Поющий Койот. Перекрёсток Времён

Тимотео Ещё как-то Тсунаёши всё-таки уделил мне своё внимание, немного рассказывая о том, как жил, когда был наёмником, где успел побывать и что видел. Ничего серьёзного он не рассказывал. Просто говорил о людях, их законах, традициях и культуре, и об отношении к жизни. Складывалось впечатление, что он успел побывать буквально везде, потому что его рассказ был ярок и эмоционален. В книгах такого не вычитать, это нужно пережить. Так же из его рассказа я сделал вывод, что он очень хорошо образован, и он действительно увлекался тем, о чём говорил. Я немного рассказал о своей жизни и трудностях на пути становления Боссом. Мы сидели в беседке. Я, Ганук и Тсунаёши с Вайпер и Хроме. Никола, совместно с девушками, уговорили его оторваться от работы и немного передохнуть, и он решил, что я способен его развлечь. Должен заметить, что к людям у него было странное отношение. С одной стороны он о них заботился, а с другой – пренебрегал ими, заставляя ощущать себя игрушками. Я тоже подпал под эту странность…. Так вот сидели мы и тихо беседовали, когда к нам приблизился один из патрульных отрядов. Они дружно нас поприветствовали, после чего один рядовой обратился к Тсунаёши: - Дечимо, можно на несколько минут оторвать вас от дел? – Робко спросил он. Дечимо лениво повернулся к рядовому. - Внимательно слушаю тебя, Пьетро. – Рядовой немного осмелел: - Дело в том, что мою жену увезли в больницу… рожать. Я хотел взять отгул в день родов нашей дочки, но мы с Фаустой немного просчитались. – Он снова замялся. Я удивился, что рядовые приходят к Боссу по таким вопросам: - Она позвонила мне из больницы, и… - Чего ты хочешь от меня? – Перебил подчинённого Тсунаёши. - Можно мне уйти пораньше? – Протараторил… Пьетро. - Это не ко мне, это к командиру. – Прищурился мой преемник. - Но он… - Дечимо, у нас хорошо охраняемая территория, - взял слово командир, - но уход одного из патрульных создаст брешь и… - То есть ты его не отпустил? – Уточнил Тсунаёши. И тот помотал головой: - Нет. Роды жены – это, конечно, серьёзный повод, но и мы не военный оркестр. Мы несём службу, и от нашей бдительности зависит безопасность семьи, и ваша безопасность. - Причины отказа командира тебе ясны, Пьетро? – Перевёл взгляд на рядового Дечимо, и тот кивнул: - Да. - Тогда почему ты пришёл ко мне? - Я надеялся, что вы поймёте… - Я понимаю. – Кивнул Тсунаёши, как-то странно вздохнув: – Дети, да ещё и от любимой женщины…. Тот момент, когда вот-вот станешь отцом, и остро чувствуешь долг быть рядом с ней – он неповторим. Однако я не могу тебя отпустить. - Почему? – Обиженно спросил рядовой. Мой преемник потёр лоб, и серьёзно заговорил: - Представь себе ситуацию: я тебя отпустил. Но однажды ко мне пришёл с той же просьбой кто-то ещё. Однако его причины я не счёл достаточно серьёзными, а потому оставил того человека на службе. Что он подумает обо мне? То, что я несправедлив, или что у меня есть любимчики. Этот человек затаит обиду и на меня, и на тебя. Он может впоследствии стать предателем. – Пьетро задумался. - Отношение товарищей к тебе тоже испортится, ведь им может начать казаться, что ты среди них выделяешься, потому что со мной «на короткой ноге». Они начнут сторониться тебя, относится с недоверием. Обиды ко мне так же будут расти со всех сторон. Начнутся конфликты, которые могут однажды перерасти в междоусобицу, понимаешь? – Внимательным взглядом новый Босс Вонголы вглядывался в лицо своего подчинённого. Тот убито кивнул, уже понимая, к чему клонит Босс. Должен заметить, что хоть это и было правильно. Но роды жены, на мой взгляд, были серьёзным поводом, ради которого можно было бы сделать исключение. Да и разве, если Тсунаёши не отпустит этого Пьетро, он не затаит обид на него?! - Кроме того, если я тебя отпущу – это подорвёт влияние, авторитет и уважение со стороны рядовых и товарищей уже твоего командира. – Продолжал Дечимо. - Обиды появятся уже на него. Опять же и на меня, и на тебя. Отношения это испортит. А командир - это уже действительно серьёзно. Если он будет конфликтовать с подчинёнными – мне придётся его сместить, и тогда другие командиры задумаются о том, справедливо ли это, ведь всё началось с того, что я позволил тебе уйти. Это приведёт к недоверию по отношению ко мне, но так как главы подразделений мне верны – в них тоже начнут сомневаться. Обиды появятся у них…. И так далее, по нарастающей. – А вот это было мудро и… дальновидно. Я, к своему стыду, о таких возможных последствиях никогда не задумывался, принимая решения. Хм…. - Конечно, шанс того, что такая малозначительная мелочь может привести к раздору, или даже развалу семьи – очень низка. Но это не значит, что её вовсе нет. Моя позиция ясна? – Снова осведомился Тсунаёши у совсем уж повесившего голову рядового. Тот уныло кивнул: - Да, Дечимо. Простите, что отнял у вас время…. - Погоди, я ещё не закончил. – Остановил его Тсунаёши, хитро прищурив глаза. Пьетро с надеждой посмотрел на своего Босса. - Я же не робот какой-нибудь, и действительно понимаю, насколько важно для тебя присутствовать на родах Фаусты. Но это твоя личная проблема. И решать её должен ты. Ты попытался, но неудачно. Однако если тебе не удалось отпроситься у нас, это не значит, что других выходов из сложившейся ситуации у тебя нет. - Что вы имеете в виду? - У тебя ведь есть друзья или приятели из других смен? – Рядовой снова кивнул. - Почему бы тебе не попросить их отработать за тебя? Может быть, даже не полную смену, а несколько часов, пока ты будешь занят. Просто потом, когда им нужно будет уйти – ты отработаешь за них. Вот и всё. - Дечимо, а так можно? – Поинтересовался другой патрульный. - Ну, если командир не против, а у тебя действительно есть друг готовый пожертвовать своим выходным для тебя – почему бы и нет? – Пожал плечами Тсунаёши. - Лично мне всё равно, кто и когда из вас дежурит. Вы все великолепно справляетесь со своими обязанностями, и на хорошем счету у меня. Я вам доверяю. Так что…. - Спасибо, Дечимо! – С преданностью в глазах смотрел на своего Босса Пьетро. Весь патрульный отряд как-то переглянулись между собой, и дружно преклонили колени перед Тсунаёши, выказывая ему своё уважение. На короткий миг мне стало даже завидно, потому что добровольно передо мной никто никогда коленей не преклонял, за исключением Хранителей. - Честь для нас служить вам, Ваше Величество! – За всех произнёс командир. - Ваше величество? – Вскинул брови удивлённо Дечимо. Командир патрульного отряда вдруг смутился, и замямлил: - Ну, понимаете, мы вас между собой Вашим Величеством, Императором или нашим Небом называем, кто как…. – У Тсунаёши явственно задёргался глаз, а вот его иллюзионистки засмеялись: Хроме в кулачок, а Вайпер громко и заливисто. - Эй, мужики, давайте без фанатизма. – Медленно произнёс Дечимо, будто сдерживая какие-то эмоции. - А то вы так скоро и правда, молиться на меня начнёте. - Если начнёте – имейте в виду, что Лео принимает подношения только сгущёнкой, горьким ликёром и девственницами. – Не переставая смеяться, ввернула Вайпер. Патрульные тоже хмыкнули и поднялись с колен. - Вай! – Одёрнул её Тсунаёши. По правде говоря, у меня это ситуация тоже вызывала улыбку. Из Тсунаёши действительно вышел отличный, во всех смыслах, Босс. - А что? Не правда, что ли? – Со смехом подколола Хранительница Занзаса. - Да ну тебя! - Учтём, госпожа Вайпер! – Усмехнулся командир патрульного отряда. – С нас должок за совет. - Вам не по карману мои услуги. – Фыркнула в ответ иллюзионистка. - Эй! Ещё немного и я начну подозревать сговор!!! Решили довести великого всеми любимого меня до ручки, да? Ну-ка прекратить балаган! – Упёр руки в бока Тсунаёши, вызывая смешок уже у меня. Эх, молодёжь! - А то что? – Игриво спросила та. - А то я обижусь! – Забавно обиженно надулся Дечимо, вновь вызывая улыбку. А потом, вдруг снова посерьёзнел, и с какой-то хитрецой обратился к рядовому: - И да, Пьетро, если не хочешь опоздать к родам, тебе стоит поторопиться. Заранее поздравлять – извини, не буду. Кстати, прихвати с собой побольше успокоительного для себя… - Зачем? – Удивлённо спросил тот. - Прихвати. – Настойчиво повторил мой преемник. - Оно тебе понадобится. Потому что врачи бывает, ошибаются…. – Сообразив, что Босс им больше ничего не скажет, патрульные поклонились, и куда-то ушли. Наверное, дальше, следуя по маршруту патрулирования. - Ошибаются? – Переспросил Ганук, когда те отошли достаточно далеко. Тсунаёши неожиданно тепло и широко улыбнулся: - Да. Боюсь, что одной девочкой дело не ограничится. - С чего ты взял, Тсунаёши? – Спросил я. - Интуиция. – Пожал плечами он. - А почему ты так странно на прозвища подчинённых отреагировал? – Поинтересовался мой Хранитель. - О, а наш Лео терпеть не может, когда им восхищаются, его обожают и готовы, что угодно для него сделать. – Обнимая Тсунаёши, говорила Вайпер. Потрепав его волосы, она добавила: - Он, видите ли, считает, что все мы ошибаемся, и он не заслуживает хвалебных од в свою честь. - А я и не заслуживаю. Да и мне глубоко плевать, кто, где и как меня называет. Просто вам всем потом будет разочаровываться больнее, вот и всё. – Фыркнул мой преемник. Это было подозрительно…. - Лучшим Небом или предателем, но люди запомнят тебя на столетия как Великого человека. – С улыбкой сказала Хроме. - Ага. Буду наслаждаться посмертием в адском котле и судорожно икать от того, что меня постоянно кто-то вспоминает. – Хихикнул Тсунаёши. – Да, это будет самым лучшим наказанием за грехи. Чтож, я не знал какое мнение мне составить о Тсунаёши. Впечатление складывалось у меня даже слишком положительное, что и было подозрительным. Что-то заставляло меня снова и снова выискивать скрытые смыслы во всех сказанных словах парня. И то, что я находил – мне не нравилось наравне с какой-то непонятной лживостью его эмоций. Да он порой вёл себя как обычный подросток, веселился, раздражался, злился…. Но если задуматься, то все эти эмоции казались надуманными и не настоящими. Вот с чего я взял, что он меня презирал? Из-за выражения глаз, каких-то слов и жестов? Тогда почему интуиция всё время заставляла меня прислушиваться, присматриваться…. Возникало ощущение, что он делает раздражённое выражение лица, потому что должен это сделать. Как какой-то хороший актёр, который просто играет прописанную ему кем-то другим роль. Возникали и иные вопросы: Почему в свои семнадцать лет он выглядел на все двадцать, вёл себя на все тридцать, а рассуждал на все шестьдесят? Почему каждый его жест или слово казались продуманными и имели под собой второе, а то и третье дно? В таком возрасте молодые люди вообще редко задумываются о смысле сказанного и о его последствиях. А тут такое…. Каждое его действие было пропитано какой-то вековой мудростью и великим опытом. Даже я, Я, воистину семидесятилетний старик робел перед ним, как ребёнок перед старшим и серьёзным человеком. Почему? Чтобы с ним не происходило в прошлом, а я не мог даже близко дать хоть какое-нибудь объяснение. Если ему причиняли боль – он должен просто ненавидеть обидчиков, и быть очень нелюдимым. Так было бы с любым нормальным человеком. Как, например, с его же Хранителями: Рокудо Мукуро причинила много боли мафия, и он её возненавидел, Гокудеру Хаято презирали в семье, за это он стал презирать их, Ламбо Бовино взрослые заставляли против воли причинять боль людям, за это он любит заставлять взрослых что-то делать против воли. Это логично. Так было бы с большинством, но…. Но Тсунаёши большинством явно не был. Я не видел его насквозь, как большинство. Не мог просчитать его действий, не мог знать даже примерно его целей. Я не знал, почему он взял на себя ответственность за Вонголу, явно тяготясь обязанностями, и не имея ни малейшей привязанности к семье. Да и раз он действительно много лет был наёмником – ему просто не было смысла наследовать семью, которая когда-то из-за моих ошибок его бросила. У него было и есть до сих пор имя Лучшего. Были и деньги, и слава, и возможности. Он мог создать свою семью, не удивился бы, что она была бы сильнее Вонголы, но…. Да и Вария. Он не раз при мне уговаривал Занзаса просто уйти из Вонголы. Причём предлагал так, будто у него была возможность защитить отряд от гнева Вонголы за отступничество. Тогда мне было смешно, а сейчас – я понимал, что Вария действительно могла покинуть Вонголу, остаться при этом в живых, и даже стать более великой. Тогда мне пришлось бы наблюдать за развалом и уничтожением своей семьи. Но почему-то Тсунаёши и Занзас этого не сделали, хотя у обоих были причины ненавидеть и меня, и семью. Вместо этого они всего за полгода заставили семью процветать. Хотелось поинтересоваться у Аркобалено о том, почему они присоединились к Вонголе, но Тсунаёши, будто специально отослал их на какие-то задания, не давая возможности прояснить ситуацию о своих целях хоть немного. Единственной Аркобалено, с которой я мог побеседовать, была Вайпер. Но у неё было сильно предвзятое мнение: она просто обожала и Тсунаёши, и Занзаса. Рассиэль Кавалини и Хроме Докуро вообще отговаривались от серьёзных вопросов. Что-то я во всём этом упускал. Наверное, годы уже брали своё, и разум работал хуже, но…. Всё это заставляло меня волноваться. Я слишком часто в прошлом ошибался, доверяя людям, отчего боялся довериться теперь. Мне в голову лезли всякого рода мрачные мысли. Вроде, может Тсунаёши возненавидел мафию и собирался уничтожить её из её сердца, да так, чтобы побольнее?! Но нет, такие мысли я старался отгонять как можно дальше от себя. Я поделился своими размышлениями с Хранителями. И они с ними согласились. Но прояснить наши сомнения мы никак не могли. Разве что прийти к Тсунаёши и спросить прямо. Да разве ж он ответит?! И, кроме того, он был занят с каждым днём всё больше, организовывая собрание по разделу территории Джиглио-Неро. Так что идти к нему мы не решились, и, гложимые сомнениями, решили ждать момента или возможности хоть что-то прояснить…. Леонардо Ох, везёт же мне, а! И так крутился как белка в колесе, так нет же! Кто-то из высших сил решил, что мне этого мало, послав мне и моих врагов, и Рассиэля, и Джиглио-Неро, и Аркобалено, и чёртова старика. И всё это фактически разом! Ну хоть не совсем, а одно за другим…. Но сути это не меняло. Не успевал я оправиться от одного события, как ХРЯСЬ, мне наголову сыпалось следующее. Я чуть ли не выл в голос, особенно по ночам, когда оставался один. Только девчонки меня и спасали, причём совершенно непонятным образом. Когда сидел за рабочим столом, мне бывало, хватало просто объятий, или какого-нибудь глупого девчачьего вопроса, чтобы качественно отвлечься. Например, сидел я как-то за отчётами и не мог очистить разум от тяжких дум, как долго сидевшая до этого на диванчике Вайпер вдруг встала, подошла ко мне, и, приблизив своё лицо к моему, спросила, идёт ли ей та губная помада, которую она купила. На мой вопрос нафиг она ей вообще, она пожала плечами и ответила, что вспоминает какого это, быть женщиной. После чего продемонстрировала мне сначала шпильки невысоких каблучков, после кружевной бюстгальтер, приподняв майку, а потом и совершенно эфемерные трусики. И конечно, она не забыла поинтересоваться идёт ли ей всё это. После моих уверений, что «выглядишь восхитительно», она удовлетворённо поинтересовалась, хорошего ли качества она приобрела шмотки, вынудив ещё и пощупать эти вещицы. Потом спросила о помаде, и не отстала, пока я не высказал ей своё мнение. А потом мы вместе смеялись над не вовремя зашедшим Николой, выскочившим из моего кабинета красным, как варёный рак. Я-то знал, что ни каких подтекстов в её выходке не было. Она действительно только интересовалась моим отношением, потому что её гложили опасения о том, что свою женственность за время пребывания в мужском образе она могла потерять. Да и действительно просто хотела меня отвлечь. И у неё отменно вышло убить двух зайцев одним выстрелом! М-да, всё-таки товарищи, почти друзья, были у меня очень хорошими. Поэтому я так высоко и ценил варийцев…. Так что обо мне хорошо заботились и в отсутствии основной части моих бандитов. Даже просто рядовые, готовы были сражаться с дотошными Донами на смерть, лишь бы я отдохнул. Да, Вонгола стала семьёй, которую действительно стоило ценить. И я ценил, но по-прежнему просто физически не мог относить себя к ней. Как я когда-то говорил Такеши: это как поставить памятник себе при жизни. Вонгола, вернее то, чем она стала под моим руководством – это моя заслуга. Памятник, поставленный самому себе. Но не я создал Вонголу. Значит, я просто возвеличил себя, за счёт величия других. Вай сказала, что меня запомнят великим. Да, она права. Я буду для многих великим, но всего лишь очередным, Десятым, который лучше одних, но хуже других, таких же очередных. А Вонгола – это семья моего отца, и памятник в его честь. Он создатель. И без него не было бы ни семьи, ни мафии, ни меня с моим Величием. Вонгола – не моя заслуга, и не моё детище. Дети, когда вырастают, покидают семьи родителей, и создают собственные семьи. Я не рос в семье, и пришёл в семью не как глава, а как завоеватель. Ведь не семья меня воспитала…. М-да, да я, блин, хренов философ! А моя семья…. Сейчас это лишь немаленькая, но разрозненная сеть, части которой, по большей части, остались без главы, который самоустранился. Столько людей по всему миру продолжают собирать для меня информацию, которая ныне редко бывает мне нужна. Многие из них даже не знают о том, жив ли я. Однако продолжают работать. Но если я объявлюсь – будет как в Мексике. Вроде глава у них уже и без меня есть, но он всего лишь наместник, и все они ждали меня. А ведь я давно не прикладывал усилий для развития, или улучшения условий так называемых «моих людей». То что «Серебряный ветер» разросся с нескольких домов, до нескольких кварталов, и подчинённом подполье на немалой территории – заслуга Чочушувайо, а не моя. Иными словами, моей семьи действительно нет, и не только потому, что мертвы мои Хранители. А потому что я и сам тогда словно бы умер. Я тогда… объяснил всем, что произошло, попросил дать мне время оправиться или дальше плыть своим ходом, уже без меня. А потом, после просьбы Рады увести их с Костей туда, где ничто не напомнит ей о нашей семье – просто собрал вещи, прихватил остатки семейства Грин, и, устроив цыганку на её родине, вернулся к учителю. Когда… мм… умер ещё и он…. Остатки моего мира рухнули окончательно. Если я хотел жить, мне нужно было жизнь начинать с ноля. Пометавшись, я не смог решить, чем заняться. Потому и подался в Варию, к единственному человеку, который мог бы стать моим Небом. В услужение. Тогда я готов был на всё, лишь бы не становиться главой чего-либо, или кого-либо вновь. И что в итоге? Я всё равно вернулся к тому, с чего начинал. И боялся, что моя «новая» жизнь закончится так же. А ведь моя игра – это ещё не всё самое худшее. Пожалуй, я ещё немного надеялся, что смогу одолеть своего врага. Одолеть-то, да, но уж лучше мне не выжить при этом. Потому что тогда меня ожидает участь гораздо хуже смерти, рабства, ада или небытия. Мне слишком не повезло родиться особенным. Не повезло с пламенем, ставшим для меня настоящим проклятием. Именно оно принесло однажды в мою жизнь «человека» в кавычках, который однажды, лишь щёлкнув пальцами, поставил меня на колени. Ха, мой Лучший враг половину моей жизни, как только не пытался сломить мою волю, но не смог этого сделать. Он причинял мне боль такую, с которой мало что сравнится, он забирал самых близких и дорогих мне людей, он топтал мою гордость и свободолюбие, он рвал мне душу и отравлял разум, но сломить так и не смог. Лишь сделал меня одержимым в нашей игре. А тот «человек» сломил меня, лишь щёлкнув пальцами…. Тогда меня спасла лишь - как бы иронично это не звучало, - но одержимость игрой, закончить которую, я считал своим долгом. Чуть меньше месяца я тогда пил без просыху, пытаясь вернуть себе хоть какое-то ощущение жизни, желание жить. Но вытащить меня только Занзас и смог, ха, даже не подозревая об этом. Однако когда я закончу игру – меня уже вряд ли что-то спасёт. И ведь я сам пойду навстречу своей погибели, потому что ОН меня сломил. Вария, Вонгола, моя сеть, Чавесы, вся моя жизнь, Костя, Рада и Занзас – я всё это оставлю, предам. Если не умру раньше. Иногда я задумываюсь о том, зачем тогда я вообще к чему-то стремлюсь, что-то делаю?! Не проще ли уйти сейчас, пока рвать привязанности сердца не так больно? Пока банда ещё не понимает…. Пока они ещё могут меня возненавидеть. А ведь потом, они этого не смогут, и им будет во сто крат больнее…. Проще, однозначно. Тогда почему я ещё здесь? Бесперспективность полная, ведь всё это бесполезно. Всё будет зря. Всё что я делал в своей жизни – зря. Все кого потерял – умирали зря. Просто всё зря. А ведь перед концом страшишься только этого… Вот оно, моё мрачное будущее… Я старался не думать об этом. Прятать предательские мысли как можно глубже, ведь они вели к тому, чтобы опустить руки, перестать бороться за надежду, которой сам давно не питаю…. Но они, эти мысли, вылезали на поверхность из глубин, когда на меня наслаивалось столько всего сразу, или когда будили во мне старые воспоминания. Как раз как в эти последние месяцы. О, как мне не хватало Занзаса под боком! Это просто не передать словами!!! Спасали девчонки и… работа. Да, работа помогала просто не думать о лишнем, потому и загружал себя по полной, чтобы на какие-то посторонние мысли не оставалось и минутки. Никола жаловался, но… не объяснять же ему, что иначе я просто свихнусь, и уйду, и никто никогда меня больше не встретит, ни на земле, ни в иных мирах, ни в аду, ни в раю. Благо, что и занять себя было чем. После смерти Босса Джиглио-Неро и её дочери, эта семья распалась на враждующие кучки, которые почти добили друг друга. Вонгола всегда старалась нести мир в мир, однако при столь немалой освободившейся территории, войны за неё при разделе были неизбежны. Вот я и посчитал, что моя обязанность попытаться решить сложившуюся ситуацию миром, предложив всем претендентам вариант раздела, от которого они не смогут отказаться. И я взялся всё тщательно просчитывать, проверять, собирать информацию и снова просчитывать. Пока я составлял план раздела, Мустанг вызвался помочь мне с организацией. То есть решал вопросы о месте проведения собрания, придумывал тексты приглашения, ну и тд, чем сильно мне помог. Каваллоне тоже претендовали на территорию, как и ещё три семьи альянса: Витали, Бартолини, Коппола. Так же Вигано и ещё две семьи их альянса. И ещё несколько семей, война с которыми могла бы принести неприятности. Естественно, что всех «убогих» мы не позвали, посчитав, что мелкие семейки обойдутся. Хотя кое-кто, кому я симпатизировал за внешнюю политику и отношение к простым людям, семьям, не любящим насилие – всё-таки подсластил пилюлю. Почти неделя работы, и мне оставалось только дождаться, когда территория Джиглио-Неро станет совсем ничейной. И однажды такой час наступил. Приглашения на «собрание по разделу территории» были отправлены. В ответах они не нуждались, ибо «кто не явится – в пролёте», так что на следующий день, я смело сел на мотоцикл и отправился к месту проведения собрания. То есть в бывшую главную резиденцию Джиглио-Неро на Сицилии….