***
Боль настигает Питера, когда он идёт из участка шерифа, направляясь на встречу с Кейт, и сначала он не может понять, что с ним приключилось. Оборотень хватается за бок, пытается определить источник, осматривает себя на предмет повреждений — кожа чистая, на ней нет ни синяка, ни царапины, внутренние органы, Питер знает, тоже целы. Но боль никуда не уходит, напротив, её жжение распространяется дальше, доходит до груди. Мышцы ноют, кости будто плавятся, и страшная догадка, наконец, посещает сознание Хейла. Стараясь абстрагироваться от чужой боли, он достает из кармана штанов телефон и зажимает горячую клавишу. Гудок, ещё один, а затем ещё. Питер нервно пристукивает пяткой по асфальту, кляня свою волчицу на чём свет стоит и одновременно молясь, чтобы его догадки так и остались лишь мыслями. Гудок. Писк соединения. Питер облегченно выдыхает и уже собирается отчитать девчонку за то, что в очередной раз запихнула телефон куда-то в самую задницу, пообещать, что «ещё раз, и он побывает там на самом деле», как слышит в трубке далеко не женский голос: — Она серьезно ранена, — говорит Дерек. — Мы едем к Дитону, — и отключается. Питеру не нужно повторять дважды.***
Он встречает Дерека и Брэйден у самой клиники, принимает у племянника из рук истекающую кровью, давно потерявшую сознание, девушку, и злость поднимается в нём чёрной волной. Пинком ноги он распахивает двери, и, видимо, Дитон уже предупреждён об их положении, потому что он встречает их на пороге и без лишних слов пропускает оборотня внутрь. Хейл-старший укладывает Валери на стол, лекарь начинает хлопотать над её ранами и всё даже хуже, чем Питер мог представить. Разрывная пуля, пропитанная волчьим аконитом. Десятки маленьких осколков, которые отравляют её тело, не дают ранам затягиваться. — Надо действовать очень быстро, — говорит ветеринар, выкладывая на стол инструменты. — Если она не умрёт от потери крови, яд аконита добьет её. Питер подскакивает к ней, наклоняется к самому лицу девушки и тихо шепчет ей в самые губы: «Ты сильная, девочка моя. Держись. Ты просто обязана выжить.» А затем стремительно покидает клинику.***
Ненависть кипит в его крови, бурлит стремительными потоками по венам, толкая по запаху давно ушедших со склада киллеров. Он злится на весь мир: на свою глупую Валери, которая влезла в сражение, ей не предназначенное, на чёртову магию и суперсилу, которые не смогли защитить его волчицу, на себя, за то, что оставил её одну и не уследил. Но больше всего Питер злится на чёртовых убийц, которые посмели поднять оружие на ту, которой в списке смертников не было. Которые посмели поднять оружие на его пару. Он отомстит им. Всем и каждому, кто смог выжить в битве на складе. Он заставит их извиваться от боли, страдать, хрипеть и молить его о смерти. Он причинит им ту же боль, которую чувствует сам, которую за мили отсюда, в сто крат сильнее чувствует его девочка. Киллеры скрываются в заброшенном мотеле на самой окраине Бэйкон-Хиллс, и Питер доволен, потому что так даже лучше. Потому что так никто не услышит их криков о помощи. Волк внутри Питера скалит зубы, предчувствуя скорую расправу. Питер-человек ухмыляется, полностью с ним солидарный. — Уже скоро, — шепчет мужчина в пустоту. — Уже очень скоро, девочка моя, за твою кровь потекут реки. Его глаза окрашиваются льдисто-голубым. Медленным шагом он проходит в тёмное здание.***
Красная пелена с его глаз спадает только утром, когда Дерек находит его крыше, по всему периметру которой разбросаны внутренности, и только стальная выдержка не даёт его племяннику почувствовать тошноту. Питер стоит посреди кишок-сердец-позвоночников в уже полностью человеческом обличии, его одежда, кожа, волосы, кажется, всё его естество пропитано кровью. Он смотрит на родственника тяжело и выжидательно, уже предчувствуя самое худшее. Дерек возвращает ему взгляд: — Дитон спас её. Она ещё не пришла в себя и очень слаба, но её жизни ничего не угрожает. Питер незаметно выдыхает и криво улыбается. Он и не заметил, что задержал дыхание. Оборотни уходят с крыши молча, молча садятся в машину и молча едут в сторону клиники. Хейл-старший рад, что не стал смывать с себя кровь убитых — этот запах перебивает запах крови его волчицы, и так смотреть на её особенно бледное сейчас лицо становится легче. Дитон наблюдает, как Питер подхватывает чересчур лёгкое тело на руки, аккуратно укладывая голову Валери себе на плечо, но ничего не говорит, и оборотень решает, что это — молчаливое согласие и обещание: «С ней ничего не случится. Ты можешь её забрать.» Хейл нежно прикасается губами к прохладной коже на лбу. Он никогда не думал, что когда-нибудь сумеет сделать что-то нежное, но это получается само собой. — Всё в порядке, — говорит он, аккуратно укладывая Валери на заднее сиденье своего, невесть откуда взявшегося здесь (наверное, стоит поблагодарить Дерека) Porshe, садясь за руль. — Давай отвезем тебя домой, малышка.***
Волчица поразительно быстро приходит в себя и уже к вечеру находит силы даже немного попрепираться с оборотнем. Хейл не против — это означает, что она идёт на поправку. Валери лежит на диване в гостиной, Питер сидит на полу, опираясь о него спиной, уложив голову ей под здоровый бок. — И что тебя дёрнуло так разозлиться? — игриво спрашивает она, но за этой интонацией слышится неподдельный интерес. Хейл ухмыляется. Он слишком хорошо её знает. — Я думала, ты считаешь, что я та ещё стерва и что жизнь без меня стала бы намного легче. — Вполне возможно, что и стала бы, и ты, конечно, та ещё стерва, но, чёрт побери, родная. И черта с два я позволю кому-то, кроме себя, разумеется, плохо с тобой обходиться. — А так как плохо с собой обходиться тебе не позволю я, можно считать, что моя жизнь в полной безопасности. — А кто сказал, что я буду тебя слушать? — Питер поворачивает к ней голову, опасно прищурив глаза, но девушку это нисколько не впечатляет. — А кто сказал, что у тебя будет выбор? — она вскидывает бровь, и в её взгляде вызов и смешинки. — Милая, — мужчина привстает, постепенно приближая своё лицо к её собственному. — У меня всегда есть выбор. — Только не когда дело касается меня. Оборотень наклоняется совсем близко, его дыхание щекочет её кожу, и это до мурашек приятно. -…Я отнесу тебя в спальню и буду трахать до потери сознания, если ты сейчас же не закроешь свой не в меру разговорчивый ротик, — после некоторой паузы выдыхает он. Валери легонько касается его губ своими. Затем ещё раз. И ещё. — Я ещё слишком слаба, так что давай отложим это на попозже? — Я не шучу, — шепчет Хейл, глядя ей прямо в глаза. — Я знаю, — также шепотом отвечает Валери. Питер улыбается. Иногда ему действительно кажется, что его жизнь без Валери станет намного легче. Но Питер любит её. Хотя и сам ей в этом никогда не признается.