***
Кэтрин: Я лежала на кровати и думала о друзьях, о том, что со мной сделал ПОРОК. Из моей головы до сих пор не выходил мой разговор с мистером Дженсоном. Всё что они сделали со всеми просто ужасно. - Здравствуй, Кэтрин, — сказал мужчина, повернувшись ко мне лицом. Я испугалась… Это был он… Крысюк… Крысюк противно улыбнулся и указал мне на стул. Я покорно села и стала смотреть на него, ожидая, что он что-то скажет. Он сел напротив и посмотрел на меня. Крысюк был известен своей жестокостью. Своими опытами он убил множество и множество не повинных детей. Мы слишком долго молчим. Меня это напрягает. — Где мои друзья? — решаюсь спросить я. — С ними всё хорошо, — говорит он. Я выдыхаю и немного расслабляюсь. — Зачем я здесь? — снова спрашиваю я. — Кэтрин, ты — гений, а Томас — вундеркинд. Ты понимаешь разницу? — спросил он. Я кивнула. — Тогда зачем ты спрашиваешь такие глупые вещи? — Даже у гения есть границы, глупость же безгранична, — ухмыльнулась я. — Не строй из себя наивную дурочку, Кэтрин! — хлопнул он руками по столу. Я невольно подпрыгнула на стуле. Я боялась этого мужчину. Он снова сел и омерзительно улыбнулся. — Ты можешь спасти весь мир от вспышки, Кэтрин, но предпочитаешь противостоять ПОРОКу. Ты либо с нами, либо мы убьём твоего брата и всех твоих друзей. Ты меня поняла? — Да, — тихо ответила я и опустила голову, рассматривая свои ладони. — Я же говорил, что ты можешь быть умницей, если захочешь. А теперь иди, с завтрашнего дня мы возобновим тестирования и тренировки. Для этого тебе понадобятся силы, — строгим тоном учителя сказал он. Я просто встала и вышла из кабинета. Та женщина, которая отводила меня к кабинету Крысюка, проводила меня до моей старой комнаты в этом здании.***
— Возьмите в руки лук, вложите стрелу, натяните тетиву и прицельтесь, — раздавала указания женщина в чёрном костюме. — А теперь стреляйте! Раздался свист. Многие мишени оставались не тронутыми. А в некоторые попали, но не в саму цель. — Джером, Зои, Мик, Кэтрин, молодцы, точное попадание, — сказала женщина. Я до сих пор крепко сжимала в руках блочный лук, продолжая смотреть на мишень. Уже второй день я нахожусь на базе и планирую побег. Это должно было случиться сегодня ночью. Здание охраняется внутри, а с наружи оно не преступно. Это даёт мне шанс сбежать, но для этого мне нужна была карточка. С этим были небольшие затруднения. Её можно было забрать либо у нашего инструктора либо у работников лаборатории. Поскольку сегодня я не пойду в лабораторию, то я заберу её у нашего инструктора. Она носит карточку на поясе брюк, вместе с ключами от джипа. Мне нужно только как-то добыть эти вещи. Инструктор разговаривает с Зои, а я незаметно подкрадываюсь к ней и отцепляю нужные мне вещи от брюк. Она оборачивается, а я быстро прячу вещи в карман чёрных брюк. — Я не очень хорошо себя чувствую, можно я пойду? — вру я ей. Она поспешно кивает и отпускает меня. Я иду к себе в комнату и начинаю собирать рюкзак, а после просто ложусь спать. Мне нужно найти моих друзей. И я даже знаю, где их искать… Я иду по коридору мимо кабинета Крысюка. Я слышу, как он с кем-то разговаривает. Меня переполняет любопытство и я подхожу к двери, чтобы подслушать. — … Да, испытание Лабиринтом завершено, теперь их ждёт более опасное испытание. Эти ребята возомнили себя героями, но Жаровня вправит им мозги, — говорит он. Я с ужасом отошла от двери и прижалась спиной к противоположной от двери стене. Моим друзьям угрожает опасность. Я должна была им помочь выбраться из жаровни. Посидев ещё минут пять я тихо встала и ушла в свою комнату, планируя план побега в своей голове.***
Оливия: Мы шли к центру жаровни уже четвёртый день. Было очень тяжело, но труднее всего было мне. Я была одна. Со мной не было никого, кто мог меня поддержать и помочь советом. Н смотря на то, что рядом со мной шли семнадцать парней, я представляла, что иду одна. Одна во всей пустыне. Одна во всём мире. Кэтрин больше не было. Погода с каждой секундой ухудшалась, а Томас не помнил меня. Моя жизнь превратилась в кошмар. Внезапно раздался громкий хлопок и молния ударила прямо в землю за несколько метров от меня. Впереди виднелось какое-то здание, поэтому мы побежали туда. Я бежала рядом с Бэном. Одна молния ударила в Уинстона, который бежал передо мной. Я увидела лишь жжёный скелет, запахло беконом. От такого зрелища слёзы навернулись на глаза, а мой организм чуть не вывернуло на изнанку. Я запнулась, но Бэн подхватил меня под руку и мы побежали дальше. Мы забежали в здание. Я осмотрела всех, но не увидела Томаса и Минхо. От этого мне стало не по себе. Спустя минуту в здание, еле стоя на ногах и держа Минхо на плече, зашёл Томас. Я выдохнула и подошла к ним. Минхо лежал на спине. Я приложила ухо к его груди и услышала как, едва — едва билось сердце азиата, но он не дышал. Я начала делать прямой массаж сердца и искусственное дыхание. Спустя ещё пару минут моих манипуляций, он очнулся и непонимающе уставился на нас. — Слава Богу, ты живой! — сказал Ньют. — Что случилось? — хрипло выговорил бывший бегун. — В тебя попала молния, — пояснила я. — Аа, — потянул он и начал ощупывать свою голову. Я вопросительно посмотрела на него. — У меня всё в порядке с волосами? — Да, Минхо, — ответил Томас и слегка улыбнулся. — Давайте поспим, сегодня был трудный день, — предложил Ньют. Мы все поддержали его идею и вскоре уснули***
Я проснулась и увидела, что Томас и Ньют не спят. Я подошла к ним и села рядом. — Как ты? — спросил меня Томас. — Всё хорошо, главное Минхо жив — и ладно, сам же говоришь. Одежда не вся сгорела, — значит, ожогов не так уж и много. Поправится. — Да, поправится, — ответил Ньют, саркастично хихикнув. — В ближайшее время не предлагай мне свои медицинские услуги, лады? — О-о-ох, — простонал Минхо. Затем открыл глаза и прищурился. — Ну дела… стебанулся я по полной. — Как себя чувствуешь? — спросила я. Не отвечая, Минхо очень медленно, кряхтя и морщась, приподнялся и сел по-турецки. Одежда на нем почернела. В прорехи виднелись волдыри, словно выпученные глаза инопланетных тварей. И хотя я не была врачом и в ожогах не разбиралась, чутье подсказывало: довольно скоро Минхо придет в норму, поправится. Лицо его почти не пострадало, и даже волосы — грязные, спекшиеся — сохранились. — Сам сел — значит, порядок, — заметил Томас, хитро улыбаясь. — Утырок ты стебанутый, — ответил Минхо. — Я кремень. Хоть два раза меня так сожги, все равно еще напинаю тебе по булкам. Томас пожал плечами, а я тихо рассмеялась. Теперь я очень хорошо понимала Кэтрин. Я поняла, почему ей нравится этот красавчик — азиат. — М-м, булки… Сейчас бы съел их целую гору. — сказал Томас, смешно облизав губы. — Ты шутишь? — произнес Минхо. — Вечный зануда Томас шутит! — Похоже на то, — ответил Ньют. — Да я вообще хохмач, — снова пожал плечами Томас. — Заметно. — Минхо, утратив интерес к болтовне, оглядел глэйдеров — спящих или просто лежащих, — уперев пустой взгляд в никуда. — Сколько? Этот вопрос звенел в ушах, словно приговор. Я осмотрелась и пересчитала оставшихся ребят. Всего одиннадцать, вместе с Эйрисом. — Нас теперь одиннадцать, — сказал наконец Ньют. Вот так. Подвел итог. — Ага, значит в бурю погибло… Шестеро? Семеро? — Говорил Минхо свершено отстраненно, словно подсчитывая, сколько яблок они потеряли из-за урагана. Я невольно вздрогнула. Как можно быть таким жестоким? — Семь, — резко ответил Ньют. Пренебрежительное отношение Минхо к потерям его явно задело. Потом, правда, он уже мягче добавил: — Семеро погибло. Если только никто не укрылся в соседнем здании. — Чувак, — сказал Минхо, — мы ж не пройдем в город! Против нас могут выйти сотни шизов. Если не тысячи. Мы даже не знаем, чего от них ожидать! Ньют медленно выдохнул. — Ты только об этой фигне и можешь думать? Как насчет павших, Минхо? Джек исчез. И Уинстон тоже, он один не добежал бы сюда. И, — он огляделся, — Стэна с Тимом я не вижу. Что с ними делать будем? — Э, э, э! — Минхо вскинул руки ладонями вперед. — Братан, угомонись. Я не просился на пост лидера. Если хочешь проныть остаток дня, милости прошу, но это не занятие для главного. Главный просчитывает, что делать и куда идти. — Ну тогда мы правильно выбрали босса, — сказала я и положила ладони на плечи Ньюта — Проехали. Извини, правда. Мне… — начал виновато парень. — Да, да, мне тоже очень жаль, — ответил Минхо, закатив глаза, чего Ньют не заметил, потому что опустил взгляд в пол. — Неестественная какая-то гроза. Необычное явление, — задумчиво сказала я. — Вспомни, что говорил Крысун и та тетка в автобусе, — посоветовал Минхо. — Про солнечные вспышки и то, как мир горит, словно преисподняя. Цивилизация загадила планету — вот тебе и грозы вроде вчерашней. Нам еще повезло, могло быть хуже. — «Повезло» не самое правильное слово, — заметил Томас. — А, ну ладно… Ньют указал на разбитую стеклянную дверь: за ней разливалось ослепительно белое сияние, к которому глэйдеры привыкли с первого дня на Жаровне. — Хотя бы буря закончилась. Надо подумать, что дальше делать. — Вот видишь, — подловил Ньюта Минхо, — ты такой же бессердечный, как и я. И ты прав. Я вспомнила шизов: они ломились в окна спальни как живые кошмары, которым до официального статуса зомби не хватает свидетельства о смерти. — Ага, план продумать надо раньше, чем припрутся шизы. Но прежде всего – еда. И ее нет. От упоминания о еде голод стал еще сильнее. — Еда? — раздалось откуда-то сверху. От удивления Томас ахнул. Глэйдеры подняли головы: в прореху пола третьего этажа на них слегка безумным взглядом смотрел незнакомый латинос. У меня внутри от напряжения словно затянулась петля. — Ты кто? — крикнул Минхо. Я глазам не поверила, когда латинос спрыгнул прямо в дырку. Пролетев все три этажа и смягчив падение кувырком, он вскочил на ноги. — Меня зовут Хорхе, — представился он, раскинув руки и словно ожидая аплодисментов в награду за эффектный трюк. — Я тут главный шиз. От этих слов внутри всё похолодело. Шиз… Это звучало, как проклятье… — Вы, народ, ходить разучились? — с совершенно неуместной улыбкой спросил Хорхе. — Или шизов боитесь? Думаете, они валят людей на землю и выедают у них глаза? М-м, глаза… Обожаю их, когда хавчик кончается. На вкус — как яйца всмятку. Минхо взял на себя труд ответить Хорхе и заговорил, старательно — и с огромными усилиями — скрывая боль, что было видно. — Ты признался, что шиз. Значит, башни у тебя нет? — Ему нравятся глазные яблоки, — подал голос Бэн. — Точно башни нет. Хорхе рассмеялся с отчетливой ноткой угрозы в голосе. — Да будет вам, мои новые друзья. Я бы съел ваши зенки, только будь вы трупаками. Нет, если придется, я помогу вам перейти в такое состояние. Сечете? Веселого Хорхе как не бывало, и смотрел он на глэйдеров предупреждающе, строго, словно бросая вызов.Повисла долгая пауза, после которой Ньют спросил: — Сколько вас здесь? Хорхе резко перевел на него взгляд. — Сколько нас? Шизов-то? Тут все шизы, hermanо. — Я не то имел в виду, и ты меня понимаешь, — невыразительно ответил Ньют. Хорхе принялся расхаживать по комнате, то обходя глэйдеров, то переступая через них. Приглядываясь к каждому. — Вам, народ, еще многое предстоит узнать и понять об устройстве города. О шизах, о ПОРОКе, о правительстве и о том, зачем нас бросили здесь и гноят в безумии, чтобы мы резали друг друга, лишаясь остатков разума. О том, что бывают разные уровни Вспышки. О том, что для вас уже все кончено… Если вы еще не заразились, то скоро подцепите инфекцию, — оживлённо рассказывал «главный шиз». — Боже, — прошептала я и пошатнулась. Меня подхватил Бэн. По-моему он чувствует себя ответственным за меня, защищая меня, вместо Кэтрин. — Однако все по порядку, comprende? Те, кто в менее выгодной позиции, рассказывают первыми. Я хочу знать о вас все: откуда вы, зачем сюда пришли и за каким дьяволом вообще сюда сунулись? Говорите. Минхо рассмеялся низким и угрожающим смехом. — Это мы-то в менее выгодной позиции? — Он насмешливо покачал головой. — Если только молния не выжгла мне сетчатку, я вижу, что нас одиннадцать, а ты один. Ты первый, говори. Зря он так: глупо, заносчиво и легко может спровоцировать местных на убийство. Хорхе явно пришел не один. Где-нибудь среди останков этого же здания, на других этажах сидят, наверное, сотни шизов и ждут, чтобы накинуться на глэйдеров с оружием, какое и представить-то страшно… Или хуже — пустят в ход собственные руки, зубы, безумие… Хорхе долго и невыразительно смотрел на Минхо, затем спросил: — Ты ведь это не мне? Умоляю, скажи, что ты не ко мне обратился словно к дворняге. У тебя десять секунд, чтобы извиниться. Ухмыляясь, Минхо посмотрел на Томаса. — Раз, — начал отсчет Хорхе. – Два. Три. Четыре. Мы все взглядом попытались предупредить Минхо. Я кивнула ему: извинись, мол. — Пять. Шесть. — Извинись, — вслух произнес Томас. — Семь. Восемь. Голос Хорхе с каждым словом повышался. Где-то наверху промелькнула размытая тень. Заметил ее, похоже, и Минхо — выражение заносчивости полностью сошло с его лица. — Девять. — Мне жаль, — безразлично буркнул Минхо. — Нет, не жаль, — возразил Хорхе и пнул Минхо по ноге. Куратор бегунов вскрикнул от боли, и я вскрикнула, попытавшись подбежать к куратору, но Бэн прижал меня к своей груди и не отпускал.Я заметила, как руки Томаса непроизвольно сжались в кулаки. Шиз наверняка ударил Минхо по обожженному месту. — Извинись с чувством, hermano. Я с ненавистью посмотрела на психа. В мозгу одна за другой стали рождаться безумные мысли. Хотелось вскочить и напасть на Хорхе, выцарапать ему глаза. Хорхе снова пнул Минхо — по тому же месту, в два раза сильнее. — Извинись с чувством! — Последнее слово он прокричал с поистине безумной грубостью. Взвыв, Минхо обнял руками больную ногу. — Мне… жаль, — простонал он, судорожно хватая ртом воздух. Но как только Хорхе, довольный унижением обидчика, чуть отошел, Минхо врезал ему кулаком по голени. Отскочив на одной ноге, Хорхе грохнулся на пол и вскрикнул — отчасти от удивления, отчасти от боли. Изрыгая поток матерщины, какой я прежде от этого парня не слышала, Минхо обрушился на Хорхе, прижал к полу бедрами и принялся молотить кулаками. Я удивилась, краем глаза замечая, как тень грациозно спускается к нам. Фигура в чёрном капюшоне быстро приближалась к дерущимся. Затем некто опустился на корточки и обвил торс Минхо руками. Парень мгновенно перестал молотить шиза и резко встал с него, от чего неизвестный слегка пошатнулся. Они оба встали, пристально смотря друг на друга. Парень приблизился к неизвестному и стянул капюшон с головы. На хрупкие плечи упали волнистые рыжие волосы.