Поющий Койот. Перекрёсток Времён

Леонардо Две недели, целых две недели мы таскались по миру. Точнее по неитальянским отделениям Вонголы, по подчинённым семьям и организациям. Я проверял работу, решал вопросы и проблемы, и просто общался со своими людьми. Где-то задерживался на несколько дней, где-то решал вопросы за полдня, и Рассиэль следовал за мной едва различимой молчаливой, по большей части, тенью. Он, в общем-то, разговаривал только со мной, а во время моих встреч и переговоров только щещекал время от времени. В общем-то, с людьми из-за границы я уже успел поработать, просто связывался через всемирную сеть, и решая только главные проблемы. Сейчас я вроде как «объезжал подчинённую территорию» или «осматривал владения». Какие впечатления? Да никаких. Просто люди, которые заботились о своём благополучии. С ними можно было работать, ведь они были верны Вонголе. Да и меня, в общем-то, признали. Всё-таки квартальный отчёт получали все главы подразделений и семей Вонголы, так что улучшения явные видели. А больше им ничего и не нужно было, по крайней мере, пока. От всех этих переездов и смен часовых поясов, я, конечно, устал. Но когда мы прилетели в Польшу – усталость как рукой сняло. Просто интуиция подсказывала, что из страны лучше побыстрее убраться. Что-то в этой стране было не так. По крайней мере, для меня. Но, не смотря ни на что, планы я менять не стал. Рисковал? Несомненно! Когда я игнорировал сигналы интуиции – всегда рисковал, и платился за это. Мог ли я поступить по-другому? Разумеется. Но не сделал этого. Почему? Я не мог этого объяснить даже себе. Просто, это словно было ступенью или скорее порогом, который необходимо было перешагнуть, чтобы продолжить путь, неважно куда вверх или вниз. Несмотря на лёгкую нервозность, и постоянное ожидание непонятно чего, дела в польском отделении Вонголы решались просто и быстро. Я думал, что придётся задержаться в этой стране на несколько дней, но уложился в день. Даже меньше, если учесть, что прилетели мы с Рассиэлем рано утром, а закончили дела ещё до того, как начало смеркаться. И надо было бы убираться быстрее из Польши, но…. Мне позвонила мама, и сообщила, что задание они с моей милой Наги выполнили, но у неё возникли неотложные дела, поэтому мою иллюзионистку она высылает домой. Амбра просила организовать ей транспорт от аэропорта Катании до дома в Каккамо. Однако юмор был в том, что отправить она её собралась… из Польши, куда как раз они вместе прилетали через несколько часов. Ну, я и решил, что будет гораздо проще, если Наги полетит со мной. На том и порешили. Торчать в аэропорту в ожидании девушки мне не хотелось, да и я резко вспомнил, что подарков крестнику не заготовил, а уже пора было, вот и решил прогуляться по магазинам в компании Рассиэля. Несколько часов практически бесцельных блужданий, плодов, однако, не принесли. Ни что не привлекало моё внимание в качестве подарка для родного человечка. И я уже собирался закруглять поиски, свернув в тёмный пустынный переулок, чтобы пройти коротким путём к последнему стоящему внимания магазину, как у меня резко завопила интуиция. Я успел только толкнуть Рассиэля в пространство между мусорными баками, как в меня полетели пули. Их было так много, что я не успевал скрыться от них сам. Да и часть из них летела хаотично, будто специально отрезая мне пути к отступлению. Я изворачивался и защищался прорывом точки ноля, как мог, пока выхватывал свои пистолеты. А после ещё и отклонял пули своими, вдогонку выпуская несколько в предполагаемое местонахождение снайперов. И одного мне удалось зацепить, раз мгновенно открылось «окно» между перекрёстным огнём и, соответственно, место для манёвра. Я тут же этим воспользовался, и, отвлёкшись на секунду, щёлкнул пальцами, чтобы переместиться к раненному недоубийце. Сделал это, оказавшись на чердаке одного из домов, и тут же добил мужика, стрелявшего в меня и раненного мною в плечо, не разбираясь, и вычислил местонахождение остальных снайперов, а их всего было трое. Не теряя времени, я переместился и ко второму, тоже его убивая, ведь для того, чтобы выяснить, кто заказчик – нужен был только один. И всё бы хорошо, только меня не покидало ощущение, что это не просто засада, а ловушка. И я в неё уже попался. Когда я переместился к третьему – понял, что все мои действия были просчитаны изначально. Потому что было их не трое, а четверо. Стоило мне оказаться на крыше, за печной трубой и, по идее, за спиной одного снайпера, как четвёртый, неучтённый, выстрелил в меня в упор. Меня уже ждали. Доля секунды, но она словно растянулась на минуты. Я осознавал, что пуля летит прямо в сердце с расстояния в полтора метра, что защититься уже не успеваю, и единственный шанс на жизнь - в попытке уклониться. И совершенно диким движением я извернулся, прыгнув на руки, и успел выпустить в киллера пулю, прежде чем ловушка захлопнулась…. Я почувствовал резкую тупую боль внизу живота и в бедре. В глазах тут же потемнело, серьёзно грозясь потерей сознания. Тело словно свинцом налилось, нога отказывалась двигаться, да и, в общем, весь таз, настолько всё онемело. Я весь покрылся холодным потом, и, наверное, неслабо побледнел. А ещё я почувствовал резкий отток пламени: пуля явно была непростой, и, что ещё хуже, она застряла в тазовой кости. Только одно небо знает, скольких усилий мне стоило заставить себя оставаться в сознании и двигаться. Темнота в глазах отступила, но зрение прояснилось не до конца. Перед взором всё ещё были мутные цветные разводы. Однако это не помешало мне разглядеть, что стрелявший в меня был мёртв. Причём падал замертво от моей пули в голову так, что выбил оружие из рук своего напарника. Времени пока я приходил в себя, судя по всему, прошло немного. Секунды, максимум, не больше, потому что третий не успел ничего предпринять. Ха! Это мне так Госпожа Фортуна улыбнулась. Ведь, упади неучтённый иначе, и его напарник с не выбитым из рук оружием, успел бы меня добить. Я так думал. Я воспользовался ускользающим пламенем, чтобы временно, пока пламя не исчезнет совсем, вернуть себе полноценную возможность ходить, немного притупить боль, чтобы не мешала сосредоточиться, и прикрыть ранение иллюзией. Похоже, это сработало, потому что когда я шагнул к оставшемуся в живых снайперу, у него было выражение лица словно говорившее: «Не может быть. Он не мог промазать». Так же видимо, он находился в ступоре, раз не успел среагировать на мои в разы замедленные действия, когда я захватывал его в стальной захват, и переносился в переулок к Рассиэлю. Оказавшись на месте, я просто бросил в грязь снайпера, придавил ногой шею, и ледяным тоном спросил: - Кто заказчик? - Это сведение счётов. – Сипло ответил уже пришедший в себя мужчина средних лет. - Ты думаешь, я такой идиот, чтобы в это поверить? – Прошипел я. - Чтоб ты сдох! – Сплюнул снайпер, плевком, видимо, попытавшись попасть в меня. - Мы все непременно когда-нибудь сдохнем. Но ты сдохнешь сегодня. От твоих ответов зависит то, как именно это случиться. – Добавил угрозы в голос я. Но снайпер молчал, упрямо и самонадеянно думая, что ничего не скажет. Наивный. Я сосредоточился, и, оскалившись, произнёс: – Прекрасно. Значит…. Оковы Неба. Прямое подчинение. – Киллер заорал как резанный, а на груди в районе сердца запылало пламенем Неба изображение, не герба Вонголы, и не волчьей головы, как обычно, а изображение крадущегося альфина. Несколько минут, и глаза снайпера остекленели, и он перестал кричать. Я повторил вопрос: – Кто заказчик? – Мужчина молчал, и печать за непослушание начала причинять ему боль. Он снова закричал, да так, что у меня на миг опять потемнело в глазах. – Чем больше сопротивляешься – тем больнее себе сделаешь. – Снайпер перестал кричать, задышал через раз и, видимо решив, что лучше быстрая смерть, резво заговорил: - Мы не знаем. Ни имени, ни лица, ни организации, к которой он принадлежит. Даже голоса. - Подробности заказа. – Потребовал я. - Прислали по электронной почте, вместе с денежным переводом. Только фотография цели. Время и место, где её можно подсторожить. И точные инструкции, того как именно следует убить. Нам никогда столько до этого не платили. Мы сразу взялись…. - Глупо. Вас просто использовали. Жажда лёгкой наживы погубила уже сотни тысяч людей. – Фыркнул я, вскидывая пистолет, и убивая прямым попаданием пули в лоб. Пламя я уже почти не контролировал, но на то, чтобы сжечь тело – мне его хватило. А обдумать всё это я решил позже, когда спадёт пелена боли с разума. Мне же было плохо. Онемение распространилось на большую площадь тела, дыхание сбилось, и я почти его не контролировал. Желчь скапливалась где-то в горле, вызывая тошноту. Плюс - одежда, мокрая от пота, неприятно прилипала к телу. Об остальном я вообще молчал. Я не сдержался, поморщился и привалился к стене дома, одновременно собираясь отдышаться и осмотреть ранение. На минуту я устало прикрыл глаза, кляня себя на чём свет стоит за клинический идиотизм, из-за которого я вообще решился лететь в Польшу. - Король? – Раздалось вопросительное, отвлекая меня от самобичевания. Кавалини-второй отчего-то не мог звать меня по имени, а Боссом - я сам просил его, меня не называть так, вот у него и вошло в привычку называть меня как брат. Меня устраивало. Рассиэль вылез из укрытия, как только я с пленником очутился в переулке, и всё время «допроса» стоял рядом, не вмешиваясь. Сейчас же в его голосе звучало беспокойство. Видимо было уже заметно, что со мной что-то не так. Возможно даже, меня трясло. Я не знал, не чувствовал, и плохо осознавал, что происходило вокруг, лишь усилием воли оставаясь в сознании. Открыв глаза, я, дрожащими руками, отодвинул в сторону полу плаща, и приподнял чёрную шёлковую сорочку, ныне испорченную, посмотрев на ранение. - Дерьмо! – Прокомментировал я увиденное. Даже в тёмном переулке было заметно, как побледнело лицо моего спутника. - Король? – Повторил он, с ещё большим беспокойством в голосе. - Меня на крыше подстрелили. – Пояснил я. – Если учесть, что стреляли в упор, а пуля летела в сердце – я очень легко отделался. Жизненно важные органы не задеты, важные мышцы – тоже. Крови почти нет. Так, только кишки зацепило немного, несколько крупных нервов и кость немного повреждена, наверное. Но это всё. Жить буду. – Я хмыкнул. – Иронично, но это отличная проверка для твоей верности. - Скорую? Больницу? – С лёгкой паникой спрашивал Кавалини, и я на него прикрикнул: - Тихо, без паники! Никаких «скорых». Как по твоему мы будем объяснять огнестрельное ранение у меня на теле, и кучу оружия в одежде, из которой пистолеты использовались в последний раз не позже, чем я получил ранение? Подстрелил сам себя в тире?! Не смешно! Медики точно доложат, куда нужно, а те, в свою очередь, могут доставить множество проблем. Так что никаких больниц! Сейчас я отдышусь, дойдём до одной из главных улиц, поймаем такси и поедем в аэропорт. А там уже разберёмся. Меня моя Хранительница Тумана уже ждёт. - Король, но…. - Это со мною происходит далеко не в первый раз. Не страшно и не катастрофично. – Я глубоко вдохнул, насколько позволяло ранение сделать это без сильной боли, и оттолкнулся от стены: - Идём. И не давай мне отключиться! Мы медленно, останавливаясь, но дошли до улицы. Пару раз Рассиэлю приходилось осторожно трясти меня, потому что, прислоняясь к стенам для отдыха, я едва не терял сознание. Но нам повезло, что у одного из супермаркетов стояло такси, ожидая возможных клиентов. На нём мы и поехали в аэропорт. Я сидел так, чтобы не запачкать сидения, да и сел я сзади, чтобы иметь возможность прикрывать ранение. Нам не повезло, что мы попали в час пик, и дороги были забиты. Однако водитель попался хороший, и за дополнительную плату согласился на небольшие нарушения правил движения, благодаря чему до аэропорта мы добрались, лишь несколько раз простаивая на дорогах, и то, не больше пяти минут. Но и часто ехали по бездорожью, из-за чего я едва-едва оставался в сознании на колдобинах. В аэропорту нас уже дожидалась моя иллюзионистка, причём мама уже успела куда-то улететь. Она как обычно кинулась меня обнимать, а я, в силу замедленной реакции, не успел её остановить. В итоге хрупкая на вид девушка своими объятиями, опять-таки, чуть не лишила меня сознания…. Наги Я стояла в аэропорту возле окна, смотрела на взлетающие и приземляющиеся самолёты и дышала полной грудью. Просто дышала, наслаждаясь тем, что могу это делать. Я ждала Босса, но он задерживался. Наверняка у него возникли какие-нибудь дела, поэтому я до сих пор ему не позвонила. Он предупредил бы, если задержался надолго. В такие моменты я как никогда остро ощущала свою бесполезность. И Босс, и Мукуро-сама столько всего для меня сделали, а я не могла отплатить им тем же, или хотя бы просто чем-то помочь. Я не разбиралась в документах, не умела серьёзно сражаться, и пламенем владела весьма посредственно. Всё, что у меня было это немного красоты, и то, чему я успела научиться, пока жила с родителями. Моя мама была известной моделью и танцовщицей. Меня она с детства учила своим профессиям. Порой я целыми днями только и делала, что под руководством незнакомых людей танцевала, училась правильно ходить по подиуму, позировать, часами стоя под прицелами фотоаппаратов и видеокамер. Училась правильно говорить и рекламировать какие-то продукты. Ходила в театральный, чтобы быть ещё и актрисой, и певицей. И ещё изучала языки, чтобы, по словами матери, в будущем я могла работать не только во Франции. Днём мой график был расписан по минутам, я почти не видела родителей, и уж тем более не ждала от них ласковых слов, или похвалы за старания. Отец, процветающий бизнесмен, не любил маму. Она нужна ему была только для престижа, как дорогие брендовые запонки или галстук. Маме отец нужен был в качестве спонсора. Это был просто брак по расчёту. Я же…. Я тоже нужна им была, чтобы показать образцовость семьи папарацци. Я понимала это, да и завистники родителей часто говорили мне об этом. Но я всё равно надеялась, что где-то глубоко в душе они меня любят. А потому старалась делать всё так, как они говорят, в тайне завидуя девочкам в грязных юбках, которых с такой любовью обнимали мамы, и, мечтая увидеть мир за пределами подиума, съёмочной площадки и фотостудии. Воображала о том, какой он мир…. Конечно, я должна была радоваться, ведь к своим двенадцати годам я успела сняться в нескольких подростковых и детских журналах, рекламировала популярные игрушки и даже однажды представляла коллекцию модной одежды для детей. Мне пророчили хорошую мировую карьеру. Я ни в чём не нуждалась, кроме родительской любви, ведь в любой момент обо мне готовы были позаботиться няня, стилист, и ещё куча всяких людей приставленных ко мне. Честно говоря, от них я получала гораздо больше теплоты, нежели от мамы, которая постоянно орала на меня за робость и стеснительность. Та авария произошла действительно случайно. Как-то меня везли в новую фотостудию, где должны были пройти съёмки. Мне открыли дверь, я вышла из машины и услышала отчаянный писк маленького котёнка посреди улицы. Мимо него со всех сторон неслись машины, не давая перебежать улицу. От страха он прижимался к асфальту, сжавшись в маленький комочек, красивый комочек. Я впервые видела котёнка, такого красивого и беззащитного и… очень испуганного. И на него нёсся грузовик на большой скорости. Мой водитель уже уехал, а няня отвлеклась…. Мне показалось, что грузовик далеко и я успею, и успела бы спасти котёнка, если бы не сломавшийся от бега каблучок туфли. Я помню чей-то крик, оглушающий сигнал грузовика, визг тормозов и темноту. Когда я на миг очнулась в больнице, в кислородной маске, подключённая ко множеству проводов, услышала истеричный крик матери. Она кричала: «Я не собираюсь отдавать жизнь за эту бесполезную любительницу природы!» Другой, мужской голос что-то тихо ей отвечал, а она на него снова закричала: «Зачем мне калека?». Некоторое время спустя в палату вошёл врач. Он посмотрел на меня, печально вздохнул, и подошёл к одной из стен, где на мягкой подушечке лежал котёнок. У него одна лапка была перемотана бинтом, и он всё время тёр ею мордочку, видимо пытаясь снять повязку. Я, наверное, находилась под действием какого-то обезболивающего, раз не чувствовала большую часть тела и шевелиться не могла. Но врач видимо заметил, что я очнулась и мой взгляд. - Чтож, по крайней мере, котёнка ты спасла. Он не хотел отпускать тебя, и выходить из палаты. Мы не смогли его вытащить, ловким оказался. Я позабочусь о нём. – Он погладил котёнка, вздохнул, и, подойдя ко мне, начал отключать меня от приборов. – Прости малышка. Шанс найти нужные тебе органы за столь маленький срок – очень маленький. Твои родители помочь отказались, да и оплачивать дорогостоящие операции не пожелали. Они оставили тебя умирать, и вообще официально похоронили ещё позавчера. – Услышав это, я заплакала. Ведь меня выбросили, как ненужную вещь. - Моё начальство не видит смысла в поддержании в тебе жизни, а коллеги считают, что гуманнее позволить тебе умереть спокойно. Прости этот мир, малышка. Надеюсь, в следующей жизни тебе повезёт больше. – Это последнее, что я услышала, перед тем как потерять сознание, а после и познакомиться с дорогим братом, Мукуро-самой. Я очень хотела жить, посмотреть на мир, потому и согласилась на его предложение. Большая ли цена в том, чтобы позволить кому-то пользоваться своим телом ради жизни? Нет, я так считала. Согласившись, я очнулась живой уже в Японии. Жизнь тогда так круто поменялась. Я всё ещё была бесполезной, но нужной, чтобы Мукуро-сама мог свободно гулять по миру, в то время как его тело было заперто в Виндиче. Он показал мне другую сторону жизни, подполье, и рассказал о том, как оно жестоко с ним и его приятелями поступило. Я никогда не была согласна с тем, что мафию необходимо уничтожить, ведь в ней тоже были люди. Я думала, что её можно изменить, надеялась. Но с Мукуро-самой никогда не спорила, ведь лишь благодаря ему я жила и могла хоть каждый день гладить бездомных котят, таких же какой стала сама. А Кен и Чикуса стали мне хорошими, первыми друзьями. Конечно, они часто кричали на меня, но лишь потому, что не умели заботиться по-другому. Они защищали меня, и нередко делились со мной своими порциями той скудной еды, что удавалось добыть. Я не вспоминала свою прошлую жизнь с ними, не скучала по ней, да и не жалела о новой жизни. Я никогда не волновалась так под прицелами фотокамер журналистов, на подиуме или вовремя съёмки, как перед знакомством с Боссом. Вся извелась прямо. Конечно, главным для меня был Мукуро-сама, но мне отчего-то казалось, что слишком многое в моей жизни зависит от того примет ли меня в семью Савада Тсунаёши. В те секунды ожидания его решения, я смотрела в совсем не иллюзорно и неподдельно добрые и всепрощающие глаза, и понимала, что если этот человек попросит меня оставить Мукуро-сама и позовёт за собой – мне очень сложно будет выбрать. Правда улыбка Босса мне показалась тогда фальшивой, совсем как у тех продюсеров, что работали со мной. Но это лишь на краткий миг, пока меня не затопило с головой облегчение от решения Босса принять меня в семью. От волнения я не нашла тогда иного способа выразить свою благодарность, кроме как поцелуем. И… закрутилось. У меня прибавилось друзей, и появилась семья. Те, кто действительно, как мне кажется, никогда от меня не отвернутся. Только я была им не ровней… и снова была бесполезной. Неожиданное преображение Босса не вызвало во мне никаких чувств. Я радовалась тому, что Мукуро-сама решился кому-то довериться, и что он скоро будет на свободе, и ещё чувствовала, что так и должно быть. Босс для меня почти не изменился. Я и раньше видела в нём не детскую мудрость, бесконечную доброту и усталость. Это не изменилось. Просто мудрость он больше не скрывал, а доброта и усталость спрятались за показным безразличием. Но выглядеть Босс стал лучше…. Переезду в Европу я обрадовалась. Всё-таки японский менталитет сильно отличался от европейского, и приспособиться к нему мне было непросто. Да и тёплому дому, и хорошей еде в достатке невозможно не радоваться. Только ребята стали сильно занятыми во главе с Боссом, и порой мне казалось, что обо мне, о нас с Кокуё они и вовсе забывают. Мукуро-сама навещал нас, но о своей новой жизни он почти ничего не рассказывал. Только изредка жаловался на холодность Босса и на занудность Хибари-сана. А мы с Кеном и Чикусой радовались тому, что его сердце хоть немного оттаяло. А потом был тот случай, когда Мукуро-сама потерял контроль над иллюзией моих органов. Та ситуация сильно принесла мне облегчение. Во-первых, потому, что я узнала: Босс совершенно искренне считал меня своей Хранительницей, а во-вторых, потому что я в результате перестала быть обузой для Мукуро-самы и Босса. Я вспоминала, что говорил врач, когда отключал меня от приборов, но Босс говорил о новых органах для меня с такой лёгкостью…. Он был убедителен. Да и я не хотела совсем уж сидеть у них на шее. И раз уж самой контролировать иллюзию органов для себя мне не удавалось – почему бы не позволить позаботиться о себе? Уже выписываясь из больницы, проводя время с Боссом и получив от него в подарок котят, а потом и празднуя свою выписку – я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Правда, ощущение своей бесполезности никуда не делось. Ребята работали не покладая рук, а мы с Кеном и Чикусой сидели дома, и гуляли по окрестностям. Мы маялись от скуки, и жаждали заняться хоть чем-нибудь, потому и были очень рады, когда Босс пригласил нас на приём. Сыграть девушку Дона Вонголы? Это задание действительно было по мне. Я вспомнила о том, что меня и учили почти с рождения «выходам в свет», и постаралась на славу. Был ли доволен Босс моей работой? Не знаю, но когда он смотрел на меня, и вёл на танец – всегда искренне улыбался. А я, чувствуя враждебные взгляды завистниц, становилась всё более уверенной в себе. На приёме я познакомилась со своей подругой, Анжи. Ей было семнадцать, она была постарше, но мы прекрасно понимали друг друга, и от того хорошо ладили. Мы обе прекрасно разбирались в моде, стиле и других чисто женских увлечениях, и обе устали от этого. И мы обе чувствовали себя бесполезными для своих семей. Анжи была очень весёлой девушкой, а я, проведя много времени с Мукуро-самой, научилась шутить. Именно у неё в гостях, роясь в стопке старых модных журналов, когда после очередного приёма, проводимого дедом моей подруги, Босс разрешил мне остаться у неё на ночь, я и увидела фотографию своей матери и статью об её исчезновении. Глупой я никогда не была, и, прочитав статью о «бесследном исчезновении известной модели», сразу поняла, что мама не пропала, а давно мертва. Её смерть стала ценой моей жизни. Я не знала, как на это реагировать. С одной стороны у меня давно исчезли иллюзии на счёт отношения ко мне моих родителей, но с другой стороны, как бы она ко мне не относилась, а всё равно была матерью. А Босс с одной стороны меня спас, с другой же солгал мне, обманул. Я не знала, что и думать. Неделю я не находила себе места, бесцельно мотаясь по комнатам особняка Босса, пока не решилась спросить у Мукуро-самы. И спросила, знает ли он что-нибудь о гибели моей мамы и о том, как Босс с этим связан. Мукуро-сама тогда велел Кену и Чикусе оставить нас наедине, а сам, к моему удивлению, встал на колени и начал просить прощения. Но не за себя, а за Босса просил он. Говорил, что всё, что тот делает – он делает для нас, для семьи. Говорил, что он хороший Босс, потому что благо для семьи – в приоритетах у него первое. Мукуро-сама сказал, что присутствовал в тот момент рядом с Боссом, когда он принимал решение. По его словам, Босс в тот момент сказал, что пусть я лучше возненавижу его, но буду живой и независимой, чем всю жизнь буду под контролем иллюзионистов. И я поверила этим словам, и простила Боссу его ложь. Только сообщила однажды, что в курсе. Он тогда сел в кресло с размаха, и долго смотрел на меня грустными глазами, после чего сказал, что не будет оправдываться и просить прощения. Не знаю почему, но я была этому только рада. Босс был уверен в своём решении, а я, его подчинённая и Хранительница, не имела права в нём сомневаться. Тем более он подарил мне новую, гораздо лучшую жизнь, да и в его доброту я верить не перестала, и даже представить себе не могла, чего ему стоило принятие этого решения. Сейчас я снова разрывалась от разных чувств: с одной стороны, мне было немного грустно, что Босс отправил ребят куда-то, а меня оставил, с другой стороны, меня он оставил практически при себе, да и возможность учиться у его мамы того стоила. Я просто немного скучала по Мукуро-саме, Кену, Чикусе, Шоичи, Спанеру и по остальным, тоже. Мама Босса взялась за меня основательно. Она учила меня защищаться в рукопашную, пользоваться оружием и трезубцем и дамским пистолетом, и учила контролировать пламя. Плюс ко всему, с ней очень интересно было проводить время. Она показывала мне, как можно пользоваться мужскими слабостями с помощью женского шарма. Учила заигрывать и даже соблазнять. Рассказывала о множестве женских хитростей. В общем, учила меня тому, чему не учила мама. Учила быть девушкой. Амбра была потрясающей женщиной, и мне нравилось у неё учиться. Мы выполнили задание, которое своей маме давал Босс. Да, я гордилась тем, что в этот раз смогла существенно помочь! Но у Амбры – она просила называть её так – возникли какие-то неотложные дела, и она решила отправить меня на Сицилию, к Боссу. Правда, оказалось, что сам он был в Польше, где я и должна была расстаться с его мамой. Поэтому и было решено встретиться в одном из аэропортов. И вот я ждала и скучала, раздумывая: позвонить, или всё же не стоит? Время тянулось медленно. За окном были сумерки и землю красиво расчерчивали огни взлётно-посадочных полос, и прожекторов, а вдалеке виднелись огни города. Я вздохнула, и только решила присесть, как почувствовала пристальный взгляд. Обернувшись, я увидела неторопливо приближающегося Босса, и ещё парня, очень похожего на Бельфегора. Облегчённо выдохнув, я кинулась к Боссу, и обняла его. Он издал какой-то странный звук, и слегка пошатнувшись приобнял в ответ, после чего прошептал: - Здравствуй, моя милая Наги. Извини, что тебе пришлось ждать, но не могла бы ты ослабить хватку? – Я отпрянула, слегка удивлённая. Ведь Босс обниматься любил. Но приглядевшись к знакомому лицу, заметила, что оно слишком бледное, губы были обескровлены, а взгляд чем-то затуманен. - Что случилось? – Спросила я. - Потом объясню. – Отмахнулся Босс, и, указав на своего спутника, представил его мне: - Это Рассиэль, брат нашего Бельфегора. Он на испытательном сроке, но пока с нами. Рассиэль, это Хроме, моя Хранительница Тумана. - Ще-ще-ще, а я-то думал, что твой Хранитель Тумана преступник, Король. – Отозвался парень. – В любом случае, рад с вами познакомиться, Леди, ще-ще-ще. – Склонил голову близнец Бельфегора. - У меня много Хранителей. Среди них всяких хватает. – Фыркнул Босс. – Идёмте скорее в самолёт, если не хотите, чтобы я прямо тут отключился. – И он развернулся и поспешил к выходу к частным самолётам. Я поспешила следом, рядом шёл Рассиэль. У самолёта нас встретили пилоты, открывая нам железную птицу. Стоило оказаться внутри, как Босс скинул рюкзак в одно из глубоких кресел, и сам рухнул в соседнее, подозрительно болезненно скривившись при этом. Пилоты ждали приказов, я хоть каких-нибудь слов, а вот Рассиэль беспокоился: - Король…. - Сейчас. Погоди, немного отдышусь. – Отреагировал Босс, прикрыв глаза, и задышав глубже. Только теперь я заметила, что дыхание у него было сбитым, и тоже забеспокоилась. Однако он отдышался, открыл глаза, и пронзительным взглядом обвёл присутствовавших. – Значит так. У нас внештатная ситуация, внеочередной раз - по моей глупости. И для начала вы мне все поклянётесь в том, что от вас об этом никто не узнает. Ни посторонние, ни сослуживцы, ни даже родные. Пилоты переглянулись, пожали плечами и поклялись. Чуть погодя поклялся и Рассиэль. Я понимала, что произошло что-то серьёзное, раз Босс просил клятвы. Естественно, что я тоже её принесла. Тогда Босс удовлетворённо выдохнул и снова заговорил: - Так уж случилось, что один мой старый враг, неплохо изучивший мои привычки и повадки в опасных ситуациях, устроил на меня засаду. Я, в общем-то, легко отделался. Но одна пуля меня всё-таки зацепила. – С этими словами он приподнял полы сорочки, и на два пальца выше ремня брюк, мы увидели небольшую дырочку в коже, огнестрельное ранение, с посиневшей припухшей вокруг кожей, и подсыхающим сгустком крови. Я, не сдержавшись, ахнула. - Босс! – В один голос с пилотами воскликнула я. - Спокойно. Это не критично. Далеко не в первый и точно не в последний раз. Жизненно важные органы не задеты, так что жить буду. – Пытался успокоить нас Босс. - Крупный нерв задет, так что немного больно, но это всё. Однако мне всё равно нужна ваша помощь…. - А может всё же больница? Придумаем, что сказать и… – Робко спросил брат Бельфегора. - Это долго. Да и смысл? У меня достаточно медицинских знаний для того, что самому врачом в больнице подрабатывать. Сколько раз я сам себя обрабатывал в полевых условиях – не сосчитать. В общем-то, и сложного ничего нет. Просто двигаться в таких случаях непросто. Однако сейчас у меня есть вы. Поможете, любимому Боссу, а? – В замутнённом болью, (теперь мне было это понятно), взгляде, мелькнуло лукавство. - Конечно! – Воскликнула я. - Что нужно делать? – Спросил один из пилотов. - В самолёте есть аптечка? – Спросил Босс, и пилот кивнул. – Хорошо. Тащите сюда. Ещё мне нужен кипяток. – Мужчины забегали, и уже через две минуты всё, что нужно стояло возле Босса. – Прекрасно. Ещё мне нужны лимоны, а лучше свежевыжатый лимонный сок. Несколько литров. Хотя лимоны тоже сойдут. Лёд, если найдёте – тоже пригодится. - Лёд есть в самолёте. Принести сейчас? – Спросил капитан воздушного судна. - Нет. Его потом принесёте. - А лимоны…? – Спросил Рассиэль. И непонятно было, что он хотел спросить: то ли зачем они нужны, то ли где их взять. Но Босс предпочёл второй вариант: - Поищите в аэропорту. В кафе, или продуктовых где-то должны они быть. Идите искать все. Так быстрее найдёте. - Но Бо-осс, тогда ты останешься один. - Да, но так нужно. Идите. – Настойчиво повторил Босс. Мне не хотелось его оставлять в таком состоянии. А вдруг ему что-то понадобится? – Со мной всё будет хорошо. Обещаю. - Уверенный взгляд, просящий оставить его, и почти приказной тон заставили меня послушаться. Самолёт мы покидали в молчании. В аэропорту один из пилотов предложил разделиться, чтобы быстрее найти нужное. Я поддержала, но только мне показалось, что лучше по двое. Чтобы не заблудится, и не принести больше, чем нужно. Со мной согласились, и мы разошлись: пилоты в одну сторону, мы с Рассиэлем - в другую. Не теряя времени, мы спрашивали продавцов, есть ли у них лимонный сок, или лимоны. Нам сразу отвечали, что нет. - Эй, Леди, ты вроде дольше меня знаешь Босса, как думаешь…? – Спросил мой спутник, пока мы подходили к очередному кафе. Я улыбнулась, скрывая встревоженность: - С ним всё будет хорошо. Босс же обещал. Я ему верю. Ни сока, ни самих лимонов мы так и не нашли. И встретились с пилотами с пустыми руками. У них тоже ничего не было. До города нужно было ехать, а это долго. Что-то мне подсказывало, что Босс не рассчитывал на то, что мы покинем его надолго. Да и нам самим не хотелось его оставлять. Мы устроились с зале ожидания и принялись думать о том, что делать. В какой-то момент мне вспомнилось, что в одном из кафе на витрине я видела десерт, во время приготовления которого нужно много лимонного сока. Я, ничего не объясняя, кинулась к тому кафе, сразу к шеф-повару. У них действительно был сок, но они отказывались мне его продавать. Говорили, что у них каждый литр на счету. Тогда я заплатила им столько, сколько стоили десерты, которые можно было бы изготовить, использовав два литра сока. После чего я вернулась к пилотам и Рассиэлю, торжествующе потряхивая добычей. Мы тут же поспешили обратно, в самолёт. Перед тем как войти мы все почему-то затормозили. Наверное, не знали чего ожидать внутри. Но Боссу я верила, а потому уверенно поднялась на борт. Первое, что я заметила, а точнее почувствовала – это тишину, какой не бывает при наличии живых существ. Было вообще не похоже, что на борту кто-то был, и от этого липкий холодок пробегал по позвоночнику. Я, задержав дыхание, прошла в салон и осмотрелась. Естественно, первое, что бросалось в глаза – это сам Босс. Он развалился в двух креслах, прикрыв глаза. Его ноги были укутаны в тёплый плед, но торс был нагим, а на плечах была накинута всё таже сорочка, с окровавленной дыркой от огнестрела на боку. Рана была аккуратно обработана и плотно и даже туго перевязана бинтами по слегка выпирающим тазовым косточкам…. Рядом с Боссом на столике валялись две распотрошённые аптечки. Одна была в самолёте, а вторая, видимо, принадлежала Боссу. Горячей воды где-то не было, как и тары, в которой её принесли Боссу. А ещё на столике лежала странной формы пуля…. Но главное – сам Босс визуально не подавал признаков жизни. То есть грудная клетка не вздымалась. И от этого было, мягко говоря, не по себе. Я верила в Босса, но не бояться, не переживать не могла. И рядом со мной точно так же замерли пилоты и брат Бельфегора. Мы хотели пройти, но боялись обнаружить, что Босс…. А может он просто спал или дремал, и, пройдя мимо, мы его разбудим? А может, его и нужно было разбудить? Мы не знали что делать. Но вдруг, что-то изменилось. Босс пошевелился, его губы искривились в усмешку, ресницы затрепетали, и из-под век, глядя на нас, сверкал насмешливый огонёк: - Что, смотрите, не сдох ли? Не дождётесь! – Немного сипло, но ехидно произнёс он. Я заметила, что губы у него были немного искусаны. И вдруг я поняла, что Босс отправил нас за соком, чтобы мы не мешались, не переживали больше, чем нужно, да и вообще не стояли над душой. – Сок-то притащили, или лимонов? - С-сок. – Заикнувшись, ответила я. Босс от искреннего удивления даже голову приподнял, чем лишь убедил меня в моих подозрениях. - О! А где взяли? - Тут в аэропорту кафе есть, там, у поваров выпросили. – Ответила я, передёрнув плечами. Наверное я никогда в жизни столько не спорила, сколько спорила с шеф-поваром того кафе. Да и вообще ни с кем не спорила. - Молодцы. – Кивнул Босс довольно. – Значит, теперь налейте сок в четыре стакана. – Рассиэль тут же выхватил у меня бутылки с соком, и пошёл разливать. Когда дело было сделано, Босс взял одну оставшуюся не разлитой бутылку и продолжил: - Теперь взяли по стакану. – Мы не понимали зачем, но послушались. Босс с непроницаемым лицом произнёс: – Ну, моё здоровье! – Он чокнулся бутылкой со стаканами в наших руках, и медленно, но за один присест выпил целый литр лимонного сока, не поморщившись, а потом ехидно посмотрел на нас: – Что смотрите? До дна! Или не хотите здоровья великому и любимому Боссу, мне? – Я перевела взгляд на сок в руке и поняла, что Он хотел, чтобы я выпила за его здоровье. Босс ждал. И я поняла, что он совсем не шутит, а потому скривилась, но послушно начала пить. О, как же это кисло! Я морщилась, прерывалась, чтобы отдышаться, но пила. И когда, наконец-то, осушила бокал, Босс хрипло спазмено рассмеялся: – У вас были ТАКИЕ лица! Ха-ха-ха. Как же мне нравится над вами издеваться! Это кайф! – Мы переглянулись, и неуверенно улыбнулись: Босс был в своём репертуаре, издевался и пытался отвлечь наше внимание, а значит, с ним было всё нормально. Ну, за исключением здоровья. - Король, как тебе не стыдно, а? – Облегчённо выдохнул Рассиэль. - А что? – Моментально вскинулся Босс. - Между прочим, лимон очень полезный фрукт. Повышает иммунитет, витамином "С" укрепляет сосуды, а заодно и разъедает некоторые химические цепочки, которые в современном мире используют для того, чтобы, например, пламя в организме блокировать. Кисло – да, но очень полезно. Считайте, что я о вашем здоровье забочусь. – Довольно прищурился он. Мукуро-сама рассказывал, что Босс поиздеваться любит. А что было сейчас? Он издевался, пытался отвлечь наше внимание или это было просто бравадой? В салоне самолёта воцарилась тишина. Мы не знали что сказать, или сделать, а Босс с интересом наблюдал за нами. Под его взглядом было сложно усидеть на месте, но и все готовые вырваться из горла предложения, в нём и застревали. Висело в воздухе какое-то давление, и как мне казалось, все с интересом ждали, кто не выдержит его первым. - Босс, я немного владею пламенем Солнца. Может, могу чем-то помочь? – Робко спросил один из пилотов, кажется, помощник капитана воздушного судна. Босс прищурился: - Я помню, кто из моих подчинённых и чем владеет. Но пламенем Солнца я обладаю всяко лучше тебя, и уже сто раз бы себя вылечил, или хотя бы просто облегчил состояние. Однако враги у меня не простые. Вон, какую пулю придумали, с полостью для ядов или жидких блокираторов пламени. В моём киндер-сюрпризе была какая-то непонятная хрень, и пока не проявятся все её симптомы – я не решусь лечиться иначе, кроме как по-деревенски. То есть ни пламенем, ни химией, ни таблетками, ни противоядиями. Потому вас за соком и послал, хоть и не рассчитывал, что вы его мне принесёте. Как я уже сказал: лимонная кислота разъедает некоторые соединения без вреда организму. – Ах, вот зачем это было нужно! - Но вам ведь больно…. – Настаивал пилот. - В тебя когда-нибудь стреляли? – Вздохнув, спросил Босс. - Да. - А попадали? - Везло. - В меня стреляют постоянно, а вот везёт мне далеко не всегда. Уже привычно – это, во-первых. – Начал пояснять Босс. - Во-вторых, боль – очень относительное понятие. У каждого человека порог боли находится на разных уровнях. Мой за мою жизнь взлетел на такой уровень, что даже если сломать мне все кости в теле – не факт, что замечу. Разве что только потому, что двигаться тяжелее будет. Ну, и наконец, в-третьих – я не маленький, и вполне способен терпеть. – Босс сделал добродушное выражение лица как у детских психологов: - А вообще, успокойтесь, не переживайте, расслабьтесь, присядьте. Мне пока вполне комфортно, а значит и помощь ваша не нужна. Понадобитесь – и с того света достану. - А вы, может, кушать хотите? – Мы все дружно посмотрели на второго пилота, как на идиота. Он стушевался под нашими взглядами. - Боюсь, что это для меня пока недоступно. – Кисло скривился Босс. - Кушать – нет, организм в лёгком шоке, так что кусок в горло не полезет. Да и вообще, чисто по идее, мне капельница нужна. Но я не настолько слаб, чтобы сдохнуть от нескольких дней вынужденного голодания. - Мы, наверное, на Сицилию завтра возвращаемся? – Спросил брат Бельфегора. - Почему это? Нет, конечно! Эта мелкая неприятность не повод менять планы. По крайней мере, так сильно. Залетим в Берлин на несколько часов, только и всего. – Отмахнулся Босс. - Но шеф… - Мне повторить? – Опасно сверкнул глазами на своего пилота хозяин Вонголы. - Это же подчинённые семьи. Встречу с ними можно перенести. - Я и так непростительно долго её откладывал. – Тяжело вздохнул Босс. - Подчинённым, знаешь ли, не нравится, когда внимание начальства обходит их стороной и не спешит в решении их проблем. Они, в таком случае, начинают роптать. Мне это нафиг не нужно. Да и… если встречу с подчинёнными и можно отложить, то день рождения обожаемого крестника – точно не перенесёшь. – Босс вдруг улыбнулся. Меня почему-то не удивило наличие у него крестника. - Я так подгадал свой график поездок, чтобы как раз выкроить день на его праздник. Он на меня, наверное, сильно сердится, ведь прошлый его день рождения мне пришлось пропустить. А его мать с недавних пор не позволяет мне видеться с крестником в другой день, кроме как в его праздник. Я очень соскучился, и какое-то огнестрельное ранение не помешает мне его увидеть. Тем более что его мать обещала меня из-под земли достать, и обратно закопать по частям, если я и в этом году пропущу день его рождения. В Берлин мы ему за подарком полетим. Раньше я, скотина бессовестный, как-то не озаботился, а здесь я ничего не нашёл подходящего. Так что на Сицилию мы вернёмся не раньше, чем закончим дела. Ну, или если там что-нибудь случится. Я ясно выразился? – Осведомился он. - Как прикажете, Босс. – Подобострастно склонили головы пилоты. - Прекрасно. – Босс – как он сам говорил – включил «Босса». - Значит так, я притомился, а потому собираюсь подремать, или поспать, как получится. Буду вам очень признателен, если вы всё-таки позаботитесь о своём Боссе, и если у меня поднимется температура – притащите одеял и льда. Если это случится – спать я вряд ли буду, так что разбудить не бойтесь. – Какая же я глупая! Совсем не подумала о том, что пулевые ранения болью не заканчиваются. А ведь я не понаслышке знала, что такое жар. В Кокуё-Лэнде всегда сквозило, и я часто простывала. Да и здоровьем я никогда не отличалась. Так что нередко ощущала на себе и мороз, при поднятии температуры, и ломоту, когда она поднималась слишком высоко. Вздрагивала от мысли о том, сколько неприятных мгновений придётся пережить Боссу, и ведь сама, при этом, ничем не могла ему помочь. А Босс как-то неуверенно и тихо продолжил: - Кроме того, это маловероятно, но может случиться и так, что я начну бредить. В этом случае, вашей задачей будет не мешать мне говорить с призраками Прошлого и Будущего, Реальности и Сна, Исполнившегося и Несбывшегося, а так же не вслушиваться. Иначе моё внутреннее я может свести вас с ума. И это не шутка, а серьёзное предупреждение. – Серьёзно сказал Босс. - Да и вообще, подслушивать – это невежливо. И не делайте такие страшные лица! – Поморщился он. - Мне только ночь перетерпеть – завтра, как огурчик буду, вот увидите. Да, утром всё будет в порядке. Я обещаю. - С огнестрелами месяцами лежат…. – Неуверенно произнёс один из пилотов. - Я - не все. Мне в любом случае никто не позволит валяться в постели больше недели, причём я первым же себе этого и не позволю. Просто врождённая гиперактивность не выдержит пассивного времяпрепровождения. Да и жизнь наёмника научила меня быстро брать себя в руки, и быть готовым к бою в любой момент, даже когда серьёзно ранен. Я быстро оклемаюсь, вот увидите. – Босс заворочался, устраиваясь поудобнее в креслах, и прикрыл глаза. – Ладно, хватит болтовни! Дайте мне отдохнуть. Я смотрела на непривычно бледного Босса, и понимала, что очень хочу помочь. Хотя бы немного расплатиться с ним за то, что он вернул полноценную жизнь мне самой. Но что я могла сделать? После нескольких минут размышлений, мысль в голову мне всё-таки пришла…. Я встала с одного из кресел, в котором сидела до этого, обошла Босса и прилегла к нему, прижимаясь к здоровому боку. Карие глаза мгновенно открылись: - Наги, милая, что ты делаешь? – И взгляд у него был такой внимательный…, что я сразу смутилась: - Я…. Я подумала, что тебе так теплее будет. Да и температуру твою мы так легче узнаем…. И…. И говорят, женское тепло мужчин лечит…. – Окончательно покраснела я, краем глаз замечая ухмылки пилотов. - Так, это тебя этому моя мама научила, да? – С подозрением спросил Босс. - Нет! То есть…. - Так и знал, что сводить вас вместе было плохой идеей, и что моя мама испортит мне мою милую скромницу. - У тебя очень хорошая мама, Бо-осс. Обе хорошие. – Тихо произнесла я. - Ага, одна садистка, другая мазохистка. В курсе. Грех, конечно, отказываться от женского тепла. Но ты со мной отдохнуть не сможешь. – Эта фраза прозвучала так двояко, вызывая невольные мысли неприличного содержания, что я почувствовала, как мои щёки запылали чуть не буквально. Наверное, со стороны я была уже красной, как помидорка. – О, да ты скрытая извращенка. Не зря говорят, что в тихих омутах черти водятся. – Лукаво сверкнул глазами он. - БО-ОСС! – Возмутилась я, не зная, куда себя деть от смущения, под его взглядом. - Ладно-ладно, молчу. Но всё-таки, вряд ли ты сможешь выспаться лёжа в обнимку с мечущимся в полубреду мною. – Серьёзно произнёс Босс. - А сколько ночей ты не высыпался, бегая ко мне в больницу? – В тон ему спросила я. - Какая разница? Ты ведь девчонка, а вы внимание любите, разве нет?! - А парни разве не любят внимание девушек, направленное на их скромные персоны? – Вырвалось у меня. Босс замер и с подозрением уставился на меня. - Нет, моя мама определённо очень плохо на тебя влияет. – Выдохнул он, некоторое время спустя. – Ладно. Оставайся, но не приставай. К сожалению, я не в том состоянии, чтобы не сопротивляться…. – Грустно посмотрел он на меня. А вот губами Босс ухмылялся. Я обиженно слегка толкнула его в плечо. Он картинно вскрикнул, закатил глаза и обмяк. Да так правдоподобно, что я невольно забеспокоилась…. Пока не заметила хитрый блеск из-под ресниц слегка приоткрытых глаз. Босс хихикнул, уже снова устроившись поудобнее, закрыл глаза. После чего, как мне показалось, даже не уснул, а потерял сознание. Пилоты куда-то ушли, брат Бельфегора устраивался на соседнем кресле, и я тоже решила никого не ждать, и, укутав и себя, и Босса в принесённые заранее одеяла, приобняла его и уснула. А ночью у Босса сильно поднялась температура. Он был почти обжигающе горячим, и заметался, отчего я и проснулась. Рассиэль не спал, он и принёс льда, который мы никак не могли пристроить на лбу у Босса и решили оставить у затылка. Босс дёргался, метался и о чём-то шептал в бреду, еле слышно, даже мне. Поначалу я не вслушивалась, но потом навязчиво мне стали запоминаться какие-то имена и фразы на разных языках, вроде: «не делайте этого», или «остался совсем один», или «давай уедем с малышкой отсюда, куда-нибудь, где безопасно». Имён было много, и, как я поняла, все они принадлежали давно мёртвым людям. Чаще всего он повторял семь имён: Эми, Ги, Сэл, Ал, Лу, Терри и Лилу. И об этих людях Босс шептал, как о ком-то очень близком, но с какой-то болью. О чём он шептал конкретно – я не вслушивалась. А ещё он разговаривал с кем-то страшным, потусторонним, и на неизвестном мне, каркающем языке. И вроде шептал он очень тихо, а что-то в этом шёпоте разбудило всех, кто был в самолёте. Мне было как-то не по себе, и страшно. Волосы на затылке шевелились, и тело покрывалось гусиной кожей…. Я цеплялась за Босса, жалась к нему изо всех сил, не то пытаясь разбудить, не то спрятаться в нём. Что-то сподвигло меня зарыться пальцами в его волосы, и… Босс мгновенно перестал метаться и шептать, будто очнулся…. Но нет, дышать он продолжал сипло, поверхностно и быстро, однако либо спал, либо был без сознания. Я вздохнула с облегчением, и поудобнее устроилась рядом с Боссом. Убирать руку из его жёстких волос я не решилась, так как не была уверена в том, от чего именно он перестал метаться. Вряд ли, конечно, от моей руки, но, а вдруг? Некоторое время спустя я не заметила, как провалилась в сон.

***

- О, я восхищена! Ты не сломался, но хочешь ли ты вернуться теперь? - Я не знаю. Мне всё равно. - Все стремятся как можно скорее покинуть это место, а ты… - Я просто привык. И не уверен, что мои цели стоят того, чтобы вернуться, госпожа. - Ха! А всё-таки ты очень интересен. Тогда так: я предлагаю тебе игру. Я дам тебе всё. Дарую такие возможности, какие не доступны никому иному. У тебя необычная кровь, и сила, что ты уже пробудил. Я же дам тебе возможности её развить и использовать по своему усмотрению. Я дам тебе возможность получить знания, которых нет ни у кого более. - Что взамен? - Ничего страшного. Только несколько условий, о которых мы договаривались ранее, и которые ты с лёгкостью исполнишь с той силой, что у тебя будет. И ещё ты развлечёшь меня. - В чём подвох? - Время. Ограниченное время. Ни что в этом мире не может длиться вечно. Плюс, у всего, что я тебе дам, будет и обратная сторона медали. Ведь любой дар, это ещё и проклятье. - Время? - ... - Я согласен. - Ты уверен? Ты ведь знаешь, что я обманываю. Знаешь, что вернувшись из ада, уже не сможешь «слиться с толпой», стать таким как все, остаться человеком. Знаешь, что мои прикосновения для человека бесследно не проходят. И всё равно хочешь вернуться? - Мне всё равно. Но так, я хотя бы жизнь узнаю…. - Да будет так!

***

- Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Всего один человек! Один человек – и четверых из семи Детей Звёзд больше нет. А последний оставшийся в живых – теперь всего лишь упрямый мальчишка, неспособный дать и малейший отпор!!! Вы всего лишь миф, а теперь и вовсе забытая легенда. Вы – ничто, словно раздутый мыльный пузырь. О, это честь для меня уничтожить вас… - Я ещё жив. - Да. Но это ненадолго. В этот раз я уверен. Однако ты поистине бесчувственный, раз даже не дрогнул. Какого тебе смотреть на пепел, что остался от твоих…?! - Мне всё равно. - Потрясающе! Ты удивителен, и интересен, раз даже это тебя не сломило. Но знаешь, у меня нет и малейшего желания сражаться с ходячим мертвецом, который разом лишился всех возможностей защищаться. Такой бой не интересен. Так что я ухожу. Дети Звёзд всегда умирают вместе со своим главарём. Даже представить страшно, какого это умирать четыре раза, но оставаться в живых. Впрочем, тебе повезло, Упрямый мальчишка. Твои приятели погибли почти одновременно, а значит, тебе не придётся переживать их смерти по отдельности. Они просто утащат тебя в ничто за собой. Приятно было с тобой поиграть, мальчишка. Прощай. Да и, если ты вдруг снова, каким-то невероятным способом выживешь – я с удовольствием поиграю с тобой ещё. И обязательно сломаю. Так что будь любезен, придумай способ противостоять мне, чтобы не было так скучно в следующий раз. - Лео стой, мы просто… - Предали меня…!

***

- Мы снова встретились. - Да, Госпожа. - Но на этот раз, потому что ты вновь оказался на грани смерти. - Да. - Хочешь ли ты жить? - Нет. - Жалеешь о том, что вернулся? - Да. - А о договоре со мной? - Я не знаю. Вы не обещали счастья, а я его и не ждал. Я знал, что за все ваши дары придётся платить. Не ожидал лишь, что будет так… - Больно? - Да. Очень. - Хочешь уйти? - Очень. Это станет спасением. Можно? - Ты не можешь умереть сегодня. - Это из-за контракта?! - Нет. Но и из-за него тоже. Я не позволю тебе уйти в пустоту, пока ты не исполнишь все мои условия. Но и в ад тебе нельзя. - Почему? - За тебя просили. Так что тебе придётся с этим жить. - Что…? Но кто?! Постойте, Госпожа, прошу… - Всё уже решено.

***

- Рад встрече, Госпожа. - Ты снова на грани. В который уже раз? - Вы улыбаетесь. - Ты не ответил. - Я не считал. Сегодня за меня никто не просил, да? - Нет. Но теперь ты слишком силён, и действительно привык к этому месту. На этот раз вопрос твоего выживания – даже не вопрос. Твоему организму нужно время, чтобы побороть яд, поэтому ты здесь. Иначе, и не попал бы сюда. Ты научился возвращаться к жизни сам. Много времени на это ушло. А теперь ты жалеешь о своём выборе? - Нет. Не жалею. Я прожил хорошую жизнь. - Достаточно долгую, и очень несчастливую. - Но яркую. Об этом не стоит жалеть. Я благодарен вам за шанс. Я научился терпеть. - Ты хочешь жить? - Мой ответ остался прежним. Но не совсем. Я хотел быть жить один, где-нибудь далеко-далеко от цивилизации, и посвятить себя природе…. - И нести на себе всю скорбь, до конца этого мира? - Я был бы не против потерять память. Но моя цель, найдёт меня всё равно. - У тебя есть возможности скрыться. - Да, но у меня не хватит воли для того, чтобы так поступить. - Ты возвращаешься? - Да. Есть незаконченные дела. - А душа…? - Привык ко всему. Не могу привыкнуть к людям. И смириться, тоже не могу. - Твоё время на исходе. - Знаю. Я чувствую, как утекают мгновения жизни. - Почему ты не пытаешься себя спасти? Не предлагаешь новый договор? Не просишь ничего? У тебя ведь есть люди, которые… - Простите, что перебиваю, госпожа, но я просто ничего не хочу. Как я и сказал, я прожил хорошую, яркую жизнь, в которой почти ни о чём не жалею. Но я очень вымотался за годы, и очень устал. Думаю, что вы способны это понять. Сейчас мне хочется только покоя… - Раз ты решил вернуться, то покой для тебя нескоро наступит. Сестра-Судьба ещё побросает тебя на острые камни. - Знаю, но думаю, что всё-таки выдержу это… - Чтож, я не жалею о том, что предложила тебе договор. Ты изрядно развлёк меня, и будет даже жаль, если ты уйдёшь в пустоту. Пожалуй, ты заслужил право на одно желание… - Благодарю, госпожа. Вы очень щедры… - Жаль, что ты единственный, кто в это верит, мой Избранник…. Тебе пора, но мы ещё встретимся здесь, на грани, не раз, до того, как придёт твой час…. - До встречи, моя госпожа…

***