Когда ангелы играют джаз

Я каждый вечер зажигаю в комнатах свет, чтобы не увязнуть во всепоглощающей тьме одиночества. Я не привыкла одна проводить темные вечера, ведь со мною всегда была ты – моя маленькая девочка с глазами брошенной собаки. Я каждый вечер включаю телевизор, даже не обращая внимания на те глупые передачи, которые по нему крутят. Молчаливые стены квартиры слишком сильно душат меня. Ты тоже не любила тишину, всегда слушала музыку, и смазливые мальчики пели про любовь, а ты вполголоса повторяла. Твой голос походил на звуки умирающего лебедя. Усталый, скучающий, будто пропащий. Интересно, ты знала, что лебеди поют лишь раз в жизни – перед смертью? Наверное, я была твоей смертью, а ты – моей. Я до сих пор готовлю еду на двоих. Может, по привычке. Может, по наивности. Больше всего на свете ты любила покупать дрянь из магазина вроде хлопьев и готовой лапши, и меня это до ужаса злило. Меня многое в тебе злило. То, что ты смотрела детские мультики, которые не имеют смысла. То, что ты брала мою косметику и пыталась выглядеть вульгарно, старше своих лет. Меня злило, как смотрели на тебя парни, когда ты сжимала мою руку и что-то шептала на ушко. Меня бесил твой голос, когда ты пела, потому что у тебя не было ни голоса, ни слуха. Меня раздражало, когда ты плакала и говорила, что ты совсем не создана для ярких огней софит и эстрады. Это была правда. Но я гладила тебя по щеке и тихо, почти неслышно, приговаривала, что у тебя самый красивый и нежный голос, и когда мы разбогатеем, то выпустим песенный альбом, от которого весь мир потеряет голову. Помню, в начале наших отношений в социальных сетях у меня было 50 друзей, а у тебя – 18. Через два месяца в твоем списке тоже было 50 имен, которые высвечивались под ярлыком друга. У тебя в аудиозаписях были такие же песни, как и у меня, да и сидели мы в одних и тех же группах. Ты стала играть в мои любимые игры, повторяла фразы. Ты впитывала мои увлечения и интересы, а я впитывала тебя – голос, запах, прикосновения. Ты всегда с детским упреком говорила, что этого мало, но этого оказалось слишком много. И потому я каждый вечер пытаюсь избавиться от воспоминаний. Но не могу. Я не запираю дверь на ночь, ведь жду, что ты тихонько ее откроешь, бесшумно пройдешь в спальню, ляжешь рядом и извиняюще прижмешься ко мне. В точь-точь, как я когда-то. Не помню, изменяла ли я тебе до того, как поняла, что не смогу без тебя, или это случалось после. Я обнимала чужих мужчин и женщин просто потому, что у меня была ты. Они клялись мне в любви и отпускали пошлые шутки о вечности, они были мне противны. Тогда почему я так страстно желала их? Наверное, боялась слишком сильно привязаться к тебе. А ты меня всегда прощала, целовала мою шею, и я просила петь мне. Ты пела своим тоскливым голосом, я отчего-то начинала рыдать, давала какие-то глупые клятвы и извинялась, извинялась, извинялась… Почему же мы начали любить друг друга – ты да я? Может быть, только потому, что вдвоем были женщинами и устали от мужчин. Мы никогда не говорили, что будем вместе навсегда, потому что знали, что это невозможно. В какой-то ссоре, когда я в очередной раз извинялась перед тобой, ты накричала на меня и сказала, что в моих извинениях нет смысла, ведь мы когда-нибудь уйдем друг от друга. И я это прекрасно понимала. Вот только принять я это до сих пор не могу.