Всё, что осталось

Небо внезапно потемнело, застелилось дождевыми облаками и разразилось громом. От поднявшегося ветра зашумел лиственный лес и они побежали под ливнем к единственному укрытию в этих местах. Холодные и острые, словно копья, капли воды неприятно стучали о кожу, а влажная одежда липла к телу, сковывая движения. Он бежал позади неё, смотря на то, как развеваются от сильного ветра её потемневшие от воды медные волосы, и думал о том, что, наверное, именно так, сверкая упругими кудрями, от них убегает капризный август. Каменные низкие ступени лестницы вились нескончаемой тропинкой вверх и Саске, то и дело, перескакивал камни, что лежали прямо под ногами. Укрывшись под каменным навесом молельни какому-то малоизвестному божку, они смогли немного отдышаться и осмотреться по сторонам. Девушка, увидев место в которое они пришли, подошла к алтарю, дважды хлопнула в ладоши и почтительно склонила голову, прося бога приютить их на время дождя. Саске в это время стоял у входа и наслаждался единством с природой. В один момент он почувствовал себя невероятно свободным. Мысли стали чистыми, тело - почти невесомым и дышать стало легко. Вопреки прохладной погоде и холодной одежде его тело было горячим и он словил себя на мысли, что совершенно не замёрз. И он почти забыл о том, что находился здесь не один. К тихому перестуку содзу примешался возобновившийся шелест листьев после кратковременного штиля, практически беззвучные шаги за спиной и тихий звон стали. Саске неспешно, словно нехотя, повернул голову да так и замер. Она сидела на каменном полу прикрыв глаза, тонкая и нежная, словно девчонка из знатной семьи, разодетая в расшитые золотом шёлковые юката, что никогда не держала в руках ничего тяжелее резного веера. Но он знал, что это не так. Он сам видел, насколько сильная эта, кажущаяся хрупкой, девушка. Он навсегда запомнил, что нельзя судить по внешности. Её длинные мокрые волосы были заплетены в свободную косу. Отдельные непослушные пряди прилипали к щекам и шее. Сейчас они почти каштановые, но Саске помнит, что на солнце они рыжие и словно стекают с плеч, точно цветочный мёд. Ками, как он любит эти волосы. Как он любит её. И как его злит её неприступность. Он видит это в её глазах каждый раз, когда она поднимает на него взгляд. И это тем более было ему непонятно. Саске любит её, любит свою Ким всем сердцем, всем тем, что осталось от его души. И она любит его не меньше, он знает это. Почему она не позволяет ему, Саске, быть рядом с ней? Почему она не хочет принадлежать ему? Кимико сидела и пыталась задремать, чтобы избавиться от ощущения холода пробиравшего её до костей, а тяжёлый взгляд Саске отнюдь не способствовал этому. И это её беспокоило. Она догадывалась о чём он думает. Признаться, Ким и сама не может не думать об этом. Саске её лучший друг. Переступив черту, она понимает, что потеряет друга, и неизвестно кого приобретёт. Эта дистанция является необходимостью для них обоих. "Так будет лучше, Саске. Я знаю, что позже ты поймёшь это". Несколько успокоившись, он прошёл вглубь строения и присел рядом с Ким доставая из походной сумки свёрток с онигири, которые они купили будучи в городе. Рис сверху немного обветрился, но они даже не обратили внимания. С такой жизнью быть привередливым значило умереть от голода. Еда, тем не менее, была вкусной. Саске не знал, сколько они здесь сидят, солнца не было видно. А буря всё ещё не собиралась прекращаться. Игра дождя по черепичной гнутой крыше, лужам и камню казалась восхитительно умиротворяющей. Ким хотела спать, но близость Саске, его полуобнаженного и жаркого тела вводила её в состояние транса. Она смотрела куда-то сквозь и будто в полусне, лишь самыми подушечками пальцев, бессознательно поглаживала его ладонь. Он дышал спокойно и глубоко, наслаждаясь этой незатейливой лаской. Саске сжал её руку в своей и потянул Ким на себя. Девушка немного неловко села ему на бёдра и застыла в напряжённой позе. Юноша же сидел нарочито расслаблено всё ещё держа её руку. Он немного приподнялся, прижал Ким к себе за талию и положил её руку себе на грудь, которую открывало распахнутое косоде. Девушка попыталась отстраниться, но он держал её крепко, лишая этой возможности. Сердце Ким частило, как у пойманной птицы. Её ладони лежали у него на груди, жар его кожи согревал и возбуждал. Глаза Саске словно гипнотизировали, притягивали. Его взгляд заставляет лицо пылать и взбудораженное воображение начинает рисовать картины сюнга. Саске внимательно наблюдает за метаниями девушки и выжидает. Замечает, как она немного расслабляется, смотрит будто внутрь себя и начинает неосознанно поглаживать его грудь. Ему едва удаётся подавить ухмылку. Он проводит руками по её талии, поглаживает спину, успокаивая. Надавливает на поясницу, обхватывает поперёк, прижимая её к себе, другой рукой зарывается в волосы, массируя затылок и встрёпывая косу. Кимико упирает руки ему в плечи, хмурит брови. Он поднимает на неё взгляд. Сейчас, сидя на его бёдрах, она возвышается над ним и он, полусидя, еле дотягивается, чтобы поцеловать её в подбородок. Она только отвернулась. Не сказать, что Саске очень расстроился. Он крепко обхватил её за талию, начал покрывать неторопливыми поцелуями открытую шею. Её дыхание немного сбилось и сердце заколотилось как взбешённое. Его широкие ладони забрались под футболку и нежно касались прохладной кожи. Девушку начало трусить: частично от возбуждения, но больше от страха. Саске был нежен, осторожен и нетороплив. Он терпеливо ждал, когда Ким будет готова принять его желание. Принять саму себя. Парень покрывал мягкими влажными поцелуями её шею и ключицы. От волнения она слабо царапала его плечи, но тем не менее попыток сбежать не предпринимала. Он погладил девушку по щеке, привлекая к себе внимание. Она посмотрела на него сверху вниз и он, пользуясь моментом, поцеловал её в губы. Кимико будто очнулась, резко поднялась на ноги и развернувшись направилась прочь из здания молельни. Сперва Саске опешил. В одно мгновение он оказался рядом с Ким, толкнул её к стене, отчего она сдавлено вскрикнула. Парень этого, казалось, даже не заметил. Саске целовал её страстно и несдержанно, почти до боли терзая губы. Он поднял её за бёдра, тесно прижав твоим телом, прерывая поцелуй. Ким била ладонью по спине, выкручивалась и толкалась. Когда он вновь потянулся к её губам она укусила его. Не сводя с неё взгляда он провёл языком по прокушенной нижней губе, убрал с её лица разметавшиеся волосы, поймал занесённую для удара руку и завёл ей за спину. Другой рукой начал снимать футболку. Стягивая её, он решил оставить её запястьях. Ласково улыбнувшись Ким, которая сверлила его тяжёлым взглядом, он заправил прядь золотых волос ей за ухо и прикоснувшись губами к её щеке развернул к себе спиной, завязывая руки канатом. В маленькой пагоде, несмотря на ураган снаружи, было жарко. Или, думалось Ким, это из-за неукротимого огня внутри Саске? Да, наверное. Лаская губами шею девушки, Саске поглаживал пальцами её плоский живот, ныряя под пояс юбки. Кимико охнула и, прогнувшись в пояснице, прижалась к Саске. Сняв юбку, он прислонился к ней всем телом. Узел, завязанный у неё на запястьях, давил ему на живот, но какие же это мелочи. Её кожа - точно прохладный шёлк и пахнет она чем-то неуловимо родным. Так приятно её касаться: руки на тонкую талию и огладить большими пальцами вдоль позвоночника, потрогать ямочки над поясницей и выше, к лопаткам. Собрать волосы, намотать на кулак и исступлённо целовать беззащитно открытую шею, провести носом за ухом. Она поворачивает голову и ловит его поцелуи, гасит его бушующую страсть своей нежностью. Отпустить - и златые локоны рассыпаются непослушными пружинами. Откинуть их ей на плечо и касаться подушечками пальцев её губ. Вести ниже, туда, где само женское естество. Нежить аккуратно, позволяя привыкнуть. И наслаждаться самому, глядя на то, как напряжено тело, слушать рваные выдохи и сдержанные стоны. Он восторгается ею и гордится собой. Потому что он сделал ей хорошо. Она повернулась к нему и он, видя, что девушка готова сдаться на его милость, стал ненавязчиво избавлять её от оставшейся одежды. Спустив с её плеч бретели бюстгальтера, он провёл языком вдоль ложбинки между грудями, оглаживая соски пальцами. Ким вздохнула и выгнулась ему на встречу, упираясь лопатками в каменную стену и оплетая его шею руками. Юноша подхватил её и она обвила ногами его талию. Гладя живот девушки, Саске ласкал губами её грудь, рисуя на ней языком одному ему понятные узоры. Рукой подхватив её под спину, другой поглаживал девушку по бедру: то проводя широкой ладонью, прижимая, то легко, почти не касаясь. Он вновь поцеловал Ким. Лизнул языком её губу, спрашивая разрешения, углубил поцелуй, сплетая свой язык с её, ласкаясь. Опустив её, он спускался вниз, проводя языком дорожку от низа живота до пупка. Посмотрел в ей глаза своими, непроглядно-чёрными­, манящими. В них вожделение и страсть. Поймав его взгляд, Кимико затрясло, мурашки пробежали по телу. Его желание было таким сильным, почти осязаемым. Окончательно рассеяв оставшиеся крохи страха она закрыла глаза, безмолвно прося. И он повиновался. Его горячий язык дарил потрясающее удовольствие. Она откинула голову и уже не могла сдерживать стоны. Ноги подкашивались, стоять становилось труднее, единственной опорой были его сильные руки, которые держали её, не давали упасть. Она сжимала пальцами его плечи и дрожала от этих ярких ощущений. В одно мгновение наслаждение стало настолько сильным и всепоглощающим, что она забыла обо всём на свете, кроме имени человека, который показал ей это. И он слышал, как она звала его достигнув зенита. Саске смотрел на неё, измаянную и тяжело дышащую, словно ей приходилось долго бежать в сухое, знойное лето. Водя руками снизу вверх, от коленей по бёдрам, к выступающим косточкам, он медленно поднимался, неотрывно смотря в её глаза. Секунду они стояли и смотрели каждый на своего визави не смея даже коснуться. В другой миг, не сговариваясь, они прильнули друг к другу телами, стискиваясь в объятиях так крепко, что, казалось, в глазах потемнело и заплясали шальные искры. Парень целовал её губы со всем пылом, на который только был способен. И она прижимала его горячее тело к своему, близко-близко, чтобы одно дыхание на двоих и даже сердца отстукивают один ритм в унисон, так близко, чтобы слиться воедино и уже не узнать, где она в нём и где он в ней. Обхватывая его руками и ногами, успевая только лишь сделать мелкий глоток воздуха - обжигающе-ледяного,­ и отвечать на поцелуй, рьяный, как буря, заставшая их на лоне природы. Он обласкивал её бережно и нежно, но отчётливо давая понять, что никуда её не отпустит. Горячечное возбуждение охватывало его тело, сладко тянуло внизу живота и от ощущения тела Ким в его руках, на его губах, становилось так непривычно хорошо, что от этой эйфории, что затопила его как наваждение, кружилась голова и на изнанке век мелькали цветные круги. И когда уже закончились силы, когда невмоготу стало ждать, он проник в неё. Волна удовольствия прошла по телу, сметая столь пошатнувшееся самообладание. А она не знала, куда себя девать, было так здорово. Пусть он держит слишком крепко, что не вдохнуть и лёгкие уже начинают гореть, пусть сжимает тело, что наверняка останутся синяки, пусть. Она могла прямо сейчас поклясться, что едва ли испытывала что-то лучше этого. Сейчас она принадлежит ему так же, как и он ей. Они соединились воедино, и мир сузился до них двоих. Враз всё перестало существовать. Неукротимая стихия осталась за гранью нового мира созданного двоими для двоих. Саске мягко качал её, стискивая зубы до боли, чтобы не проронить ни звука. Он хотел слышать только её. И она, казалось, сполна наслаждалась этим моментом. Мелодичные стоны разливались по зданию, усиливались эхом, дробились о стены и затихали, заменяемые новыми. Девушка обнимала крепкую широкую спину юноши, проводила по коже ногтями, играючи, трепала его иссиня-чёрные волосы. Он целовал её грудь, покусывал ключицы и оставлял алеющие метки, глуша свои тихие выдохи. Принимая его ласки она жалела только о том, что сама не может целовать его везде, где ей вздумается. Но ничего, может успеется. Кровь набатом стучала в ушах и картина перед глазами размазывалась, плыла. Длинные волосы лезли в рот и мешали целоваться. Саске, уже изнемогая от удовольствия и страсти, закрыл глаза и положил свою голову ей на плечо, держа её на себе. Отголоски оргазма, словно звуки гонга, раздавались по чувствительному сейчас телу приятной вибрацией, множась и ослабевая. Ватные ноги совершенно не хотели стоять, и он, не отпуская Ким, сел в сейдза, пытаясь унять неистовое биение сердца. Она прижала его голову к своей груди и глубоко дышала, вдыхая свежий грозовой воздух. Небосвод переливался молниями, обрисовывая контуры чёрных ватных облаков и гремел, грозя обрушить на землю ослепительные вспышки света. Ветер унялся и капли дождя барабанили по широким листьям деревьев давая им передышку от палящего солнца. С юга серое покрывало туч становилось светлее, будто рассеянный художник пролил воду на свою акварельную картину. В прорехах эфемерных облаков проглядывало оранжевое небесное зарево и уходило синей дымкой на восток, становясь у горизонта почти чёрным. Они разошлись так же тихо, как встретились. Он направился в Страну Рисовых полей, унося с собой тоску и тёплые воспоминания о настигшем их ненастье. Её встретила команда, и она покидала эти края с улыбкой, зная, что приобрела любовь. Где-то ветер, что трепал её волосы, играл с фурином, так и не найдя Саске, чтобы передать ему их аромат.