Glosoli

Первые переговоры и последовавшие за ними зачистки увенчались одинаковым провалом. Они сильны, они цвели, они целы. Тысяча цветов, от которых разит смертью. Бурлящая гниль, скопившаяся под лепестками. Тсуна чувствует, как язык пристает к сухому небу; видит, как по точкам перемещается секундная стрелка часов; слышит механически замедленный, исковерканный голос из телефонной трубки. – Хруст, раздавшийся после удара, – добродушно продолжают на том конце, – не имеет отношения к пробитому темечку. О переломе основания черепа беспокоиться не стоит тоже. А еще он видит ее; глаза закатываются, и Киоко, не успев выставить вперед руки, падает лицом на плоские зубчатые ступени, в скопившуюся между ними мутную осеннюю воду. Лишь спустя минуты, убедившись, что цель действительно не в сознании, ее поднимают – как котенка, сжав складки бежевого пальто на загривке. Ведь зачем торопиться? Благородные ублюдки из Миллефиоре, вооруженные до зубов, подстерегли Сасагаву Киоко на обратном пути из уединенного в облетающей зелени храма; оглушили со спины, едва она прошла под сводами тории. – Остались следы падения с небольшой высоты. Будьте уверены, никакие из повреждений не нанесены умышленно. Говорят, как про кофеварку с пометкой «б/у», как про захромавшую скаковую лошадь; но никак не про создание, провинившиеся лишь тем, что имеет знакомство с Савадой Тсунаеши. – Мы можем договориться. – И такое случается. – Собеседник, кем бы он ни был, определенно получал удовольствие от разговора. – Это обмен, я полагаю. Вам нужен кто-то из Хранителей. – Не в этот раз, Вонгола. – Тогда, вы хотите принять бой. – Тсуне нельзя спрашивать, никак нельзя менять интонацию, иначе они поймут все, поймут, что он не владеет собой. Если его голос дрогнет, он пропал. – Лишние жертвы Вонголе не нужны, не так ли? Да к тому же, у Вас слишком мало времени на это. – Что вы имеете ввиду? Что вам нужно? Зачем брать в заложники женщину, у которой нет и никогда не было малейшей возможности постоять за себя? Вот так Миллефиоре доказывают свое превосходство? Это больше, чем низко, это… – Не стоит так нервничать, – механический голос звучит еще отвратительней, когда его обладатель улыбается; Тсуна понимает, что допустил оплошность. – Сасагава Киоко больше, чем в полной безопасности; она там, где ее никто не побеспокоит. – Я все равно не понимаю, – Тсуна касается прохладного влажного лба. – Ну что же Вы. Гроб для девушки выполнен из массива сосны, достаточно прочный, чтобы у погребенной не было возможности выбраться самостоятельно. Мы оставили внутри фонарик, чтобы ей было не больно скучно. Тсуна спокоен, Тсуна старается; вера в их связь, проявившуюся еще давно благодаря наивной игре в талисманы, держит его. Он делит с Киоко пробуждение в деревянном ящике; делит сладковатый спертый запах замкнутого пространства; делит боль, накатившую одновременно на затылок, сбитые коленные чашечки и горящее исполосованное лицо с тонкими обрывками кожи. Он делит отчаяние. Нельзя, чтобы в крышку твоего гроба забивали последние гвозди, когда тебе всего двадцать три; тем более, нельзя собственными ушами слышать этот звук. – Сасагава Киоко все еще жива, но следует торопиться – времени от силы пару часов. Если же пойдет дождь, будет совсем худо; глинистая почва станет намного плотнее и тяжелее. Даже если Вы каким-то чудом отыщите нужное место, выкопать гроб будет весьма и весьма проблематично. Практически невозможно. Пауза повисает на несколько долгих секунд, и на том конце провода напоследок ободряюще вздыхают: – Так бывает, Вонгола. Вы наклоняетесь, чтобы сорвать цветок, а беззащитное растение откусывает Вам голову.