Поющий Койот. Перекрёсток Времён

Леонардо Я с силой захлопнул за собой дверь, впервые ощущая столь сильное желание банально помолиться. В такие моменты я чувствовал себя проклятым, физически ощущая духовную боль. Я задыхался, дрожал всем телом, меня чуть не выворачивало от боли. Это страшно. Как же это было страшно. Да, мне было страшно. Хотелось бежать куда угодно. На край света, или даже вселенной. А может и дальше. И не было разницы между адом и раем, лишь бы оказаться одному и спокойно сдохнуть от ран в какой-нибудь грязной канаве, как и положено псу войны. Тихо угаснуть, ни о чём не жалея. И как простое желание помочь старому другу, точнее подруге, превратилось в это? Что не так с этим миром? Или людьми? Что они все во мне видят такого, что теряют рассудок и волю, желая стать моими игрушками, практически рабами? Или это я обманывал себя, считая себя тварью и мразью? Нет, конечно же, нет. Если я при жизни заслуживаю настоящего ада, то Тварь и Мразь – это очень ласково обо мне. О, как же больно! Я с трудом, практически дополз до кабинета Бермуды, ворвался без стука и рухнул на диван, поджимая под себя ноги, и откинув голову на спинку. - Страшно выглядишь, племянник. – Произнёс Бермуда, словно сквозь ватную подушку. - Она издевается. – Прохрипел я. - Кто? - Госпожа Судьба. - Это тебя Аркобалено так довели? – Спросил дядя. Я молчал. До меня практически не доходило то, о чём он спрашивал. Я думал. Отчаянно думал, искал выход: - Скажи, успокой меня, то, что было… тот свет… он же не означает, что теперь и они мои Хранители? – Задал я беспокоящий меня вопрос. Начальник стражей, кажется, удивился: - Так тебя это беспоко… - Просто скажи. – Перебил я. Он задумчиво покрутил ручкой в руке, и ответил: - Ты первый на моей памяти, у кого пустышка Неба светилась всеми цветами, а не только своим. Я не знаю, что это значит. Но и Небесным светом она тоже светилась, так что…. – Как я мог на это отреагировать?! Конечно же, я рассмеялся, как умалишённый. Смеялся, смеялся, смеялся, чувствуя, как по щекам прокладывают себе дорожки не солёные, а очень горькие слёзы…. Заставила немного прийти в себя меня пощёчина: - Возьми себя в руки! – Скомандовал дядя Бер, поднося мне к губам какую-то колбу, остро пахнущую анисом. – Пей. – Мне было всё равно, так что я послушно выпил, совсем не чувствуя вкуса. – Ну и, чего это с тобой стряслось, племянник? – Некоторое время спустя спросил он, когда истерика немного отступила. Всё-таки та дрянь, что он заставил меня выпить, скорее всего, была мощным быстродействующим успокоительным. - Ничего. Просто я проклят. На фоне этого у меня нервы сдают…. - Я заметил, что слово «Хранители» действует на тебя, как камень преткновения на воду. – Осторожно произнёс Бер. Я задушено хмыкнул: - Скорее наоборот. Как вода на камень. Она медленно, но верно стачивает его, разрушает до тех пор, пока он не превратится сначала в мелкую гальку, затем в песок, а потом и вовсе, в пыль. – Я замолчал. Смотря в одну точку на стене, и не видя ничего. Мне было где-то между «хреново» и «никак». С одной стороны застрелиться хотелось, а с другой – к Занзасу. Небо всё-таки влиял на меня положительно…. Однако, как всегда, приходилось терпеть. - Но я не признаю их. – Прошептал я исступлённо, словно клянясь, думая о бывших Аркобалено. - Никого не признаю. Сдохну сам, позволю уничтожить всех хоть сколько-нибудь значимых для меня людей и зверей, позволю уничтожить мир, но не признаю. Ни за что. - Себя погубишь. – Покачал головой Бермуда. Я слегка повернул голову в его сторону, отмечая, насколько понятливыми становятся люди, после того, как разменивают несколько сотен лет, и горько произнёс, скривив губы в усмешку: - Я и так конченый человек. Живу даже уже не на принципах, а больше на одержимости. Мне не так долго осталось, я это чувствую. И мне уже почти всё равно, лишь бы перестали бередить мои раны, а лучше и вовсе оставили в покое, и позволили сдохнуть спокойно, так, как хочу. - Не ценишь ты жизнь. – Вздохнул хозяин Виндиче. - Ни свою, ни тысячи чужих, но зависимых от тебя. А ещё ты слишком быстро стареешь. - Ценю, и ты даже не представляешь насколько. Но волков бояться – в лес не ходить. Я не тот, кто станет жить в страхе. Сдох? Значит, так звёзды сложились. И…. Я должен был умереть ещё в четыре с половиной года. Я видел книгу судеб…. Но я до сих пор жив, хоть и умирал. Семьдесят две минуты моё сердце не билось. Семьдесят две вечности я провёл в аду. А ещё, хрен знает, сколько шлялся по другим и параллельным мирам. Но точно не меньше нескольких десятков лет. Может даже и сотен, сейчас не сосчитать. Да и не помню я этого, почти. Дети Звёзд тоже уходят из мира вместе всегда. Они – мертвы, а я жив. И это какая-то глупая ошибка вселенной. Я не старею, потому что стареть больше уже просто некуда. Сколько ты прожил? Пятьсот лет? Больше? Не важно. Ты всегда боялся смерти. А я не боюсь, потому что знаю, что это такое. – Бермуда несколько минут обдумывал сказанное мною, а потом медленно произнёс: - Так вот, что скрывается под маской вечной ухмылки Поющего Койота: старое и потрёпанное едва бьющееся сердце одинокого волка, великого вожака, что вечность отчаянно и хрипло воет на луну, вспоминая свою мёртвую стаю. – Слова насторожили, но, наверное, я слишком плохо соображал в тот момент из-за эмоций, чтобы пытаться понять. - Но ты всё же боишься. Я чувствую в тебе страх. - Да, боюсь. – Я кивнул. - Боюсь снова пережить то, что переживал когда-то. Боюсь начинать сначала. Боюсь… да много чего, в общем-то. Я ведь человек, а не демон, кем меня считают. - Многие потеряют волю к жизни, если узнают о том, какие эмоции ты, человек, что даёт им эту самую волю, скрываешь. – Вновь покачал головой мой собеседник. Пока я отмечал, что душевная боль немного притупилась. Бермуда всё-таки немного отвлёк меня своим разговором. - Ответишь на вопрос? - Валяй. - Мои люди не столь давно нашли кое-какую очень интересную информацию, и семь прозвищ, великих людей, которых недолго, но знала половина мира. О них в бреду шептал один заключённый, и я заинтересовался…. – Я ненамеренно напрягся, ожидая худшего, и мои ожидания оправдались: - Мои люди выяснили, что особенно они известны в подполье: Муза, Жрица, Оракул, Сыщик, Эрудит, Аферист и Мудрец…. – Я горько хмыкнул, и подумал, что мне уже плевать, и так много разболтал. Да и Бермуда не тот человек, что будет болтать, так что я начал перечислять имена когда-то очень близких мне людей: - Амрит Чоудари, она же «Дочь Кали» – Повелительница Тепла, Света. Гижияшиквэ, она же «Призрак Раскаяния» – Повелительница Ветров, Бурь и Гравитации. Салах Казим аль-Хафез Асад-дин ибн-Фарук, он же «Песчаный Джинн» – Повелитель Зримого, и Незримого, Миражей, Снов и Чувств. Александр Чарлз Грин, он же «Настырный Следопыт» – Повелитель Влаги, Грунта, Элементов и Состояний. Лукас Арагон Гонсальвесс, он же «Дьявольский Стрелок» – Повелитель Памяти, Энергии, и Времени. Терренс Гир, он же «Рыжая Сорока» – Повелитель Материи и Пространства. И Леонардо Виола, он же «Поющий Койот» – Повелитель Небес, Хранитель их Воли и Равновесия, Хранитель изначальных Тьмы и Огня, и зёрен Хаоса и Порядка. Соответственно. Все эти… с позволения сказать, люди, давно мертвы. Осталась лишь одна жалкая тень, которая иногда без боли и спички зажечь не может…. - Как я и думал. – Констатировал дядя, с нечитаемыми эмоциями на детском лице. - Думаю, что мне не понять твоих чувств, как и никому другому. Но, по крайней мере, мне кажется, что я могу понять причины твоего отношения к Хранителям. - Да, ты всё верно понял. – Выдохнул я. - Выпить дать? – Заботливо поинтересовался дядюшка, но я мотнул головой: не впервой такое испытывать: - Обойдусь. – В кабинете начальника самой страшной тюрьмы для подполья надолго воцарилась тишина. Его хозяин шуршал документами, я же лениво пытался выкинуть из головы все мысли. Но получалось плохо. Как-то вспомнилось, что Ирея давно уговаривал меня оставить всё, его в том числе. Мне подумалось о том, что мысль это и впрямь неплохая. Но я нуждался в совете, то есть сомневался, а потому: - Знаешь, есть двое людей, которые знают все главные и поворотные события моей истории. Они уже несколько лет уговаривают меня бросить всё, уйти куда-нибудь, где меня никто не найдёт, и прожить оставшиеся мне дни в спокойствии, «не мучая себя», как они говорят. Как думаешь…? - Не в моей компетенции отвечать на такие вопросы или давать советы такому человеку, как ты. – Не отрываясь от бумаг, ответил фон Вихтенштайн. - Мне будет гораздо легче, если я так и поступлю. – Словно вслух рассуждал я. - Но меня всегда что-то останавливает: надуманные долги, обещания, одержимость, принципы или ещё что-то…. Я долго верил, что больше ни во что не верю, ни на что не надеюсь. Но иногда у меня возникает ощущение, что надежда во мне всё ещё жива. Это крохотная, почти затухшая искорка, но она есть…. На что, однако я надеюсь? Что меня вытащат из тьмы, может даже победят моих врагов и спасут от смерти? Глупо. В это я точно не верю. Да и не хочу этого. Но всё же… - Иногда и искры достаточно, чтобы разжечь настоящий огненный ад. Но ты мучаешь и изводишь себя. – Мрачно закончил Бермуда. Я кивнул: - Да. - Мне жаль твоих близких. Понятно, почему ты избегаешь их. - Я бы тоже их жалел, если бы сам не боялся жалости…. – Понимая, что вроде немного пришёл в себя, я собрался: - Ладно. Оставим это. Извини за истерику… - Хоть что-то необычное в моей наскучившей жизни. Хотя вот уж от кого не ожидал…. Впрочем, этим ты в папашу пошёл. Так что всё нормально племянник. Перейдём к делам? – Спросил он, откладывая документы. - Да, давай. – Снова кивнул. - Я тебе должен ещё за Оливьери младшего. Точнее за те травки, что ты мне доставал. Ну и за проклятие Аркобалено, соответственно. - Нужно поймать несколько человек. Как я уже говорил, тебе и твоему Занзасу, мне перестало хватать людей. Так что в оплату попрошу в основном поимку нарушителей наших законов. Тем более тебе есть, кого посылать за ними…. Кстати, куда свою банду услал? - На один давно необитаемый остров. – Пожал я плечами. - Тренироваться, Эстранео готовить, ну и чтоб под ногами не путались. Про нападения на мои особняки слышал? - Да. - Ну вот. - Ясно. Я так понимаю, они нескоро вернутся?! - Верно. – В третий раз кивнул я. - Чтож, извини, но срок на поимку несколько ограниченный. Вот. – Бермуда протянул мне несколько папок. Восемь или девять. - Почитаешь дела – сам поймёшь почему. - Устраивает. - Кроме того, я всё ещё рассчитываю на договор о союзничестве. - Хоть сейчас. – Хмыкнул я. - Но за Занзаса в таких договорах я прав расписываться не имею. По законам Варии, такие документы считаются действительными, только если на них стоит подпись Босса. Но могу предложить такой вариант: ты расписываешься, я забираю документы себе, и подкладываю их под нос Зана, когда он вернётся. И как только – сразу отсылаю тебе копии. - Идёт. Но с Вонголой… - Хоть сейчас, как и сказал. - Хорошо. Значит, договорились. – Потёр руки хозяин стражей. - Ага. - Тогда, вот бумаги. – Он протянул мне ещё несколько листков. - Если тебя договор устраивает – подпиши. А я пока пойду с бывшими Аркобалено побеседую, если ты не против. Как я понял, они сейчас уже твои подопечные? – Я вздохнул: - Пока нет. Я дал им три дня на то, чтобы уладить свои дела. Но потом – да. И, болтай, сколько хочешь. - Отлично. Надоест сидеть здесь – присоединяйся. – Дядюшка мотнул головой, и вышел, а я надолго погрузился в изучение переданных мне документов и досье. Договор я подписал. Бермуда всё-таки редко предлагал что-то невыгодное. Договор для Варии с почти аналогичным содержанием я прибрал к своим копиям. А закончив с бумагами, ещё долго просто валялся на диване. Но, в конце концов, мне это наскучило. К тому же Фонг меня разбудил раньше нужного, и я не выспался. А раз уж я решил отоспаться – то делать это нужно было качественно. Так что, я решил выгнать бывших проклятых младенцев из своей комнаты в тюрьме, и продолжить начатое… Однако вернувшись к комнате, я невольно замер за дверью, прислушиваясь. Из комнаты тут же послышался голос Фонга: - Почему вы называете его всё время Леонардо, а не Тсунаёши? - Это его имя, данное при рождении настоящими родителями. – Я почти видел, что дядя пожал плечами. - Настоящими родителями? – Заинтересованно спросил Верде. От Бермуды послышался смешок: - Его отец – основатель мафии, и Первый Вонгола, соответственно. И мать – тоже, достаточно известная наёмница. - Джотто Вонгола? – Вскликнуло сразу несколько голосов, так, что было не разобрать, кто именно восклицал. - Точно. – Снова смешок. - Но разве он не должен был умереть много лет назад? – Спросила Лар. - Сотни лет. – Уточнил Фонг. - Я жив сотни лет. Вы тоже не подростки, хоть и выглядите таковыми. Почему вы считаете, что нет других способов продлять себе жизнь? - Хм. А это интересно. – В голосе Верде сквозила нешуточная заинтересованность. - Никогда прежде не задумывался…. - А вы его племянником всё время называете… - Подал голос Череп, оказавшийся не столь глупым, как могло показаться. - Так я много лет назад, ещё в бытность Аркобалено, побратался с его отцом, с Джотто. Так что в каком-то смысле он и есть мой племянник. - О, это объясняет то, как Лео выбрался отсюда, когда…. – Хмыкнула Вайпер. - Да. Но и сам он болтает неслабо. Любого убедить способен. Небо всё-таки, и далеко неслабое… - Вот тут-то я и решил вмешаться, пока он чего не того не сболтнул. С размаху открыв дверь, я зашёл в свою комнату, и поинтересовался: - Дядя Бер, а ты уверен, что тебе можно разглашать чужие тайны? - А ты уверен, племянничек, что тебе можно подслушивать? – Ехидно, вопросом на вопрос, ответил хозяин Виндиче. Я хмыкнул: - Ладно. Не важно. Я пришёл досыпать. Ты ведь не против, дядя? – Прищурился я. - Ничуть, но…. - Ещё я хотел попросить: у меня пламя не восстановилось, да и в ближайшие два дня это вряд ли случится. В связи с этим, мне бы хотелось, чтобы ты вернул этих людей на континент, ну или на Сицилию, куда попросят. - Наглость – второе счастье, да? – Хмыкнул Бер. - Первое, дядюшка, ПЕРВОЕ. Однако ты и сам хотел, чтобы я отдохнул… - Хитро произнёс я. - Уговорил, чёрт языкастый. – Фыркнул Бермуда. - Прекрасно. – Я обратился к Аркобалено: - Значит так, валите подобру-поздорову. Вы меня немного расстроили, а мне отдохнуть нужно. Но через три дня – в моём штабе. Иначе я буду долго думать, брать вас в семью, или нет. - Мне тоже уйти, Лео? – Как-то соблазнительно прошептала иллюзионистка. Я вздрогнул: конечно, о том, что она девушка – я знал давно, но по её просьбе думал о ней, как о парне и… привык. Сейчас было очень непривычно общаться с немного эгоистичной женщиной. - Извини, Вай. – Слегка развёл руками я. - Но я, правда, очень устал, и никого видеть сейчас не желаю. Даже тебя. - А…. – Подала голос Лар, и я угадал её вопрос: - Хочешь – приступай к работе. Хочешь – жди Колонелло. Мне всё равно. - Ладно. Отдыхай, мученик. А вы…. За мной! – Скомандовал Бермуда фон Вихтенштайн, и они все, один за другим, вздыхая, желали мне приятного отдыха и удалялись за дверь. И только когда я остался один – смог вздохнуть с облегчением. Тут же разделся, не глядя, бросая одежду прямо на пол, и залез под одеяло, почти мгновенно отрубаясь.

***

Чёрный пепел валил откуда-то сверху. Пыльная дорога под ногами никак не заканчивалась…. Ноги уже истёрлись в кровь, или что-там было у душ вместо них, об острые как бритва камни и кости, из которых и состояла дорога. У душ не было одежды. И вот уж где действительно было можно привыкнуть разгуливать нагишом…. Правда, на это здесь никто не обращал внимания. Норма. Половой принадлежности у душ тоже не было, но здесь, в аду, когда люди расплачивались за свои грехи, ещё помня последнее своё воплощение, мужчины всё-таки оставались мужчинами, а женщины – женщинами. Это потом, когда они очищались, забывали большую часть своих воспоминаний, и воплощались снова, чтобы исправиться, возвыситься или вновь оказаться в аду, они, возможно, меняли свою половую принадлежность. Так что я обычно тащился по своему «любимому» аттракциону, истирая свою душу о камни. В этот раз кое-что отвлекало меня от в очередной раз увеличившейся тяжести на плечах. Кое-что новое, то, чего раньше никогда не было: проснулся вулкан, который раньше, сколько я помнил этот место, всегда спал. У него было много буйных товарищей, раз в несколько «часов» извергавших волны лавы, смол, раскалённых пепла и пемзы. Этот же вулкан был особенным. Он взорвался быстро, почти без подземных толчков, но не торопился извергать из недр потоки раскалённой породы. Вместо этого, он закидывал окрестности раскалёнными камнями, которые вырывались под давлением из его жерла. Откуда-то издали ветер, обычно срывающий плоть до костей, донёс вопли боли и отчаяния. Впрочем, мне тоже досталось от этого вулкана: камни летели и в меня. Но я почти не обратил на это внимания: это уже было со мной, в далёком японском детстве. Так что я терпел это побоище молча, просто крепко стиснув зубы. - Мусор?! Ну, наконец-то! – Неожиданно раздался родной и… тёплый голос. Неожиданный потому, что с тех пор, как отослал Занзаса – не пускал его в свои сны. Но видимо нервы мои изрядно подпортились, раз дали сбой и он был здесь. – Какого хрена ты не пускал меня? - Мне ничего не снилось. – С трудом разомкнул губы я. - Врёшь! - Вру. - Ты безнадёжен. – Он подошёл к краю дороги, и протянул мне руку, видимо, желая вытащить меня. Но сегодня я и не хотел с неё сходить. Говорят же, что одна боль глушит другую. Так оно и было. В этот раз мне не хотелось, не только сходить с этой бесконечной дороги, но и физически расставаться с грузом на плечах. А ещё не хотелось возвращаться в жизнь. В аду, конечно, не было покоя. Но зато и тревог, волнений и страхов тоже не было. А это равноценно. Так что руку я проигнорировал. – Ты чего, Лео? - Уходи. Оставь меня. – Просипел я. Занзас прямо обомлел, но продолжал идти вдоль обочины, чтобы не отставать от меня. Некоторое время он просто шёл, но всё же не выдержал: - Да что там, у тебя, чёрт возьми, происходит?! Эта грёбанная интуиция, словно с ума сошла. То опасность Вонголе предрекала, то смерть тебе, то орала о том, что тебе больно. А ты ведь ранен, да? Твою мать! Мне надоело за тебя волноваться. - Если я тебе не нравлюсь – застрелись, я не исправлюсь. – Нашёл в себе силы пошутить я. – Я всю жизнь с интуицией живу, и мне не понять твоих горестей. - Почему ты не пускал меня сюда? - Чтобы ты не отвлекался. Я пока прекрасно справляюсь со своими обязанностями. – Занзас резко сделал выпад, видимо, пытаясь меня ударить кулаком по лицу, но пространство словно изогнулось, отодвигая меня от обочины. – Уходи, Занзас. – Снова прошептал я непослушными губами. И словно от моих слов земля вновь затряслась под ногами, чуть не заставляя меня упасть, что стало бы для меня концом. А в обозримой дали дорога просто провалилась в бездну, наверное, в сам Тартар. И если я не хотел туда упасть – мне нужно было с дороги сойти. Но сам я этого сделать не мог, пространство не пускало. Останавливаться тоже было нельзя, но…. - Эй, давай руку. – Как-то… испуганно, что ли, прошептал Занзас, снова протягивая мне ладонь. Но я её снова проигнорировал. Спасение? А нужно ли мне оно было? Нет, конечно же, нет. Давно, нет. - Хватайся за руку. – Со злостью в молящем голосе почти приказал Занзас. Я глянул на него исподлобья, отрицательно мотнул головой и отошёл к другой обочине, продолжая тащиться уже с другой стороны дороги, приближаясь к пропасти. Самоубийство? Возможно. Но для меня лишь повод…. – Пожалуйста. – Я перестал обращать на своего спутника внимание, будто его и не было вовсе. Всё это всё равно сон. Всего лишь сон - реальность, выдуманная сумасшедшим. В такие моменты, я был уверен в том, что ничего этого нет, что ничего и не было. Что я просто давно мёртв, или сошёл с ума от одиночества и боли, а потому и выдумал себе мир. Несчастливую реальность, потому что счастья не знал. Сон. Да, это всё всего лишь сон. И я устал от него. Мне было уже всё равно, что будет в нём дальше… Я устало прикрыл глаза, продолжая тащиться в сторону пропасти. Она всё приближалась. Чёрная и явно очень глубокая, большая – не перепрыгнуть. Что ожидало меня там, на дне? А было ли у неё дно вообще?! Никто не мог ответить мне на эти вопросы. Но я мог узнать это сам… - Леонардо, не делай этого, умоляю! Не делать чего? Ну, вот и всё, ещё шаг – и неизвестность поглотит меня. Остановиться я по-прежнему не мог, но на долю секунды всё-таки заколебался. Однако тяжесть Небес подталкивала в пропасть…. Я, в последний раз взглянув на темноту, что заменяло в этом месте Небо, шагнул…. Миг, и тьма бездны распахнула для меня свои объятия. Я почувствовал, что лечу вниз, но…. Вдруг мир резко перевернулся и дёрнулся перед глазами, полёт резко прекратился, а всегда ледяное запястье моей левой руки сдавило. Я поднял взгляд, и понял, что это Занзас не позволил мне упасть. Он одной рукой держался за край пропасти, а второй рукой сдавливал мне запястье… - С ума сошёл, грёбанный ублюдок?! - Отпусти. – Прошептал я. - Нет. – Был дан мне уверенный ответ. - ОТПУСТИ! – Заорал я во всю глотку, пытаясь вывернуть руку из захвата, оттолкнувшись от скалы. Но он удержал… - НЕТ! – Зло пнул меня Занзас, и тише добавил, подтягиваясь: - Не в этот раз. - Ненавижу тебя. – Я почувствовал, как злые слёзы потекли у меня по щекам, с шипением испаряясь. Всё-таки в аду было жарко, это я совсем не чувствовал здесь тепла. - Мне всё равно. – Буркнул Зан, и это отчего-то задевало меня. Он меж тем зацепился за край пропасти уже локтём и усилием воли, подтянув, закинул меня на поверхность. Тут же запрыгивая. – Мудак! – Стукнул меня кулаком по лбу он. Я фыркнул, обиженно отвернулся и ядовито ответил: - Дебил! Стольких проблем бы разом лишился. Я, знаешь ли, не нуждаюсь в спасителе. Ещё чего не хватало, чтобы меня дети спасали…. А так, ты выбрал для себя страшную участь: смотреть, как любимый человек сходит с ума, сгорая заживо от собственных воспоминаний. - Мне плевать на это. – Снова пнул меня моё Небо. - Но я не позволю переступить тебе через твои же принципы. И хочешь ты того, или нет, а я вытащу тебя из твоей тьмы. Когда это случится – тогда и делай, что хочешь. Можешь в эту же пропасть и кинуться. - Тогда какой смысл меня вытаскивать? - Чтобы долг отдать. Для начала. Ты вытащил меня, не спрашивая моего мнения на этот счёт – и я вытащу, и тоже не спрошу. – Теперь фыркнул уже он. Я отвернулся от него, и посмотрел на дорогу и пропасть, невольно задаваясь вопросом: а как он преодолел такое расстояние, не наступая на дорогу. Или он наступал, но по инерции пронёсся дальше, за её пределы, попутно подхватывая меня? Тот ещё вопросик, но задавать его я не собирался… Холод, что хуже смертельно сковал моё тело с новой силой, заставляя согнуться в позу зародыша, и стиснуть зубы. И терпеть, терпеть, терпеть, не смотря ни на что, как и всегда. - Обними. – Прошептал я. - Тьфу, ты! То обними, то убирайся прочь. Определился бы ты уже. Развёл тут сопли…. – Проворчал Занзас, всё же крепко прижимая меня к себе, и утыкаясь мне в макушку, прошептал: – Не спеши лишать себя шанса на жизнь…. – Я хрипло рассмеялся, чувствуя Дежавю: - Это мои слова! А сверху на нас продолжали сыпаться камни, которых мы, впрочем, почти не чувствовали….

***

В личных покоях, на огромной кровати лежал симпатичный мужчина. Он был бледен, под глазами залегли тени, и рука, покоящаяся на красном, как кровь, атласном покрывале, дрожала. Рядом с ним сидел другой мужчина, врач, и он складывал в кейс медицинские принадлежности. - Ну, что скажешь? – Спросил у него лежачий мужчина. Его собеседник вздохнул: - Шеф, вы и сами понимаете, что это тело разрушается. Вам пора поменять его… - Ты же знаешь, что не так-то много в мире тел, годных для этого. Только мой заместитель, и тот смелый мальчишка. – Скривился «больной» так, будто этот разговор успел набить ему оскомину. - Так в чём проблема? Любой из нас в одиночку может поставить того мальчишку на колени, как уже сделали это однажды. - Нет. У нас договор, если ты не забыл. – Оборвал шеф своего подчинённого. Тот с досады воскликнул: - Он просто тянет время! А ваше нынешнее тело тем временем разрушается, делая вас слабее. Вынудите его и всё! – Потребовал он. - Ты знаешь, почему оно разрушается! – Воскликнул бледный мужчина, в то время как его собеседник закатил глаза, и кивал после каждого слова: - Я смогу достигнуть бессмертия, если тело мне будет отдано добровольно. Я рискую, да. Но мы договорились: он добровольно отдаст мне своё тело, если я позволю закончить ту его странную игру непонятно с кем. - Вы не допускали мысли о том, что он просто обманул? – Ехидно поинтересовался врач, стоило только его шефу замолчать. - Я не договариваюсь со лжецами!!! – Раздражённо рявкнул лежачий. Он откинул покрывало, не торопясь сел, а затем и встал, подходя к окну, и улыбаясь чему-то своему: – Нет, он лукавил, конечно, на что-то надеясь. Но он из тех глупцов, что верят в честь. И он человек чести: сказал-сделал. Состояние не критично. У меня есть ещё несколько лет, чтобы подождать… - У вас нет времени! – Фыркнул врач, тоже поднимаясь на ноги. - Есть. И оно того стоит…. Я тоже человек-слова. Я подожду. – Спокойно и терпеливо пояснил мужчина подчинённого. - А другие… - Нет других. – Вздохнул шеф, вновь отворачиваясь к окну. - Только он обладает этим видом пламени, значит только его тело годно для меня. - Чтож, вы не станете нарушать договор, но, по крайней мере, поторопить мальчишку вы можете. – Напомнил врач. - Да, и боюсь, что мне придётся это сделать. Не думаю, что у этого тела есть больше пяти лет в запасе…. – Мужчина сказал это несколько печально. Они помолчали, и врач, собиравшийся уж было уходить, решился снова подать голос: - Босс, а что если мальчишка и сам смертельно болен? Вы говорили, что такие, как вы, чувствуют судьбу. Так может он знал, что не доживёт до того, как вы потребуете… исполнить договор, или задумал обмануть вас? - Это очень вероятно. – Кивнул шеф, обернувшись к подчинённому. - Слишком уж просто он предложил своё тело добровольно в обмен на время и ещё кое-что. Так просто, будто не дорожил ни жизнью, ни собственной душой. Но никто из вас не видел его глаз в тот момент, когда он предлагал условия сделки. Знаешь, в них было такое облегчение…, будто он уже очень много времени искал способ не просто умереть, а исчезнуть без следа. Будто хотел уйти в ничто, раствориться в пустоте… - И всё же я не согласен, что вы так рискуете. – Недовольно поджал губы врач. - Может, всё-таки принудите его, проживёте столько, сколько было отмеряно ему, а за это время появится кто-нибудь ещё с таким пламенем? - В крайнем случае, так и поступлю. – Снова кивнул шеф. Его подчинённый, довольный ответом начальства, с поклоном покинул помещение. Сам же человек, желающий обрести бессмертие, задумчиво посмотрел в окно, и с усмешкой спросил у неба: - Интересно, чем сейчас занят тот старик в теле ребёнка?..

***