Окей гугл, как вылечить звезду от садизма?

— Твою ж мать! Блять, скажите мне, нахера я к Вам вообще повернулся, а?! — Доносился крик из комнаты, в которой репетировал Билан со своей пока ещё не полностью набранной командой. Дверь слегка приоткрылась и из коридора выглянула Пелагея— Кхм… Дима, ты не мог бы уделить мне пару минут? — Да щас! — Рявкнул Билан. — Закрой дверь! — Опять орал Дима. — Как только я поговорю с этими… — Что бы через тридцать секунд был в коридоре! — Пелагея сказала это с каким только могла спокойствием, ей не хотелось, чтобы дети переживали еще больше. — Да-да, отстань. Сейчас выйду! — Билан начал копаться в бумажках, нервно смотря на свои подопечных, которые тихонько сидели на диванчике.       Дети боялись пошевелится, некоторые уже готовы были пустить слезы, но это было запрещено. Негласное правило так сказать, ведь если ты заплачешь, то разозлишь Билана еще больше. Нет, он никогда не бил детей, скорее добивал морально. Знали ли об этом родители? Не во всех конечно подробностях и красках, но знали, и даже приходили ругаться. Это результата не приносило, ведь их связывал контракт, который уже учитывал такое поведение певца.       Пелагея посмотрела еще пару секунд в спину Диме. От сюда, так, когда он не кричит Дима казался ей прекрасным и самым лучшим человеком. Выйдя в коридор она облокотилась об стену, Поля морально истощена от того, что с ней происходит. Пелагея очень любила Диму, но… все эти радостные улыбки при виде друг друга в кресле, эти «подколы», эта дружба… Всё это было строго прописано в сценарии, что «Голос», что «Голос.Дети». Как только они снимали последнюю сцену Дима сразу замолкал, не говорил с ней, и часто оставался в здании до тех пор, пока полностью не выключали весь свет и все софиты, он выходил всегда последним, перед ним выходила уборщица и только минут через двадцать, а то и больше мог выйти он. А в последнее время он срывался на участников, режиссера, наставников, и уходил куда-то… Когда он вот так злился — это очень пугало Пелагею, порой он даже доводил её до слез и не останавливался, пока его не оттащат. Поля прикусила губу чуть не до крови, все эти воспоминания, больно отдавались в душе, ведь когда-то всё было по другому. Опомнившись Пелагея стукнула кулаком по двери. — Дима! — Известила она Билана о том, что не собирается никуда уходить и ждет его тут. На разговор. Который опять ни чем хорошим не увенчается. Билан вышел торопясь, и с каким-то недоумением посмотрел на Пелагею, вроде: «Ну что вам от меня мать его надо?!» — Что ты Пелагея? — спросил Билан смотря на нее каким-то оценивающим взглядом — Хотя нет… Что мать его тебе надо? — Он был раздражен. — А ты со мной так не разговаривай! Ты что на свои подопечных орешь?! Это ма… кхм… Это между прочим «Голос. Дети», — Пелагея сделала особый акцент на последнем слове. — ты девочку довел до слёз! Что с тобой происходит? — А это Пелагея не твоё дело. — Чётко, почти чеканя слова произнес Дима, его раздраженность никуда не пропала, а казалось нарастает еще больше. Билан наклонился к Поле и взял ее за запястье. — Нет… — Пелагея закрыла глаза и закусила губу. Она понимала, что еще одно его действие и слезы польются ручьем.       Билан что-то фыркнул себе под нос и зашел в комнату, резко хлопнув дверью так, что звук раздался по всему зданию. Поля сидела на полу облокотившись на стенку, ком подступал к горлу, ей хотелось плакать, но она сдерживалась. Пелагея всегда у всех оставляла впечатление сильной, весёлой, храброй девушки. Она посмотрела на свое правое запястье, то, которое взял Дима. Внутри были противоречивые чувства, Дима крайне редко уходил вот так, ничего не сказав, не наорав или не попытавшись ударить. А потом гадай, почему он так поступил. Она сидела в таких раздумьях до тех пор, пока из комнаты не вышли дети. Они о чем-то шушукались. Кто-то вылетел сразу, скорее на улицу, а кто шел не спеша успокаивая своего друга. — Заметила какой он резко то грустный, то злой? — Девочка с волосами заплетенными в косички обратилась к своей подруге. — Слушай, Диана, а если он принимает наркотики? — Подружка вздохнула —Да чёрт его знает, нам бы теперь выжить, не так ли? — «Удивительно, что такие светлые головки посещают такие тёмные мысли. Неужели им пришлось так быстро повзрослеть из-за Димы?» — Думала про себя Пелагея, это ее действительно волновало. Где-то глубоко в душе она винила и себя за то, что происходит. Когда она об этом кому-то говорила, все ее убеждали, что ее вины тут нет вообще и что Дима просто свихнулся или действительно принимает наркотики. Ее печалило, что все такого мнения о нем. — А что если это так? — Уже вслух, но очень тихо, почти шепча произнесла Поля. — Неужели придется просто смирится?       Вдруг раздался скрип двери, вышел Билан. Пелагея продолжала сидеть на полу облокотившись об стену. Дима посмотрел на нее, будто хотел что-то сказать, но он промолчал и пошел дальше, около метра и остановился, Поля повернула голову в его сторону смотря на него усталыми, потерянными глазами. Билан почувствовал взгляд Поли на себе, его пробрала дрожь и он остановился. Сердце Пелагеи замерло, но она продолжала смотреть на него. На его пиджак, шею, ей так хотелось взъерошить его волосы. — Мне кажется тебе стоит уже идти, нет? — Дима не обернулся, не посмотрел на Пелагею. Его голос был безэмоциональным, каким-то металлическим. — Д-Дим, Можно спрошу? — С любопытством и в тоже время с осторожностью спросила Поля, она боялась, что Дима опять грубо ответит, но ей так хотелось, чтобы он говорил с ней.       Билан же опустил голову вниз, засунул руки в брюки и только после минутной паузы решился сказать: — Заткнись, отвали, отстань! Иди домой уже в конце-то концов! — Он сорвался на крик. — И вообще, пол холодный, встань, что ты как дура безмозглая?! Ты ведь можешь… — Он хотел сказать что-то еще, но резко прервался. Последние слова почти слетели с его губ. Поля резко подскочила. Слишком много сегодня было. Ее опять взбесило такое отношение к себе, вся эта недосказанность, грубость, бред. — Да что, чёрт побери, с тобой происходит?! Что ты ещё хотел сказать? Ты не имеешь права помыкать и указывать мной! Что хочу, то и делаю! — Уже почти потеряв самообладание кричала Пелагея, тихим ручейком текли слёзы по ее щекам. — «И что я делаю? Так ведь нельзя… Я не должна на него кричать. Этим не поможешь. Я не должна делать как он» — Мысли снова начинали ее поглощать. Пелагея подошла к Билану, развернула его потянув за запястье, громкое, звонкое эхо пронеслось по всему зданию. Щека Димы побагровела. Пелагея решилась. И сейчас, она понимала, что за этим последует наказание. Пелагея вообще привыкла, что при общении с Биланом всегда следует наказание, но сейчас она была готова, она влепила ему пощечину и не жалеет об этом. — Да как ты смеешь?! — Он громко крикнул, схватив ее рукой за запястье рук, поднимая их над ней впечатав в стену, крепко зафиксировав.       Пелагея больно ударилась головой и костяшками кистей об стену. Через пару секунд стало еще больнее, Дима отыгрался на ней ударив ее ладонью по щеке. Маленькими ручейком стекали слёзы, чуть щипля, когда проходились по чёткому ярко красному следу. Билана вдруг торкнуло и маленький холодок прошелся по его спине. Дима отпустил плачущую девушку. В ту же секунду Билан опустился без сил на колени перед Пелагеей. —Дим?.. — Поля боялась что-то сказать, ведь это был уже не тот Дима, какой был раньше, а что если он опять сейчас подскочит и ударит ее? Но с другой стороны он выглядел так беззащитно и разбито. — Поль… П-Поля… — Он запустил руки в свои и без того взъерошенные волосы. Пелагея хотела сеть рядом но, Билан опять начал… — Пелагея, мать твою ж, я же просил тебя уйти! Куда только не влезешь везде оставишь разруху! Как мне это всё надоело! — Он глубоко вздохнул пытаясь успокоиться. Подскочив как ошпаренный, прям сбоку в двух-трех сантиметров от лица этой милой девушки оказался разъяренный кулак Димы, он ослабил руку опуская ее. На стене немного потерлась краска, а костяшки Билана были слегка разбиты. — Убирайся! Живо! Билан взял Пелагею за волосы и откинул в даль коридора. Она упала, но сразу постаралась встать, это получилось у неё не с первой попытки, и она быстро выбежала на улицу, где был дождь. От дождя и слез потек макияж, из-за Димы волосы были растрепаны, а настроение где-то в районе дна Марианской впадины. Даже доехать до дома сейчас казалось непосильной задачей.