Ведьма:Потерянный рай.

Pov Автор.       Нет ничего хуже, чем застрять в незнакомом городе. Нет ничего хуже, чем в такой ситуации толкать сломанный мотоцикл по слякоти в неизвестном направлении. Теперь Георг дважды, а то и трижды подумает, прежде чем отправится еще раз через всю страну в гости к другу. Ну, или хотя бы не будет заставлять стрелку спидометра ложиться рядом с последней цифрой. Видимо, прав был Билл, мотоциклу нужен капитальный ремонт. Что ж, впереди по счастливой случайности показалась автомастерская с пристроенной кафешкой. Дотолкав свой самокат до стоянки, парень зашел в здание. Оно было похоже на большой гараж с темными стенами, единственным освещением здесь были четыре люстры, расположенные вдоль всего потолка, почти в самом конце стояла стойка, за которой, наверное, принимают посетителей. Что ж, остается надеяться, что обслуживание здесь лучше, чем обстановка. Листинг огляделся по сторонам в поисках кого-нибудь, а потом постучал по поверхности стойки. - Э-эй!- позвал он. - Минутку!- послышался женский голос. Женщины? В автомастерской? Ну, все, он точно даже до дома не доедет. Его внимание привлекли прикрепленные к стене «трофеи»: колеса, покрышки, цепи какие-то. - Привет! Чем помочь?- раздалось сзади. - Да, мне нужно поменять кор..,- он развернулся и запнулся на полуслове. Блондинка за стойкой несколько секунд разглядывала его, а потом быстро развернулась и снова скрылась. Георг ошарашено смотрел ей вслед, хоть и видел теперь лишь дверь, но потом до его разума дошло. - Эванс!- взревел он, наваливаясь на стойку, чтобы увидеть сбежавшую подругу,- Это ты, что ли? - У нас закрыто! - А ну, иди сюда немедленно! Не услышав ответа, оборотень зашел за стойку и направился к двери. - Я вас не знаю!- раздалось из-за нее,- Уходите, или я вызову охрану! - Я тебе вызову! Выходи сейчас же!- он несколько раз ударил кулаком по стене. - Ладно, ладно…Не кричи, ненужное внимание привлечешь. Дверца приоткрылась, и оборотень увидел Каори. Нет, ему не показалось, но в первое мгновение с толку сбил новый цвет волос девушки. Теперь они были не черные, а светло-русые, той же длины. Больше ничего не изменилось. - Ты блондинка? Она усмехнулась, но из своего убежища выходить не спешила. - Это первое, что ты мне хочешь сказать? - Да, спасибо, что напомнила,- на смену удивлению пришла злость. Схватив подругу за локоть, Георг выдернул ее вперед,- Ты что здесь делаешь? Идиотка, ты зачем вообще ушла? Ты хоть представляешь, как мы переживали? - Жор, я все объясню, правда. Так нужно было… - И это твое объяснение? Тиф чуть с ума не сошла, пока мы тебя искали. - Я же просила не искать. - Да мало ли, что ты просила! Отец просил нас держаться вместе, а ты что сделала? Она опустила взгляд в пол и поджала губы. Ей стыдно? О, да, не сомневайтесь! Листинг всегда умел сгустить краски. Хотя, в этом случае он имел право накричать, отругать, может даже дать подзатыльник. Но вместо последнего, он усмехнулся и прижал ее к себе. - Ох, Као…балда ты. - Сам такой,- буркнула та ему в плечо,- Не хочешь пойти в кафе? Я думаю, нам есть, о чем поговорить. - Я за, только сначала попроси кого-нибудь сделать мне байк. - Байк? Это тот раритет, который стоял…- усмехнулась Ведьма, но, поймав на себе грозный взгляд друга, умолкла,- Ладно, сейчас позову мастера. ******       В кафе вкусно пахло блинчиками, играла тихая музыка, и было немного народу. Из 10 столов были заняты только 4. Для директора этого заведения такая картина не самая лучшая, зато для Георга и Каори, занявших самый дальний от входа столик с двумя красными диванчиками, это отличное место, чтобы обсудить все, что произошло. Заказав две чашки кофе и две порции блинчиков с шоколадным сиропом, парень сложил руки на стол и посмотрел на свою спутницу. - Да, мне нужно привыкнуть,- усмехнулся Георг, кивнув на шевелюру Эванс. - Отстань,- улыбчиво отмахнулась та,- Я уже представляю, как Нами говорит « Чего ты за мной повторяешь?». Листинг поджал губы и отвел взгляд. Девушка это заметила. - Что? Что с Нами? - Ну, в последней и единственной открытке говорилось, что у них все хорошо,- оборотень вздохнул,- Нами и Саорико уехали почти сразу после твоего ухода. - Уехали?! Куда? Почему? - Сара и Тиф поругались. Ну, как поругались, во мнениях не сошлись. Сара настаивала на том, чтобы отправится за «Валафаром», и перебить их. Она считала, что в противном случае они могут вернуться и добить нас. А Тиф уверена, что идти за охотниками равносильно самоубийству. Мы ведь не знаем точно, куда они направились, вдруг мы отправились бы за ними и наткнулись не только на них, но и на их друзей. Да и тетя твоя уверена, что они не вернутся, им нужно было кольцо до Восстания, они его не получили и бросились спасать свои шкуры. Делов-то. Кстати, Том с ними не поехал. - Ты мне дальше рассказывай!- одернула его ведьма. - Ну, так вот. Девчонки так и не пришли к общему мнению, Сару никто не поддержал. Даже отец, уж насколько он мечтал отпинать охотников, согласился, что идти за ними – неразумно. Официант принес заказ и, пожелав приятного аппетита, удалился. - И что, она обиделась?- Каори притянула к себе чашку с кофе и сделала несколько глотков. - Нет, просто осталась при своем мнении. Я думаю, она очень испугалась за Манами, поэтому в скором времени они собрали вещи, попрощались со всеми и уехали. - Но куда? Почему вы их не остановили? - Думаешь, мы бы их остановили? – парень усмехнулся,- Мы пытались, но только они все равно уехали. Через две недели Тиф получила открытку. В ней говорилось, что они добрались до безопасного места, купили небольшой домик, обживаются потихоньку. А на открытке был изображен Остров Баранова, один из островов Аляски. - Аляски?! Оборотень кивнул. - Я погуглил, население там всего 8 тысяч человек. - И два метаморфа. - Точно. В общем, если они хотели затеряться, то место выбрали очень удачное,- Листинг отрезал кусочек блинчика и положил себе в рот. Ведьма же смотрела перед собой, переваривая информацию. - А так, у нас без изменений: учеба-дом-учеба. В универе тебя потеряли, так что, если будешь возвращаться, готовься - зимняя сессия была жесткой. Особенно если учесть, что большую часть семестра мы гоняли оживших родственников,- еда быстро исчезала из его тарелки,- Ну, а ты как оказалась на краю страны на Богом забытой автостоянке? Эванс усмехнулась и принялась за поедание блинов: - Долгая история. Я собиралась уехать в Бельгию, но денег хватило только чтобы доехать до Франкфурта. Поэтому решила подзаработать, наткнулась на объявление, что в автомастерскую требуется администратор, позвонила, приехала сюда. Я же не знала, что это – даже не пригород, а просто придорожное здание. Но выбор у меня был невелик, либо подзаработать здесь, либо пойти пешком. - Почему Бельгия? Приспичило ехать через всю страну? Почему не Польша? Она ближе. - Вот поэтому и не Польша. Скорее всего, что «Валафар» сбежал туда, или в Чехию, она тоже рядом. - Ну, да, логично. Какое-то время они обедали в тишине, пока взгляд Листинга не привлекли руки девушки. - Као,- позвал он, - А где кольцо? - Я его выбросила,- ответила та таким тоном, будто ее спросили, что она думает по поводу желания Греции покинуть Евросоюз. Георг даже подавился последним кусочком блина. - Что?! Зачем?! Блондинка пожала плечами: - Все мои беды из-за этого кольца. А нет кольца – не будет и проблем. - Ты же знаешь, какую ценность оно представляет! - Да уж оповестили. Оно не опасно, пока находится не в руках ведьмы. Восстание закончено. Оно бесполезно для врагов на ближайшие 30 лет точно. - А как же твоя магия? - Я не колдовала с момента отъезда. Оборотень тихо засмеялся: - Ох, и достанется же тебе от Тиффани. Девушка сложила на пустую тарелку столовые приборы, допила кофе и встала: - Так мы едем домой, или нет? **************       Мотоцикл остановился у многоэтажного дома. Георг стянул с себя шлем, пальцами зачесал волосы назад, поставил байк на подножку и слез. Хорошо, что он вернулся домой. Лучше быть здесь и знать, что все идет своим унылым чередом, чем размышлять, что происходит, пока он далеко отсюда. - Приятно возвращаться, правда?- он улыбнулся и повернулся к подруге. Эванс по- прежнему сидела на мотоцикле и, похоже, слезать даже и не думала. - Мне тебя на руках занести, как принцессу? - Скорее, как инвалида,- мрачно усмехнулась та,- По крайней мере, Тиф из меня попытается сделать дуршлаг, а что Лукас скажет – даже представить боюсь. - Обычно, отец немногословен, когда в бешенстве,- видимо, Листинг решил, что так он точно внушит ей уверенности зайти в дом,- Эй,- он улыбнулся и подошел к ведьме,- Да, по головке они тебя не погладят, но и ты пойми их: они – наши родители, и всегда будут переживать за нас. Ну, а на крайний случай, мы с парнями прикроем тебя, успеешь удрать. Последняя фраза вообразилась в голове Эванс, и она засмеялась. Оборотень протянул к ней руку: - Идем? Она крепко сжала его ладонь, мысленно сказав спасибо за то, что у нее такой друг, и слезла с мотоцикла. ******* По дороге в Берлин, Георг позвонил отцу и сказал, что возвращается вместе с Као, поэтому наверняка, в квартире Микса уже были и Лукас, и Тиф. Как и обещал, Листинг зашел первым, а Каори плелась позади. Из-за плеча друга она увидела, как в коридор выскочил Густав. Парень едва ли изменился за 3 месяца ее отсутствия, только волосы отрасли, и теперь челка прикрывала брови. - А где..?- обронил он, не сразу заметив прибывшую. Девушка выскочила из-за оборотня и прижала к себе младшенького. Он ответил на это крепкими объятьями. Взгляд ведьмы заметил, как рядом появился Билл. - Привет!- радостно прокричал парень, принимая ее в свои руки и крепко сжимая. Као уткнулась ему в шею, и теперь едва не разрыдалась. Билл немного отстранился от нее, дал ей легкий подзатыльник и снова обнял. - Билл, отойди,- прозвучало за спиной оборотня. Эванс узнала голос тети и поджала губы. Посмотрев на подругу взглядом, полного сожаления, брюнет отошел в сторону. Напротив ведьмы стояла Тиффани, скрестив руки на груди. Голубые глаза пристально разглядывали племянницу. - Привет,- неуверенно выдавила блондинка, мечтая провалиться сквозь все этажи в самый подвал. Роуз взмахнула рукой, и на девушку полетели вешалки, подушки, зонтики, по ногам били кроссовки и туфли. - Ай!- взвизгнула та, прикрываясь руками,- Тиф, прости меня! - А чего ты у меня прощения просишь? Ты всех нас предала,- произнесла женщина. - Уй…Я не предавала, я хотела спасти вас! - Отчего же? - От себя. Все вокруг пытались забрать кольцо, и в итоге доставалось вам! - Ах ты, несчастная ты наша,- ласково усмехнулась Тиффани, однако предметы продолжали колотить девушку,- Решила из себя жертву сделать? За кольцом охотились, ну и что? Мы были против защитить семью? - Саманта умерла! - Это не твоя вина! И если бы ты думала своей головой,- в подтверждение ее слов, зонт принялся постукивать по макушке Эванс,- То обсудила бы все с нами, а не действовала самостоятельно. Как выяснилось, за тобой глаз да глаз нужен! Наблюдавшим за этим Биллу, Густаву и Георгу хоть и было жаль подругу, да вот только перечить 1000 летней ведьме никто не рискнул. - Я все поняла, я не буду больше,- простонала та, отмахиваясь от зонтика,- Ну, правда! - Кривда, Эванс!- фыркнула Тиф, и все предметы рухнули на пол,- В следующий раз подумай хорошенько, прежде чем сбегать. Поняла? - Да… Женщина улыбнулась: - Отлично. А теперь, иди сюда,- она обняла племянницу, чмокнув в щеку,- Я скучала. Као тоже улыбнулась: - И я скучала, тетя Тиф. Эванс заметила, как недалеко от них стоит Лукас и приветственно улыбается. Что ж, а встреча прошла не так ужасно, как могла бы пройти. ****** Несколькими месяцами ранее.       Черная полоса. Белая полоса. В основном их смесь — серая полоса. Жизнь людей не чередуется одними лишь белоснежными и угольно-черными полосами. Жизнь — это серый цвет, который периодически меняет оттенки. С темного на светлый. Со светлого на еще более темный. Исключительного черного или белого не существует. Так учила меня Шелби. Она считает, что, если придерживаться «серой» концепции, справляться с трудностями гораздо легче. Жизнь будет проще, поверь, говорила она. Шелби не права. Я никогда не встречала подобной тьмы. Тьмы, где нельзя разглядеть темно-темно-серые полосы. Или хотя бы одну единственную. Но когда я услышала: — Не легче ли использовать магию? То мою тьму затмили серые полосы и маленькие снежные точки. В университете готовились к празднованию Хэллоуина. Украшали актовый зал, репетировали театральные и танцевальные номера. Было время, когда я с удовольствием принимала участие в подобных мероприятиях. Я всегда отличалась скромностью, но мгновения коллективной работы раскрепощали меня и делали словно другим человеком. Веселым, открытым, влюбленным в жизнь. Теперь я не совсем человек. Я не могу полностью контролировать себя, когда нахожусь в людных местах. Лишний раз показываться на публике опасно. Мне с трудом дается обучение в университете. Студенты и преподаватели, секретари и уборщицы — любой может стать жертвой моей минутной слабости. Особенно если испытывает сильные эмоции. Человек радуется, видя того, кто ему не безразличен. Человек пылает от гнева. Человек заливисто смеется. Что общего между любовью, гневом и смехом? Сердце начинает работать быстрее. Заставляет кровь бурлить, молниеносно перенося ее по организму. И я схожу с ума. Влюбленная парочка нежно милуется у подоконника. Парень выясняет отношения с приятелем. Девушки хихикают, глядя на мимо проходящую преподавательницу. Кровь прилипает к их щекам. Сущность, которая завладела мною почти два года назад, готова отдать все что угодно, лишь бы вонзиться клыками в шейки хихикающих девиц. Она мечтает попробовать кровь разгневанного мальчика. Сущность наслаждается румянцем на щеках влюбленных. Но человек во мне, который, несмотря ни на что, продолжает бороться, затыкает проклятую сущность, вознося к разуму. Думай, Харпер, думай. Малейшая оплошность может стоить тебе жизни. Особенно когда по университету расхаживает охотник из «Валафара». Том Каулитц следил за группой странноватых, но веселых ребят, которые вроде бы даже жили вместе. А я следила за Томом Каулитцем, чтобы предотвратить его потенциальную слежку за мной. Шелби рассказала мне о нем. Утром мы идем одной дорогой — я в университет, а она на работу, в офис, располагающийся неподалеку. Когда Шелби увидела Тома, то схватила меня за руку и тихо проговорила: — Это охотник. Я видела его пару раз. Он опасен для тебя. И добавила: — Держись от него подальше. Разумеется, я послушалась ее совета. Не хотелось бы погибнуть просто из-за того, что ты вампир. К тому же вампир-новичок. Шелби в очередной раз спасла меня. Все-таки охотник охотника видит издалека. Мы — забавная семейка. Я, вампир, пытающийся жить нормальной жизнью, и Шелби, бывшая охотница, которая тоже хотела пожить как среднестатистический обыватель. Не получилось ни у нее, ни у меня. К проблеме контроля жажды присоединилась эта задница по имени Том Каулитц. Я никогда не заговаривала с ним, однако тщательно следила. И узнала об объектах его слежки. 1) Саманта Бейлис. Милая, спокойная девочка. Отличница. Как и все, с юридического факультета. Ныне покойная. Шелби уверяет, что она погибла от рук нечеловека. 2) Густав Шефер. О нем известно лишь то, что он вечно попадает в неприятности. 3) Билл Трюмпер. Мои одногруппницы Ивонн и Анжелика с первого курса влюблены в его красивые карие глаза. Хороший мальчик. 4) Манами. Сильная духом и телом. Такие личности всегда вызывали у меня восхищение. В университете, однако, ее уже давно не видно. Несколько месяцев точно. 5) Георг Листинг. Предмет обожания других моих одногруппниц, Келли и Софи. О нем мне известно меньше всего. 6) И Каори Эванс. Девочка, которая дала мне надежду. А надежду Каори дает магия. В дни подготовки к Хэллоуину я старательно избегала всевозможные репетиционные залы. Меньше людей — меньше проблем. Однако по роковому совпадению в части здания, в которой обыкновенно обитало небольшое количество студентов и преподавателей и которую я использовала как обходную дорогу, прорвалась труба. Путь перекрыли. Чтобы выйти из университета, приходилось идти через главный актовый зал. В тот день его украшали двое — Томас Каулитц и Каори Эванс. Охотник и девушка, за которой он следил с особой тщательностью. Я пошатнулась и чуть было не упала: ноги стали ватными-ватными. Я прислонилась к стене. Нельзя показывать слабость, Харпер. Однако Том и Каори меня не замечали. — Знаешь, как ты смешно смотришься на отсюда! — подкалывал ее Том. Девушка вешала занавески на стену. Точнее, пыталась: не доставала. И даже стремянка не могла помочь. Каори отшучивалась. И тут я кое-что заметила: взгляд Тома. О-о-о, я отлично знаю такой взгляд. Сама таким взглядом в свое время одаривала Даниэля Шварца. Том смотрел на нее с нежностью и одновременно с азартом, возможно, даже со страстью. Он был влюблен в нее. Тогда я подумала: неужели они встречаются? Неужели найдется такая сумасшедшая, которая ответит на его чувства? А если вспомнить, что Том выслеживал несчастную девочку, как добычу, ситуация приобретала совершенно неожиданные повороты. Я возликовала: Том выявит всю правду обо мне — я выявлю всю правду о его чувствах. Начну шантажировать в случае необходимости. Он пугает меня, я должна обладать хотя бы малейшим знанием о его слабостях. Впервые за долгое время мне повезло. И затем случилось нечто куда более замечательное. Любовь Тома я могла бы использовать против него самого. И могу до сих пор. Нужен лишь повод. Но Том сказал нечто из ряда вон выходящее, после чего любые мысли о шантаже исчезли напрочь. Потому что мне стало тепло и солнечно. — Ну чего ты корячишься? Ты все равно не достанешь до этой петельки! Не легче ли использовать магию? Магию? Я не ослышалась? Может, все же показалось? Или это такая шутка? — Не легче! Странная реакция. Если бы он все-таки шутил, она бы хихикнула или съязвила в ответ. Однако голос Каори был холоден. Очень холоден. — Почему? — спросил Том. — Я не использую магию в повседневной жизни. Была у меня мыслишка, что весь их разговор — репетиционный акт, подготовка к Хэллоуину. Главное слово — «была». Ребята отнеслись к разговору серьезно. Если я вампир, то почему бы не существовать и другим сверхъестественным существам? Например, таким, как эта Каори: кто обладает магией. И как же ее теперь называть — Ведьмой? Обычный человек вряд ли поверит происходящему. Но когда ты каждый день сталкиваешься с подобными явлениями, когда ты сам — это подобное явление, начинаешь верить всему. И надеяться, что твой «недуг» еще можно исправить. Их перебранка продолжалась недолго. Каори сорвалась со ступенек стремянки и, прежде чем упасть… Нет-нет, такое-то уж точно невозможно. Мне показалось. Разве можно зависнуть в воздухе на пять секунд? Это напоминало американские мультфильма XX века. Антропоморфный зверек перед непосредственно падением зависает в воздухе, смотрит вниз, говорит: «Упс!» — и лишь тогда позволяет своей тушке упасть. Каори упала прямо в руки Тома. Будучи романтично настроенным человеком, я бы умилилась происходящему. Будучи рационально мыслящим вампиром, я анализировала произошедшее. а) Осмысленные разговоры о магии. б) Парение в воздухе. Я слышала и видела. Этого достаточно, чтобы подтвердить: Каори Эванс — ведьма. Именно поэтому Том выслеживал девушку и ее друзей. Значит, они тоже ведьмы и ведьмаки? Или являются другими сверхъестественными существами? Шелби много рассказывала о вампирах и оборотнях. В основном ей попадались только они. С ведьмами ей не довелось общаться. И, наверное, это к лучшему. Но она же, Каори, обычная девочка! Такая же, как и я, как и все мы! Она живет обычной жизнью, не хочет использовать магию зря и смотрит на Тома с не меньшим чувством. Каким-то невероятным образом ей удается совмещать обычные будни студента и веселый магический уикенд. Она справляется. Значит, справляется и ее компания. То есть и я могу научиться жить со своим вампиризмом. И вот что я поняла: 1) (Как же я люблю составлять списки!) Том — охотник. Вопреки всем правилам, он общается с ведьмой Каори. И даже в нее влюблен. А вдруг он просто использует ее? Или все же верит в гармонию между Светом и Тьмой? Как говорила Скарлетт О’Хара, «я подумаю об этом завтра». 2) Есть вероятность, что мне могут помочь. Я не одна такая. Они знают, как играть роль обычного студента и при этом искренне в нее верить. Или же… Каори — ведьма, так? А не знает ли она, как избавиться от вампиризма? Я хочу снова стать человеком. Не притвориться. Быть им. Это единственное, о чем я сейчас могу мечтать. Кажется, Каори меня заметила. Я выпрямилась и хотела было подойти к ним, однако Каори с Томом окинули меня не самым добрым взглядом. Мне стало страшно. Я совсем забыла об осторожности. От вампиризма хочу избавиться Я, а вот от меня могут избавиться ОНИ. Придется уйти. Мотнув головой, я развернулась и вышла из актового зала. Мои волосы завязаны в неприметный хвостик, на лице нет косметики, одежда неприметная. Надеюсь, Том меня не запомнит. Но в случае с Каори я мечтаю об обратном. Я обязательно подойду к Каори, когда рядом с ней не будет виться этот чокнутый ухажер. Нужно выкрасть момент и расставить все точки над i. Вот черт! Я же могла выйти из университета только пройдя через актовый зал. Как же теперь попасть домой? Краем глаза я заметила табличку с цифрой «2», которая указывала на номер этажа. Второй, значит? Вроде бы не так высоко… Итак, где тут ближайшее окно? ************* Наши дни. Pov Каори       Я потянулась и зевнула. Костяшки приятно захрустели. Плюхнувшись на стул в кухне, я принялась заплетать волосы в не тугую косичку. Парни еще спали, это я почти не сомкнула глаз всю ночь. Непонятное волнение бушевало во мне со вчерашнего вечера, ведь сегодня мне предстояло вернуться в универ. Я столько всего пропустила, даже представлять не хочу, как буду это все наверстывать по учебе. Но главное, что я снова дома. Сбегать было, действительно, глупо, но чтобы понять это, нужно было три месяца болтаться неизвестно где. В фильмах часто показывают, главный герой не находит другого выхода, кроме как затаиться на какое-то время в неизвестном направлении и обязательно этим «тайным местом» оказывается какая-нибудь скромная деревушка, или шикарный особняк на краю мира, где сбежавший коротает свои скитания. В моем случае таким шикарным особняком была старая автостоянка с минимальными условиями комфорта. В общем, нет романтики в таких побегах из дома, совсем нет. А еще Биха на меня обиделся. Кот воспринял мой отъезд болезненно, долгое время отказывался есть, никому не давал трогать себя, а вчера, увидев горе-хозяйку, вильнул хвостом и демонстративно отвернулся. Зато сейчас вижу, что еды в миске со вчерашнего вечера заметно поубавилось. Затягиваю на кончике косы резинку и снова потягиваюсь. Надо бы кофе сварить… Стрелки на часах показывали без пятнадцати минут седьмого. За окном еще только виднелась светлая полоса, предвещающая скорый рассвет. Я поставила на плиту небольшую турку, налила туда воды и насыпала кофе, но не спешила включать газ. Рука нависла над предметом, плавно двигаясь вверх-вниз. Я не колдовала все три месяца, что была в отъезде. Боязнь, что я попадусь кому-нибудь на глаза, подавила во мне это желание. Но сейчас… Вода в турке стремительно закипела, поглощая кофейный порошок. Запахло утром. Три негромких стука раздалось за моей спиной. - Привет,- я улыбнулась, увидев сидящего на стуле Билла. Волосы парня выбились из хвостика и взъерошились, на правой щеке еще не исчез след от подушки. - Доброе утро,- он вытянул вперед руки и ноги и потянулся, зевнув. - Я тебя разбудила?- я повернулась к нему. - Не ты, а недописанный конспект по философии,- его голос, обычно среднего тембра, сейчас был немного грубоват,- А ты что встала так рано? - Не спится,- я развела руками, а затем плюхнулась на соседний стул.- Боюсь проспать первый день в универе. Трюмпер немного округлил глаза: - Сегодня? Я думал, ты повременишь. - А чего ждать? Сессия сама за меня не закроется, к сожалению. Поэтому я хочу поскорее с ней разобраться и заниматься своими делами. - Это какими же? - Да хоть начать учить итальянский. Оборотень усмехнулся: - Ну, да… Все знают, что в нашей семье на итальянском говорю только я. - Значит, будешь не единственным,- я подперла лицо рукой, смотря на друга. Слышу неуверенное «хм» и уже чуть смягчившийся голос: - Као, а я могу спросить? - Ты можешь спросить все, что угодно,- пропела я. Черт, давно у меня не было такого хорошего настроения. - Ты хотела бы увидеть Тома? Наши глаза встретились. Хорошее настроение как лапой оборотня сняло. - Ты можешь спросить все, что угодно, кроме этого. - Но ведь ты увидишь его. - Могу прочесть заклинание, и его вообще никто никогда больше не увидит. Билл снова усмехнулся. Что? Я сказала что-то смешное? Но вместо возражений или какой-нибудь неуместной шутки, в чем брюнет был мастер, он принюхался. Я же и сама поняла, что переборщила с накалом турки, и кофе уже выбегает за края. - Esendio!- быстро взмахиваю рукой и подбегаю к плите. Ладно, не так уж сильно я и хотела кофе. Грустно вздохнув, выливаю жидкость в раковину. - Вот видишь, как только мы говорим про Тома, что-нибудь портится: кофе, настроение, жизнь. Ни слова больше про него. Чувствую на плечах руки парня. Он аккуратно поворачивает меня к себе, забирая из рук турку. - Как насчет того, что я приготовлю кофе, а ты расскажешь мне о своих приключениях на автомастерской? М?- он коварно улыбнулся, приподняв одну бровь. Я же прищурила правый глаз, разглядывая его с легким подозрением, но потом согласилась и отошла в сторонку. ********** Pov Харпер       В ноябре меня ждали две новости: хрестоматийные хорошая и плохая. Начну с хорошей: Том Каулитц стал реже появляться в университете. Одним охотником меньше — одним живым вампиром больше. Даже Шелби, моя любимая бесстрашная Шелби, вздохнула с облегчением. Плохая новость не просто плохая. Она ужасная, катастрофическая. Исчезла Каори Эванс, моя единственная надежда. Она отсутствует вот уже несколько месяцев. Судя по всему (по грустным, почти траурным лицам Билла, Георга и Густава), ребята либо не знают, где она, либо… Об этом я даже думать не хочу. Я не упомянула траурное лицо Манами по той простой причине, что его тоже не видно в университете. Манами, как и Каори, пропала. Где же они? Что с ними случилось? С каждым днем «недуг» давал все более и более извращенные эффекты. Становилось страшно. Контроль давался мне смертельно тяжело. Смертельно — потому что порой кажется, что лучше смерть, чем такие мучения. Шелби доставала для меня донорскую кровь. Благо, были связи. Но что такое донорская охлажденная кровь в пакетах, по сравнению с теплой, блуждающей по организму, столь манящей… Нет-нет. НЕТ! Нельзя об этом думать. Ни в коем случае не должна повториться ситуация с Келли и Софи, теми самыми одногруппницами, которые тащатся от длинных волос Георга Листинга. Трагедии не произошло. Однако девочки, особенно Софи, были от трагедии на волоске. В тот день я заперлась в крайней кабинке женского туалета, чтобы поменять линзы. Глаза ныли, нужно было дать им отдохнуть. С моим превращением в вампира изменился и цвет радужки глаза: с ярко-серого на символический алый. Шелби говорит, что раньше такого не встречала. У встреченных ею обращенных глаза всегда оставались прежнего цвета. Я — случай особый. И каждый раз, когда глаза начинали болеть, этот особый случай бежал в кабинку университетского туалета, чтобы дать глазам отдохнуть. И затем особый случай снова вставлял в глаза цветные серые, почти голубые линзы. Конечно, я могла бы сказать, что алый цвет глазам как раз и дают те самые линзы. На самом-то деле глаза у меня серые, мне просто захотелось выделиться среди серой массы, показать свою индивидуальность… Ну, что там говорится в таких случаях? Моя ситуация была прямо противоположной. Выделяться нельзя. Нужно соответствовать стандартам скромного порядочного человека, и тогда на тебя будут обращать меньше внимания. Любят ярких и запоминающихся. Таких, как я, не замечают. Мне это только на руку. Мои глаза отдыхали. Я сидела на крышке унитаза, держа в руке стаканчик с водой и подобрав под себя колени. Сколько это будет продолжаться? Надеюсь, Каори вернется. Все-таки Билл, Георг и Густав не ведьмаки. Недавно я научилась чувствовать присутствие сверхъестественных существ. Пройдет рядом, скажем, кицунэ — я ее почувствую. Беда в том, что различать энергетику нелюдей, делить ее на подвиды я пока не умею. Но сверхъестественная сущность Каори принципиально отличается от сущности ребят. Они другие. Не ведьмаки. Кстати, я думаю, что Густав — тоже вампир, как и я. От него исходит нечто схожее с моей внутренней энергией. С Георгом и Биллом я пока не разобралась. Когда я вставила новые линзы в глаза, в туалет зашли Келли и Софи. Они хорошие девушки, с ними приятно проводить время. Мне бы и хотелось сблизиться с ними, но я не могу. Не хочу подвергать их опасности. — Келли, а ты уже сделала реферат по Аврелию Августину? Кажется, они стояли перед зеркалом и прихорашивались. — Нет, — удивленно произнесла Келли. — А что? Сроки подгорают? — Профессор Шерманн велел принести рефераты уже на следующей неделе. Погоди, так ты же была на семинаре! — Телом была, а душой спала, — буркнула Келли. — Нет, не сделала. А ты? — Давно уже. Все забывала принести, но сегодня все-таки взяла с собой. Докрашу губы и отдам ему. Хочешь посмотреть на реферат? Я улыбнулась. Наверное, хорошо иметь такую подругу или друга — и поругает, и поможет. — Еще спрашиваешь! — Келли вздохнула. — Так, он у меня лежал в сумке… Ай! Вот черт! — взвизгнула Софи. — Что случилось? — обеспокоенно спросила Келли. Келли не понимала. А я поняла прекрасно, потому что почуяла вкусную кровь. Софи обо что-то порезала палец. Скорее всего, о листы реферата. Она подтвердила мою догадку. — Не волнуйся, все хорошо. Нет, Софи, все очень и очень плохо. — Это всего лишь маленькая ранка. Тебе кажется, что она маленькая. Не уйдешь сейчас — «ранка» переместится на шею и станет огромной. Но девочки не покинули женский туалет. Я начинала паниковать. Выронила стаканчик. Ногтями царапала стены кабинки, кусала губы, ноги вжимала в пол. Давно я не встречала столь удивительного аромата крови. Кровь Софи благоухала и, вознося тебя к небесам, манила, словно очередная доза — наркомана. Когда вампир чувствует кровь, однако не может ее испить, жажда словно расщепляет все тело на микро-кусочки и пронзает их невыносимой болью. Я закричала. По щекам полились слезы. Это же Софи, это ЧЕЛОВЕК, а не КУСОК МЯСА. Надо терпеть. Девочки забеспокоились. Они узнали меня по голосу. — Харпер? Это ты? Все в порядке? Я снова вскрикнула. — Уйдите. Пожалуйста, уйдите. Говорить тяжело. Боль сдавливала горло. — Что значит «уйдите»? Как мы уйдем, если тебе плохо? Позже, уже дома, я высоко оценила такую позицию. Но не тогда, в проклятой кабинке, когда я готова была наброситься на любое существо, и не важно: идет у него кровь или нет. — Меня… Меня бросил парень. Оставьте меня одну. Прошу вас. Первое, что пришло в голову. Глупо, но они должны понять. — Харпер, мы на подоконнике оставим бумажные платочки и шоколадку. Ты только не грусти. Дебил, раз бросил такую замечательную девушку. Бросил сейчас — и хорошо. А то потом вы бы поженились, завели детей, и он показал бы свои гадкие стороны! — воодушевленно заверила Келли. — Келли, это уже лишнее, — сказала Софи. Они ушли. Когда боль стихла, я покинула кабинку. На подоконнике и правда обнаружились бумажные платочки с шоколадкой. Лучше бы меня Даниэль бросил еще тысячу раз, сто тысяч, миллионы. Это гораздо милосерднее вампирской жажды. Что-то сдержало меня. Не дало наброситься на Софи и разорвать ей шею. Я сумела взять себя в руки. Но кто знает, что будет в следующий раз. А следующий раз — и не один — обязательно будет. Позже я наврала девочкам, что использовала психологическую методику: у тебя депрессия — кричи. Нет, такая методика по-настоящему существует, но кричала я не потому, что меня бросил парень. Девочки поверили. Шелби долго успокаивала меня, отпаивая чаем и откармливая шоколадом. Я не сладкоежка, однако мы с охотницей внезапно выяснили, что употребление шоколада помогает ненамного, но все же уменьшить жажду. Спасибо шоколадке девочек. В Каори я нуждалась как никогда. С Шелби мы узнавали не только о «шоколадных» сторонах вампирского бытия, но также и о жизни ведьм. Каори могла мне помочь. Не должна. Однако могла. Было начало февраля. Глядя на падающий снег, я, вместе с очередной порцией пушистых снежинок, ожидала возвращения Каори Эванс. ******** Pov Каори       Дорога до университета показалась мне очень короткой. Всю дорогу парни наперебой рассказывали мне, что я пропустила. Билл и Георг не упустили случая пошвыряться друг в друга снежными ошметками, потому что в полноценные снежки снег укладываться не хотел. Мы же с Густавом воздержались, да и вообще играть во что-то вместе с этими двумя оборотнями себе дороже: то упадут на тебя, то забудут, потому что начнут между собой ворчать, то забросят на плечо, то еще что-нибудь. Поэтому я предпочитала следить за ними со стороны, подхватив вампира под руку и наслаждаясь погодой. В снежной перепалке на этот раз пострадал Билл. Точнее, его джинсы. Не устояв на ногах, он эффектно поскользнулся, задрал ноги кверху и шмякнулся на спину. И все бы ничего (за исключение перспективы развития радикулита), да вот джинсы запачкал на самом интересном месте. До-олго мы просили Георга перестать ржать. В противном случае его могла настигнуть участь Трюмпера. С горем пополам мы дошли до универа. Не сказать, чтобы я скучала по этим стенам, но все же мне не хватало этой вечной суматохи: писать конспекты, готовить доклады, учить семинары. Те, кто сравнивает это с кругами Ада, просто никогда там не были. А я была, и знаю, что ничего общего у этих дел нет. Разве что миссис Гартер может достать не хуже Огненной Гиены, но это уже другой вопрос. А пока мы с парнями поднимались на четвертый этаж, после чего Билл на пару с Густавом направились в мужской туалет приводить джинсы оборотня в порядок. Одногруппники моему приходу удивились, но обрадовались. Начали расспрашивать, куда пропала, куда Нами делась. Я сказала, что вместе с Нами уезжала в гости к ее бабушке на Аляску, Уоллтерс осталась там, потому что бабушке плохо, за ней уход нужен. - Ну, ты и сказочница,- усмехнулся Листинг, когда мы вдвоем присели на свободную лавочку, неподалеку от аудитории. - Ну, а что?- я развела руками,- Меньше знают – крепче спят. Я невольно заметила, что среди студентов нашей группы нет Тома. Уж не знаю, хочу я его видеть, или нет. С одной стороны, мне было плевать на него, на его прошлые планы насчет меня, на его прошлое, недавнее настоящее и возможное будущее. А с другой стороны, я ненавидела его: за его прошлые планы насчет меня, за его прошлое, недавнее настоящее и возможное будущее. Я зевнула и положила голову на плечо оборотня. Пока нет преподавателя, могу посидеть с закрытыми глазами. Теперь мое волнение, не дававшее спать всю ночь, ушло, и на смену ему пришел запоздалый сон. Я даже начала видеть какие-то неясные картинки, но услышала глухой удар и, вздрогнув, открыла глаза. Георг недовольно цокнул языком, разглядывая такую картину: возле лестницы, ведущей вниз, сидела девушка и собирала рассыпанные учебники. Рядом ей помогал парень. - Вот осталоп,- выругался Листинг,- Носятся некоторые, как угорелые. Чуть девчонку с лестницы не столкнул. Столкнуться в универе с кем-нибудь из спешащих на лекцию студентов – дело привычное. И в любом другом случае меня бы эта ситуация не заинтересовала, да только я уже видела эту девочку. В тот день мы украшали актовый зал к Хэллоуину. Я навернулась со стремянки, предварительно зависнув в воздухе. Я не специально, порой магия сама активируется, чтобы защитить меня. Видимо, падение со стремянки показалось ей опасностью. Я помню, как эти серые глаза удивленно разглядывали меня, а я искренне надеялась, что она не поверит в то, что только что увидела. Она и сейчас заметила, как я разглядываю ее. Русые волосы спадали с плеч и мешались, поэтому она поспешно откинула назад, и в этот момент увидела меня. Она поднялась, не обрывая со мной зрительный контакт, я же подняла голову с плеча друга. Может быть, ей Жора нравится, и она ненароком подумала, что мы с ним встречаемся? Тогда почему я на нее смотрю? Поверх тех учебников, которые она собрала, плюхнулись еще четыре, которые собрал парень. - Као?- позвал оборотень. - А?- я на миг оторвалась от нее. - Все хорошо? - Да. Я снова повернулась, но девушки уже не было. - Идем, аудиторию открыли. Я встала, еще раз огляделась в поисках незнакомки и, поняв, что это ничего не дало, направилась вслед за другом. ***** Pov Том       Будильник в очередной раз не застал меня в постели. Я вспомнил, что забыл отключить его, когда услышал знакомую мелодию, моясь в душе. За окном едва расцвело. Быстро надев джины и толстовку, я наспех отхлебнул уже прохладный кофе, съел бутерброд, оделся и помчался в университет. Квартира, которую я снимаю, располагалась совсем рядом с вузом. Деньгами я располагал небольшими, но и Пентхаус мне был не нужен. Поэтому это была даже студия, а не квартира. Шкафом для одежды я разделил импровизированные кухню и комнату, обзавелся самым необходимым: чайником, телевизором, одеяло купил, подушку, кое-какие приборы на кухню. Одному мне много и не нужно. От «Валафара» я не получал никаких вестей с того злосчастного вечера и был этому рад. Я не хотел больше быть охотником, и всячески пытался забыть все, что было связано с этим определением. Я сыт по горло чужой кровью, мольбами о пощаде, предательством, вечными недоговорками. Если цена свободы – одиночество, я готов принять его. В конце концов, мне 20 лет, я еще могу взять свою жизнь под контроль. До начала пары оставалось несколько минут, поэтому я завернул в мужской туалет. Находясь в кабинке, я услышал, как хлопнула дверь, и пустое помещение наполнили голоса моих одногруппников: Билла и Густава. Не сказать, чтобы мы не ладили с Миксом. Они просто меня презирали. Я и сам не был в восторге от своих поступков, но сам от себя я уйти не могу, поэтому приходится уживаться. А вот Трюмпер, Шеффер и Листинг выбрали удобную позицию – игнор. Самое длинное предложение, которое я услышал в свой адрес, были слова Билла « Еще раз спросишь про девчонок, я сделаю так, что спрашивать тебе будет нечем». Я не искал с ними контакта, и уже привык, что Каори уехала, но когда исчезла и Нами, я подсел к парням в столовой и спросил, куда она делась, и нет ли вестей от Као. Кажется, Трюмпер ненавидел меня больше всех, потому что остальные просто промолчали. Я вышел из кабинки и подошел к раковине. Билл пытался бумажными полотенцами оттереть пятно с джинс, а Густав стоял рядом и, по всей видимости, играл роль моральной поддержки. Заметив меня, оборотень фыркнул, а вампир наградил непонятным взглядом. Я включил воду и налил на ладони мыло. - Где ты так приложился?- смотрю на отражение Билла. Он поднял голову и взглянул на меня: - А что, тоже хочешь?- он вроде и рявкнул, и в то же время усмехнулся. Фиг пойми их, этих оборотней. - У меня в кабинке есть спортивные штаны. Могу одолжить. - Я лучше с грязным задом буду ходить.- не-ет, все-таки фыркнул. Я пожал плечами: - Ну, как знаешь. Оставив парней дальше играть в отчаянных домохозяек, я вышел из туалета. Наша группа как раз начинала заходить в аудиторию, поэтому я прибавил шаг. Я всегда считал, что ставить философию первой парой – издевательство над студентами. Все-таки предмет требовал размышлений, внимания, а как тут можно познавать теологию и антропологию, узнавать об учениях Платона и Аристотеля, когда тебя клонит в сон только от одного голоса преподавателя. Я сел на вторую парту первого ряда рядом с Максом. Мы сдружились с ним почти с первых моих дней в университете. - Здорово, Том! – улыбнулся он. - Привет,- я прихлопнул его по спине и принялся доставать тетрадку. По обычаю, в начале пары всех присутствующих отмечают. Преподаватель начал называть нас по списку. После каждой фамилии раздавалось «Здесь» или «Отсутствует». - Каори Эванс,- по привычке произнес мужчина и по привычке же занес ручку, чтобы поставить жирную «н». - Здесь!- раздалось со второго ряда. Я резко выпрямился и обернулся. Кто-то пошутил? Мистер Хайдеггер, видимо, тоже так подумал, поэтому попросил названную подняться с места. Из-за четвертой парты второго ряда поднялась стройная фигура. У меня же опустилась нижняя челюсть. Это действительно была Каори. Правда, теперь она была блондинка, что весьма меня сбило с толку, но, черт возьми, это была она! Девушка улыбнулась и, получив разрешение, снова села. - А ты не знал, что ли?- спросил Макс, обращаясь ко мне. Я отрицательно мотнул головой. Я даже не знаю, как реагировать. Всю пару я оборачивался, словно пытался убедиться, что мне не показалось. Ведьма по-прежнему сидела на своем месте, конспектируя лекцию и временами шикая на снова спорящих Билла и Георга, но ни разу не посмотрела в мою сторону. Она наверняка ненавидит меня. А я и не жду, что простит. Думаю, она даже разговаривать со мной не захочет. Что ж, по крайне мере она жива и снова дома, а это уже обнадежило меня. *********** Pov Харпер.       Каори Эванс вернулась. Я не зря ждала, верила не напрасно. Сегодня в университете мы посмотрели друг на друга. Она изменилась. Не только цветом волос, что, в общем-то, очевидно. У нее другой взгляд. Могу ошибаться, но, кажется, он стал более грустным и спокойным. Каори Эванс вернулась, однако другим человеком. Другой ведьмой, если быть точнее. Хотя кто сказал, что ведьма — не человек? Какому идиоту принадлежит вера в антигуманность сверхъестественных существ? Есть злые вампиры, есть добрые вампиры. Однако ровно то же самое можно сказать и обо всем человечестве! Кто-то живет, следуя морали, а для кого-то закон не писан. Не думаю, что Каори и компания относятся к плохим ребятам. Будь это так, они бы давно уже выдали себя. Итак, Каори вернулась. Вся компания, за исключением Манами, в сборе. Сегодня я обязательно поговорю с Каори. С такими мыслями я шла из университета. Шелби, должно быть, уже пришла с работы и сейчас готовит ужин. Помогу ей и отправлюсь к ребятам. Дома меня ждал сюрприз: Шелби, одетая в желтое вечернее платье, пудрила носик и напевала «Back in Black». В ушах длинные серьги, на шее роскошное ожерелье. Пахло дорогим французским парфюмом. — Харпи, это ты? — ласково спросила Шелби. — Нет, всего лишь жуткий вампир, мечтающий укусить тебя в шею, — рассмеялась я, подойдя к ней. — Я что-то пропустила? Шелби смущенно хихикнула, отложив пудреницу в сторону. — Знаешь… После смерти Эдмунда и Пози я сама не своя. Если бы не ты, не знаю, что бы со мной сейчас было. Более двух лет назад она потеряла любимого мужа и дочку Пози, которая приходилась мне лучшей подругой. Наши мамы познакомились друг с другом в роддоме, когда обе лежали на сохранении. Они подружились, и эта дружба перешла к следующему поколению. Пози была прекрасной молодой девушкой, которая не должна была умереть так рано. Не заслуживал столь ужасной кончины и Эдмунд, верный муж и замечательный отец. Но стаю оборотней это волновало меньше всего. — Время не лечит, Харпер. Оно притупляет боль, но не исцеляет полностью. Однако нам с тобой нужно двигаться дальше. И теперь я готова для этого. — Мы обе готовы, Шел. — Я обняла ее. Я чувствовала, как в ней течет кровь, но любовь к этой женщине дарила удивительный контроль над вампирской сущностью. — Его зовут Юэн. Клиент нашей компании. Он очень хороший. Пригласил меня на свидание три дня назад. Кажется, я ему правда нравлюсь. Не знаю, получится ли у нас что-нибудь… Но я хочу попробовать. Шелби так красиво улыбается. Раньше она дарила свою улыбку многим людям, в числе которых были Эдмунд и Пози. Последние два года ее улыбку видела только я. Мне бы очень хотелось, чтобы Юэн тоже познакомился с «улыбающейся» стороной Шелби. — Осуждаешь? — осторожно спросила она. — Ни в коем случае! — Я замахала руками. — Напротив, я так рада за тебя! Ты заслужила счастья как никто другой. И учти: раньше двенадцати я не пущу тебя на порог. — Раньше двенадцати я и не собираюсь приходить домой, — заметила Шелби, накидывая на себя полушубок. — Итак, ты помнишь: никаких вакханалий вроде алкоголя, сигарет, наркотиков, беспорядочных половых связей и… — Шелби! — рассмеялась я. — А что? — Она развела руками. — Мой офис находится рядом с вашим общежитием. Чего я там только не видела… — Обещаю ложиться спать в одиннадцать, кушать манную кашку и целоваться только по любви, — заверила я. Шелби закатила глаза и дала мне последние инструкции: 1)В квартиру никого не пускать. 2)Кровь — в мини-баре ее спальни. 3)Шоколад — на кухонном столе. Шелби искренне рекомендовала не злоупотреблять вкуснятинкой. 4)Быть паинькой-заинькой. Я улыбнулась и закрыла за ней дверь. Теперь можно расслабиться. Я зашла в спальню Шелби, чтобы достать из мини-бара пакетик с кровью. Взгляд упал на книгу, которая одиноко лежала на мини-баре. Шелби часто ее перечитывала. Это была первая книга, которую я, новичок-обращенный, прочитала, когда стала жить в квартире Шелби. «Убить пересмешника» автора Харпер Ли. Женщина приютила меня, когда мне было некуда идти. Она дала мне новую личность — Харпер. Имя автора книги стало определением моей дальнейшей судьбы. Шелби знала, где можно добыть блестящие подделки документов. Я поменяла паспорт и стала Харпер Рюккер. Моя история проста, и в ней нет ничего интересного. По крайней мере, до моего становления вампиром. У меня была мать. Была. Она жива и здорова, но для меня умерла уже очень давно. Не ладили мы с ней никогда. Кризис в наших отношениях начался, когда она стала запрещать мне общаться с Пози. Потому что у Шелби был прекрасный, любящий ее муж. Своего же отца я в жизни не видела, даже не знаю, жив он или мертв. Потому что у Шелби есть хорошая доченька Пози, а не я, которой почему-то требовались деньги на питание, одежду и образование, не я, которая должна была питаться светом, прикрываться листвой и параллельно приносить домой отличные оценки. А еще я почему-то имела собственное мнение, что ей особенно не нравилось. Общения с Пози я не прекратила. Мне было десять, но я уже понимала, что такие приказы матери не имели смысла. Мать завидовала и страдала, я же просто страдала. Первые десять лет после моего рождения ей катастрофически не везло с мужчинами. А вот когда мне исполнилось одиннадцать, все и началось. Мужчины любили мать, мать любила мужчин. Она любила чужих мужчин гораздо больше своего ребенка. Зато ребенка любили Шелби, Эдмунд и Пози, с которыми ребенок проводил почти все время. Мне было шестнадцать, когда в жизни матери появился Гарольд. Она влюбилась без памяти и настояла на том, чтобы он жил с нами. Гарольд был мне омерзителен. Я тяжело переносила маминых пассий, но этот экземпляр бил все рекорды отвращения. Кое-как мы прожили под одной крышей полгода. Именно в этот период Шелби потеряла мужа с дочерью. Позже она рассказала мне, уже вампиру, что с ними произошло. Оборотни. Стая. Нападение. Растерзанные трупы. Эдмунда и Пози хоронили в закрытых гробах. Тогдашней причиной произошедшего значилась автокатастрофа. Банально, зато правдоподобно. Я проводила с Шелби много времени, вместе мы переживали трагедию. В том же месяце я полюбила. Та самая первая любовь, которая уже никогда не повторится. Ты летаешь и твой возлюбленный летает вместе с тобой. С Даниэлем мы познакомились в супермаркете. Он случайно задел меня корзинкой для продуктов и принялся судорожно извиняться. Из супермаркета мы выходили вместе. Не только Шелби узнала, что такое потеря. Я тоже простилась с лучшей подругой. И я помню все то хорошее, что сделал для меня Даниэль. Он помогал мне справляться с депрессией. Он был рядом. Мы любили, и нам было хорошо. Этого я забыть не смогу. Тогда Гарольд, ставший моим отчимом, стал проявлять ко мне странные знаки внимания. То проведет по волосам, то поправит воротник кофточки, то прикоснется к руке. Я не стала таить это от матери, однако она заявила, что я все выдумываю. Однажды он сильно напился. Матери не было дома, я в это время заперлась в своей комнате, делая домашнее задание. Внезапно я услышала громкий рев и тяжелый удар о пол. Я терпеть его не могла. Но не помочь человеку, когда ему плохо, — такого я себе никогда бы не позволила. Выбежав из комнаты, я помчалась к кухне, откуда доносились звуки. На полу лежал опрокинутый деревянный стул. — Что случилось? — удивленно спросила я. — Твоя мамочка тебе не рассказала? Меня уволили! — рявкнул он. — Это, конечно, ужасно, но мебель-то зачем портить? К тому же не свою. Этого не стоило говорить. Что он и захотел продемонстрировать. — Не свою, значит… Иди-ка сюда, тварь. — Он резко схватил меня за руку и вжал в стену, я больно ударилась головой. Дал пощечину. Схватил за волосы и снова ударил о стену. И стал срывать с меня одежду. Маме нравились такие мужчины — высокие и накаченные. Сейчас я проклинала эту ее высоко-накаченную любовь, потому что мне не хватало сил для сопротивления. Этот урод почувствовал власть над влюбленной матерью и теперь захотел приручить падчерицу. Не сомневаюсь, он бы меня изнасиловал, если бы в этот момент мать не вернулась с работы. Гарольд замер на месте. Я вырвалась и со слезами на глазах обняла ее. Она не двигалась. — Мам, он.. он.. Я же говорила тебе! Хорошо, что ты пришла, иначе… — Ты специально это сделала? — будто бы равнодушно спросила она. — Что сделала? — дрожа, не понимала я. — Ты спровоцировала его. Ты захотела отбить его у меня. Она посмотрела на меня ненавидящим взглядом. — Опомнись! Он чуть было изнасиловал твою дочь, а ты заступаешься за него?! — Я? Изнасиловать? — Этот урод хоть и был пьян, зато соображал хорошо. — Глория, ты же знаешь, как я тебя люблю. Кому ты веришь: ей или мне? Я бы никогда не позволил себе такое в отношении твоего ребенка. Она поверила ЕМУ. — У меня больше нет ребенка. Вы когда-нибудь умирали, чувствуя биение собственного сердца? Стоя на ногах и понимая, что вам мир разрушился в одно мгновение? — Сейчас ты покинешь эту квартиру и больше никогда не вернешься. — Мама, послушай меня, пожалуйста… — Убирайся. Слова матери оказались судьбоносными. С того дня я ни разу не была в своей квартире. Замок мать поменяла, а мужа — нет. Потому что в том, что меня хотели изнасиловать, виновата якобы я сама. Даниэль однажды сказал: «Я всегда приду к тебе на помощь, что бы ни случилось». Поэтому я не раздумывая побежала к нему. Надеялась, что первое время я смогу пожить вместе с ним и его мамой. Я очень его любила. Тогда мне казалось, что он испытывает тоже самое. Увидев меня, растрепанную, в порванной домашней одежде (на улице было холодно), Даниэль незамедлительно впустил меня в квартиру. Я не сдерживала себя. Плакала и объясняла, что произошло. Что меня чуть было не изнасиловал отчим и совершенно точно предала родная мать. Оказалось, что дома мы не одни. Мать Даниэля в это время готовила ужин. Она выбежала на мои крики. Услышала она только два слова — «изнасиловал» и «отчим». — А я говорила тебе, что она та еще потаскуха! — взбесилась его мать. Разрушившись, мой мир теперь напрочь исчез. — Сама же сказала: отчим хотел ее изнасиловать! И ты, — я сжала кулаки: она слишком грубо выразилась, — еще встречалась с моим сыном? Пошла вон! ВОН! — Пожалуйста, послушайте меня! Я никого не провоцировала, но, поймите, мне сейчас очень тяжело, и я… Она не стала меня дослушивать. Схватила за руку, правую — ту самую, к которой прикасался Гарольд, — и выставила за дверь. Даниэль ни сказал ни слова. Наверное, ему было жаль меня, но в глубине души его патриархальная сторона соглашалась с матерью. Он обещал быть со мной вечно. Защищать меня. Помогать мне. Быть со мной в печали и в радости. Я защищала его. Я помогала ему. Я была с ним, когда его родители разводились. Я была его опорой. Я улыбалась вместе с ним. Но взаимного поведения добиться не смогла. Наверное, он любил меня. Не так сильно, как я его, но любил. Однако абсурдное мнение матери Даниэль Шварц поставил выше справедливости. Он предал меня, не сказав, по сути, и слова. Мать предала меня. Даниэль предал меня. Я была в отчаянии. Думала, хуже быть не может. Я ошибалась. В ту ночь меня обратили. Я помню лишь алые страшные глаза, боль в шее, и ночной холод. Очнулась я утром, в комнате Шелби. Она часто рассказывала нам с Пози о сверхъестественных существах. Мы-то с Пози думали, что у Шелби просто богатая фантазия. Байки занимательные, но всего лишь байки. И я вдруг стала главным героем этих самых баек. Раньше Шелби работала в другом офисе. Путь домой пролегал через пустынные темные кварталы, в котором она меня и обнаружила, бледную, всю в крови, возможно, мертвую. Не знаю, как я там очутилась. Я мало что помню о той ночи. Возможно, это защитная реакция организма: я слишком многое пережила за день, и еще один стресс меня бы уничтожил. Безопаснее забыть. — Я знаю про твою маму. Как только увидела тебя, сразу же позвонила в скорую, а затем ей… — Шелби пыталась подобрать нужные слова. — Вот поэтому у нас с ней и разладилась дружба еще лет семь назад. Меня знобило. Свет резал глаза, голос Шелби словно бил по ушам, мне ужасно чего-то хотелось. Чего-то конкретного. Чего-то, что текло по ее венам. — Девочка моя, все будет хорошо. Мы справимся. Ты и я. Живи со мной, если хочешь. Я никогда не заменю тебе маму, ты никогда не заменишь мне Пози, но сейчас мы нужны друг другу как никогда. Ты помогала мне справиться с потерей мужа и ребенка. Настала моя очередь помогать тебе. Ты, возможно, не поверишь мне… Нет, примешь за сумасшедшую… Но чем ты быстрее ты признаешь это, тем скорее я объясню тебе что к чему… Ответ я знала заранее. — Ты — вампир. Этой ночью тебя обратили. Раньше я активно охотилась на таких, как ты… Пыталась завязать, когда родилась Пози, но бывших охотников не существует. Я знаю о вампирах очень многое. Поэтому я помогу тебе. Мне не важно, кто ты: человек или нечеловек. Ты — мое любимое солнышко, и я сделаю все, чтобы у тебя была счастливая жизнь. Мы поговорили. Я рассказала ей о Гарольде и матери, о Даниэле и его родительнице. О своем вампиризме я боялась даже помыслить. — Ты только не обижайся, но такие, как твоя мама, мужчин любят больше собственных детей. Сведи с ней контакты к минимуму. — Какой к черту минимум? Я принципиально не буду с ней общаться, — сказала я, проведя рукой по волосам. — Ну а Даниэль… Тряпка. Не так уж он тебя и любил, как показывает практика. Несчастная первая любовь — это, конечно, ужасно, но просто поверь: то, что с тобой произошло, заставит тебя напрочь забыть о влюбленностях и матерях. Такого ты еще точно не испытывала. Она на минуту вышла из комнаты и вернулась с пакетом крови. О. Мой. Бог. (Или вампиру неуместно так выражаться?) Неужели мне придется ЭТО пить? — Ты должна это выпить. Иначе сойдешь с ума. Пей. Да, это отвратительно и все во мне кричит о моем безрассудстве, но ты выпьешь кровь из чертового пакета. Вкус ощущается по-другому. Кровь — теперь она казалась мне волшебным нектаром — я выпила с превеликим удовольствием. Хотелось еще. И еще. И еще. Проблемы только начинались. Но были и приятные моменты: я жила с Шелби, мне давно не было так спокойно и хорошо психологически. Она очень меня любила, а я любила ее. С ней хочется быть человеком. Возможно, любовь исцеляет? Поэтому мне и нужна Каори Эванс. Она может помочь мне заглушить физическую боль и вечную жажду. Или даже избавиться от вампиризма. Я хорошо знала, где она и ребята жили. Выслеживала, наблюдала за окнами. В один из вечеров на балкон вышел Георг Листинг с бокалом вина. У вампира чувства обострены: даже в темноте кровосос способен различать цвета. И, разумеется, запахи. Раз, два, восемь, тринадцать… Тринадцатый этаж. Они живут на тринадцатом этаже. Удалось узнать и номер квартиры: как-то раз зашла в подъезд за бабулькой-одуванчиком, у которой были ключи. Причем, выяснилось, что квартира занимает еще и четырнадцатый этаж. Хорошо устроились. Я подошла к заветному дому. В окнах горел свет. Либо сейчас, либо никогда. Подошла к домофону и нажала на кнопку, соединившую меня с первой квартирой подъезда. Хозяева квартиры повелись на «доставку посылок», я влетела в подъезд и вызвала лифт. Шел долго. Может, вернуться назад? Нет. Нельзя убегать от проблем. Нельзя игнорировать их, как это делает моя мать. Я справлюсь. И я стою перед их дверью. Тяжело дышу. Нажимаю на дверной звонок. Дверь открыл мужчина крепкого телосложения. Волосы до середины шеи, от переносицы и над правой бровью красуется шрам. Металлист-экстремал? Кто же он? Я думала, ребята живут одни, без «старичков». Или это просто гость? — Вы кто, барышня? — грозно спросил он. Ложь была продумана заранее. — Добрый вечер. Меня зовут Лэсли, я одногруппница Каори, — Лэсли Бруннен и вправду была ее одногруппницей. — Сегодня на семинаре по истории права она оставила на столе косметичку. — Ага, а ты, девочка-альтурист, ее принесла? Отлично, давай мне косметичку, я передам ее Каори, — он явно не хотел разговаривать со мной. — Нет! — Это не входило в мои планы. — Я отдам ее лично Каори. Вас я не знаю, а ее вижу каждый день. Ничего личного: в жизни все бывает. Он закатил глаза и позвал Каори. Мы снова встретились с девушкой взглядом. — Ласли, Лэсли… как там ее… принесла тебе косметичку. Каори нахмурила брови. — Лукас, оставь нас, пожалуйста. — Какие тайны! — усмехнулся Лукас и прикрыл дверь. Мы остались наедине. Наконец-то. — Ты не Лэсли. — Ты тоже не та, за кого себя выдаешь. Каори приподняла брови. — Я не ворую имена своих одногруппниц, чтобы подлизаться к подруге понравившегося парня. Я удивленно захлопала глазами. — Какого еще парня? — Как какого? Георга! Когда я прилегла к нему на плечо, ты так на меня посмотрела… — Нет! Нет, Эванс, нет… — Я рассмеялась. — Хорошо. Если не к Георгу, то не к мне ли случайно решила подкатить? Безусловно, ты девочка красивая, но я как-то больше по мальчикам. Увиливаешь от ответа, Каори Эванс? Грамотно, ничего не скажешь. — Знаешь, если бы меня и вправду интересовали амурные дела с тем же Георгом или даже с тобой, я бы к тебе не обратилась. Приворотами ты вроде как не занимаешься, — тихо сказала я. В подъезде было холодно, я поежилась. — В смысле? — Каори скрестила руки на груди. — Ты ведь узнала меня? Если нет, то напомню: Томас Каулитц, актовый зал, разговоры о магии, и твое пятисекундное парение воздуха, — с язвительной интонацией перечислила я. — Ах да, еще я, такая неожиданная и внезапная. Каори прикусила нижнюю губу. — Может, тебе стоит увеличить время сна? А то мерещатся летающие люди и магия. Разговор затягивался. Нужно переходить сразу к делу. Я сняла ярко-серые линзы. Приоткрыла рот и обнажила острые длинные клыки. — Буду кратка: я вампир, и мне нужна твоя помощь, ведьма Эванс. Каори напряглась, ее глаза заблестели. Намечалось что-то грандиозное.