Вперёдсмотрящая

Снизу почувствовался мощный толчок и доски качнулись у меня под ногами. Я самортизировала, как привыкла это делать, изогнув тело в противоположные стороны, юбка резко помоталась туда-сюда. В лицо ударили солёные брызги. Первые брызги за эту ночь - хорошо пошли. Я облизала губы - этот прекрасный солёный вкус! За ночь меня ещё не раз обрызгает, и тогда уже это мокрая соль будет меня не радовать, а раздражать. Маргарет устала - часы качки, её мутило. Вообще-то мы обе прекрасно переносили качку и умели устоять на ногах, как того требовала наша работа. Но, когда занимаешься этим часы подряд, никакой организм не выдерживает. Я бы обняла Маргарет, но нужно было держаться, если что - нас никто спасать не будет. - Ура! - слабо выдохнула она, улыбнулась мне и рухнула на колени. Она не умирала и не теряла сознание, просто была без сил. В таких ситуациях мы позволяли себе не церемониться. Вначале Маргарет стеснялась - вдруг кто-то с верхней палубы посмотрит и вообще нас много откуда видно. На своём примере я постепенно научила её относиться к чужому взгляду равнодушно. Я делаю свою работу, а не украшаю нос корабля. Я уже прочно держалась за поручни и смотрела вперёд. Передо мной огромное серое небо, которое завораживает меня больше, чем голубое. Вода тёмная, до самого горизонта, и видно, как она уходит вниз. Некоторые люди, приходящие на нос поглазеть, выпучивают глаза - "смотрите, океан покосился!". Как будто не знают, что Земля круглая. Так ведут себя в любом возрасте. А говорят ещё, что взрослые умнее детей. Маргарет валялась недолго - она очень хотела попасть в свою каюту и лечь в постель. Если это можно назвать каютой. Она ушла, вернее, уползла. Я пока наслаждалась. Первые часы смены - самые приятные, ты ещё не успела устать. И видишь закат, если ясно. Посреди океана закат - великолепное зрелище. Впрочем, и в других местах. Садящееся солнце освещает великолепную природу или интересные постройки. Постройки всегда мне интересны. Вообще, каждая часть смены приятна по-своему. После заката становится тихо и безлюдно, я чуть ли не медитирую в одиночестве и темноте. Конечно, я не могу расслабиться, потому что надо внимательно смотреть вперёд. Но я научилась это сочетать - внимание с расслаблением и комфортом. А потом - рассвет. Это, наверное, ещё красивее, чем закат. Каждый ясный день жизнь начинается на твоих глазах. Сегодня так не будет, через несколько часов я замучаюсь от качки, да и солнца не видно. Хуже только стоять под дождём. 12 часов под дождём. У меня есть непромокаемая накидка, которую я сделала себе сама, но всё равно это очень тяжело. Хорошо, что редко бывает. В этот раз одиночество началось одновременно со сменой - в такую погоду нет желающих прогуляться. Все сидят по каютам - в основном лежат. Многих тошнит. Когда буря успокаивается, они выползают на палубу, восторженно и боязливо благодаря бога за прекращение непогоды. Серьёзно, они благодарят бога. Сколько раз слышала. Иногда я начинаю раздражённо объяснять про ветра и циклоны, но чаще мне не хочется отрываться от горизонта. Я всегда привязываю себя к поручням, на всякий случай, а тут случай самый что ни на есть актуальный. Но держаться руками всё равно надо, иначе не устоишь. Так что ещё руки болят. В этот раз я не медитировала на горизонт, а полностью сосредоточилась на том, чтобы устоять на ногах, глядя при этом куда надо. Как обычно, отключилась от внешнего, происходящего на корабле. Время летело незаметно. Через несколько часов, уже в темноте, я услышала женский вскрик. Неужели! Заявиться сюда при такой качке. Я оглянулась и увидела что-то белое. Потом белое заслонило тёмное. Еле слышно раздался мужской голос, его заглушал шум волн. Но всё и так понятно - притащил сюда женщину, чтобы её трахнуть. Чёрт! В безлунные ночи на носу такое случается регулярно. Видимость нулевая, а меня они не стесняются, как будто я мебель! Те, кто в первый раз, не стесняются. Конечно, я занята, взгляд прикован к горизонту и тело привязано к поручням. Но это не значит, что я беспомощна. Некоторые женщины не знают, зачем их сюда привели. На них нападают внезапно. Насильники нападают по-разному. Кто-то резко, кто-то постепенно. Когда тихо, слышны угрозы. И оскорбления. Поток мудских оскорблений в адрес женщины, которую он насилует. Когда-то я хотела научиться метать дротики и брать их с собой, чтобы пробить мудаку глаз или шею. Но плохо с видимостью. И я начинала петь. Сразу же, как слышала за спиной возню. Песни собственного сочинения о том, как убивать насильников. Если это не помогало, я ругалась. Ругалась и угрожала. Иногда мужик бросал жертву и подходил ко мне - это идеальный вариант. Я всегда стремилась именно к этому. Он не знает, как хорошо отработан у меня удар по яйцам, в глаз, что я могу придушить его воротом его собственной рубахи и у меня под одеждой длинный нож. Иногда он не подходил ко мне, но бросал жертву и убегал сам. Это тоже нормально. Они такие трусливые, эти насильники. Хуже, когда он утаскивал её за собой… Тогда я мучилась мыслью, что этот мудак найдёт другое тёмное место, а женщина не всегда может вырваться и убежать, не у всех даже хватает решимости на это. Всего два ужасных случая было на моих ушах - когда изнасилование всё-таки происходило, я это слышала и не могла ничего сделать. В первый раз я пыталась отвязаться и не смогла. Всё закончилось быстрее. Насильник утащил жертву за собой. Казалось, к моей голове прихлынула вся кровь, что была в теле. Я чуть не упала в обморок и чуть ли не впервые за свою жизнь не смогла устоять на ногах. В шоковом состоянии я сидела возле борта, когда меня нашёл один из службы и стал бешено ругаться. Я даже не ответила ему. Я смогла только встать и вновь уставиться в горизонт. После того случая меня чуть не уволили. Я долго училась завязывать прочные узлы, которые легко развязать. Первый вариант меня подвёл и чуть не стоит жизни - узлы развязались и меня почти выкинуло за борт. Спасли только сильные руки. Второй раз была такая же шумная ночь, как эта, и такая же ужасная качка. Я поздно заметила. Мне было страшно, отвязываться и снимать руки с перил в такую ночь очень рискованно. Мудак успел убежать. А женщина осталась, она не отходила от меня. После смены мы с ней пошли прочёсывать корабль в поисках насильника, и через несколько часов наши поиски увенчались успехом. Мы задушили его и сбросили за борт. Она помогала мне и это меня очень порадовало. Обычно женщины боятся. В этот раз бесполезно было бы петь и ругаться, не слышно ни черта. И я испугалась, что, как в ту ночь… Я опоздаю, а то и свалюсь за борт. Я вцепилась в поручни ещё крепче и заорала. Просто "ААААА!" и БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!", повернувшись лицом к ним. Я увидела движение белого, потом оно всё оказалось на палубе - женщина упала и замерла. Мужик, видимо, убежал. Я бросила взгляд вперёд, и, когда оглянулась снова, белое было ближе ко мне. Всё ближе и ближе, пока не оказалось у моих ног. Я присела. - Я видела вас в другие дни, - сказала она почти мне в ухо. - И что? - Когда он пристал ко мне, я сама предложила пойти сюда, а потом стала кричать… Я надеялась, что вы мне поможете. Вы такая молодец… Голос перешёл во всхлип. В другой ситуации я обняла бы её, но сейчас лучше было держаться. - Вы умная, - громко сказала я. - Вы молодец, что догадались прийти сюда. - Он меня ударил… У меня лицо в крови. Раньше я пообещала бы найти его и раскровить ему лицо тоже, но со временем стала понимать, что мои ресурсы не безграничны. Я работаю по 12 часов в сутки и ещё 8 мне надо спать. Постоянно приходится вступаться за кого-то. Меня не хватает. - Теперь ты в безопасности, - сказала я. - Мне надо встать. А ты сиди, чтобы не свалиться за борт. Держись за меня, если что. - Долго ты будешь здесь ещё? - спросила она испуганно. - Часов шесть. Ты можешь уйти, только лучше ползком. И я не смогу тебя проводить. - Я не хочу идти одна, но болит лицо… - Подумай, - я поцеловала её в макушку. - Мне надо встать. Моя работа - это смотреть вперёд. Судя по платью и причёске, она была из 1 или 2 класса. Такие люди плохо понимают, что значит работать по 12 часов в сутки каждый день. Вообще-то по правилам мне полагались выходные или сокращённые рабочие дни. Это если бы я вела себя тихо. Стояла молча, когда рядом насилуют женщину. Позволяла бы каждому желающему насиловать себя - а они пытались сделать это регулярно, пока я работала. Мне приходилось расплачиваться за самозащиту, за подбитые мужские глаза и продырявленные шкуры, а самое главное - за убитых и утопленных в океане. Правда, за последних начальник очень уж ругался. Дождись конечной, говорил он, тогда и прихлопнешь его. Моя соседка встала на колени и взялась за поручни с явным намерением подняться на ноги. До того, как я успела ей помешать, она встала на ноги и обняла одной рукой меня. Крепко так обняла. Непривычно. Обычно я обнимаю первая. - Ты смелая, но мне неудобно. Я сама еле держусь, не могу держать ещё тебя. - Я на минуту. Меня зовут Адель, - выдохнула она мне в ухо. - Гвен. Вообще-то меня звали Акулиной, но на английском корабле я взяла себе английское имя. Корабль тряхнуло сильнее обычного - Адель буквально оторвало от меня, она отлетела, но сумела удержаться другой рукой за поручень и свалилась под борт. Сидеть спокойно, видимо, было не в её характере - она сразу же поднялась опять, на этот раз крепко держась за поручни обеими руками. - Давай я помогу тебе! - крикнула она в мою сторону. - Я буду смотреть вперёд, а ты посиди, отдохни. Я посмеялась. - Нет! Ты не знаешь, на что нужно обращать внимание. - Тогда я постою рядом с тобой. - Тебя может выкинуть за борт! - предупредила я. - Даже если ты держишься. И никто тебя не спасёт. Я смогу только кинуть тебе круг, но в такую ночь это бесполезно. Она очень старалась приблизить свои губы к моему уху, и от качки её голова билась о мою. - Мне всё равно отсюда никуда без тебя! Скучно сидеть 6 часов под бортом. Она ещё пыталась завязать разговор, но мне было тяжело разговаривать. Я уже сильно устала. Прошло какое-то время. Адель то садилась, то вставала. Наконец она опять предложила меня подменить. А, чёрт с ним, подумала я. 10 минут. - Если тебе что-то покажется подозрительным - толкай меня сразу! - наказала я и опустилась на колени, а потом свалилась плашмя на палубу. Какой это был кайф! Моя голова лежала на досках. Я видела белое платье, уходящее вверх, оно колыхалось и иногда падало мне на лицо. Лежать было так хорошо, что мне не хотелось подниматься после того, как я отсчитала внутренним хронометром 10 минут. Но надо было. Я поднялась. Так прошло оставшееся время моей смены. Вскоре стало светать. Очертания Адель постепенно выходили из сумрака. У неё были каштановые волосы, растрепавшиеся из какой-то сложной причёски и поэтому висящие клочьями. Люблю такое. Энергичное, хоть и утомлённое, выражение лица. Белое платье оказалось всё в рюшечках, и я решила, что это всё-таки второй класс, и она пришла с какого-то бала. Я спросила её, и она подтвердила. Как обычно, она оказалась женой какого-то военного, служащего в Индии. Чаще всего из 1 и 2 класса мне встречались именно такие женщины. Я любила их здесь, на корабле, и не любила там, в окрестностях Калькутты, потому что видела, как они относятся к местным. Это противоречие порой разрывало меня. А сейчас я слишком утомилась, чтобы о чём-то думать. Не пришлось даже гадать, позовёт ли меня Адель к себе в каюту, потому что она сделала это чуть ли не сразу. Я обычно не упускаю возможность поспать в каюте второго класса с приятной женщиной. Адель мне нравилась. Она была решительной - это так редко встречается. Я могла рассчитывать, что она сама меня разденет и будет целовать… В то же время, я представляла, как она покрикивает на служанок и внутренне морщилась. Решила, что мы поговорим об этом завтра. Поговорим? Ох уж моя тяга всех спасать. Я ведь даже не знаю, насколько мой образ соответствует реальности. Как всегда, к концу такой смены, я еле держалась на ногах, у меня сильно дрожали руки, лицо было мокрым от пота. Адель тоже сильно устала, последние пару часов она сидела, привалившись к борту. Наконец сзади подошла Маргарет. - У тебя новая подружка! - крикнула она мне. - Поздравляю с самым интересным знакомством в вашей жизни! - это она обратилась уже к Адель. - Я уже люблю её! - откликнулась Адель и стала отвязывать меня от бортов. Она сумела удивить меня заново своей инициативой. Впрочем, не возражала, слишком была слаба… И, дождавшись, пока Маргарет закончит приготовления, повернулась к корабельным постройкам. Адель обняла меня и повела прочь от носа. Так приятно было на неё опираться… Я тоже обняла её за талию. Мне хотелось остановиться и замереть, прижавшись к мягкому боку и уткнувшись лицом в мягкие волосы. Две измученные женщины всё же дотащились до каюты на более верхней палубе, чем та каморка, где жила я, но ниже палубы 1 класса. Обстановку этих кают я знала наизусть и сразу от двери направилась к кровати, но Адель остановила меня. Она взяла меня за плечи и переместила руки к пуговицам на платье. - М-ве, - примерно такой звук вылетел из меня. Я очень хотела лечь. Но Адель очень хотела меня раздеть. - Пожалуйста, - прошептала она и поцеловала меня сначала над ухом, и потом прямо в ухо. Я обожаю, когда меня целую в ухо, и я оттаяла. На неё было приятно смотреть, но я так устала, что стояла с закрытыми глазами. - Ого, ничего себе! - произнесла Адель, обнаружив под моим платьем толстые, бесформенными кофты и штаны. Но она оказалась упорной, и, как луковицу, вытащила меня из всех моих многослойных одёжек, которые я надевала в такие ветреные ночи. Воздух вроде бы тёплый, но когда долго стоишь, так мёрзнешь, что лучше уж вначале попотеть. Раздевая меня, она через одежду так приятно водила руками по моему телу. Потом она сделала шаг на меня, и я поняла, что мы перемещаемся в кровать. Я хотела рухнуть, но она удержала меня и уложила медленно. Сама ложиться не стала - видимо, хотела дальше меня гладить и целовать - но я, с силой, оставшейся в измученных руках, притянула её и себе, обняла и отрубилась.