Пятно на репутации

Сколько бы раз Изабель ни говорила себе, что истинные леди не пытаются справиться с бессонницей при помощи алкоголя, рука все равно тянулась к бутылке дешевого виски на журнальном столике. Истинные леди не прибегают к помощи алкоголя, поэтому и не обязаны в нем разбираться. Несколько длинных, перехватывающих дыхание глотков, и можно было прикрыть глаза, не боясь всплывающих в памяти картин. Еще пара глотков и горсть холодного попкорна из миски на полу, чтоб перебить горечь сивушных масел во рту. Изабель развернула плед и постаралась поудобнее устроиться на большом диване посреди гостиной. С тех самых пор, как она застукала мужа с любовником на их супружеском ложе, Изабель ни разу даже не открыла дверь в спальню. Старательно запрещая себе вспоминать то, что увидела два дня назад, вернувшись домой в разгар рабочего дня за забытыми документами, она как раз потянулась за пультом от телевизора, когда распахнулась дверь в гостиную. Джек замер на пороге, нервно комкая в руках лист бумаги. Шаг навстречу жене он сделал с видом человека, решившегося на прыжок в холодную воду. — Что это? — Приказ об увольнении, — Изабель даже не нужно было смотреть на документ в руках мужа. — Зачем ты это делаешь? — Дай-ка подумать. Мой законный супруг изменил мне с человеком, которого я знаю с детства. Как еще мне реагировать на двойное предательство? — Почему ты не уволишь меня? Почему Элмонт? — Мне не нужен муж-содержанец. — Почему бы тебе просто не подать на развод? — О, для тебя это, возможно, самый приемлемый вариант, но я забочусь о репутации. Да-да. Своей, твоей, отцовской компании. — Не делай этого. — Попроси меня. Джек смотрел непонимающе, как будто впервые видел жену. — А чем, по-твоему, я тут занимаюсь? — он чувствовал, что начинает злиться, хотя отчетливо понимал, что не имеет на это никакого права. — Попроси хорошенько. Так, как ты привык. Встань на колени. Тебе ведь нравится, когда Элмонт берет тебя сзади? — голос Изабель звучал обманчиво мягко. Принимая вызов, Джек тяжело рухнул на пол. — Не увольняй Элмонта. Пожалуйста. Эта работа нужна ему сейчас как никогда. — А почему он не думал об этом, когда трахал своего начальника, по совместительству мужа хозяйской дочки?! — Изабель сама не заметила, как повысила голос, чего не позволяла себе ни разу за шесть лет брака. Джек прекрасно понимал, что он виноват и не имеет права злиться, но чувствовал, что начинает заводиться вопреки собственному желанию. — И ты решила непременно воспользоваться своим положением, чтобы испортить ему жизнь? — голос Джека звучал тихо, несмотря на клокочущий внутри гнев. — Нет. Я воспользовалась своим положением, чтобы немного упростить свою жизнь, — Изабель чуть подалась навстречу стоящему на коленях мужу. — А что бы ты сделал на моем месте, Джек? Джек промолчал, и Изабель, поднявшись с дивана, медленно обошла его по кругу. — Зачем ты вообще женился на мне, а? Я была для тебя удобным прикрытием? — Нет, — Джек чуть поморщился. — Я не гей, если ты об этом. У нас с тобой двое детей, как ты могла заметить. — О, поверь мне, их появление в нашей жизни не прошло мимо меня. Они — единственная причина, по которой ты все еще здесь, а не сидишь в каком-нибудь клоповнике, на вонючем матрасе, судорожно листая газету с объявлениями о сдаче в аренду дешевых квартир в окрестностях Саутварка. Остановившись позади Джека, не в силах смотреть ему в глаза, Изабель слегка покачала головой. — Знаешь, мне было бы легче, если б ты просто использовал меня. Меня, мои связи, деньги моего отца... Женился только для того, чтобы ни у кого язык не повернулся назвать тебя педиком, — Последнее слово Изабель практически выплюнула. Она опустилась на колени рядом с ним и обняла его за шею. — Любишь побыть снизу, Джек? — алкоголь делал смелее, буквально толкал ее вперед. — А почему ты никогда не говорил мне? Изабель принялась расстегивать массивную пряжку Джекова ремня. — Ты пьяна, — Джек попытался убрать ее руку. — А ты потрясающе проницателен, — Изабель, наконец, расстегнула ремень и джинсы и по-змеиному зашипела, когда он чуть сильнее сжал ее пальцы. — Почему ты не хочешь развлечься с любимой женой? Джек попытался встать, но Изабель, обняв его уже за пояс, тесно прижалась к нему со спины, жарко зашептав на ухо: — Если ты сейчас уйдешь, старина Элмонт окажется на улице с волчьим билетом, его не возьмут даже посудомойщиком в третьесортную забегаловку. И ты не сможешь его содержать, с учетом выплаты алиментов, которые тебе назначит суд в случае развода. Джека мало заботило собственное будущее, но поступить так с Элмонтом он не мог. Он прикрыл глаза, признавая поражение, больше не пытаясь помешать жене, и ее руки скользнули за пояс его джинсов, стягивая их вместе с бельем. Узкие ладони, так не похожие на ладони Элмонта, накрыли его зад, жадно впиваясь в плоть, оставляя следы ногтей на бледной коже. — Так что ты любишь, Джек? Скажи мне, может быть я не хуже Элмонта. Или ты любишь его? Тонкие пальцы терзали его зад, разводя и сводя ягодицы, и Джек почувствовал, что жарко краснеет. Он хотел бы прекратить это, но прямо перед ним, на журнальном столике лежал приказ об увольнении, на котором не хватало только одной подписи. Оставалось лишь позволить Изабель делать то, что она хочет. Бесстыдно растирая ложбинку между его ягодиц, она обхватила губами мочку джекова уха, коротко усмехнувшись и обдав горячим дыханием. — Тебе нравится? Сильно толкнув в спину, она вынудила его встать на четвереньки, насмехаясь, быстро облизала палец и резко вогнала в Джека, чуть покачивая им внутри. Она ощупывала морщинистые стенки, не без восторга наблюдая, как обхватывают ее тугие мышцы. С трудом протолкнув в мужа еще один палец, немного прокручивая их, она наклонилась к нему. — Элмонт когда-нибудь говорил тебе, какой ты узкий? Или что принято говорить в таких случаях? Не дожидаясь ответа, Изабель продолжала трахать его пальцами, все быстрее двигая рукой, распаляясь, отчаянно желая сделать больно. Воспоминания о том, как сладко стонал ее муж под другим мужчиной, против воли всплыли перед глазами. Джек скорее услышал, чем увидел, как Изабель, дотянувшись до бутылки виски, двумя большими глотками допила темную жидкость, что плескалась на самом донышке. И почти сразу ее горячие пальцы в нем сменились на холодное прикосновение стеклянного горлышка. Джек захлебнулся воздухом и попытался расслабиться, но ему все равно показалось, что стекло буквально вспарывает мышцы. Когда в него медленно вошла почти вся узкая часть горлышка, он вскрикнул, подаваясь вперед, пытаясь уйти от разрывающего проникновения, а Изабель истерично расхохоталась, легонько ударяя по дну бутылки. От боли в глазах Джека потемнело, а внутри стало так горячо, что какое-то мгновение он думал, что бутылка в нем раскололась. Потянув ее на себя, несколько секунд Изабель как завороженная смотрела на следы крови на ободке горлышка, с трудом подавив иррациональное желание слизать алые капли с темного стекла. Бутылка выпала из охваченных дрожью рук, и она опрометью бросилась в ванную, ощутив, как к горлу подступает тошнота. Джек поднялся, преодолевая боль в коленях и там, выше, поправил одежду и последовал за женой, стараясь не обращать внимания на то, что при каждом шаге его до самого горла пронзало болью. Заплаканную Изабель он нашел сидящей на краю ванны: она тяжело привалилась лбом к раковине и испуганно вскинула голову, услышав его шаги, наблюдая за ним в большое, на полстены, зеркало. Джек подошел к ней, также взглянув на свое отражение и не сразу узнавая себя в этом усталом человеке, чуть наклонился и мягко поцеловал в макушку. — Я женился на тебе потому, что... — он не договорил, чувствуя, как перехватывает дыхание. Через месяц Элмонт стал управляющим филиала компании по производству медицинского оборудования, которой отец Изабель владел последние тридцать лет. Фирма расширялась, в связи с чем открывались все новые и новые офисы, и Элмонт, как один из самых перспективных работников, возглавил один из них, австралийский. Еще через несколько месяцев Джек получил отчет о небывалых темпах прироста прибыли в новом филиале и открытку с видами Сиднея. Следующая их с Элмонтом встреча произошла через пятнадцать лет, после смерти Брамвелла, отца Изабель, когда его нотариус в мрачно-торжественной обстановке оглашал его последнюю волю. Джек, ставший владельцем контрольного пакета акций, мягко обнимал за плечи Изабель, с годами практически не утратившую былой красоты.