Медовый бал

Если вы не знаете, как выглядит вдохновение воплощенное в человеке, то вы, вероятнее всего, не видите сейчас Ганнибала Лектера. Он окрылен, его глаза задумчиво мерцают каждый раз, когда он вспоминает о своем новом деле — Медовый бал. Ганнибал настолько увлечен своей идеей, что даже не помнит, когда в последний раз нормально видел Уилла и Эбби, живя с ними в одном доме, хотя спросите его об этом, он скучающе пожмет плечами и скажет с пренебрежением: «Они все понимают». Ему достаточно того, что, ложась в постель, он видит кудрявую макушку Уилла, которая выглядывает из-под вороха одеял, и ловит блики первых лучей солнца на кончиках его темных длинных ресниц. Но хватит об Уилле, куда важнее грандиозное событие, что должно произойти со дня на день. Медовый бал — это масштабное мероприятие, проводимое Ганнибалом Лектером в рамках благотворительных вечеров по спасению местного оперного театра. Естественно, Ганнибал мог бы просто помочь театру материально, и не понадобилось бы этого фарса, так как вам стоит знать, он безмерно богат, но в чем же тогда был бы его интерес? Вот создание ужинов — это достойное времяпрепровождение, поэтому Ганнибал творил свое торжество на радость элите, которая лишь делала вид, что ей важна хоть какая-то благотворительная деятельность. Ганнибал определил тематику очень просто: вытянул первый попавшийся рецепт из своей особой коробочки — «Говядина с грушами и медом». Мысли зароились в его голове, закусали острыми жалами ос, и мед появился во всех блюдах, на всех тонких дорогих бокалах. И даже больше, Ганнибал гордился своим новым костюмом на заказ — теплый медовый пиджак поблескивал в свете ламп, делая Лектера великолепным. Ганнибал даже постарался и заказал для Уилла и Эбигейл подходящие наряды, ведь те были крайне забывчивы, поэтому им просто нельзя было доверять в таких вещах. Ганнибал в очередной раз проверяет холл собственного дома на уровень утонченности и стиля и признает сам для себя, что старался не зря. Уже завтра должны внести цветущие рыжие хризантемы, яркие подсолнухи и кирпичного цвета герберы, чтобы окончательно завершить эту сладостную медовую поэзию. Снова спустившись в морозильную камеру, Ганнибал пересчитывает количество продуктов и остается этим доволен. Вообще-то в последнее время Лектер очень нервничает, сам не зная, отчего, ведь это, пожалуй, впервые, когда все у него идет точно по плану. Когда Ганнибал возвращается домой после того, как забрал свой заказ у портного для своих родных, Уилл уже вновь спит. В этот раз к нему прижимается худенькое тельце Эбигейл, поэтому Ганнибал чувствует укол ревности — Эбби всегда была больше его девочкой. Надев пижаму, Лектер спешит присоединиться к спящим, чтобы хотя бы сейчас вновь стать частью чего-то общего. Ганнибал ощущает себя странно, когда придвигается ближе, чувствуя тепло исходящее от дочери. Она не спала с ними ни разу с тех пор, как ей исполнилось шесть месяцев. Сейчас же, в шестилетнем возрасте, Эбигейл кажется более хрупкой, чем тогда, и Ганнибал вдруг понимает, что просто отвык от нее. Удосужился забыть собственную дочь. Ганнибал, как вы понимаете, не из тех людей, кто с охотой принимает свою вину, поэтому, поразмыслив над этим фактом, он просто приходит к выводу, что вскоре наверстает упущенное и забывается глубоким сном удовлетворенного жизнью человека. За последние несколько месяцев Ганнибал просыпается не от звука будильника, а от счастливого визга: — Наш день настал! Спросонья Лектер не понимает ни слова, но все равно пытается что-то пробурчать, будто радуется сказанному. — У нас будут блинчики с медом на завтрак? — интересуется Эбигейл, завалившись на Ганнибала и подпрыгивая в нетерпении, перекрывая ему воздух. Лектер охает и стаскивает с себя девочку, пока она не привела его тело в непригодное для Уилла использование. — Где папа? — сипит Ганнибал, уже больше ощущающий себя нормальным человеком, потому как окончательно проснулся. — Как где? Как обычно, копает червей на первое время, — усмехается Эбби, мечтательно уставившись в потолок. — Червей? — не понимает Ганнибал, видимо, ему только показалось, что он проснулся. — Ага! Медовые выходные же, ты чего! Ганнибалу разом поплохело. Этого не было в его планах. Его особый бал не может быть прерван. Неожиданно до Ганнибала доходит, насколько точно он знал об этих выходных. Его мероприятие — не часть случайного выбора. Давайте взглянем на ситуацию трезво, никто не выбирает тему исходя из того, что на нем будет приготовлено. Ганнибал всеми силами избегал этих выходных где-то подсознательно, и повод сбежать нашелся сам собой. Наверное, сейчас вам хотелось бы узнать, что же это за «Медовые выходные» и от чего они так неприятны Ганнибалу? Все просто: «Медовые выходные» — это ежегодная традиция семьи Лектер, когда они выбираются на уикенд в небольшой домик у реки, по мнению Ганнибала — «в старую лачугу», и занимаются разными делами, которые увлекают, пожалуй, только Уилла. Возможно, и Эбби немного, потому что она еще маленькая. Нет, Ганнибал при всех своих недостатках все же любил проводить время с семьей, но вся эта затея была настолько однообразна, что Ганнибал начал относиться к ней скептически. Вам можется представиться, что выходные их шли уныло, но позвольте уверить вас, что это не так, потому что всякий раз, возвращая домой, все они, включая Ганнибала, были радостны и умиротворены, такие дни поистине сплачивали их. Ганнибал внутренне собирается, с Уиллом будет тяжело. Иногда Лектер не понимает сам себя, например, ему неведома причина того, почему Уилл стал его супругом. Сейчас, когда прошло уже восемь лет их брака, Ганнибал отчетливо видит, насколько они разные. Уилл будто специально тогда отзеркаливал все мысли и желания Ганнибала, чтобы сейчас быть там, где он есть. И теперь часто кажется, что чувства все выгорели заживо, так порой ощущается Лектеру, но попробуйте хотя бы намекнуть на их расставание, и Ганнибал немедля запрет Уилла за десятками замков, выступит в роли дракона и сварит вас на обед семье на радость. Очень уж он эксцентричный человек. Но Ганнибал Лектер — это меньшее зло, знакомый дьявол, чего не скажешь об Уилле Лектере. Мягкий и сомневающийся с виду, он имеет жесткий стержень, не поддается ни одной манипуляции и читает вас, как открытую книгу. Кроме того, Уилл абсолютно непредсказуем, даже для самого себя, что не дает понять его полностью. Оттого Ганнибал и беспокоится, продумывая, как подать новость. Пока Эбигейл в красках расписывает сегодняшний день, Ганнибал воображает свое будущее: Уилл молча выслушает, скрестит руки на груди, отправит Эбби собирать вещи… и затолкает пойманных червей Ганнибалу в глотку. Пусть так. Это лучше, чем видеть обиду в светлых глазах весь вечер и слушать колкие ответы на все, о чем бы ты ни спросил, как это было у них при знакомстве. — Ты не слушаешь? — вклинивается в стройный ряд фантазий Эбби. — Если ты думаешь о папе, то папа не обижается, он понимает, что тебе нужны такие мероприятия, чтобы еще больше любить нас. Ганнибал улыбается, у Эбигейл все пока сводится к любви, а Уилл поддерживает этот огонь красивыми сказками. Эбби даже для улиток придумала романтическую историю, в которую захотелось поверить и Ганнибалу. Теперь же ему постоянно приходится отслеживать новые кладки яиц, чтобы потомки этой парочки не заполонили весь дом. Ганнибал, может быть, и хотел бы их разделить, но не считаете ли вы всерьез, что Эбигейл, а следовательно и Уилл, позволит это. Меньше всего Лектеру хочется видеть два идентичных осуждающих взгляда исподлобья. — У вас тридцать минут на завтрак, пока я мою собак, — сообщает Уилл, заглядывая в комнату. У глаз виднеются лучики, а губы растянуты в широкой улыбке, его редко можно увидеть в таком хорошем расположении духа. Обычно Уилл немного помят, заканчивает день бокалом виски и мучается от головной боли из-за ситуации на работе. Ганнибалу вдвойне не хочется признаваться в своей забывчивости. — Блинчики с медом для моей прекрасной Артемиды, — галантно объявляет Ганнибал, резко вставая с постели. Когда Уилл присоединяется к ним на кухне, Ганнибал уже заражен атмосферой семейных выходных. — Может, блины? — Не припомню, чтобы я когда-нибудь отказывался от твоих блюд. Чтобы хоть кто-то отказывался, — усмехается Уилл. Ганнибал ставит перед мужем тарелку с дымящимися сладкими блинчиками и понимает, что лучшего момента просто нет, чтобы сказать все. — Я приготовил для вас туалеты на благотворительный вечер. — Уверен, что ты выбрал самое дорогое и подходящее нам шовчик к шовчику. — Там пышная юбка? Скажи, что пышная! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — Платье в твоей комнате, извольте проверить, милая леди. Эбигейл вскакивает из-за стола и несется наверх. Ганнибал резко выдыхает и только открывает рот, как Уилл опережает его: -Просто скажи эту плохую весть до того, как Эбби вернется, — вот видите, его не обмануть. — Благотворительный ужин сегодня, Уилл. — Почему он не через неделю, как было изначально? — подозрительно точно выстраивает свои вопросы муж. — Я перенес его, потому что подготовка шла быстрее, чем я рассчитал. И я позабыл сказать вам, — признается Ганнибал, ненавидя такие моменты, когда нужно изображать виноватого. — На Медовые выходные? — взгляд Уилла мрачен. — Всех подводит память, Уилл. — Но не человека, который живет с целым Дворцом памяти, — Уилл крепче сжимает вилку в своей руке, будто борется с желанием хорошенько ударить Ганнибала. — Прошу, Уилл, давай проведем этот день хорошо. Медовый бал может стать прекрасной альтернативой выходным. — Какой же вы эгоист, доктор Лектер, — Уилл встает и идет прочь из кухни. — Уилл, твои блины… — Они оказались недостаточно вкусными. Ганнибал лишь устало улыбается. Все могло быть и хуже. Пожевав блин с тарелки Уилла, Лектер приходит к мысли, что этим блинам действительно не хватает вкуса. Эбигейл возвращается в кухню спустя несколько минут, но застает там лишь Ганнибала. — Пусть эти вечера и скучные, зато я буду самой красивой, — важно заявляет Эбигейл, кружась перед ним в своем янтарном платье. — Настоящая принцесса, — подтверждает Ганнибал, поправляя темные волосы дочери. — Папа уже вышел! Папа, не уезжай без нас! Я сейчас! — вдруг начинает кричать Эбигейл, вырываясь из рук отца и высовываясь из окна, Уилл на улице лишь кивает. — Можно взять улиток? — Улиток? — переспрашивает Ганнибал, занятый мыслями о муже. — Моих улиток. — Им лучше побыть дома, здесь у них есть все необходимые условия. Эбби расстраивается на мгновение, а потом спешит к себе — папа ждет! Ганнибал тем временем выходит на улицу, чтобы разобраться в произошедшем. Уилл уже загнал всех собак в минивэн, который, к слову сказать, тоже ненавистен Ганнибалу — слишком убог и дешев. — Уилл? — Эгоизм присущ всем. Тебе захотелось пропустить выходные, а мне — ужин. Я все равно там как пятое колесо. — Уилл, это ребячество, — просит Ганнибал упрямца. — Не самая плохая из моих реакций. — Мы приедем завтра, — смиряясь с настырностью мужа, обещает Ганнибал. Оно и к лучшему, Уилл действительно далек от светских раундов. Уилл кивает. Собаки начинают скулить, поторапливая, и он шикает на них. — Будешь рыбачить? — вновь заводит разговор Ганнибал, чувствуя себя неуютно в их молчании. — Когда было иначе? — Мне жаль, что так вышло… Уилл вновь лишь кивает; раздражение не ушло, лишь запряталось подальше от чужих глаз. — Я уже здесь, папа! — Я рад, но вы с отцом приедете завтра. Сегодня же бал, ты разве забыла? — спрашивает Уилл у непонимающей Эбби. — Он через неделю. Сегодня Медовые выходные, — поправляет его Эбигейл, и Ганнибалу впервые становится стыдно. — Ты перепутала, Эбби. Он сегодня. Думаешь, почему бал медовый? Он часть наших выходных, — лжет Уилл. Эбигейл задумывается и вдруг понимает, что папа прав. — Точно! Тогда ты почему уезжаешь? — не унимается девочка. — Чтобы ты хорошо повеселилась, а не сторожила меня весь вечер, как это обычно бывает. Мы с собаками проведем весь день на реке, а на утро приедете вы, и я буду вас ждать. — Я не пойду купаться, если ты рыбачишь сегодня, — начинает хныкать Эбби, которой разрешают плавать только под присмотром родителей, вот же расстройство ребенку. — Эбигейл, — строго зовет Ганнибал. Девочка оборачивается и осуждающе смотрит на отца, будто все понимает. — Мы пойдем купаться, когда вы приедете, — обещает Уилл, зная, что лучше сейчас всех привести к миру. Ему ли не знать, что разногласия Ганнибала и Эбигейл просто ужасны, они дуются друг на друга, и никто не хочет уступать, хотя Лектер давно не ребенок; он наивно продолжает считать, что воспитание и компромисс вещи мало совместимые. Ганнибал зло поджимает губы, потому что слово Уилла отменить никак нельзя, а Эбигейл тотчас забывает, за что она злилась на отца. — Может, ты останешься? — еще раз спрашивает Эбби. — Отец приготовил и тебе костюм… — Тогда куда мы денем собак? Хочешь, чтобы я запер их в комнату на весь бал, и им было плохо? — Эбигейл смотрит на лохматиков, которые в ответ глядят на нее преданными глазами, помахивая хвостами. — Давай ты их отвезешь в речной дом, а сам вернешься? — предлагает девочка отличный, по ее мнению, вариант. Уголок губ Уилла вздрагивает в еле заметной улыбке. — И буду целый вечер сидеть в углу и портить вам настроение. — Ты не портишь! — Уилл… — начинает Ганнибал, но тот лишь резко вскидывает голову, в глазах его читается непокорность. Лектеру лучше молчать. — Повеселись за нас двоих, щеночек, — просит Уилл и целует Эбигейл в щеку. — Фу, не называй меня больше так! Я уже большая! — протестует дочь, но все мы понимаем, как сердце ее радуется и будет радоваться этому родительскому обращению, сколько бы ей ни было лет. — Я запомню, — серьезно произносит Уилл, чтобы не обидеть Эбби. — А теперь мне пора ехать, у вас еще много подготовки на сегодня. До завтра. — Пока, папа, мы привезем тебе поесть! Уилл хохочет и качает головой: — Все обо мне так заботятся… Машина отъезжает от особняка Лектеров, оставляя Эбигейл и Ганнибала позади. Последнее, что замечает Лектер — это пустое выражение лица Уилла, тот всегда умеет отменно притворяться, если вы этого еще не поняли, и это вновь начинает волновать Ганнибала. Подготовки, как и предвещал Уилл, действительно много. Ганнибал едва успевает объяснить Эбигейл все правила Медового бала, как уже привозят заказанные цветы, которые требуют не просто установки, а продуманного размещения по всему дому в соответствии с намеченным планом. Через два с четвертью часа появляются и повара, которые должны помочь Ганнибалу сегодня с этим ужином. Эбигейл остается лишь задавать множество вопросов под руку и путаться под ногами, пока не появляется ее парикмахер, который наконец занимает ее каталогом королевских причесок. Ганнибал ощущает устойчивое напряжение, хотя такие балы и поднимают его персону на новый уровень. Вскоре он приступает к готовке, через три часа уже должны прибыть первые гости, поэтому Ганнибал наскоро завязывает на поясе свой белый фартук и тянется за любимым ножом. Кухня мгновенно наполняется указаниями, различными запахами и стуком ножей о разделочные доски — работа спорится. Эбигейл вбегает на кухню за двадцать минут до начала мероприятия. В темных кудрях ее сверкает аккуратная диадема, а платье переливается в лучах заходящего солнца, девочка готова к покорению окружающих своей красотой. — Я не могу встречать гостей одна, — оповещает Эбби, намекая на то, что Лектер все еще не переодет для вечера. Ганнибал хмыкает на слова дочери, спешит в свою спальню. Ему еле хватает пятнадцати минут до того, как звучит дверной звонок, сообщающий о прибытии гостей. Чета Линдс, заядлые любители выпить и проиграться в азартные игры, но, что удивительно, сердечно расположенные ко всякого рода искусствам, заявляется первой. Их радушно приветствует Эбигейл, получая взамен комплименты по поводу своего внешнего вида. Девочка заливается нежно-розовой краской от удовольствия и уже ждет следующих гостей. Ганнибал также встречает пару, но не выказывает столь яркой реакции на комплименты, держась с толикой превосходства. В течение часа особняк заполняется гостями, коих, по нашим скромным подсчетам, не меньше сорока. Теперь же стены дома пронизаны шумом, гомоном и раздражающим неприятным смехом. Оторвавшись от очередной группы своих почитателей, Ганнибал обращает внимание на то, чем занята Эбигейл. Дочь сидит на софе, что возле стены, тихая и скучающая. От безделья Эбби перебирает ткань на юбке, но иногда осматривает окружающих, оценивая, замечают ли те ее несостоятельность в роли хозяйки вечера. Ганнибал прекрасно осознает, в чем причина такого безрадостного состояния дочери: раньше на подобных мероприятиях Эбигейл таскалась хвостом за Уиллом, развлекая его, когда тот забивался в какой-нибудь угол гостиной. Ради него она становилась общительной и яркой; любимым развлечением этой парочки было высмеивание гостей, что приводило Эбби в восторг. Сейчас же, находясь на этом балу одна, потому как Ганнибала сложно назвать подходящей компанией для маленькой девочки, ведь его внимание постоянно переключается на посторонних, Эбигейл просто не знает, чем себя занять. Эбби, без сомнения, нравились первые тридцать минут Медового бала, потому что, что ясно без слов, всем приятно чувствовать себя принцессой, но после смертельная скука охватила ее, когда взрослые будто бы забыли об ее существовании, увлеченные куда больше коктейлями, которые разносили официанты. — Неужели тебе стало совсем неинтересно? — выспрашивает у дочери Ганнибал, пробираясь к ней сквозь пеструю толпу людей. — Нет, отец. Все прекрасно! Медовый бал очень хорош, как сказка! Даже понимая, что Эбигейл врет ему, Лектер не может осудить ее за это. Несмотря на то, что все идет по пунктам, почему-то Ганнибалу кажется, что весь план крошится у него на глазах. Эбигейл же, видя, как опечален отец, немедленно вскакивает с софы, улыбается ему и приглашает танцевать первого попавшегося мальчишку, которого тоже привели сюда переживать детскую каторгу. Мальчик обескуражено смотрит на Эбби, но не может отказать дочери хозяина дома, иначе родители будут ругаться. Ганнибал не без удовольствия принимается наблюдать за своей вальсирующей дочерью, но ощущение неправильности не покидает его. Как же хорошо, что вскоре они должны сесть за стол. Ужин, как бы ни хотелось Ганнибалу иного, тоже не проходит в легкой и расслабляющей атмосфере. Стол пусть и жужжит от разговоров, но двое за ним так и перенимают всеобщего веселья. Ганнибал постоянно переключается с одной темы на другую, чтобы заставить свой мозг хоть ненадолго позабыть о том, что Уилла нет рядом, но вместо этого думает об этом все больше. Посмотрев на Эбигейл, которая уже сдалась и больше не притворяется, что ей нескучно, Лектер понимает, что она размышляет о том же самом. Трижды Ганнибал пытается завести с дочерью разговор, на что она лишь пожимает плечами, мотает головой или отвечает односложными предложениями. При этом она делает это так непринужденно и вежливо, что посторонним будет невдомек, почему ее отец считает, что его ребенок не радостен. Но Ганнибал прекрасно считывает ее реакции, все же Эбигейл пока не столь умела в притворстве, каким бывает Уилл. Подмечая, что Эбби уже минут десять бесцельно копается в медовом эклере, Лектер позволяет ей уйти из-за стола. Эбигейл благодарит за ужин со всей своей привитой воспитанностью и направляется в детскую. Ганнибал следит, как за дочерью закрывается дверь в холл, и представляет себя участником пира во время чумы. Возможно, думается Лектеру, если бы в его жизни не было забот о семье, то он бы не испытывал сейчас подобного, он наверняка нашел бы этот бал ярким и претенциозным событием. Все существование Ганнибала крутится вокруг мужа и дочери, что, признаться, раздражает на данный момент Лектера сверх меры. Они рушат его задумки, влияют на него своим настроением и заставляют считать, что он не прав. Все это в очередной раз убеждает Ганнибала в том, что было бы намного лучше все это оставить, выбросить и жить своей жизнью в бескрайнем счастливом одиночестве. Но как оставить свое сердце и уйти? Этого Ганнибал не знает, поэтому продолжает тянуть за собой этих двоих. Отогнав темные мысли, Лектер вновь включается с кем-то в разговор, продолжает улыбаться, параллельно продумывая, что делать дальше. Когда трапеза оканчивается, Ганнибал чувствует облегчение, он предлагает всем вновь перебраться в холл, а сам спешит в комнату Эбигейл, чтобы обсудить с ней возможное решение этой ситуации. Детская оказывается пуста. Лектера начинает беспокоить этот факт, он принимается искать дочь по всему дому. Как ни странно, Эбигейл находится в кабинете Ганнибала, спящей в кресле. Она пришла сюда, чтобы снова полюбоваться своими улитками, и, вымотанная вечером, заснула. Платье ее измято, кудрей уже практически нет, а диадема запутана в волосах. Образ леди рассыпался в пыль, и сейчас перед Ганнибалом, скрючившись, лежит маленькая девочка, которой не столь важны балы, сколько то, чтобы ее родители были рядом с ней. Ганнибал осторожно треплет ее по плечу, на что дочь хмурится и бормочет, не просыпаясь: — Папа сидит там голодный… Лектер улыбается на это, но вдруг понимает, что это может быть не такой уж фантазией. Уилл отличается особой настырностью, поэтому запросто может голодать целый день, даже не замечая этого. Конечно же, все мы помним, что у Уилла сегодня рыбалка, но порой он занимается ею ради спортивного интереса, отпуская после пойманную рыбу. Внизу Ганнибала ожидают гости, а здесь дремлет его дочь, которую он легко может перенести в ее спальню, а потом закончить Медовый бал по своему замыслу. Но Ганнибал этого не делает, вместо этого он тормошит Эбигейл, чтобы та проснулась, и предлагает ей: — Не хотела бы ты сейчас отправиться к папе? Эбби недоверчиво расплывается в улыбке, вскакивает с кресла, взбудоражено кружит по комнате, а потом замирает: — Но гости. Так нельзя. Ты учил, что гостей бросать нельзя… Ганнибал усмехается, может, он не так уж и плох в роли воспитателя. — Мы уже выполнили свои хозяйские обязанности, гостям помогут добраться до дома и без нашего присутствия, поэтому ты можешь спокойно собираться. Я пойду посмотрю, что взять с собой твоему голодному папе, — Ганнибал не успевает договорить это, как Эбигейл и след простыл. Ганнибал хмыкает и осознает, что, наконец, принимает правильное решение, хоть оно и противоречит его принципам. Лектер спускается в кухню, раскладывает еду по контейнерам, раздавая указания по поводу гостей своим помощникам, те удивленно переглядываются, но, естественно, их с лихвой оплаченный труд не позволяет им высказать что-то вслух по этому поводу. Ганнибал поднимается к себе и собирает необходимые для выходных вещи. Он не представляет, как это воспримет Уилл. Будет ли он все еще раздражен, или же все закончится, как только он их увидит? Ганнибал надеется на последний вариант. Благодаря размерам дома Ганнибалу с Эбигейл с легкостью удается выбраться на улицу, оставшись незамеченными ни для кого из гостей. Ганнибал заводит свой Бентли, и они благополучно направляются к домику у реки. У Эбигейл открывается второе дыхание, она без остановки обсуждает все, что было на ужине. Слушая ее, Ганнибал осознает, что поспешил с выводами о том, что Медовые выходные — это скучное времяпрепровождение, ведь именно они делают его жизнь слаще и многограннее, он вновь открывает для себя своих любимых. Добравшись до речного домика, Ганнибал припарковывает машину на привычном месте. Окна дома переполнены светом, значит, Уилл уже вернулся, хотя чему здесь удивляться, время показывает без десяти десять вечера. Собаки пока никак не реагируют на приближение Ганнибала и Эбигейл к дому. Как только они начинают подниматься по лестнице, слышится громкий радостный лай псов, а после в дверном проеме появляется удивленный Уилл. — Папа, а вот и мы! — кричит Эбби, будто Уилл не находится от нее в трех шагах. — Что вы здесь делаете? — спрашивает тот, вопросительно глядя на Ганнибала. — Почему ты не рад? — озадачивается Эбигейл расстроено. — Я рад, но как же ваши гости? — Отец сказал, что мы выполнили все свои обязанности, поэтому можно ехать к тебе. Уилл лишь усмехается, но никак это не комментирует. Эбигейл, приняв его реакцию как непрочувствованную радость, проходит в дом, кидаясь к собакам, Ганнибал же задерживается на пороге возле мужа: — Было неинтересно без тебя. — Я так и понял. — Ты не злишься? — Я слишком хорошо Вас знаю, доктор Лектер. — Мы привезли тебе мясо в меду, — сообщает Ганнибал, приподнимая сумку, чтобы Уилл мог лучше оценить «подношение». — Отлично, — усмехается он криво. — А то сегодня рыбалка совершенно не задалась. — Настолько плохой клёв? Уилл лишь загадочно пожимает плечами и уходит в дом, отобрав у Ганнибала сумку. Лектер спускается обратно к машине, чтобы забрать остальное, и вдруг натыкается взглядом на снасти Уилла, которые так и остались в минивэне. Сначала Ганнибал не понимает, что его так удивляет, мысль подбирается нехотя, но в конце концов Лектер осознает, что Уилл так и не использовал свои удочки сегодня. Позже, сидя за столом и наблюдая за тем, как Уилл ужинает, Ганнибал все-таки решает поднять эту тему: — Уилл, ты был сегодня на рыбалке? — Конечно, — кивает Уилл равнодушно, будто только так оно и могло быть. — И как долго? — продолжает опрос Лектер. — Весь день, как и собирался, — заверяет муж. — Ты не был на рыбалке, Уилл, — Ганнибал вглядывается в супруга, но тот ничем себя не выдает. — Мне ли не знать, где я был? Мы уже прошли ту стадию, когда я обязан говорить тебе, кто я, сколько сейчас времени и где я нахожусь. — Может, мы и прошли ее, но ты не был на рыбалке. Уилл, где ты был? — нажимает Ганнибал. Уилл лишь пожимает плечами и улыбается. Есть в этой улыбке нечто гадкое и темное. Обычно Ганнибала завораживает такое состояние мужа, но не сейчас, когда Уилл кажется таким пугающим. — Так поэтому рыбалка не удалась? Потому что ты не рыбачил… — Просто рыба не особо клевала. Слишком жаркое солнце действует на ее поведение так же удручающе, как и проливной дождь, — вздыхает Уилл и продолжает свой ужин. Ганнибал хочет добраться до правды, задать вновь вопрос о том, где пропадал Уилл, пробиться сквозь этот панцирь, но муж вновь опережает его: — Мясо очень мягкое, твои блюда как всегда прекрасны. Пожалуйста, проверь, заснула ли Эбигейл, а я пока вымою посуду. Настороженно, но все же Ганнибал откликается на просьбу Уилла. Когда он возвращается от Эбигейл, муж уже спит — избежал расспросов. Ганнибал раздевается и пробирается на кровать, прижимаясь к Уиллу ближе. Какой способ мира с самим собой нашел его муж, пока их не было? В постели душно, но Ганнибал не спешит отодвинуться, ноги их переплетены под одеялом, что сказать, к утру становится особенно прохладно. Пахнет любовью. Ганнибал чувствует, что его простили, на него не держат зла, но есть ли этому цена? Облегчение мешается со страхом, что уже завтра их идиллия может быть прервана воем полицейских сирен или черными новостями в последних сводках. Нет, у Лектера всегда есть план Б, но он бы никогда не подумал, что его семье предстоит им воспользоваться не по вине самого Ганнибала. Он закрывает глаза, сосредотачивается лишь на темноволосом мужчине в своих руках, отбрасывая все остальное, и медленно погружается в сон. Утро встречает Ганнибала трелью птиц вместо едких сирен и солнцем прямо в глаза, из-за чего начинают мерещиться световые круги. Он вновь один в постели, как и вчера. Ганнибал слышит смех Уилла и Эбигейл за окном, поднимаясь с кровати, он первым делом проверяет новости в телефоне. Но там ничего особенного: пара встреч местного губернатора и новые, непонятно кому нужные, реформы. Никаких криминальных ужасов. Ганнибал спускается к семье, Эбегейл спешит его обрадовать: — Мы идем на пасеку за свежим медом! — Я договорился с хозяином, нам дадут одну банку, — подтверждает Уилл, а Ганнибал не может перестать на него смотреть. Это его Уилл, и будто бы не его. Хочется отметить, что Уилл-то вероятнее всего и не изменился вовсе, но Ганнибала всегда раздражает любая мелочь, которую от него скрывают, поэтому мы не можем судить об адекватности этих мыслей. Семья Лектер пробирается через луг, полный душистого горошка, ярких васильков, белых и розовых пятнышек клевера, трепетной ромашки и солнечных пушистых одуванчиков. Ноги их запутываются в зубровке и вьюнке, ласкаются лохматым ковылем. Лето правит этим морем трав, волнами которого время от времени играет ветер. Небо стоит над головами семейства чистое, изнуряюще синее, без облака. Ганнибал даже начинает беспокоиться, что Уилл без своей соломенной шляпы, уж больно тот не устойчив перед солнечными лучами. А Уилл не думает о своем состоянии, вкушает запахи и звуки как лучшее из блюд. Эбигейл гоняет собак по всему лугу и заливисто смеется, падая в душные травы, когда кто-нибудь из псов сбивает ее с ног. Все разногласия и препятствия отходят на второй план под натиском летнего дня, и Ганнибал понимает, что они начались — их Медовые выходные, поэтому дух его успокаивается, а сам Лектер, наконец, позволяет себе отдохнуть. Все глупости и недомолвки после. Он видит отражение этой же мысли в глазах Уилла, который не устает улыбаться сегодня. Чем ближе они подбираются к пасеке, тем больше пчел их начинает окружать. Эбби заворожено наблюдает за танцем насекомых. — Папа, это же настоящий Медовый бал! — Да, Эбигейл, теперь и я его видел, — заверяет ее Уилл. И Ганнибал не может не согласиться. Прослеживая за тем, как муж с дочерью пробираются к домику пчеловода, Лектер находит в себе новое озарение. Может, он так и не узнает, что случилось с Уиллом за то время, пока их не было рядом, но сейчас это не имеет значения. Ведь Ганнибал здесь ради этого момента, и это единственное, что ему действительно стоит запомнить. Ветер перебирает его в кое-то веке не уложенные гелем волосы, лето просачивается под кожу своим теплом, а любимые люди на его стороне, как ни странно, но все еще на его стороне. Не знаем, как вам, но на наш взгляд, это даже можно назвать счастливым днем Ганнибала Лектера.