Свет

      Свет пробивался через листву деревьев. Эти тусклые пыльные полоски света, которые все так любят. Я тоже люблю.       Этот свет невероятно красив. Смотришь на него – и понимаешь – ни добавить ничего лишнего, ни убавить, он просто есть и это, наверное, совершенство. В лучах света пролетают пылинки, мелкие насекомые, а потом они затихают, и свет просто льется. Я окружен сотнями, тысячами небольших звуков, создается впечатление, будто я плыву среди них, а они выталкивают меня наружу и обволакивают со всех сторон.       Я лежу и наблюдаю за всем этим великолепием. И все, что мне хочется знать – почему, ну почему я раньше не обращал на это внимание. Ведь это намного значимей всего того, что обычно занимает мою голову: всякой учебы, разборок с лучшими друзьями; это значимей и музыки, и книг, берущих свое начало именно отсюда.       Наверно, именно из-за этого люди уходят из домов, городов и идут путешествовать без гроша за пазухой. Они ищут. И, возможно, ищут именно этого.       Почему я понял это только сейчас? Да потому что больше мне уже ничего не остается. Где-то вдалеке вопят сирены милиции и скорой помощи, так ведь бывает со всеми, правда? Не успел выскочить из-под машины, которая гнала, несмотря на красный свет и «зебру». Холод, пробиравший руки и ноги, уже отвоевал живот и грудь и добрался до головы. Я закрываю глаза и думаю, что теперь, по крайней мере, не будет боли.       Только вот, этого прекрасного света тоже.       Я почти не чувствую больничной койки. Не потому что она мягкая и удобная, конечно же, нет, о чем вы. Просто когда слишком долго лежишь или сидишь, перестаешь чувствовать, собственно, на чем. Я осторожно откладываю книгу и потягиваюсь.       Мне очень повезло: я отделался раной и, пусть и большой, но вполне восполнимой кровью. Правда водителя так и не нашли. Но это пока.       Сегодня наконец открыли окно, можно увидеть кончики деревьев и небо с моей койки. Я все ещё вижу этот прекрасный мир, пусть и маленький кусочек… – Митя, Митенька мой, как ты тут? – В палату зашла встревоженная мама, поставила сумки рядом с тумбочкой и быстро подошла ко мне. – Они тебя кормят, хорошо кормят? А попи... – МАМА! Мне вообще-то громко говорить пока нельзя, но сейчас, думаю, можно, и даже нужно. – Ну что мама, что мама, не маленький уже, не «мамкай». Я вот зачем зашла, тут вот тебе передали домашку, вот учебники, тетради, пенал. А ещё отец передал, чтобы ты поскорее поправлялся, ему одному машину чинить несподручно, а ещё… – Да понял я, мам. Все будет хорошо. – Ну вот и замечательно, а я, уж извини, пойду, я всего на минутку заскочила по пути домой. Давай, дорогой, будь умницей и не чуди тут. – Хорошо, мам, – иногда проще согласиться, чем спорить или отстаивать что-то. Меньше будет возни после.       Она еще покрутилась по палате, но, в итоге, подхватила пакеты и быстро вышла. Я поднял учебники, развернул несколько штук веером, наподобие карт, и бросил в дальний конец кровати. Даже если я к ним не прикоснусь, всем будет абсолютно все равно.       Мой взгляд переместился обратно на окно. И я увидел лишь серое, мрачное небо, затянутое тучами, да пару куцых торчащих веточек деревьев.