Извинения

Кэсс всегда знала, чем хочет заниматься. Быть кондитером. Это решение пришло к ней ещё в далёком детстве, когда они с сестрой бегали в кондитерскую за углом и, перебивая друг друга, спорили, что лучше им купить на двоих. Разумеется, Мэри на правах младшей всегда выигрывала. И однажды улыбчивая женщина-кондитер мисс Поллинг предложила девочкам самим сделать себе по кексу, раз уж они изо дня в день не могут определиться с тем, что покупать. И, в отличие от сестрицы, которая спустя полчаса брезгливо разглядывала кособокий и истекающий начинкой кексик, Кэсс смогла сделать, по словам той же мисс Поллинг, «настоящий шедевр для своих лет». Мэри больше не ходила в кондитерскую за углом, обидевшись на то, что мисс Поллинг со смехом пожурила её тогдашний провал, а вот старшая из сестёр Робсон теперь приходила каждый день. Старушка с радостью приветствовала Кэсси у себя и охотно поощряла её начинания, делясь своими рецептами. Она же с радостью приняла девушку к себе на работу после того, как та окончила колледж по специализации повар-кондитер. Кэсс была вне себя от счастья — она стремилась к этому всю свою жизнь, усердно трудясь и добилась своего почти маниакальным упорством. Даже нашла себе бойфренда, как у всех героинь её любимых произведений — умного, красивого, романтичного до одури японца. Томэо Хамаду. Мэри же, в отличие от своей упорной старшей сестры, валяла дурака и сидела на шее родителей. В конце концов, им надоело ждать, когда Мэри возьмётся за ум, и они просто ограничили ей карманные деньги. Она поняла намёк более чем правильно — уже на следующий день за семейным ужином она умоляла Кэсс поговорить с мисс Поллинг и устроить её в кафе-кондитерскую хотя бы официанткой. Та была категорически против — она считала, что сестра должна добиваться своего самостоятельно, так же, как это сделала Кэсс. На счастье Мэри, родители с жаром вступились за неё, и Кэсс сквозь зубы пообещала сделать всё, что будет в её силах. Стареющая мисс Поллинг уже не могла выполнять большую часть работы, а старшая из сестёр не успевала убираться в зале из-за обилия работы у прилавка и на кухне, так что старушка была только рада новой паре молодых рук. Уже на следующий день Мэри споро разносила заказы, драила полы и до скрипа начищала столы. *** — Мэри, ты ведь вовсе не обязана этим заниматься, если не хочешь, — прямо начала разговор Кэсс после того, как табличка на двери была развёрнута надписью «Открыто» вовнутрь заведения. — Что за глупости, Кэсси! — искренне удивилась сестра, отжимая швабру и принимаясь намывать плитку в зале. — Мне очень даже нравится это место! Поверить не могу, что не ходила сюда столько лет только из-за того, что не смогла когда-то сделать тут дурацкий кекс! — Видишь ли, Мэри, ведь ты вольна сделать свой собственный выбор, а не следовать за мной, — терпеливо продолжала старшая, протирая влажные тарелки. — Я знаю, что большинство молодых людей стремятся пройти по стопам старших, потому что примерно знают, что их там ждёт и что им, если что, помогут связи их родителей или старших братьев и сестёр. Но если бы человечество слепо следовало по знакомым путям, то мы бы до сих пор жили бы, не зная электричества, а Колумб никогда бы не открыл Америку. — Кэсси, ты куда клонишь? — Мэри выпрямилась и, поправив убранные в хвостик волосы, неодобрительно скосилась на сестру. — Ты ещё даже не понимаешь толком, сколько перед тобой возможностей! — Кэсс тоже отложила полотенце и развернулась к младшей. — Ты можешь быть инженером, учительницей, врачом, да хоть лётчиком-истребителем! Ты слышала, что скоро откроется новый институт? Там могут выйти в свет такие учёные, которые смогут заткнуть за пояс Эйнштейна и Эдисона! Неужели ты не хотела бы попытать себя в других сферах? — Ты же знаешь, я не способна быть учёным, да и научить никого я не смогу. Помню, я когда-то хотела быть ветеринаром, но сейчас я понимаю, что не смогу взять на себя такую ответственность… Кэсси, признай, ты просто ревнуешь меня к этому кафе, — Мэри задорно заглянула в лицо сестре. — Вовсе нет. Я просто хочу, чтоб ты нашла дело своей жизни, а не шла по моим стопам… Если, конечно, сама этого не хочешь. — Кэсси, не глупи! — фыркнула младшая Робсон и, торопливо подскочив к Кэсс, быстро и крепко её обняла: — Я сама пока не определилась, кем хочу стать. И кафе это на время, как средство собственного заработка, а не собственного счастья. Не волнуйся, обещаю идти и искать собственные пути. — Обещаешь? — Кэсс недоверчиво скосилась на сестрицу. — Ну конечно! Не стану же я отшибать у тебя твоё собственное счастье! Сёстры улыбнулись друг другу и обнялись.  Ох, как же они тогда обе ошиблись! *** Кэсс никогда бы не подумала о том, что её могут так предать. Но она не хотела разводить скандала, глупо надеясь, что хоть у одного из них проснётся совесть, и пока сквозь зубы наблюдала за тем, как Томэо милуется с Мэри. Но когда они, виновато цепляясь за руки, сообщили ей, что влюблены друг в друга и искренне попросили прощения, девушка почувствовала, что не сможет просто так это пережить. Разумеется, тогда она ничего этого не сказала, только натянуто улыбнулась и выдавила, что понимает и нисколько не сердится на них. Мэри облегчённо рассмеялась и бросилась сестре на шею, Томэо смущённо улыбнулся и искренне её поблагодарил за это понимание. Сама же Кэсс всю ночь не могла сомкнуть глаз и думала только о том, что больше никогда не сможет завязать отношений. Ещё тяжелее было каждый день видеть, как младшая сестра и уже бывший парень радостно общаются, обнимаются и целуются. И, глядя на ухаживания Хамады за сестрой, Кэсс понимала, что ей Томэо не дарил таких букетов, не смотрел так и не говорил с такой интонацией. И от этого становилось лишь горше. А через год Мэри исполнилось восемнадцать. И через год была свадьба. И наконец, спустя столько времени, Мэри собрала последние вещи и покинула отчий дом, съехав к мужу. Мисс Поллинг скончалась во сне и оставила Кэсс в наследство свою старую кондитерскую. С помощью родителей девушка отремонтировала её, окончательно превратив в кафе, и дала новое название — «Lucky cat». Жизнь потекла счастливо и размеренно. *** Сказать, что мисс Робсон была удивлена, увидев на пороге своего заведения сестру с мужем, практически тождественно равно умолчанию. — Мэри, Томэо, — она слегка напряжённо улыбнулась и вышла к ним, на ходу вытирая руки полотенцем. — Очень неожиданно видеть вас двоих здесь. — Кэсси! — сестра тут же метнулась к ней с объятиями, а Томэо, поправив очки — верный признак его смущения — и повторив её напряжённо-вежливую улыбку, пробормотал: — Н-надеюсь, что сюрприз всё же приятный. — Да-да, как же иначе! — Кэсс мягко отстранила от себя сестру и, оттянув фартук, указала на свободный столик: - Но, прошу меня извинить, у меня всё ещё рабочий день. Почему бы вам не посидеть здесь и не подождать хотя бы до конца обеденного перерыва, когда народу станет поменьше? — Конечно! — спешно согласился Хамада, а Мэри торопливо вызвалась помочь. Супруг неуверенно взглянул на неё, безмолвно спрашивая, уверена ли она, но девушка будто не заметила этого. С помощью сестры работа пошла споро и ладно. — Ну что, довольна ты своей работой, а, Кэсси? — смешливо спросила Мэри, когда они пересеклись на кухне. — Как и всегда, Мэри, — улыбнулась ей старшая сестра, сбрасывая грязную посуду в уже переполненную раковину. — А ты чем теперь занимаешься? — Да так, устроилась в школу секретаршей. Но, впрочем, эта работа у меня ненадолго, — Мэри как-то странно отвела взгляд и поправила свой неизменный хвостик. — Да? А что, не нравится работа? — Кэсс была слишком рада, чтоб почувствовать подвох. — Да не в этом дело! — отмахнулась Мэри, чуть хмурясь на недогадливость сестры. — Кэсс, я беременна. Мисс Робсон, уже взявшая стопку чистой посуды, чудом её не выронила. Её младшая сестра действительно только что сказала, что ждёт ребёнка в свои двадцать с хвостиком лет, или она ослышалась? .. Однако Мэри выглядела слишком серьёзной для глупой шутки. Кэсс едва нашла в себе сил вякнуть «Поздравляю» и спешно ретироваться в зал. До конца обеденного перерыва они с сестрой не улыбались друг другу, а Кэсс не улыбалась даже посетителям, меланхолично кивая на заказы и даже не всегда желая приятного аппетита. Н-да, похоже, их покойная бабуля была права, и Мэри действительно родилась везучей. Иначе как объяснить то, что сестра без каких-либо усилий со своей стороны добивается желаемого? .. Точнее, без зазрения совести отбирает то, чего Кэсс добивалась с трудом для себя. Ведь этот ребёнок вполне мог бы быть Кэсс. И это Кэсс могла бы сейчас быть Хамадой. И вообще… — Кэсси, кажется, перерыв кончился, — Мэри тихонько указала на почти совсем опустевший зал. Робсон только лишь кивнула и прошла к столику, за которым нервно подрагивал Томэо. — Так чего ради вы пришли? — девушка слабо поморщилась на то, что парень моментально подскочил и нежно приобнял сестрицу, сразу же заботливо заворковав над ней. — Ты уже сказала ей? — негромко спросил Хамада у жены, и та так же негромко отозвалась: — Да. Мэо, всё хорошо, можешь отпустить меня и дать мне сесть, — дождавшись, когда супруг выпустит её, Мэри протиснулась к окну и чуть виновато улыбнулась старшей сестре. — Кэсси, извини, что мы так неожиданно… Ну, во-первых, мы пришли тебе сказать об этом. А во-вторых, мы хотели провести праздник выявления пола. Ты ведь кондитер, и мы подумали, что ты сможешь сделать такой торт… Так что скажешь? — она аккуратно протянула Кэсс конверт. Сообщить ей о беременности? Ха, как же. Если она что-то и знала об этом периоде в жизни женщин, то то, что пол ребёнка выявляется где-то на третьем месяце, а о наступлении беременности обычно узнают — если, конечно, девушка совсем не идиотка — где-то на первом месяце. Скорее всего, Томэо — самый тактичный мужчина из всех, кого Кэсс только встречала в своей жизни — из уважения к ней решил максимально исчезнуть из её жизни. А вот Мэри, будучи очень привязанной к ней и чувствуя увеличивающийся раскол между собой и старшей сестрой, решила попытаться возродить их отношения, и поводом стал торт на праздник выявления пола. Судя по виноватым взглядам Томэо, он был против этого, и Кэсс почувствовала себя такой благодарной ему впервые после разрыва. — Что ж… — Робсон приняла конверт из рук сестры и, будто изучив его на наличие каких-то изъянов, сунула его в карман своего передника и вновь через силу улыбнулась будущим родителям. — Я согласна. Напряжение, которое кололо воздух со стороны супругов Хамада, рассеялось. Кэсс оказалась прижата к младшей сестре, Томэо вновь проявил интеллигентную тактичность и просто от души благодарил её. В радостном забытье мисс Робсон даже согласилась поприсутствовать на этом самом празднике. *** К счастью, Кэсс удалось избежать участия в дальнейшей жизни Хамад. Сестра сдалась уже на седьмом месяце первой беременности и, наверное, не без участия в этом Томэо. «Оно и к лучшему, — убеждала себя Кэсс. — Чем ты им поможешь? В конце концов, тётя не такой уж важный член семьи. К тому же, у тебя бизнес, ты единственная владелица своего собственного кафе, у тебя своих проблем хватает, разве нет? Ну и признай, тебя пугают маленькие дети… И в особенности маленькие дети твоей сёстры и твоего бывшего парня.» Дела шли в гору, Робсон уверенно управляла своим бизнесом. Помощники приходили и уходили — девушки, как правило, в декрет, парни от скуки —, но они были не слишком-то необходимы, с заведением Кэсс умело справлялась и в одиночку. Конечно, вечером она сваливалась без сил даже на душ, но ей эти трудности даже нравились. Не оставалось времени на мысли о семье сестры. От родителей она краем уха услышала, что Мэри ожидает прибавления во второй раз, но на этот раз обида ощутилась не так сильно, как пять лет назад. И, по счастью, на этот раз испечь торт и просто отпраздновать появление малыша её не позвали. Год летел за годом, утягивая друг за другом всё новые и новые события. Смерть родителей, наследство, спасшее её кафе от закрытия, глобальный ремонт «Lucky cat» и её апартаментов над самим кафе, появление в доме тощего котёнка, названного в честь традиционной японской сладости Моти. Жизнь перестала казаться такой уж несправедливой и одинокой, но, как известно, проблемы приходят и делают это, как правило, до неприличия внезапно. Один звонок поздним вечером, когда Кэсс уже собиралась принять расслабляющую ванну с солью. Короткие официальные фразы от собеседника, оказавшимся инспектором дорожной полиции. Невозможно тяжёлые и пугающие слова «авария», «насмерть» и «Ваша сестра с мужем». — В машине также находились их дети, несовершеннолетние Тадаши и Хиро Хамады. Мисс Робсон, Вы можете забрать Ваших племянников сегодня или их определят в приёмные семьи до суда… — Нет! — очнувшись от ступора, горячо выпалила Кэсс. — Не надо никаких приёмных семей! Я подъеду, только скажите, куда! Наскоро записав адрес, она сбежала вниз по ступеням, схватила ключи от машины и дома и, наскоро заперев дверь, подбежала к машине. С трудом нащупав ключом зажигания разъём и не с первого раза заведя автомобиль, она замерла, расслышав рокот мотора, а потом вдруг сморщилась и, закрыв лицо руками, зарыдала. Не будет больше Мэри, не будет больше Томэо. Не будет больше радостных «Кэсси» и смущённых «Кэссиди», не будет больше объятий при редких встречах. Не будет больше её родных людей, которым она завидовала, но которых она любила. С которыми она вела себя подло и несправедливо и даже ни разу не попыталась извиниться. Только отдалялась от них всё сильнее и сильнее, а теперь у неё даже возможности нет извиниться перед ними за все эти их напряжённые недоссоры, за отсутствие в их жизни и за своё ужасное поведение. От них остались только их дети, которые ещё никогда не видели своей тёти вживую… Рыдания прекратились так же быстро, как и начались. Кэсс с яростью утёрла слёзы — она должна была забрать мальчиков из полицейского участка, пока их не отдали каким-то совершенно чужим людям. Никогда ещё она не ездила так быстро и так поздно. Но, впрочем, сейчас она слишком торопилась, чтоб об этом размышлять. Влетев в здание, Кэсс тут же столкнулась с каким-то офицером, который сразу же спросил: — Мисс Кэссиди Робсон? — Да, да, это я, — она быстро всунула ему свой паспорт. — Где там мальчики? .. — Они пока с детским психологом, мэм. Сами понимаете, это может стать психологической травмой на всю жизнь, если наш специалист не поговорит с ними и не подготовит их к Вашему приходу. Пока Вам необходимо пройти со мной и подписать некоторые документы. Она подписывала, едва пробежавшись глазами по бумагам, и всё порывалась пойти к детям Мэри и Томэо. Но, когда ей наконец разрешили забрать племянников, она вдруг оробела и буквально умоляла офицера Джефферсона пойти с ней вместе. Мальчишки испуганно и недоверчиво уставились на неё, младший — кажется, Хиро — спрятался за ноги старшего брата и капризным шёпотом начал выговаривать ему: — Ну почему везде какие-то тётки, Даши? Я устал и хочу спать! Когда мама приедет и положит нас спать? Его брат, судя по отрешенному взгляду ещё красных глаз, больше понимал в ситуации. Однако, когда Кэсс медленно присела перед ним на корточки и аккуратно взяла его ладошки в свои, он смог оторваться от своих мыслей и даже смело улыбнулся ей. Улыбка вышла ненастоящей и больше похожей на гримасу, но Робсон оценила его храбрость по достоинству. — Привет. Меня зовут Кэсс, я сестра вашей мамы, мальчики… — начала она, стараясь не пугать их излишне громким и оптимистичным голосом. — Нашей мамы? — оживился младшенький. — Ты пришла отвести нас к ней, да? — Нет, не совсем… — она сбилась с мысли и нервно сглотнула. — Но она попросила меня, чтобы я отвезла вас к себе. — Ты её видела? Она сама так сказала? — озадаченно продолжал допрос Хиро. — Не совсем, — повторила девушка, торопливо смаргивая слёзы. — Но она хотела бы, я уверена. Я жила с ней очень много времени и я знаю точно, что она бы точно не была против, чтобы вы поехали ко мне. А у меня дома есть кот, печенье, кексы, молоко и тёплая постель… — Даши, а мама точно не будет против? — уточнил на всякий случай мальчишка у брата, и тот вяло кивнул: — Конечно, Хиро. Я уверен, мама разрешила нам поехать, ты просто спал и не помнишь. Боже, как же Кэсс была благодарна этому мальчику! Он помог ей избежать стольких неприятных ей тем! Прямо как Томэо, даже черты лица у него явно отцовские… Хиро уснул в машине, и наконец повисла гнетущая тишина. Кэсс, заглядывая то и дело в зеркало заднего вида, встречала в нём безмолвно изучающий взгляд Тадаши, так похожий на взгляд Томэо. Лишь когда они подъехали к «Lucky cat», и Робсон уже аккуратно вытащила спящего Хиро из машины, Тадаши задал ей вопрос: — Мама с папой ведь больше никогда не вернутся, да? Кэсс болезненно вздрогнула от этого вопроса и, нажав на блокировку дверей машины, горько выдавила: — Нет. Ты ведь видел, что произошло. Откроешь? — она протянула ему ключи от входной двери. Тадаши весь сжался, но покорно взял связку и отпер дверь. Навстречу хозяйке приветственно выскочил Моти, но Кэсс, небрежно сбросив обувь, сразу пошла наверх. Неумело стянув с племянника обувь и курточку со штанами, она уложила его к себе в кровать и торопливо пошла вниз. Тадаши сидел в гостиной и гладил мурчащего кота. — Ты голодный? Кушать хочешь? — Нет. — Может, попьёшь? — продолжала допытываться Кэсс. — Мы теперь с Вами всегда будем жить, да? — наконец задал мучивший его всё это время вопрос мальчик. — Я постараюсь сделать всё для этого возможное, — отозвалась Робсон. — Я ваша единственная близкая родственница… Ну если только ты не хочешь под опеку детского дома. — Не хочу, — возразил мальчик. — Я не хотел сказать, что Вы плохая, просто… Просто… — Просто мама лучше, — закончила Кэсс и тяжело вздохнула. — Я знаю, родной мой. Но твои мама и папа умерли, — какое дрянное, поганое слово! — и у вас осталась только я. Я обещаю, что постараюсь позаботиться о тебе с братом, но вряд ли я когда-нибудь смогу стать хоть вполовину похожей на твою маму. и ради бога, не нужно обращаться ко мне на «Вы». Зови меня тётей Кэсс. — Почему ты не приходила раньше? — покорно ушёл от темы мальчик. — Мама столько всего о тебе рассказывала. — Правда? — совесть заскреблась с новой силой. — Да. Она говорила, что ты была лучшей сестрой, которую только можно вообразить. Она всё хотела тебя позвать к нам, но папа говорил, что ты не захочешь. Ты правда бы не захотела? — Наверное… Малыш, я просто плохо себе представляла, от чего отказывалась! — горячо прибавила она. — Больше никогда не совершу подобной ошибки, да и теперь, в общем-то… У нас появилось время, чтобы наверстать упущенные годы общения, каким бы неприятным ни был повод. Тадаши опустил взгляд и слабо кивнул. — А сейчас, милый, пора идти спать, — мягко прибавила Робсон. — Через не хочу и прочее, но завтра нас ждёт новый день, и нам нужно набраться сил. Лёжа ночью, обвитая двумя Хамадами и одним Моти, Кэсс удовлетворённо думала о том, что сейчас ей удалось сдержать слёзы и побыть ответственной. «Да уж, Мэри… Оставила ты своих мальчиков, прямо скажем, не в самых надёжных руках. Да что говорить, я воистину самая худшая кандидатура для опеки твоих детей, плавно держу место перед той безумной бомжихой, которую мы боялись в детстве и думали, что она убивает котов. Но я обещаю, что буду исправляться и искуплю вину перед тобой и твоей семьёй за то, что не могла дать вам жить счастливо и без каких-либо забот, не вспоминая о прошлом. Я постараюсь заменить твоим мальчикам вас с Томэо и вырастить их достойными носителями вашей фамилии…» Убаюканная такими ответственными мыслями, Робсон провалилась в сон. *** Несколько недель ушло на оформление опеки над мальчиками, на оформление наследства, на перевоз детских вещей к ней и на переоборудование чердака в достойную детскую комнату. За это время мальчики чуть примирились со своей участью, привыкли говорить «тётя Кэсс» вместо «мама». Их предыдущая жизнь была похоронена вместе с их родителями, но сейчас они были более готовы к этому и даже начали более откровенно улыбаться. А потом они нечаянно разбили вазу. И это был первый раз, когда Тадаши, стоя за братом, громко и виновато оттарабанил: — Извини нас, тётя Кэсс! И это был первый раз, когда Хиро, нехотя выступив вперёд, подтвердил: — Прости! И это был первый раз, когда тётушка, деланно посетовав — она так никогда и не научится злиться на них по-настоящему — примет извинения. И потом этот маленький ритуал станет их негласной семейной традицией. И каждый раз этот ритуал был будто бы очищением для Кэсс — ведь теперь она научилась прощать вовремя. Тем более, она всё же никогда не могла злиться на детей своей сестры.