Сказка со счастливым концом

Если хочешь что-то получить от человека, ты должен ему что-то дать. Поэтому Рэй сидел в кафе на Элистарт и ждал незнакомую и, судя по описанию Дана, неприятную особу. Коньяк, который Рэй смаковал по глотку, обласкивал язык и горло, примиряя его с недолгим ожиданием. Особа появилась даже раньше назначенного часа. В серебристом плащике, с нервными движениями и маленьким крысиным личиком. Рэй ненавидел крыс. Не настоящих, конечно, а этих – продажных. Ведь легче всего завербовать кого – всякую шушеру при военном штабе. Операторов, шифровальщиков. Ученых. Правильно Дан обозвал их яйцеголовыми. Эти типы не признавали ничего, кроме своих сраных экспериментов. Ты можешь положить жизни своих солдат, чтобы добыть для них редкий минерал или уродливую красноглазую заразу. А они посмотрят с презрением, и тут же забудут про тебя. Облепят свою диковину и бьются в экстазе. Твари, тьфу! Крыска села за столик, закинула ногу на ногу и скрутила салфетку. Рэй набрал Дана. - Пришла. - Хорошо, наблюдай. Рэй заказал еще коньяка. Им овладел азарт. Если эта продажная девка привела за собой хвост, он его вычислит как два пальца об асфальт. Некоторое время крыска сидела более-менее спокойно. Поглядывала на часы над барной стойкой, зачем-то сверяла со своими наручными часами. Ждала. - Пока все так же, - сообщил Сандерс Дану. Бармен спросил, не налить ли ему еще, Рэй согласился и спросил марку коньяка. Вкусный. Надо запомнить. Через полчаса девица занервничала и начала кому-то названивать. Рэй злорадно усмехнулся, он-то знал, что крыска не дождется Дана. С утра, разбудив протрезвевшего француза, они втроем обсудили план. После этого Дан позвонил этой девке, назначил встречу в кафе. Рэй сразу же отправился туда, чтобы засечь наружку, если девица работает на безопасность или какую-то террористическую организацию. Танкист остался вместе с Даном похмеляться. Он из кожи вон лез, защищая крыску. Спал с ней, что ли? - Она кому-то звонит. - Интересно. Наблюдай. Рэй наблюдал. Прошел час. Бармен налил еще. Девица ждала, нетерпеливо притопывая ножкой. Снова принялась звонить. Интересно, кому она звонит? Хотя нет, не особо интересно. Главное, чтобы Аделина Умано нашла Дени. Рэй уже готов к побегу. Знакомый умелец состряпал фальшивые документы. Надо только забрать дочку. Забрать, уехать в Рекон, куда не пускали морфоидов – легально, разумеется, но это хоть какая-то гарантия безопасности. Конечно, непросто будет забрать малышку из чужой семьи, но, в конце концов, он же отец, и его, в отличие от Илэйн, не лишали прав на дочь. Бедная маленькая Дениза! Рэй надеялся, что она простит ему жестокие слова. Крыска попросила счет. Оплатила и встала, еще раз огляделась, отыскивая знакомое лицо. - Она уходит. - Иди за ней. Девица села в машину. Рэй взял такси. На улице он не заметил слежки, но внимательно следил за движением. Их никто не преследовал, только таксист раздраженно фыркал всю дорогу и ворчал: «Я не нанимался в соучастники». Крыска припарковала свою машинку… на стоянке перед военным представительством Оримы. Рэй расплатился и вышел. Пару минут подождал, прежде чем звонить Дану. - Она приехала в представительство. - Вот как? Хорошо. Все, дружище, возвращайся. Это не она. - Тогда кто? Рэй поймал себя на мысли, что очень хотел, чтобы предательницей оказалась она, эта крыска. - Не знаю, - Дан, казалось, даже обрадовался, - возвращайся, кажется, Лина нашла твою девочку. Такси, будто в отместку, стояло на всех светофорах. Рэй стал подумывать, не купить ли в Реконе собственный автомобиль. И там, и в междумирье это было довольно сложно – владельцев машин облагают множеством налогов, и большинство населения пользуется довольно удобным пассажирским транспортом. Но когда Дени вернется к нему, ее придется возить в школу и на балет, Рэю не хотелось, чтобы его девочка ездила общественным транспортом. Господи, только бы она нашлась! Он никогда больше ее никому не отдаст… Дан обнял его, как друга. Сандерс немного удивился – у него было не так уж много друзей, и все в далеком прошлом. Еще до мира Z:17. А этот мальчишка… да нет, какой он мальчишка? Пусть не старше тридцати, но видно, что жизнь помотала – на десятерых хватит. - Не хочу быть черным вестником, - проронил Дан, отпустив его. Француз смотрел с неимоверным сочувствием. У Рэя похолодело в груди. - Иди сюда. На столе стоял открытый ноутбук. На весь экран фотография. Дениза. Африканские косички и яркие браслетики на руках – она любит яркое, его девочка. - Это она? - Она, - сглотнув вставший в горле ком, кивнул Рэй. Они все – дети войны, им не нужно слов, чтобы понять. Рэй гнал страшные мысли, не давал им проникнуть в сознание и поселить отчаяние. Но ведь неспроста он не смог ее отыскать. Дан потрепал его по плечу. Обошел, слегка касаясь рукой спины, наклонился над ноутбуком и свернул фотографию. На экране возникло лицо девушки. Красивую, как кукла, темноволосую дочь лидера Умано знали по всему Перекрестку. Коренные междумирцы боготворили ее и называли принцессой. У принцессы были грустные глаза. - Майор, мне жаль сообщать плохие вести, - неожиданно низким, но приятным голосом произнесла она, снизошедшая до простого смертного, - это случилось два месяца назад, на общем аэровокзале Оримы. Была страшная давка. Много жертв. Списков погибших так и не появилось, но Рэй был уверен, что Дени и ее приемная семья улетели раньше и с малого вокзала. Семьям с детьми предоставляли лучшие условия, принимали с отдельного терминала, и шаттлы пустили более комфортабельные. Рэй надеялся, что Рутгеры укрылись в одном из курортных миров. Они должны были ее защитить. Должны были спасти. - Девочка и ее мать погибли в давке, - сообщила Аделина Умано, - отец спасся. Мне жаль. - Где она? – спросил Рэй. - Военный колумбарий Штормзвейга, захоронение тысяча триста сорок два. Они там обе, девочка и мама… - Это не ее мать! – в сердцах бросил Рэй. Надо было поблагодарить. Или что-то сказать. Дану, принцессе… Он просто ушел. Он не мог ни говорить, ни думать, ни жить дальше. Предпоследний год жизни Илэйн был худшим из всех, что они пережили вместе. Рэй знал – в этом виноват он. После возвращения с Заккара казалось, что все наладится. И первое время шло гладко. Илэйн окружила его заботой, они вместе отвозили Дени в школу, ходили на ее балетные выступления, гуляли в сквере возле дома. Нормальная жизнь. Но Рэй со своим сволочным нравом все испоганил. Стал пить. Точнее, не так, стал запивать тоску. Сперва один, потом вместе с Илэйн. Потом он пил, а она взялась за колеса. Больше всех страдала ни в чем неповинная Дениза. - Рэй, послушай, - Даниэла, врач хосписа, тронула его за локоть, - я не знаю, что у тебя случилось. Но, мне кажется, ты сейчас не в себе, чтобы принимать такое важное решение… - Я в себе, - ответил Сандерс, глядя, как поднимается и опускается муфта кислородного прибора, закачивая воздух в легкие его бывшей жены. - Ты же так боролся за нее, так надеялся! Даниэла не понимала. Она была в отчаянии от того, что все, ради чего они вместе боролись, должно прекратиться в один момент. Несколько минут агонии, которую Илэйн даже не почувствует, и все закончится. - Больше незачем бороться. Дени умерла. - Ох!... Даниэла обняла его, искренне сочувствуя, а Рэй не понимал, что происходит. Зачем он все еще здесь, если мог бы залить в себя бутылку виски и больше ничего не чувствовать. Год назад все стало вовсе хреново. В школе у Дени узнали про Илэйн – она ударила Денизу, и малышка, которая всегда скрывала проблемы в семье, проговорилась. Социальная служба лишила Илэйн прав на дочку. Рэй помнил, как, вынырнув из блаженного дурмана, увидел умоляющие глаза дочери. Дениза не хотела в другую семью, просила оставить ее с мамой. Плакала. Потом с надеждой смотрела на отца. - Я не могу быть опекуном, - сказал тогда Рэй толстой тетке из социальной службы, - Дениза – не моя дочь. Не знаю, от кого Илэйн ее родила. Ужас в глазах Дени навечно отпечатался на сетчатке его глаз. Долбанный Архангел! Долбанная Орима! Разве мог он позволить, чтобы малышка стала мишенью? Кто о ней позаботится, если его призовут? Что будет, если его враги придут к нему в дом? Через неделю после того, как Дени забрала семья Рутгеров, Рэй нашел Илэйн без сознания. Ударная доза снотворного почти убила ее. - Мне ужасно жаль, Рэй, но… - Принеси бумаги, Даниэла, - твердо произнес Сандерс, - Илэйн не очнется, Денизы нет, а место может понадобиться кому-то другому. - Ты жесток к ней, Рэй. Жесток? Илэйн умрет во сне, так и не узнав, что ее ребенок погиб страшной смертью. Разве это жестокость? Это же он, Рэй, будет мучиться виной остаток жизни. Он боролся за нее столько, сколько мог. Перевез из Оримы, где через десять дней потребовали освободить палату, в Штормзвейг. Стирал ноги, обходя благотворительные фонды, чтобы найти деньги на недорогой, но хороший хоспис. Он старался не для Илэйн – ради Денизы, которая несмотря ни на что любила и помнила свою мать. Если бы он не вернулся в семью после Заккара, случилась бы с ними эта беда? Вряд ли. Своим возвращением Рэй погубил их обеих. - Илэйн давно уже нет. Поэтому никакой жестокости. Даниэла покачала головой, но все же ушла, а через несколько минут вернулась с бумагами. - Вот, - сказала она, протянув планшет, и поджала губы. Рэй даже не стал читать, подписал и отдал назад. - Сделай это сам, - строго потребовала Даниэла, - если у тебя хватит духу. Рэй поглядел в спокойное лицо Илэйн. Бледное, совсем юное – без озабоченных морщинок возле глаз и губ – с трубкой во рту. Светлые волосы уложены по подушке красивыми волнами. - Прощай, - сказал он, наклонился и поцеловал в холодный, неживой лоб. Обернулся к Даниэле, - как это сделать? - Просто выдерни вилку из розетки, - с горечью ответила она. Рэй без колебаний протянул руку и выдернул. - Смотри, - потребовала Даниэла, - смотри, Рэй. Муфта кислородного прибора с шипением опустилась. Погас монитор, фиксирующий пульс. Рэй смотрел на Илэйн. Грудь женщины опустилась и больше не поднялась на вдох. - Смотри, Рэй! Сколько она еще будет жива? Минуту, две? Сандерс отвернулся. - Не можешь? Он мотнул головой, чувствуя, как сердце колотится о ребра. С болью, словно пытаясь их сломать. - Ты же не будешь жалеть об этом? Даниэла шагнула к нему, тронула за предплечье, и в следующую минуту Рэй уже стискивал ее и целовал – взасос, кусая и втягивая в рот ее маленький язычок. Его мозг туманился, сознание плыло, как при гипноатаке, и Рэю казалось, что он целует не Даниэлу, а Илэйн – живую, вопреки всему. Или нет, это не Илэйн, а Тайлер, это его манера – отдавать, не требуя ничего взамен. Любить и прощать жестокого и циничного Упыря.