А теперь, милые детишки, прошу внимания. Я — голос из подушки. Я вам кое-что принес, Я вырвал это из своей груди. С этим сердцем я властен Смыкать ваши веки. Я буду петь до наступления рассвета. Ярким светом на небосводе Горит мое сердце.
Изувеченное тело беловолосого мертвеца шатаясь подходит к его кровати. Бьякуран горел. Спустя столько времени, пламя небо продолжало свою смертоносную пляску на его измученном теле. У него нет сердца. В прямом смысле этих слов. Он держал его в своей руке. Его держал сам рассвет. Новый день начинался со тьмы в комнате и кровавой струйке, стекающей с кровати Десятого Босса Вонголы. Убийство во сне... Нет, это не подло. Мертвец не может быть подлым. Интересно, насколько будут удивлены его дружки, когда узнают, что сердце Тсунаеши было съедено? Этот орган истекал кровью в руке Бьякурана, позволяя ему насладиться этим зрелищем. Тот, кто убил его, был мертв. Но он не успокоится до тех пор, пока не убьет их всех. Его рот... Нет, не рот. Пасть. Кожи рядом со ртом не было совсем, она была обрывками, растягивалась, обнажая кровавую улыбку. Да, Тсунаеши слышал его пение, но был не в силах что-либо сделать. А как же Реборн? Его нет. Убить мертвеца невозможно. Ровно так же, как и противостоять ему. Вонгола был не в силах распахнуть веки. Пение мертвеца брало верх над его телом и волей. —Ты слышишь, Тсунаеши?-Издевательски сказал Бьякуран, наклонившись к лицу Тсунаеши и обдав его запахом гнилой плоти вперемешку с запахом пепла.Они приходят к вам ночью, Демоны, Духи, Злые феи. Они выползают из подвала И заглядывают к вам под одеяло.
Демоны, духи... Мельфиоре. Они ушли вместе с его боссом. Теперь это не мафиози. Это Монстры. Они не пожалеют никого. Их горящие сердца были вечным воспоминанием той мести, которую они начали приводить в исполнение. Пока Вонгола не будет полностью уничтожена, никто из них не будет спокоен. Крик. Кажется, кто то заметил Бьякурана в комнате Тсунаеши. О, так это его мать. Пасть Бьякурана изобразила злобную ухмылку, и Нана в страхе попятилась. —О, дорогая Нана, знали бы вы, что ваш сын сотворил со мной. Он сжег меня. Но я жив,-Мертвец засмеялся самым ужасным смехом, который только может быть. Его смех отталкивался от стен дома эхом, и дом начинал казаться адом. —Несмотря на все старания вашего сына.-Злобно сказал тот и провел своим сожженным пальцем по лицу Наны. —Да, ты тут не виновата. Но ты будешь изуродована также, как был изуродован я. Вы все умрете. Вы будете гореть также, как горел я. Вы будете мучениками собственных тел.-Сказав это, мертвец со злобным оскалом посмотрел на Нану. Она стояла в кругу из пламени, который постепенно сужался. —Сгори.-И она горела.А теперь, милые детишки , прошу внимания. Я — голос из подушки. Я вам кое-что принес. Ярким светом на небосводе Горит мое сердце.
Гокудера, Ламбо, Сасагава, Хибари... Все умирали, как мухи. Неужели их никто не предупреждал, чего им будет стоить убийство Мельфиоре? Точно , никто. Вонгола была использована для уничтожения Мельфиоре. Но время Вонголы давно вышло. Кучка детей, способных лишь только при помощи Первых уничтожить Бьякурана. И вот, она снова начинает петь свою ужасающую песнь. Песнь Дьявола. —Остановись, Джессо,- О, этот голос. Его он узнает из тысячи. Джотто. —Неужели тебе мало, чудовище? Как тебе вообще удалось выжить, Монстр?-В голосе Джотто чувствовалась боль. Та боль, от которой бывший Босс Мельфиоре получает удовольствие. —О, явился . Примо.-Джотто обдало запахом гниения и пепла.—Что, больно видеть то, как все, чему ты отдал жизнь, рушится на глазах, как песчаный замок от порыва ветра?—Джессо говорил с издевкой. Ему только нравилось мучать Джотто. Мукуро , за которым пришел Бьякуран, не мог сделать , ровным счетом, ничего. —Исчезни, Джотто.-Прорычал мертвец, сжав Джотто за призрачную шею. Да, теперь он был силен настолько, что бы причинить боль призраку. Рокудо покорно закрыл глаза, в ожидании своей смерти. —Сгори.-Бьякуран сожрал сердце синеволосого, а позже и сжег его тело.Они приходят к вам ночью, И крадут ваши маленькие горячие слезы. Они ждут восхода луны, А затем вливают их в мои холодные вены.
Мельфиоре. Тысяча цветов, если быть точным. А если быть еще точнее - тысяча цветов, которые Бьякуран положит на вашу могилу. И чем же думали аркобалено, когда приказали несчастной кучке школьников уничтожить Мельфиоре? Вероятно, ничем. Они знали о том, что Мельфиоре не погибнут. Они лишь уйдут на некоторое время. Но потом они вернутся. Только уже за тем, что бы забрать в могилу оставшуюся в живых Вонголу. Они попадут в ад. Но, Вонгола, чего уж их прикрывать, попадет туда же. Теперь они спокойны. Больше кольца Маре не призовут своих владельцев. Кольца Маре замолчат. И, уже, пожалуй навсегда. —Зачем?..—В глухом отчаянии прошептал Джотто, глядя на Джессо. Точнее, на то, как он постепенно становится пеплом. —Тот же вопрос и к тебе, Примо.—Ехидно сказал Бьякуран перед тем, как обратиться в пыль. Пепел плавно сдувало ветром, попадая в случайных прохожих. Попадая на человека, у того перед взором, неожиданно, словно галлюцинация, появлялся Джессо. В том его виде, в котором он был при жизни. Кавахира осторожно вышел на улицу, и немного приспустил очки. Он чувствовал холодное дыхание призрака у себя на спине . —Успокойся. Ты - не я. Будь спокоен,—Сказав это, Кавахира кончиком пальца дотронулся до призрака и благоговейно улыбнулся. Теперь мертвые будут спокойны. Уже Навсегда.А теперь, милые детишки, прошу внимания. Я — голос из подушки. Я буду петь до наступления рассвета. Ярким светом на небосводе Горит мое сердце.
Теперь он спокоен. И служить воспоминанием о нем будет лишь его, горящее ярким светом на небосводе, сердце.