Иные: Стать богом с полпинка? Да запросто!

      − Блин, и как мне искать теперь всех вас? – пробормотал я в пустоту, понимая, что приказ Марта надо выполнить как можно быстрее. Пусть даже это не приказ, а этакое условие или даже просьба. А потом, подумав, просто подергал за ниточки связей, дав понять, что мои ребята нужны мне все. И с Вадимом, желательно.       − Звал? – первым в комнату заглянул Ирал. Видимо, находился ближе всего.       − Звал-звал. Сейчас всю команду соберем и решать будем один интересный вопрос, − проворчал я, а потом не выдержал, притянув своего мага к себе, припав к его губам теплым и легким поцелуем, стараясь передать всю свою любовь и нежность, которую ощущал к нему. А то, последнее время, только и делал, что злился.       − Неожиданно, − Ирал облизал губы, смотря на меня немного пьяно. – Ты в чем-то провинился или я чем-то это заслужил?       − А просто так – нельзя, что ли? – с удивлением пожал я плечами, заловив ворвавшегося в комнату Вига, подарив ему такой же поцелуй. – Захотелось мне, может быть.       − Так, Гера, давай, колись, что ты придумал в этот раз, − нахмурился Вигельд. – А то такие вот ласки у тебя обычно предвещают что-то не очень хорошее.       − Соберемся все вместе – узнаете, что именно я хотел, − отмахнулся я от объяснений. – Думаю, нам ребят еще с полчаса ждать.       − Что за срочность? – Лабар вышел из портала, ведя за собой Вадима и Палию. – Мы только начали приближаться к взаимопониманию, а тут ты. Проблемы?       − Так, мальчики и девочки, − я огляделся, понимая, что здесь попойку не устроить. – Спускаемся вниз и арендуем малую столовую. Мне нужно кое-что вам сообщить и, думаю, у каждого будет куча претензий и вариантов, чтобы мне отказать, − я ухватил пробегающего мимо служку за плечо, попросив принести вина и закусок. − Итак, начну объяснять по порядку... Благодарю, – кивнул я слугам, споро заставившим стол снедью и выпивкой, выпроводив их и повесив малый полог молчания. – Все мы, кроме тебя, Вадим, связаны одной клятвой. Скажем так – семейной или родственной, и никто из тех, кто здесь сидит никогда и никого из своих не предаст. Не сможет. Точнее, не захочет ощутить на себе печать клятвопреступника, которая является одной из самых болезненных и продолжительных по воздействию, заставляя преступившего клятву умирать годами, до самого конца оставаясь в полном сознании.       – И к чему ты это? – не удивился Вадим. – Хочешь получить от меня такую же? Так прости, я к тебе в семью не набиваюсь и буду здесь, как бы... слегка лишним.       – Ты всегда можешь дать дружескую клятву, – осторожно вмешался Вигельд. – Притом, не всем нам, а только Герману.       – Герка и так знает, что я его никогда и ни в чем не подставлю, – отмахнулся Вадим, заметив, как я нахмурился. – Герыч, ты че, в натуре?       – Скажем так, – вздохнул я. – Или ты с нами, или же, не с нами. Мне бы очень хотелось видеть тебя рядом, но кое-что, о чем мы беседуем, должно оставаться только в семье, чтобы ни полслова не вышло за эти стены. Поверь, это даже серьезнее некоторых твоих тайных сделок, дружище.       – Хм, – Вадим задумался. – То есть, как я понял, у вас не совсем все гладко и чисто... Есть предложение, Герыч. К такой-то бабушке засунь свои желания сделать меня купцом и сделай своим аналитиком. В этом случае тебе и клятва будет, и помощь такая, какую не каждый юрист окажет, и все мои мозги, знания и умения в придачу.       – А что такое аналитик? – задала общий вопрос Палия.       – Не что, а кто, – задумался я над предложением Вадима. – Вроде должности старшего советника правителя. Вадим, ты же понимаешь, что если ты станешь доверенным лицом нашей семьи, то спросится с тебя куда больше, чем просто с друга.       – Ну, надеюсь, пока я буду занят получением информации, мне кое-что будет прощаться, – хмыкнул Вадим. – А как только получу все данные для своей работы – тогда покажу, что не зря свой хлеб жую. Нет, Гера, я не навязываюсь. Не хочешь брать меня в команду – я и сам не пропаду. В крайнем случае, как ты и хотел – торгашом заделаюсь.       Я обвел взглядом всех остальных, увидев неуверенное, но согласие. Чем-то Вадим успел приглянуться каждому. То ли действительно настолько чист и прозрачен в своих намерениях, то ли именно его нам для полного комплекта и не хватало.       – Не хочу тебя пугать, Вадим, – я поморщился, понимая, что получу кучу проклятий на свою голову, после того, как объясню своему другу ситуацию, которую ему придется разгребать. – Но то, во что ты собираешься влезть – это задница.       – Давай, объясняй, как клятву приносить надо, – отмахнулся от увещеваний Вадим.       – Нанеси надрез на внутренней поверхности руки, правой или левой, не имеет значения, – вздохнул я, понимая, что переубедить этого отчаянного приключенца, помешанного на сложных задачах, не получится. – И произнеси свою клятву. От чистого сердца.       – Ну, – Вадим слегка стушевался, а потом процарапал по внутренней поверхности руки ножом, – никогда не был любителем напыщенных слов, поэтому скажу просто и кратко. Отныне, вся информация, полученная мною от любого из вашей пятерки, будет храниться в тайне. А каждое мое слово и дело будет направлено на благополучие доверившейся мне семьи, главой и непререкаемым авторитетом которой является... – Вадим посмотрел на меня.       – Темный король леса, Герман, – помог я, и Вадим повторил за мной слово в слово. Я кивнул, а потом надрезал запястье себе, отрешенно подумав, что Вадим будет последним из тех, кого я вообще могу держать своей клятвой, потому, что седьмым шрамом ляжет печать повиновения Мартону, завершив круг поручительства друг за друга. – Принимаю клятву и даю ответную: – я соединил наши запястья. – Клянусь защищать от любой опасности, прислушиваться к любому мнению, предоставлять любую информацию отныне и навсегда.       – Твою мать! – прошипел Вадим, когда кровь откликнулась на клятву, запечатлев печать на его руке. Я же только на миг задержал дыхание, уже привычный к жгучей боли. – Ну что, все? Или теперь начнем танцевать под тамтамы и курить трубку мира, распивая кубок вина?       – Нет, клятвы достаточно, – хмыкнул я, вернувшись за стол. – Ну, что ж, теперь буду говорить откровенно и максимально ясно, – я задумался, не зная с чего начать. – Короче, лет так тридцать пять назад, в один известный тебе, Вадим, и вам, ребята, мир, была заброшена блуждающая душа. Я, то бишь. Со своими наработками, своими принципами и своими целями. И, получив в свое распоряжение тело человека, эта душа слегка подкорректировала восприятие, сделав из человека свое подобие.       – Угрюмое, неразговорчивое, погруженное само в себя? – хмыкнул Вадим.       – С задатками лекаря, – не стал акцентировать я внимание на словах друга. – Так бы и жил в своем мире, если бы, по каким-то своим параметрам, не подошел одному вашему местечковому богу, что решил вытащить меня сюда. Точнее, меня выбрали одного из десятка, но я, как тот живчик, пролез в этот мир первым. Не буду говорить, какого труда мне стоило приспособиться и получить все то, что я получил. Скажу только, что сила души, скрытая в моем мире, в этом – развернулась вовсю, сумев заполучить себе даже некое подобие ментального тела. Глобальная цель той сущности, которая является моей душой, если отбросить мое земное восприятие и наложившуюся поверх программы память человека – лечить мир. Не только телесно, но и духовно. То есть, каждый, кого я так или иначе правлю ланцетом или магически – меняется. В лучшую сторону. Некоторые подвержены поглощению с полной очисткой и перерождением. Моя личная цель, ради которой я пренебрегу глобальной – защищать, хранить и оберегать свою семью. На данный момент это все вы.       – Нихрена себе, сказал я себе, – пробормотал Вадим, смотря на меня как-то подозрительно. – Что, в натуре? Или ты так немного шутишь?..       – Увы, нет, – Ирал покачал головой. – Хотя, я был бы более чем счастлив, окажись этот рассказ шуткой.       – Это пока что первая часть рассказа. Вторая заключается в том, что таких как я, путешественников, скитальцев, или как их еще называют – в этом, да и не только в этом мире – полно. Не буду пока заводить разговор далеко вглубь, скажу только, что все они, в той или иной мере, стараются наладить жизнь того мира, в который их занесло. И я хочу присоединиться к ним. Точнее, не присоединившись – я достанусь этому сильному магу, который хочет с помощью меня и еще некоторых личностей – вылезти наверх, получив звание бога. Ну, и чтобы он никоим образом не мог воздействовать на всех вас, я предлагаю всем нам встать под покровительство одного из таких созданий.       – Сумбурно как-то у тебя все получается, – задумался Вадим. – Убегая от одного, принимаешь помощь второго... Притом, как я понял, из совершенно противоположных лагерей... Самому-то не страшно принимать помощь одной из сторон?       – Вот! – рявкнул Ирал, вскочив с места. – Вот, именно то, что я пытался все это время донести до этой дубовой башки! Мы станем всего лишь разменной монетой в этой игре! Зачем твоему Марту такие, как мы?!       – Не базлай, – Вадим нахмурился, о чем-то думая. – Сейчас все продумаем и решим. Как я понял, Марта знают все? Вижу, что все. Давайте теперь каждый скажет о нем свое мнение. Мне скажет! Виг, давай первый ты.       – Сильный, осторожный, скрытный, умелый, старый, – ответил мой вампир, пожав плечами. – Делает вид, что чист, как душа младенца. При этом занимается достаточно скверной магией, не скрывая своих увлечений.       – Вывод?       – Я бы за ним понаблюдал некоторое время. Некоторое продолжительное время, – искоса взглянул он на меня.       – Отлично. Ирал, твое мнение?       – Темная, беспринципная тварь, играющая разумом других существ с такой легкостью, что становится страшно. Хотя, первое впечатление – благородный и откровенный. Но так доверять, как доверяет ему Герман – я бы не стал. Никогда.       – Отлично. Палия?       – Не знаю, – дриада пожала плечиками. – Март не злой. Он просто очень умный. И думает не о каждом дереве, а о лесе в целом.       – Мне этот Март нравится все больше и больше! – Вадим весело улыбнулся, тая в уголках глаз напряжение, заметное только мне. – Лабар, а ты что скажешь?       – Скажу, что хотел бы никогда не слышать этот разговор, – буркнул лич. – Мартон для меня никто. Управитель города, лояльный к торговцам, которые постоянно останавливаются в городе. Притом – хороший управитель, под дланью которого город процветает. А в душу я ему не лез и лезть не собираюсь.       – Всех благодарю за высказанное мнение, – кивнув, Вадим плеснул себе вина и крепко задумался.       Зная характер своего друга и его привычки, я понял, что это надолго. Теперь он будет бродить, как сомнамбула, пока не разберется во всем. Разве что, изредка задавая вопросы любому, кто попадется на его пути. Уж что ему мог ответить совершенно посторонний человек – я не понимал, но это всегда срабатывало. Но не в этот раз. Точнее – в этот раз я не собирался пускать его в свободное плавание, решив составить ему эскорт, и, в случае чего, оказаться именно тем, кому он задаст все свои вопросы. Но и Вадим себе изменил, не просто уйдя в рассеянное обдумывание, а углубившись в анализ настолько, что просидел за столом до позднего вечера, так ни разу и не пошевелившись. И только когда в малой столовой стало совсем темно – шумно вздохнул.       – Итак?.. – начал я.       – Если бы все зависело от меня, Гера, – Вадим залпом выглотал вино, – я бы рискнул. Все четверо были единодушны в том, что твой Март невероятно умен. Притом умен не хитростью и подлостью, а завуалированной правдой, которую таит в кружевах слов. Кстати, вроде он что-то насчет моей силы говорил... получается, что я в чем-то похож на тебя?       – Не на меня. Просто, ты изначально не человек, – я тоже налил себе выпить.       – Ну так вот. Такому бы я рискнул довериться, при этом, будучи себе на уме. И твоих ребят я понимаю теперь гораздо лучше. Это же именно из-за Марта они посчитали тебя совсем лопоухим? Или ты еще где-то облажался?       – Да так, – я скривился. – Вообще, в этом мире слегка расслабился. Надоело себя постоянно в строгом ошейнике держать. Ну, и потрепало. Но знаешь, если я насчет кого и уверен, так это насчет Мартона. Не знаю, как тебе объяснить. Это не интуиция даже. Нечто большее. Я даже себе так не доверяю, как ему. То ли он на подсознательном уровне воздействует, стараясь вызвать это доверие, то ли я его еще как ощущаю... не могу понять.       – Ему нет смысла тебя обманывать, – хмыкнул Вадим. – Наоборот. Если я правильно понял Марта, то он на тебя вываливает голую правду во всем ее непотребстве и отвратности, чтобы ты подавился ею, ужрался по самое немогу. Чтобы потерялся в ней, начав тонуть. И чтобы именно его рука оказалась спасением в этом море дерьма... – Вадим хохотнул. – Потому что, если я правильно понял, то ты нужен обеим сторонам. И этому магу с его запросами на божественность, и Марту с его командой. Только вот, если первый тебя имел втемную, то второй пытается взять кристальной чистотой своих помыслов. И чью сторону ты примешь, по тому пути и пойдешь.       – По-моему, даже дураку ясно, по какой дороге пойду, – я хмыкнул.       – Вот-вот, даже дураку, – хохотнул Вадим. – А что это значит? Это значит, дорогой ты мой друг, что тебя ведут, как на веревочке. И мне бы очень хотелось знать чуть больше, чтобы понять, куда именно тебя эта веревочка приведет. К гибели или же к возвышению.       − Браво, Вадим, − неожиданно, словно чертик из коробочки, из теней вынырнул Мартон и, смеясь, прошел к нам за стол, попутно зажигая магические светильники.       − Ты подслушивал! – возмущенно рявкнул я, хотя, как такового, возмущения не ощущал.       − Кутенок ты еще, Гера, против меня щиты ставить, − хохотнул Мартон, присев к нам. – Да и давай будем честными – хотел бы ты провести разговор действительно без свидетелей − куда-нибудь порталом бы ушел.       − Разреши обращаться к тебе на «ты», − помолчав минуту, попросил Вадим и, получив кивок, продолжил. – Итак, Март, как ты отнесся ко всему, что услышал? Видишь ли, я хочу услышать точку зрения всех оппонентов.       − Мы не являемся оппонентами, Вадим, − спокойно произнес Мартон. – Ну, а то, что друзья Германа относятся ко мне настороженно – вызывает у меня только уважение.       − Однако сам Герман не испытывает к тебе подобной подозрительности. Как ты это объяснишь?       − А ты, человек, пришедший из того же мира, что и Гера, испытываешь настороженность в общении со мной? – усмехнувшись, произнес Март, отпив глоток вина. – Или же, как и он, готов доверять каждому моему слову?       − Я взвешиваю все факты, на их фундаменте строя свое мнение, − спокойно отозвался тот. – И, на данный момент, получил их еще недостаточное количество, чтобы иметь что-то против или за тебя. Хотя, определенное расположение ты вызываешь. Уж не знаю, чем это объясняется, но даже сейчас, несмотря на то, что услышал о тебе достаточно негативных отзывов – не ощущаю никакого неприятия. Мне даже кажется, что между вами всеми возникло всего лишь некоторое недопонимание твоих действий, которое и повлияло на восприятие Ирала. А уже его суждение повлияло на Вига, являющегося, скажем так, третейским судьей между Иралом и Герой.       − В точку, − кивнул Март. – Ну, что ж, давай я тебе объясню, что именно и как происходит, − Мартон высыпал на стол щепоть соли и горсточку перца, ну, или того, что заменяло его в этом мире. – Это, − он указал на перец, − души какого-либо мира. Это же, − он вмешал в приправу соль. – Души пришедшие извне. Думаю, тебе будет неинтересно слушать, как создатели или, как вы их еще называете, боги, создают этакие искры самосознания, наделяя их всеми полномочиями перекраивать мир по своему желанию. Просто, сделаю акцент на том, что в каждом мире свой набор таких искр. Это уже закон. Но, иногда случается, что некая искра, по своему мировоззрению, поднимается выше всего этого месива... – он выудил так и не размолотое зернышко, покачав его на ладони, и положил в горстку соли, − и больше не может вариться в собственном соку своего мира, испытывая жажду дальнейшего продвижения. На миллиард обычных, ничем не примечательных искорок, такая выходит одна. От силы – две. Но так как наших миров великое множество, то, в общем, получается достаточно большое количество тех, которых некуда деть. И тогда их пинком выпроваживают из мира, давая возможность найти себе другой. По собственному вкусу.       − Хочешь сказать, что иногда души перерастают создателя своего же мира, и уходят, желая начать создавать самостоятельно?       − И такое бывает, − уклончиво произнес Март. – Точнее – в высших мирах такое бывает почти с каждым сотым. Они спускаются чуть ниже по ступеням осознания и становятся этакими руководителями менее продвинутых миров. Но я говорю за тех, кому просто тесно в своем мире. Вот Гере в своем стало тесно. А на Земле было скучно. Хотя, скорее всего, его там просто мариновали некоторое время, чтобы он с радостью погребся в этот мир выполнять свое собственное задание. Так вот, в любом мире есть некое количество путешественников, которые, при попадании в другой мир, сохраняют память прожитого. Иногда – частичную. Иногда даже не память, как таковую, а просто ощущают свою принадлежность какой-то цели, которой следуют до самой смерти. Но это я сильно углубился в данные, которые тебе и даром не нужны, − тут же махнул рукой он. – Скажу проще. Те, кто не из этого мира, будь они хоть с противоположных сторон вселенной, встретившись в любом из миров, ощущают притяжение друг к другу. Доверие, которое сметает все преграды, раскрывая их души друг перед другом.       − Без вариантов? – хмыкнул Вадим.       − Нет, почему же. С множеством вариантов. Но подобное всегда ищет подобное. Поэтому, Герман не где-то там, с кем-то там, а отлично вписался в мою структуру мировоззрения, и прекрасно сойдется с теми, с кем я хочу его познакомить. Ирал же, Виг, Лабар, Палия – все они из этого мира и им сложно принять меня. Точнее – практически невозможно. Они отторгают даже саму мысль о том, чтобы оказаться среди моего общества.       − А почему же тогда все они выбрали Германа, если он из подобных тебе?       − Он – нейтрален в этой системе.       − И вашим и нашим? – хохотнул Вадим.       − Ты химию изучал, парень? – внезапно спросил Март, уловив кивок. – Ну, вот и представь, что Герман – инертный элемент, который вступает в реакцию с другими элементами только в экстремальных условиях. Пока его не трогали и давали жить спокойно – он создавал вокруг себя свое собственное сообщество, с которым думал мирно и спокойно жить, не участвуя в мировой истории. В момент, когда его попытались присоединить к группе, отрицательно влияющей на его свойства – он решил примкнуть к противоположной.       − Да уж, химию я изучал лучше чем ты, − хмыкнул Вадим. – Но ход твоих мыслей понял.       − Скажем простым языком, − я откинулся на спинку стула. – Рад, тот маг с замашками бога, решил сделать меня хранителем очень неприятной и темной энергии, когда я отказался становиться светлым хранителем. А, как ты знаешь, я из тех, кто терпеть не может насилия над личностью. Март же дает мне право действовать, как того хочется именно мне.       − Без ограничений? – не поверил Вадим.       Мартон долго смотрел на моего друга, прежде чем ответить.       − Если ты хочешь увидеть и понять, что именно я имею в виду, говоря «без ограничений» − тебе следует узнать немного больше, чем ты знаешь сейчас, − спокойно произнес Март. – Потому что границы воздействия есть, но Герман в них легко вписывается, не ощущая ущемления своей воли.       − Ясно-понятно... – пробормотал Вадим. – То есть, не убивать, не преступать закон и...       − Убивать, − кивнул Март. – Преступать закон, если он не нравится. Вмешиваться в структуру мироздания. Но не творить зла.       − Охренеть у вас понятия добра! – расхохотался Вадим. – Это что же за мир такой у вас, получается?       − Вад, − снова вмешался я. – Если тебя очень сильно обидят разбойники на дороге, ты понуришь голову и пойдешь своей дорогой? Нет. Ты ответишь. И если при этом убьешь кого-нибудь – это не будет преступлением в данном мире. Если тебя попытаются удержать – ты не обязан сидеть и ждать, пока кто-то решит твою судьбу. А представь, что не тебя, а того, кого ты любишь?.. Да за это можно все что угодно сделать. Правда, в некоторых рамках.       − Постой! – Вадим вздел руку. – Это что-то вроде той книженции, что ты мне давал?.. Как же она называется... Путь воина, что ли?..       − Почти, − улыбнулся я. – Не бей первым, но всегда отвечай ударом на удар. Не твори зла, но всегда будь готов защитить тех, кто доверил тебе свою жизнь. Не предавай, не обманывай, не юли, а иди прямо, с гордо поднятой головой. Если что – дам тебе перечитать. Я ее скачал.       − Знаешь... Вот здесь она мне точно понадобится, − задумчиво пробормотал Вадим. – Слишком уж... Отличные понятия.       − Да обычные наши понятия, − отмахнулся я. – Только здесь проще, чем на Земле.       − А почему же тогда твои, вполне адекватные парни, взъелись на Марта, если это обычные правила мира?       Мы с Мартоном переглянулись, и он чуть кивнул, давая мне самому право рассказать, чем он не угодил моим ребятам.       − Видишь ли, Вадим… – я подлил вина и ему и себе. – Как бы ты отнесся к ветеринару, который видит не совсем генетически здоровое животное, отправляя его на убой, чтобы не портить поголовье стада?       − Вполне логичное действие, − напрягся Вадим. – Если оно не касается человеческих жизней.       − А теперь вспомни один дополнительный нюанс: умирает только тело. Ты в это не верил там, на Земле, не находя подтверждения. Но здесь, после того, как услышал подтверждение этой теории, следует уже задуматься. Умирает только тело. Не дух.       − Дальше, − нахмурился мой друг.       − Дальше – проще. У Марта не было меня и он проблему генетического уродства одного народа решал своими методами. Притом – одобренными самим народом. Сейчас я появился и могу эту проблему решить иным способом. Без смертей. Так вот, просто подумай, убить всех младенцев с уродствами или же вырастить их, дать им право научиться думать, получить некоторый процент гениев в слегка уродливых телах и уничтожить остальных?       − Надо для этого иметь стальные яйца, − проворчал Вадим, задумавшись.       − Ага, с налетом титана, − хмыкнул я.       − Ну, в общем, я понимаю, что именно ты делаешь, Март, − кивнул сам себе Вадим. – Не скажу, что одобряю полностью, но если бы я стоял на твоем месте и имел бы в своих руках твои полномочия, то возможно, пошел бы тем же путем. Еще что? Или это единственное, что ставит между вами стену?       − Разреши, я кое-что сделаю, − не то спросил, не то посоветовал Март, протянув руку, но все еще не касаясь руки Вадима. – Хочу некоторые знания передать тебе напрямую, чтобы долго не объяснять.       − Хрен с тобой, давай, − вздохнул Вадим, сам ухватившись за руку Мартона, оцепенев на пару минут, а потом хрипло выдохнул, встряхнув головой. – Прости за мой русский, но какого хрена ты, таким образом, не передал знания Иралу?!       − Насилие над личностью, − пожал плечами Мартон. – В данной ситуации оно неприемлемо.       − Да нет, Мартон! Как раз, в данной ситуации, оно приемлемо! Потому, что из-за твоих экивоков Гера стоит на грани: или с тобой идти, или с ребятами оставаться! И, пусть я не приверженец отношений данного типа, но если Гера выберет своих мальчишек – я пойду с ним. Усек?!       − Усек, − хмыкнул Мартон. – Гера, а ты...       − А я за руки держать их буду, пока ты информацию не вольешь, − мрачно пробормотал я, понимая, что придется парней подводить к осознанию того, кем я являюсь – насильно. Ибо сами они этого воспринимать не хотят. А там – уж как жизнь повернет. Или мы останемся семьей, или же я уйду с Мартом.