-Когда потеряешь - поймешь-

Морозный воздух был столь же сладок, сколь сладкими были лучи солнца, едва пробивающиеся через пелену облаков на востоке. Король Гондора Элессар нежился в теплой постели, вовсе не задумываясь о том, что ночной снегопад укрыл вчера еще вычищенные дороги новым белым одеялом. Через час-другой выйдут слуги в теплых шубах и, тяжело вздыхая, начнут сгребать его в большие кучи. Позже их же дети зальют горки водой, и уже к вечеру гурьбой будут играть подле этих снежных холмиков, с радостным криком скатываясь вниз. - …Арагорн! Арагорн! Тихий, голос не сразу пробился сквозь приятную дымку сна. Но голос был слишком настойчив. - Арагорн! Торонгил, вставай!... Арагорн вздохнул, поняв, что голос не отстанет, и приоткрыл один глаз. Довольно улыбаясь, Леголас склонился над Королем. - Ну, наконец-то проснулся! – эльф улыбнулся еще шире. - Скажи, мне, прекрасное создание, - сказал Торонгил хриплым после сна голосом, положив руки за голову. – Отчего я уже не сплю в такую рань, когда на улице все еще не рассеялся сумрак? И что ты делаешь здесь, когда Арвен может вернуться в любой миг? Зеленолист присел на край широкой постели и покачал головой, все также улыбаясь: - Нет, не вернется, она уехала рано утром с детьми на Зимние Королевские игры в Лебенин, ты что, забыл? Арагорн резко обхватил Леголаса и потянул в постель. Радостный смех озарил комнату, как свет огня из камина. Тепла от огня было мало, но душа Элессара согревалась при мысли о том, что он со своим Принцем пробудет вместе недели две-три. - Так, и предугадывая твой следующий ответ, мы, видимо, куда-то собрались? – спросил Арагорн, чувствуя тепло одетого эльфа, прижимающегося к нему. Леголас нахмурился: - Арагорн, я тебе об этом уже все уши прожужжал, как ты сам выразился недавно. Только не говори, что ты забыл… Арагорн прижался к губам Принца, заставляя того замолчать. Затем отстранился и привычным жестом поправил его светлые волосы, чуть касаясь пальцами лица: - Я помню. Мы едем в Лихолесье. Ибо ты мне что-то показать хочешь. - Верно! – эльф выскочил из-под одеяла и двинулся к широкому шкафу с одеждой короля, но тут же остановился и подошел к окну, задернутому шторами. – Ты обещал, что уедем, как только выдастся удачный день. Он настал! Одевайся тепло, ехать будем долго, да еще и окольными путями, чтобы срезать путь. - Твой отец знает, что мы едем к окраинам его королевства? - неохотно выбираясь из теплой постели, сказал Арагорн и поежился от холода в его покоях. - Он - нет, но пограничная охрана знает, так что не волнуйся. Пойду, распоряжусь о завтраке. Давай скорее, нам долго ехать! Эльф выскочил из комнаты, и Торонгил покачал головой, удивляясь тому, сколько в нем жизни. Теперь так было всегда – стоило Арвен уехать из Минас-Тирита, Леголас какими-то своими путями про это узнавал, и тотчас мчался в Белый Город, почти светящийся внутренней жизнью, и не было ни единого признака того, что он более не бессмертен. Он жил в самом полном смысле этого слова. А вместе с ним жил и Торонгил. Отзавтракав, они сели по коням – крепким и косматым, специально для зимних прогулок, взгромоздили походные мешки и двинулись прочь из Минас-Тирита. - …У меня чувство, будто мы к Саурону в гости едем, а не к Трандуилу, - сказал Арагорн через несколько часов поездки, пока они проезжали через Итилию. Эти пути и были теми самыми «окольными», и едва заметная дорога петляла то вверх в гору, то почти обрывом катилась вниз крошащимся заледенелым камнем. - Не так уж ада и страшен, Торонгил, - засмеялся Леголас, ведя коня резко влево. – Да, он… гордец, но не безумец, даже если он прознает про наш визит – ничего не случится. Не забывай, от престола Лихолесья я не отрекался, да и не изгнали меня еще, а значит я все еще наследный принц. - Все равно я чувствую себя мальчишкой, что лезет в чужой сад за яблоками, - покачал головой Арагорн, крепко сжимая поводья. - Ты знаешь, я вспомнил вдруг один случай, - улыбнулся эльф, чуть прикрыв глаза. – Я был юн, и все, чем я занимался – играл и учился эльфийской грамоте, ибо для учения ведения боя я был слишком мал. Близился зимний праздник, суть его была в украшении яркими лентами деревьев, а на утро эльфы одаривали самых близких подарками. Считалось, что этой ночью живые ублажают яркими цветами души умерших. Мы праздновали этот праздник всегда ярко и весело, однако ада никогда не позволял украшать тронный зал. Понимаешь, Арагорн, никогда. Я думаю, во всем Лихолесье тронный зал был единственным местом, где все оставалось как прежде – в любое время года. - Почему так было? – не удержался от вопроса Арагорн, которого эта история увлекла. Леголас вздохнул, заговорив тише: - Я могу лишь догадываться. Но думаю, правда кроется в гибели матери. Если бы тронный зал был украшен, то яркие цвета должны были порадовать ее дух. Но отчего-то Король этого не делал. Повисло молчание, лицо эльфа помрачнело, но он тряхнул головой и продолжил, отгоняя мрак с сердца: - Так вот, ночью я прокрался в тронный зал, как ты сказал: «как мальчишка в чужой сад». И по глупости и наивности своей украсил отцовский трон красными ленточками. Тогда я грезил, как папа утром зайдет в зал, удивится, а затем скажет: «Молодец, сынок!», - Леголас хмыкнул, качая головой. - Утром ничего не произошло. По обычаю он оставлял подарок для меня возле кровати, а потом обнимал и поздравлял меня. Знаешь, подарка не было. А когда я спустился вниз, в тронном зале не было ни одной красной ленточки. Ада привычно сидел за столом, читая какие-то бумаги, и даже взгляда не кинул на меня. Когда я подошел к нему, чтобы спросить про подарок, он тихо, но четко сказал то, что я запомнил на всю жизнь. Арагорн молчал, внимательно слушая друга. Но тот молчал. - Что он сказал, Леголас? Зеленолист вздрогнул, будто выплывая из воспоминаний. Но ответил, не смотря в глаза другу: - «Никогда не смей трогать то, что тебе не принадлежит, иначе у меня не будет более сына». Эти слова я запомнил навеки. – Леголас взглянул на Короля и чуть натянуто улыбнулся, - Это лишь маленькая история детства, история, научившая меня не идти против привычек отца. А вообще, если бы мы ехали по привычному пути – то несколько дней, а моей дорогой – завтра к полудню будем в Лихолесье. Вдруг конь эльфа оступился и провалился в снег по самый живот. Испуганное животное заржало и взбрыкнулось, отчего Леголас упал в снег рядом. Король Гондора засмеялся, глядя на это зрелище: конь без ног и эльф, сидящий в снегу по самую грудь. Арагорн спустился с коня и помог Леголасу подняться. Он стряхнул с него снег и вновь покачал головой: - Боюсь, твоей дорогой мы в лучшем случае по частям вернемся в Минас-Тирит. Когда стемнело, путники сидели под широким дубом у костра. Деревья здесь росли почти полукругом, потому снега здесь было немного. Арагорн поставил небольшой шатер, пока Леголас поджигал влажные холодные дрова-ветки. И вот сейчас, отужинав походной снедью в виде вяленого мяса, овощей, хлеба и вина, они сидели подле огня друг напротив друга и грелись, слушая перешептывания ветвей где-то высоко над головой. Совсем неподалеку лошади искали прошлогоднюю траву, отфыркиваясь от снега. Леголас чуть улыбнулся, глядя на Арагорна. - Знаешь, - сказал он негромко. – Я сейчас прямо таки вижу Торонгила, Странника с Пустошей, на чей огонь я набрел, покуда искал сына Араторна. Король как-то однобоко усмехнулся, бросая в огонь несколько толстых веток: - Угораздило же тебя. Скучаешь по тому Торонгилу? Леголас опустил глаза, задумываясь над вопросом человека. Скучает ли? - Не без этого, - ответил он наконец, - Но ведь даже когда я узнал, кто ты, и кем тебе суждено стать, не ушел. - Дурак же, - засмеялся Арагорн, на что в него прилетел наскоро слепленный снежок из подтаявшего снега. Ответ не заставил себя ждать, но эльф был ловчее. Начался шутливый бой, и звуки смеха озарили ночную тьму. Наконец эльф подкрался сзади и прыгнул на Арагорна. Двое покатились в снег, задыхаясь от усталости, но не прекращая счастливо смеяться. - Ах ты непослушное создание… - сказал Арагорн, нависая над эльфом и видя сотни звезд, отражающихся в его потемневших голубых глазах.- Скажи, что ты солгал мне про бессмертие тогда, ибо ни единого касания старости я не вижу в твоих глазах. - Не солгал, Торонгил, - чуть качнул головой Леголас, - Что ты, что я – мы умрем возмужалыми внешне, но не старцами. И забудь уже про это. У меня снег под одеждой тает. Торонгил аккуратно просунул руку под одежду эльфа и, скользнув по бархатной коже, нащупав комочек мокрого снега, сжал его: - Все. Он пойман и приговорен к смертной казни через теплую ладонь. Так пойдет? Леголас засмеялся отчасти от слов Торонгила и того, с какой серьезностью он это сказал, отчасти от ощущения переполнявшего его счастья. Слишком много для одного эльфа, слишком много для одной души… Утром, позавтракав, они собрали шатер и засыпали кострище снегом – на всякий случай. И двинулись по Южным отмелям прямо, к Лихолесью. Однако Леголас ошибся в расчётах и они прибыли к лесным границам лишь по утру следующего дня. Царство Трандуила стояло в необычном свете: золотистая листва была припорошена снегом, коего тут было меньше, чем в Итилии, темные стволы казались еще темнее на белом фоне. Арагорн остановил коня, восхищенно оглядываясь: - Я прожил больше, чем любой воин Гондора, - тихо сказал он, на что эльф обернулся. – Но никогда я не был в Лихолесье зимой. И сейчас мне кажется, что я был бы сущим дураком, ежели бы умер, не увидев этих красот. Он стоял, задрав голову вверх, смотря вдаль и в стороны, восхищаясь необычайной чистотой Лихолесских окраин. - Эй! – неожиданный снежок прилетел прямо в лоб Владыке Гондора. Леголас засмеялся, чисто и мелодично: - Раз уж дурак – то получай награду! Торонгил стер холодные капли с лица и собрался уже что-то ответить эльфу, как тот резко поднял руку в знак тишины и уперся взглядом куда-то вдаль. - Что не так? – тихо спросил Арагорн, подведя коня ближе к Зеленолисту. Настороженный эльф напоминал дикую кошку – напряженный, слушающий, глаза прищурены, острый взгляд осматривает что-то за деревьями. - Тихо только, иди за мной. Уже скоро. Они молча и тихо двинули коней Южными окраинами Лихолесья. Деревья – высокие и могучие исполины, уплотняли местность, но Принц знал эти пути и ловко вел коня между кустами и стволами древес. Под небом расстилался густой полог золоченых темных листьев, и казалось, что вовсе не утро царит в Лихолесье, а вечерний сумрак. Но вдруг тьма расступилась и путники спешились. Леголас шел впереди, Арагорн не отставал. За кустами они присели и эльф поманил друга ближе, указывая на что-то впереди. Арагорн выглянул и обомлел: впереди на светлой поляне стоял олень с широкими ветвистыми рогами, а темная шерсть блестела ухоженностью. Олень был гораздо выше и крупнее своих сородичей, грудь его была широка, а копыта глубоко проваливались в снег. Животное раскапывало в снегу жухлую траву и самозабвенно щипало ее. - Это Королевский Олень, во всем Средиземье их очень мало, - пояснил Леголас шепотом, - Его зовут Нимросс , и он принадлежит Его Величеству Трандуилу. - Так это животное твоего отца? Эльф кивнул: - Да. Они живут также долго, как и эльфы, и ада питает к ним особую страсть. Одного он потерял на Битве Пяти Воинств и через несколько лет стал воспитывать Нимросса. - Он достоин Короля, - Арагорн не мог налюбоваться на прекрасное животное. - Хочешь погладить его? Не ожидая ответа, эльф чуть вышел из-за кустов, двигаясь медленно, но уверенно. - Tula, Nimrhoss, tula.* Олень настороженно посмотрел в сторону Леголаса. Он раздул ноздри и, подняв верхнюю губу, фыркнул. Постояв немного, он медленно стал приближаться к светловолосому эльфу. - Он меня помнит, но видимо, не так хорошо, - улыбнулся Зеленолист. Он достал из кармана несколько веточек с бледно-синими ягодами можжевельника на них, и протянул животному. Тот почуял запах съедобного, и сделал еще несколько шагов вперед. - Tula, vasa ar’, mellonamin,* -ласково сказал Зеленолист. И вот, олень схватил губой несколько веточек и с хрустом они исчезли с ладони Принца. Арагорн стоял сзади и улыбался, глядя на такое единство детей природы. - Он не боится меня? - Он не глуп, чует, что ты не желаешь ему зла, - Леголас сделал голос тише. – К тому же, ты пахнешь мною. Подойди, он не боится тебя. И ты не бойся. Торонгил медленно подошел ближе, осторожно протягивая руку к морде оленя. Тот раздул ноздри, чуя новый запах, но не двинулся с места. И вот Арагорн уже почувствовал пальцами грубую шерсть на носу животного. - Обычно он не скован уздой и загонами, но стоит аде позвать его – он примчится тотчас, - сказал Леголас, давая оленю еще одну веточку, - А к ягодам мы питаем особую любовь... Они еще немного постояли рядом с животным, разговаривая о нем. Наконец, Леголас вздохнул, и облачко пара взметнулось вверх: - Пора ехать. - Иди к коням, я сейчас, - сказал Король Гондора. Леголас ушел, погладив оленя по холке на прощание. Арагорн обернулся, видя скрывающийся силуэт за деревьями и, просунув руку под теплую одежду, потянул бардовую рубашку вниз… Спустя три недели. Сегодня Король Гондора отсутствовал в Минас-Тирите. Сегодня его ночь была разделена в Итилии со своим Принцем. - …кстати! - вдруг оборвал свой рассказ Леголас, отстраняясь от Арагорна, что нежился на широком ложе с эльфом. Сын Трандуила потянулся к прикроватному столику и, достав из-под кипы бумаг небольшой конверт, протянул его Арагорну, обнимая его и кладя голову на грудь. – Это письмо привез гонец вчера. Знаешь, откуда? Из Лихолесья. Арагорн молча развернул бумагу и глаза пробежались по короткой записи: «Я просто не хотел вспоминать о ней. Когда потеряешь – поймешь меня» - Вот я и думаю – с чего бы он вдруг написал? – Леголас закрыл глаза, но через пару мгновений вскочил, будто его ударила молния, - Арагорн! Когда мы ходили в Лихолесье, в чем ты был? Торонгил не удержался и громко засмеялся, ласково приглаживая светлые локоны друга: - О, Эру, видел бы ты себя. Я не помню, в чем я был. - А не в красной ли рубашке? Торонгил? Элессар притянул к себе эльфа, роняя его на себя, и прижал к себе. Он догадывался, о чем сейчас думает его эльф, но говорить об этом не было смысла. - Ничего не помню, ничего не знаю, - вздохнул Арагорн, укрывая теплым одеялом обнаженное бледное плечо друга, - Так или иначе, он все тебе объяснил, и ты можешь спать спокойно. Леголас почувствовал в душе то самое щемящее чувство, что он почувствовал еще вчера, когда впервые прочел письмо. Он должен был почувствовать облегчение, так как понял, отчего отец так поступил давным-давно, еще в детстве Леголаса. Но облегчения не было. Лишь пара строк вогнали в сердце острый осколок и сердце медленно кровоточило. Леголас боялся этой боли. Именно этой. Принц притянул руку Короля к груди, целуя ее, как в последний раз: - Не потеряю, Торонгил… никогда не потеряю. _______________________________________________________________________ Tula, Nimrhoss, tula.* - Сюда, Нимросс, сюда. Tula, vasa ar’, mellonamin,* - Иди, поешь, мой друг.