Стороны

Праксина всегда злится по мелочам. Её раздражает всё: от сломанных ногтей до нечаянно опрокинутых вещей с её стола. И её мало волнует, что спит она в комнате не одна и что не только ей нужно хоть какое-то подобие личного пространства. Ей, вероятно, как это... Наплевать. Именно поэтому Мефисто так отчаянно не везёт с девушками. Их просто некуда привести. И будь он хотя бы каплю похож со своей сестрой, он бы тоже на неё злился, но этой волшебной магией обладает из них двоих лишь она одна. – А меня не заботит, – выталкивает она его из комнаты. – Мне нужно переодеваться. Он потирает болящее от её ударов плечо, зло оглядываясь на захлопнутую прямо перед его носом дверь, и вздыхает. Как бы ему ни хотелось, он просто не умеет обижаться на других слишком долго. Но осадок от того, как же не любит его собственная сестра, потихоньку крепится у него в душе. Ему почти хочется распахнуть дверь и крикнуть, что жить так дальше он не намерен. – Праксина, – осторожно стучит он в дверь, и весь его боевой настрой тихо сникает. – Ты закончила? – Да, – фыркает она, распахивая дверь, и надувает щёки, отводя лицо в сторону и пропуская его внутрь. Весь её вид кричит: мог бы зайти и не спрашивать. За столько времени она научилась переодеваться быстро. Порой по ночам, когда они гасят свет и молча отворачиваются к стенкам, Мефисто задумывается, вперевшись взглядом в плакат с улыбающейся широко девушкой, что рекламирует лимонад: может быть, сестра его не совсем не любит. Слишком уж неправильное это словно по отношению к человеку, с которым ты рос с детства. Вероятно, она выставляет его за дверь просто потому, что быть рядом и жить вместе в таком возрасте дико её смущает, и дело не столько даже в личном пространстве, сколько... в физическом плане. Ну, мальчики и девочки, занятия в школе как-то располагают. Если что-то и впечатывается в память после разговора с Праксиной кроме её отвращения, так это резкость и импульсивность. И не сказать, что ей прямо нравится кричать, скорее, она несколько пассивна, просто спектр её недовольных эмоций так широк, что она не скупится показать все их. И хоть говорить, не думая, больше похоже на самого Мефисто, порой сестра выдаёт очень странные вещи. А порой и делает. И не сказать, что это неправильно или не нравится ему, нет... Красное от смущения лицо Праксины даже успокаивает, но не от того факта, что он и сам смущён, запершись в ванной и отмывая со своих губ её стойкую помаду. Сестра у него любит всякие тёмные цвета и целовать без предупреждения, когда ждёшь от неё этого меньше всего. После таких вещей она обычно отключается от мира и уходит в тотальное игнорирование. В основном, своего же брата. Не нравится – вот совсем не то слово, думает Мефисто и оглядывается на спешащую к выходу девушку, что оборачивается, надув щёки и в упор смотря на него. Он может и ошибаться, ошибается он даже слишком часто, но просто так она никого не целует. Да ещё и так, чтобы потом понравилось. В конце концов, это, хоть и неловко, но осторожно целоваться, сцепив руки и сидя на открытой лунному свету крыше, довольно-таки мило и романтично, учитывая, что такие её (не раздражённые) стороны видеть может только он.