Не слабо?

— Не слабо? — спросил Саске. Наруто смерил взглядом огромную яблоню, метров семь в высоту, одиноко стоящую посередине лужайки. Старое дерево угрюмо глядело на ребят потемневшей корой, неприветливо шелестели листья. На самой высокой ветке жалобно мяукал рыжий котенок. Забрался по кошачьей любопытности на самый верх — на мир сверху посмотреть хотел, комочек маленький, да слезть теперь страшно. — М-м, — промычал Наруто, мотнул головой и решительно подошел к дереву. Ухватился за ближайший сук, подтянулся и скрылся в листве. Саске лишь ухмыльнулся и самодовольно улегся на лужайке, не забывая при этом следить за Наруто. Все началось с того, что однажды Саске, возвращаясь домой с тренировки, застал Наруто за непотребным занятием — тот изрисовывал городские здания неприличными картинками, которые сопровождал не менее похабными словами. Наруто и прежде видел неприступного и прожигающего высокомерным взглядом, странным для его возраста, мальчишку, Саске же презрительно фыркал при виде непоседливого и шумного Узумаки. И все бы ничего — Саске прошел бы мимо, по обыкновению проигнорировав глупые выходки Узумаки, но он вдруг заинтересованно остановился, глядя как Наруто собирается достать до верхних этажей. Получалось у него смешно — он пытался держаться за уступы, карабкаться по оконным рамам, но неизменно оказывался на земле, разливая при этом значительную часть оставшейся краски. В конце концов, собственные неудачи и пристальный взгляд вывели его из себя: — Чего уставился? — грубо спросил Наруто, резко поворачиваясь к непроизвольному зрителю. Саске стоял, засунув руки в карманы и наклонив голову, всем своим видом выражая полнейшее равнодушие, если бы не заинтересованный прищур темных глаз. — У тебя не получится, — просто ответил он. — Для меня нет ничего невозможного, — гордо заявил Наруто, не забыв задрать нос. — Так уж и ничего? — надменно спросил Саске, нетерпящий болтунов. — Ничего! — А если найду то, чего не сможешь? — Попробуй, — нагло выпалил Наруто. В первую же секунду в голову Саске пришла масса идей, как сразу же поставить его на место — попросить что-нибудь человеку неподвластное. Но, чуть поразмыслив, он решил, что гораздо интереснее будет нелепого хвастуна немного помучить. Чего только не делал Наруто по указанию Саске, а к его несчастью, фантазия у темноволосого маленького мучителя была что надо. Саске все ждал, когда же Наруто, наконец, надоест выполнять его безумные поручения, и он сдастся, но Наруто в очередной раз хмурился, оценивая гадость, в которую вляпался, забавно пыхтел и принимался за дело. Зато теперь Наруто оставил городские стены в покое, будучи занятым на скорую руку придуманной самореализацией. Да и вообще он заметно изменился — стал более сдержанным и замкнутым, и если бы был хоть один хорошо знающий его человек, сказал бы: рад он просто. Наруто спустился минут через десять. Спустился — громко сказано. Схватил котенка, нога соскользнула, и он пролетел почти до самой земли, чудом успев ухватиться за нижнюю ветку. Спрыгнул и предстал перед уже подошедшим Саске во всей своей красе — взлохмаченный, с испуганно скачущими зрачками, бешено колотящимся сердцем и разбитой губой, от которой до самого подбородка протянулась глубокая царапина, на краях уже выступили капельки крови. В руках, тем не менее, он крепко держал рыжего, который выглядел не менее шокировано, сжавшись в комочек и ошалело глядя на перевернувшийся мир. Саске осмотрел Наруто с головы до ног, задержал взгляд на царапине и осуждающе покачал головой. — Пошли, — бросил он растерянному Наруто, который, почувствовав саднящую боль на лице, жалобно смотрел в ответ. Саске привел мальчишку к себе домой, прошел в гостиную, достал аптечку. Наруто так и застыл в дверях с котенком на руках. Саске нахмурился и сердито спросил: — Да что ты за него ухватился? Отпусти уже. — Он маленький. Несчастный, — пролепетал Наруто. — Сам ты…несчастный, — вдруг сказал Саске. Наруто понуро опустил голову, еще сильнее прижав к себе котенка, хватаясь за него, как за единственный источник тепла. Иллюзию рассеяла горячая рука Саске, схватившая его за запястье. Саске стал отбирать у него животное, но Наруто вцепился в него, и в итоге котенок начал жалобно мяукать, неся потери в виде пары клочков шерсти. Саске вздохнул и это занятие бросил. — Сюда иди, — он отошел к открытой аптечке. Наруто послушно подошел и позволил Саске обработать ранку. Пришлось затаить дыхание — Саске склонился совсем низко, так, что можно было рассмотреть мельчайшие детали его лица, на которые Наруто прежде никогда не обращал внимания, да и не стал бы — незачем пялиться на лица своих соперников. У Саске по-детски гладкая кожа, без единой шероховатости, и один только этот факт вдруг обескуражил Наруто. Саске, в свои маленькие восемь, создавал цельный законченный образ сформировавшейся личности. Внимательный, осознанный взгляд из-под черных ресниц, особенный наклон головы, уверенные движения. Но дело даже не в этом. Несколько фраз, какое-то внутреннее свечение — и он, сам того не понимая, переставал быть ребенком, каким ему положено быть, он был самостоятельным взрослым человеком, неправильной распределительной силой засунутый в тело мальчика. Но гладкость его кожи, совсем маленькая, выглядящая забавной, кожная складка, образовавшаяся между сведенными сосредоточенными бровями, напомнила Наруто: Саске ведь такой же — маленький и…несчастный. Наруто смутился от собственных мыслей и, испуганно отводя глаза, нечаянно мотнул головой, за что сразу же схлопотал по макушке. — Не крутись, балбес. Сам будешь с этим разбираться. Наруто обиженно засопел, но промолчал и, только уже уходя, выпалил: — Я знаю, что ты тоже несчастный! Он успел заметить, как удивленно сузились зрачки всегда внимательных глаз Саске, и поспешно выбежал из квартиры. — Не слабо? — спросил Саске. Они стояли возле реки, и указывал Саске на противоположный берег. Была поздняя весна — воздух был уже теплым, а вот воде для купания еще греться и греться. Наруто по привычке насупился и мотнул головой, принявшись стаскивать с себя одежду. Ледяная вода неприятно обожгла ступни. Наруто, зажмурившись, с разбегу сиганул в воду, всколыхнув неподвижную гладь. Он старался делать как можно больше движений, чтобы хоть как-то согреться, но уже на середине плыть стало заметно тяжелее. Тело немело от переохлаждения, дыхание сбилось, превратившись в судорожное хватание воздуха, а вода показалась невероятно тяжелой, протестующей против такого вторжения в ее привычное течение, она, казалось, хотела избавиться от нарушителя спокойствия. Как он доплыл — Наруто сам не понял, но облегченно вздохнул, когда ноги коснулись долгожданного дна. На берегу уже сидел Саске с его одеждой. Увидев синие губы, стучащие зубы и дрожащую от холода ручонку, протянутую за футболкой, Саске нахмурился хуже обычного. — Болван, — рассердился он, и Узумаки совершенно перестал понимать происходящее — сам же его послал переплывать, а теперь Наруто еще и виноват. Саске стянул с себя рубашку и принялся грубо растирать Наруто. Только после этого он позволил тому натянуть свои вещи и стремительно зашагал к дому Узумаки, таща его за собой. К нему в квартиру он зашел, бесцеремонно толкая дверь, ни капли не задерживаясь на пороге и не спрашивая разрешения. Все его движения были быстрыми, отточенными и слаженными, словно он каждый день кого-то из холодной реки вытаскивал и заранее знал, что делать. Он сразу же набрал горячую ванную и запихнул в нее Наруто, а когда Узумаки вышел, на столе стояла кружка с горячим чаем. Саске уже ушел. Несмотря на все меры, предпринятые в кратчайшие сроки Саске, Наруто, с пяти лет не проходящий медицинские обследования, свалился с воспалением легких. О больнице не могло идти и речи — не желал он принимать помощь от тех, кто постоянно нос от него ворочал и здороваться не хотел, в тайне надеясь, что с проблемным ребенком что-нибудь случится, и он избавит их от своего присутствия. У одиноко сидящего плюшевого зайца, пыльных углов, разбросанных вещей и болеющего Наруто, который практически не поднимался из кровати, был только один посетитель. Саске, пока у Наруто держалась высокая температура, был с ним постоянно, потом приходил через день, приносил еду и лекарства и подолгу сидел в кресле, глядя в окно. Они почти не разговаривали, Наруто только иногда спрашивал тепло ли на улице, и не случилось ли чего интересного. Разговаривать Саске не любит, иногда даже вопросы игнорирует. Слушатель он тоже неблагодарный: иногда Наруто, которому до смерти надоело молчать, начинал говорить, что ему в голову взбредет, ведя странный рассказ. Саске мог подняться из кресла на середине недосказанного предложения и уйти. Но каждый раз на прощание он говорил «Хватит болеть, болван. Мне надоело сюда таскаться». Наруто на это лишь улыбался. Знал — Саске никогда не делает того, что ему не нравится или надоело. И рассказ он прерывал своим уходом не потому, что задеть хотел, а потому, что весь — от пальцев и до забавно торчащих кончиков темных волос – он был себе на уме. Для Наруто этот мальчишка был совершенно не понятен, он силился хоть немного разузнать, приподнять завесу его странности, но у него это получалось плохо. Поэтому все, что он мог — стараться изо всех сил, чтобы Саске не смотрел на него так снисходительно. — Не слабо? — спросил Саске. Целью был выбран огород недружелюбного фермера, на котором росла отменная малина — это знали все мальчишки. К дому фермера вела одна единственная разбитая пыльная дорога. Огород был скрыт за проволочным забором, который перелезть не проблема, и, пытаясь сохранить свой немаленький урожай, фермер, славившийся своей сварливостью и жестокостью к тем, кто посмел вторгнуться в его владения, позаботился о том, что по всему периметру его земель на несколько метров росла высокая крапива. На цепи у дома сидели две огромные бойцовские собаки, а сам хозяин часто прогуливался по своей ферме с ружьем, предназначение которого никому не было понятно — не собирался же он в самом деле отстреливать сорванцов, осмелившихся к нему забраться. Такое сосредоточение препятствий и опасностей естественно сразу привлекло нешуточное количество местных мальчишек, желающих выглядеть в глазах своих сверстников самыми храбрыми и удачливыми. В скором времени в заборе появилась дыра, а урожай пошел на убыль, и дело было не столько во вкусной малине, сколько в красивой обертке, подготовленной фермером. Те, кому удавалось попасть туда, автоматически становились героями, прошедшими невероятную полосу препятствий. Появилось и множество легенд о тех, кто якобы пошел и не вернулся, и мальчишки раз за разом повторяли, что предполагаемые очевидцы неудачных походов ну прям точно слышали рычания собак и выстрелы ружья фермера. Сейчас мальчики стояли напротив той самой дыры в заборе, и Наруто обреченно вздохнув и кивнув головой, надвинул на голову капюшон своевременно надетой толстовки и оттянул рукава, закрывая тканью кожу. Пригнулся и решительно шагнул в самую гущу крапивы. Его затянуло, словно в пучину, и только покачивающиеся безобразные верхушки выдавали движение внутри трясины травы. Саске стал терпеливо ждать, внимательно наблюдая за процессом. Волнение крапивы время от времени замедлялось — видимо Наруто останавливался, чтобы подтянуть рукава или поправить капюшон. Вот он достиг забора, и сквозь высокую траву, Саске смог разглядеть мелькнувшие в воздухе светлые пушистые волосы мальчишки. Выпрямился он ненадолго, наверное, оценивал обстановку, быстро пригнулся вновь, и забор еле заметно напрягся, схваченный цепкой ручонкой. Дальнейшего Саске не видел. Минут пять все было спокойно, а потом раздался внезапно лай собак, и словно бы все зашевелилось — казалось, даже воздух пришел в движение. Пулей выскочил Наруто из дырки в заборе, за ним и сам фермер с собаками на цепи. Наруто уже не заботился о крапиве — бежал что есть мочи, но почему-то сперва вдоль забора — словно не хотел вовлекать во все это Саске, уводил злого хозяина за собой. Саске же на это усмехнулся и, когда Наруто преодолел колючую траву, ступив на пыльную землю, поравнялся с ним и побежал рядом, преследуемый не собирающимся отставать фермером, который громко выкрикивал ругательства. — Ты полный дурак, Учиха! — с трудом выкрикнул Наруто в спину бежавшего теперь чуть впереди Саске, уже не заботясь о сбившемся дыхании, — Зачем ты постоянно придумываешь всякий бред, а потом сам же мне помогаешь?! Наруто готов был поклясться, что слышал тихий смех, и это совершенно неожиданное явление едва не заставило его остановиться от удивления. Когда Саске повернулся, не сбавляя при этом скорость, уголки губ были чуть приподняты, и глаза — Наруто запомнил это на всю жизнь — его обычно холодные бесстрастные глаза впервые на памяти Наруто засияли озорным огоньком. — Хмуришься ты смешно, — выдохнул он, срываясь в словах от быстрого бега, — И носом сопишь тоже. Отвернулся и уже не поворачивался, пока они не добежали до парка и, оторвавшись от погони, опустились на лавочку, где смогли отдышаться. Наруто уже не мечтал разобраться в неясных мыслях Саске и обиженно сидел, скрестив руки на груди, смотрел на пенящийся фонтан. Раздражение начало закипать в нем, не беспокоили даже обожжённые в крапиве во время побега от фермера руки, — Саске постоянно только смеется над ним и издевается! Вновь уязвленная гордость била вовсю, протяжным звоном раздаваясь в голове. Саске сидел рядом, точно также смотрел на фонтан, оценивая мраморные головы, из которых сильными струями била вода. Весь запал пропал, и он снова был обычным Саске — невозмутимым и спокойным. — Не слабо? — спросил Наруто, кивая на поцеловавшуюся на прощание парочку. Не думал, без задней мысли, просто спросил, потому что обижен и хочет задеть. Знал, как Саске не любит, когда к нему девчонки лезут, так пусть тоже теперь отдувается, он же гордый, не скажет, что ему «слабо». Метнулся глубокий взгляд темных глаз, сузились глаза — Саске поставил цель. Он резко поднялся на ноги. — Не слабо, — уверенно произнес он. Наруто чуть удивился воодушевленному тону, повернулся к другу. Саске наклонился и быстро чмокнул его в губы. Отстранился и с ухмылкой глянул в огромные от неожиданности, как капельки чистые, наивные глаза. — До встречи, — в своей обычной снисходительной манере сказал Саске и пошел домой. Саске нравилось смотреть, как Наруто готов на все ради него — карабкается, ползет, зубы стискивает, тяжело ему, маленькому, одинокому, отвергнутому всеми. Не сдается он, до конца идет. Саске казалось, попроси его достать звезды — достанет, и дело было уже даже не в споре, это понимали оба, хотя Наруто не спешил это признавать. А Саске не нужны были никчемные не греющие шарики неба. Странное, неизведанное чувство радости разлилось в груди, непонятно заколотилось сердце, когда на следующий день Наруто, смутившись и шмыгнув для порядка носом, пробормотал, кивая на целующуюся уже серьезно парочку: — Не слабо?