Белые лилии

Король был жесток. Никто не мог спастись, если тот решит казнить его. Никто: ни мужчины, ни женщины, ни дети. Король был равнодушен и холоден. Никто не мог вызвать у него жалость. Король любил убивать всех, кто покажется ему изменником. Его клинок не успевали очищать, как на нём снова появлялась чужая кровь. Его ненавидели, его боялись, его уважали. Абсолютно все испытывали такие чувства, однако ненависть могла перевесить страх и встать наравне с уважением. Но каждый час мог быть судьбоносным для короля. Он отлично понимал, что вызывает у людей ненависть. И что те же люди могут свергнуть его. Но продолжал вершить своё правосудие. Кровавое правосудие. Но у короля была одна любовь - любовь к белым лилиям. Эта любовь была единственным спасением его. Лишь она могла остановить его, вразумить. Лишь ей он мог верить. И каждый день, в знак своей безумной любви, король приказывал слугам срезать одну лилию и класть её на его постель. И каждый день, приходя в крови какого-то непонравившегося ему человека, король был на грани безумия. Он мог сойти с ума в любую секунду и погубить себя. Но лишь она - его любовь, - спасала его от него самого. Лишь она возвращала ему рассудок. Лишь ей он мог довериться. Король был холоден, расчетлив и не лез никуда, если не был уверен в своей выгоде. Так же он был одиноким. И именно это сделало его лютым и озлобленным на весь мир. И только такого короля люди запомнили. Они - люди, - не желали понимать его, лезть в душу. Им было всё равно на его блистательный острый ум и весьма обаятельную внешность. Они так же не желали принимать, что именно из-за него на их страну не нападали и не устраивали с ней войн. Люди хотели и запомнили его, как ужасного кровопийцу и ничего не понимающего дурака. И именно так они получили то, что у них было - короля на грани безумия. Таково было их ослиное упрямство и глупость, и они не хотели ничего менять в своём решении. Король страдал. Король безумел. Король умирал. Но лишь они спасали его - белые лилии. Никто другой. Он сидел на троне, держа лилию в руках. Окровавленный клинок его лежал чуть поодаль. Кровь, стекавшая с него, медленно образовывала лужицу на красном бархатном ковре. Вошёл слуга и, отвесив поклон, холодно сказал: - Сир, жители требуют у Вас аудиенции. - Пусть, - король кивнул, почти даже не прислушиваясь к прислуге. Ему стало всё равно, как только тот сказал "жители". Но жаль, что не обдумал он как следует. Ведь он пришёл - судьбоносный час. Час расплаты. Как только двери разомкнулись, бурная толпа людей ворвалась в зал, сбивая всё на своём пути. Король не успел и глазом моргнуть, как его повязали. Это было восстание. И никто из слуг не стал мешать ему, ведь и они тоже люди, люто ненавидевшие его. Но даже в такую минуту правитель не выпустил из своих рук белую лилию. Короля вывели на эшафот, а всю дорогу он держал любовь свою. Он не имел право кидать её на пол, да и не хотел. Но мысль, что его любовь увидит смерть его, была мучительна. Ему нажали на плечи, опустили. А король даже не сопротивлялся. Просто ждал. К его горлу прислонили тот самый клинок из зала. Мужчина, державший его, повертел меч в руках, разогревая публику, а та уже была готова сама разорвать короля. Мужчина довольно оскалился. Правитель учуял запах запёкшейся крови и поморщился. Он никогда не любил этот запах. Король закрыл глаза, с трепетом ожидая своей расправы. Он всегда знал, что она придёт. И не ошибся. Он никогда не ошибался. Мысль о совсем скорой кончине терзала его, но цветок, который он бережно держал в руках, будто служил успокоением. Король улыбнулся в первый и последний раз. Взмах, свист и... темнота. Голова уже бывшего правителя с грохотом упала, а зрители довольно загоготали. И лишь белая лилия окрасилась в красный цвет.