***
В этом чертовом платье их сестры Джон просто очарователен. Красив. Прекрасен. Робб едва переводит дух, отворачиваясь от невысокой башенки-пристройки и возвращая решительный взгляд Арье. Джон стоит, облокотившись на каменный парапет башенки, и его тонкие, бледные руки так утонченно смотрелись в широких рукавах синего платья, окутавшего его тело и волной расходившегося книзу. Черные кудри растрепаны пуще прежнего, ведь Джон честно пытался их расчесать и даже собрать в некое подобие прически, но потом вовсе оставил эту затею, счев ее глупой. Платье подчеркивает его стройную талию и мягко касается кожи, так, что это нравится даже ему самому. В конце концов, это просто игра, просто шутка, о которой никто не узнает, и которая останется между ними в дрогнувших светлой улыбкой губах. — Нападай, подлец! — рычит, словно маленькая волчица, Арья, вращая меч в пальцах, сосредоточенно глядя на Робба и вставая боком, как учил ее Микки. Она знает, что ей не победить брата, но все же хотела показать ему, что она — не помешанная на глупой романтике дура, как ее старшая сестра, а воительница, храбрая и сильная. Кроме того, она задумала еще кое-что, но об этом братьям знать уж точно не следовало. — Принцесса, я защищу вас! Джон только усмехается и качает головой, не понимая, какого черта вообще происходит, что он делает здесь — в платье Сансы, без оружия и смотрит на то, как сражаются его старший брат и младшая сестра. Все-таки этот день был совершенно необычным. Исход битвы, разумеется, был предрешен еще в то мгновение, когда Арья только заикнулась о ней, но Робб не спешит выбивать меч из рук девочки, наоборот, убирает правую руку за спину и перехватывает меч левой, тем самым облегчая сестренке задачу, даже с некоторым трудом отбивая яростные выпады. Возможно, он поддается, решив подарить ей победу, словно бы поощрить ее стремление учиться фехтованию, а возможно, просто тренирует левую руку и уж точно не собирается отдавать Джона Арье. В какой-то момент Джону даже кажется, что сестра вот-вот выбьет из рук Робба меч (уж слишком медленно и неловко тот отбивает удар), но юноша успевает уклониться и, сделав обманный выпад, отбросить деревянный меч Арьи в сторону и приставить «острие» своего к ее горлу. — Ты убита, — с легкой улыбкой говорит он и чуть склоняет голову набок, едва ли запыхавшись и поднимая с земли второй меч. — Знаю, — голос Арьи звучит обиженно, но глаза сияют слишком лукаво, и это видит даже Джон, уже не зная, что еще выдумает его неугомонная сестренка. — Ты победил, теперь спасай принцессу, — она прищуривается, неотрывно глядя на Робба и тяжело дыша после трудного для нее боя (однако для Арьи все складывалось как нельзя хорошо в обоих случаях, и повода расстраиваться у нее не было ровным счетом никакого). — А может, принцесса сама прыгнет мне на руки? — Робб усмехается, картинно бросая мечи обратно на землю, лукаво приподнимая бровь и нарочито медленно подходя к башенке. Джон смотрит ему прямо в глаза, снова ловя на себе не принимающий возражений взгляд сапфировых глаз, а потом поднимается на парапет, ощущая босыми ногами холодный камень; внезапно подувший ветер едва не заставляет его и вправду упасть вниз, запутывается в смоляных кудрях, вползает в широкие рукава платья, осыпает мурашками кожу и несется дальше, едва дав перевести дух. Сноу бросает короткий взгляд на Арью, увидев лишь довольную улыбку и сияющие глаза, а потом делает шаг вниз, падая прямо в вытянутые руки Робба и чувствуя тепло, от них исходящее. — Поймал, — говорит он, удивляясь тому, что его губы пересохли, а голос звучит хрипловато, так, будто ему и правда было страшно прыгать вниз с дюжины футов, будто он боялся, что все могло случиться иначе. — Еще бы, — говорит Робб, мягко опуская Джона на землю, проводя ладонью по его позвоночнику, от самой шеи и до двух выпуклых ямок у самой поясницы, пока Арья, кажется, не видит, а ткань платья столь нежна и приятна. Роббу хочется поцеловать его сейчас: такого красивого, немного испуганного, с растрепанными ветром черными кудрями, постоянно облизывавшего губы и такого бесконечно очаровательного. Но он не смеет, потому что рядом — Арья, которая и так видела, слышала и знала слишком много, потому что это совсем не место и не время для поцелуев, потому что Джон Сноу в чертовом платье, да и много остается других «потому что». Вот Робб и стоит на одном месте, не зная, куда убрать свои руки и глаза, не в силах отвести взгляда от Джона. Но он обещает себе, что этой ночью совершенно точно с лихвой оплатит все долги за весь этот долгий день, тянущийся бесконечной чередой тоскливых — до этих минут сражения с Арьей ради принцессы-Джона и утренней несдержанности в том чулане для старого оружия — мгновений. — Теперь целуйтесь, — выплевывает Арья, улыбаясь еще шире и подходя к юношам. Робб недоуменно сдвигает брови, а Джон непонимающе склоняет голову. — Ты, — она кивает на Старка, терпеливо объясняя братьям свою задумку, — спас принцессу, — кивок в сторону Джона, — так что целуйтесь. Джон приоткрывает рот, хмурясь, едва успевая сказать что-то вроде «Арья, мы не…», как сильные руки Робба притягивают его к себе за талию и плечи, а губами Старк касается его, сразу же углубляя поцелуй, сталкиваясь языком с его зубами, небом, прикусывая вишнево-алые губы и ловя в ответ тихое шипение. Джон слабо, вяло пытается вырваться, оттолкнуть его, но вскоре оставляет эти попытки, сдаваясь, обнимая Робба в ответ и мягко отвечая на поцелуй, уже ни о чем не волнуясь и закрывая так и горевшие словами глаза («седьмое пекло, прекрати, Робб, Арья смотрит», «мы здесь не одни, чертов Старк», «уйми свои желания, у нас вся гребаная ночь впереди»). А Арья и правда смотрит. Смотрит, так по-старковски ухмыляясь одними уголками рта, прищуриваясь и стараясь уловить малейшие детали (то, как требовательно сжимались пальца Робба на талии Джона, то, как тихо шипел Сноу, едва ли не выгибаясь в объятиях, то, как Робб, казалось, пытался высосать весь драгоценный воздух из его рта и легких, слишком сильно прижимая его к себе), понимая, что этот поцелуй не был просто исполнением ее прихоти, в который раз убеждаясь в своем зрении, слухе и разуме. И черт возьми, она понимает, что добилась своего. Маленькая упрямая волчица. Однако слух не подводит Арью и на этот раз: она слышит тихие шаги, явственно говорящие о том, что к ним приближается человек, лютоволк или кто-нибудь еще. — Кто-то идет, — тихо, но разборчиво шипит она, оборачиваясь в сторону, откуда были слышны звуки. Джон отстраняется, отчаянно надеясь не покраснеть, да и сам Робб отпускает его, вытирая губы ладонью и смотря в сторону; им обоим так хочется, чтобы шедший не оказался ни женой Неда Старка, ни его старшей дочерью. Из-за угла выходит лорд Эддард Старк, держа в руках какой-то пергамент и явно кого-то ища глазами. Джон думает, что это далеко не самый худший вариант из всех, а потом только вспоминает о своем наряде. Он чувствует, как краска заливает его лицо, покрывая алым румянцем щеки, скулы и даже шею. — Робб, я ищу тебя ве… что здесь происходит? — недоуменно спрашивает он, когда его взгляд падает на Джона, стыдливо опустившего глаза и прикусившего губу. — Джон, это платье Сансы? (Джон может даже не поднимать взгляда, зная, что брови его отца сейчас удивленно приподняты). — Отец, это я виновата, — бойко говорит Арья, вставая перед отцом и словно не давая ему пройти дальше, а обратить внимание на нее. — Это я предложила им сыграть в рыцарей и принцессу… и я не хотела быть принцессой! А Робб уговорил Джона одолжить платье Сансы, — заканчивает она, виновато опуская глаза. Нед хохочет. Громко, заразительно смеется, запрокидывая голову кверху и закрывая глаза. Слыша его смех, Робб позволяет себе легкую улыбку, Джон поднимает глаза, а Арья, почти не удивляясь реакции отца, хватает его за руку и тоже улыбается. — Так, Джон, — лорд Старк наконец успокаивается (пусть в его глазах все еще сверкают искорки смеха), — немедленно переоденься в нормальную одежду и верни платье Сансе, только постарайся, чтобы ни она, ни ее мать тебя не увидели, — легкая усмешка и едва заметный поворот головы в сторону Робба, — а ты, рыцарь, идешь со мной, я тебя уже давно ищу. Он треплет Арью по волосам, качая головой и веля ей переодеться в «подобающее леди» платье (на что та только презрительно фыркает и отворачивается), кивает подошедшему Роббу и протягивает ему пергамент. Они уходят, и тогда Арья тоже начинает смеяться, звонко, заливисто, словно колокольчик. Губы Джона сами изгибаются в улыбке при виде счастливой сестренки да и вообще всего произошедшего.***
— Позвольте мне поцеловать вас, миледи, — шутливо восклицает Робб, отпивая немного вина из бурдюка, поудобнее садясь на влажную землю богорощи, усыпанную алыми листьями чардрева. Они с Джоном, наконец, свободны и могут позволить себе все, что угодно. Робб несказанно этому рад, устав от долгих наставлений отца и тренировок с сиром Родриком, и сейчас ему хочется только одного: Джона. Тот сидит на земле рядом с ним, давно переодевшись в свою одежду (но это не мешает Старку вспоминать, как ему шло то лазурное платье), откусывая немного от сладкого пирожка с фруктами, заботливо испеченного кухаркой. — Не называй меня так, — он хмурится, вспоминая взгляд отца в самую первую секунду, как карие глаза увидели его наряд. — Или что? — с вызовом спрашивает Робб, склоняясь к самому лицу брата, опаляя нежную кожу сладким, еще хранящим в себе привкус вина дыханием. — Или ухо, в которое ты сегодня ночью будешь шептать пылкие слова любви, окажется не моим, — Джон иронично вскидывает брови, чуть остраняясь, с охотой принимая игру. — Да неужели? — Робб снова отвечает вопросом, а потом вдруг хватает брата за оба запястья, опрокидывает на землю так, что бордовые листья запутываются в его черных кудряшках, а к запястьям наверняка пристанет земля, и прижимается губами к его уху, позволяя себе прикусить нежную кожу за ним и насладиться тихим шипением. (Робб знает, что он — сильнее. Истинный Старк, он не умеет быть нежным и ласковым, умеет только брать, забирать, грубо, резко, так, как и подобает сыну Севера. И Джон никогда не пытается спорить с этим его правом на него, его тело и душу, просто отдавая все без остатка, бескорыстно, не требуя взамен ничего, кроме рокочущего, хриплого «я люблю тебя» в самые отчаянные, жаркие минуты их жизней). И тут на их поляну выбегает Арья, учащенно дыша и зовя братьев по именам. Она останавливается на месте, затаив дыхание и не позволяя себе довольно улыбнуться, когда видит Робба и Джона вот так, когда рыжеволосый Старк с силой вжимает Сноу в землю, грубо прикусывая его податливые губы и зарываясь пальцами в его мягкие кудряшки. Они даже останавливаются не сразу, только через долю секунды, узнав младшую сестренку по голосу. — Мы… — начинает Робб, скатываясь с Джона и помогая ему сесть, облизывая саднящие губы и отчаянно стараясь не покраснеть, но Арья перебивает его. — Да, я знаю, вы просто разговаривали, — понимающе-серьезно говорит она, кивая головой, но потом ее губы изгибаются-таки в усмешке, выдавая ее с головой. — Кстати, отец просил позвать вас на ужин… но, разумеется, что такое бараньи ребрышки в сравнении с таким важным разговором, — она выразительно смотрит на примятые листья рядом с ними и, прежде чем один из них успевает подняться на ноги и поймать ее, срывается с места и бежит в сторону замка, ловко скользя между деревьев. И потом уже, за ужином, когда Арья нарочно роняет нож под стол, Джон не убирает руки с колена (на самом деле рука его лежит гораздо выше, но какая, к черту, разница) Робба, и на губах его играет искренне счастливая улыбка.