Скажи, что это шутка

Раз за разом пересматривать эти два видео - пока все, что я могу себе позволить. Твой телефон выключен, да я и не думал тебе писать или звонить настойчиво. Нам нужно поговорить лично, иначе не разобраться. Слушаю, как шакалы роются в чужой жизни, а в голове творится черти что. Знал ведь, на что подписывался. Знал, что человека ужаснее тебя не найти, но принимал это как должное. Ведь если влюбляешься, забываешь обо всех недостатках. Несмотря на то, что ты был пропитан ненавистью, я не переставал быть рядом. Когда ты приходил и просто молчал, я молчал рядом с тобой, сжимал твою руку, иногда проводил рукой по волосам, а ты даже не реагировал. Принимал меня, как данное. Но все же были у нас моменты, когда я отбрасывал все свои сомнения. Мы часто гуляли по городу, ты, закутавшись в свой шарф, спрятанный ото всех в пальто, рассказывал действительно интересные вещи, а я слушал-слушал... слушал. Ведь было же что-то, почему я был с тобой, несмотря на то, что ты часто куда-то пропадал, но ты же возвращался! Возвращался ко мне! И я закрывал глаза, что даже слова хорошего от тебя не слышал, скорее наоборот. Одна критика по поводу моей внешности, моего поведения, моих слов. Хоть скетчи мои не трогал, и на том спасибо. Что держало нас... А черт его знает. Любовь? Под страхом смерти это слово не произносилось между нами, ты ненавидел его настолько, что я даже думать о нем не позволял себе. Так и жили - ты, вечно чем-то недовольный, и я, до сих пор на что-то надеющийся. До сих пор, несмотря на то, что три сволочи мусолят твою латентность и связь с нейробиологом. С тем, кому ты квартиру снимал за баснословные деньги, кому отправлял такие ламповые фотографии, с кем проявлял настоящие эмоции. А я-то верил, что со мной ты настоящий, когда сидишь на кухне, закрыв глаза, нахмурив брови и выглядишь таким усталым, что единственное, что хочется сделать, это только обнять тебя и поцеловать куда-нибудь в щеку, но... Такого между нами заведено не было. Все это проявление эмоций ты называл цирком и бессмысленной тратой времени. То ли дело - быстрый секс, грубый и отвратительный. Кучу времени потратил, чтобы выучить эти видео наизусть. Писать кому-то, чтобы скинули переписку, я не стал. Зачем мне это, я же могу прийти к тебе, спросить у тебя. И я уже еду в такси, в голове только шум, и очень страшно, что ты не откроешь дверь. Теперь я понимаю, почему ты пропадал, почему иногда ты казался очень странным. Хотя продолжаю надеяться, что это лишь черный пиар, которым ты совсем не гнушаешься. Ты открываешь мне дверь, заметно удивлен моему появлению без какого-либо предупреждения. - Что-то случилось? - голос сухой и холодный, как и обычно. - Это правда? - дрожащим голосом спрашиваю я. Мой мир рушится. Стена, которую ты помог мне выстроить и отгородиться от этих "низменных" эмоций рушится. - Ты об этих клоунах из немагии во главе с Хованским? - Я про нейробиолога. Это правда? Скажи, что это шутка! Пожалуйста! Это же реклама, да? Вброс, способ поиздеваться, я угадал? Слезы подступают к глазам. Невыносимо обидно, что я, человек, бывший с тобой всегда, когда тебе это было нужно, оказался только одной из пилюль, которые ты принимаешь, чтобы отрешиться от своих настоящих проблем. Наши ссоры для тебя проблемой не были, просто ты извинялся, не желая терять свой способ расслабиться. Ты долго молчишь, но все и так понятно. - Мы с ним контактировали, я не спорю. Как же меня это бесит. Я готов разбить эту табуретку о его чертову голову, но я просто бессильно сползаю по стене, и плевать я хотел, что он сейчас подумает. - А я тогда зачем нужен был? - Прости, - только и говорит он. Прости? Да, пожалуй, что еще мне остается. - Все правда, - подвожу итог я, меня трясет. - И кокаин - правда? Он молчит, смотрит куда-то перед собой и, черт бы его побрал, молчит. А я словно прикован к своему месту, не могу уйти и даже рукой пошевелить. Нет ни жалости к нему, ни ненависти. Пустота и шум в голове, который, я знаю, скоро сменится острыми спицами, протыкающими насквозь. - Прости меня, - снова говорит он. - Да уж, - усмехаюсь я сквозь слезы. Мне бы и самому сейчас не помешало что-то успокаивающее. Попросить у него флу? Нет, я же не придурок последний. Просто ему никто не объяснил, что после того, как прячешь эмоции в чулан, они, вырываясь, могут убить. И, действительно, без веществ не обойтись. Я нахожу в себе силы и поднимаюсь с места. Нужно уйти отсюда, пока не поздно. - Пока, - сдавленно говорю я, уходя в коридор. В ответ - тянущее молчание. Да и что здесь скажешь.