Detective Game

      Не всегда нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: любовь всей твоей жизни тебе изменяет. Ты начинаешь чувствовать это на подсознательном уровне раньше, чем первые зачатки подозрительных мыслей закрадутся в твою голову. А потом ты начинаешь неосознанно подмечать мелкие, совершенно незначительные вещи, до которых раньше тебе не было дела. Но теперь же они врываются в мысли, не давая спать по ночам, как будто выставляя перед твоими глазами огромный неоновый знак с надписью «он больше не любит тебя». И так каждый раз, как ты захочешь обнять свою родную душу.       Фрэнк знал это не понаслышке. Конечно, он долго отмахивался от собственных предположений, навязчиво лезущих в голову, но со временем просто не смог не замечать того, как Джерард стал ещё больше внимания уделять своему внешнему виду, стал более рассеянным и невнимательным. Он стал приходить домой далеко за полночь, нередко принося с собой аромат спиртного. Фрэнк всё чаще засыпал и просыпался один. Хотя точно знал: его парень ночевал дома. Об этом говорили раскиданные по спальне вещи, которые Джерард вечно выбрасывал из шкафа, выбирая наряд. А потом не успевал убрать их, потому что как всегда опаздывал. Но главным доказательством присутствия Уэя служило крохотное сердечко, нарисованное фломастером на запястье Фрэнка — их давняя традиция. Ещё когда они только начинали жить вместе, Джерард вроде как встречался с девушкой. Её звали Линдси и ей, вообще-то, не особенно нужны были эти отношения. Но Уэй боялся рассказать родителям про свою ориентацию и продолжал тайно бегать к Фрэнку на ночь. А рано утром он возвращался к Лин, которая, будучи далеко не глупой барышней, просто ждала, когда её парень либо откроется уже, либо прекратит сбегать по ночам. Именно тогда Джерард начал рисовать сердечки на руках Фрэнка. Это значило, что он был рядом и пренепременно поцеловал брюнета в щёку перед уходом. Теперь же Фрэнк смотрел на малюсенькое сердечко, поглаживая рисунок большим пальцем, и чувствовал, как его собственное разрывается на части от боли.       Вся эта кутерьма с внезапными исчезновениями Джерарда, его странным поведением и прочим, закончилась так же внезапно, как началась. Спустя два месяца, полные нескончаемых сигарет, измотанных нервов, измочаленных мыслей и постоянного ощущения подкрадывающегося одиночества, Фрэнк, так и не решившийся спросить обо всём напрямую, застыл в ступоре, когда вернулся домой раньше обычного и застал своего парня на кухне, с кулинарной книгой в одной руке и солонкой другой. — О, чёрт, почему ты вернулся раньше? Это должен был быть сюрприз, — Джерард с самой широкой улыбкой, какую вообще можно было когда-либо видеть на его лице, отложил всё, что держал, на стол и подлетел к Фрэнку, тут же впечатываясь губами в его щёку и сжимая в немыслимо крепких объятьях. Брюнет хотел было спросить, какой нынче праздник, но заметил в углу два новёхоньких чемодана. Все его внутренности немедленно сковало льдом и боль в сердце стала совсем невыносимой. Значит, Уэй уже решил собрать вещи. И всё, что он сейчас делает, нужно для того, чтобы сделать разрыв как можно менее болезненным. Неужели так всё и закончится?       Этим вечером Джерард устроил восхитительный ужин только для них двоих. Он старался сделать всё наилучшим образом, но Фрэнк буквально кожей ощущал витавшее в воздухе напряжение. Наконец, когда Уэй, забывшись, немигающим взглядом уставился на бокал с вином, стало ясно: времени больше нет. Оттягивание момента только сделает его ещё более неловким. Вот и всё. Их красивая сказка закончилась, не успев достигнуть кульминации. Айеро потёр руками лицо и откашлялся, привлекая к себе внимание сидевшего напротив парня. — Джи, просто скажи уже. — А? — Уэй растерянно посмотрел на него и, решив что-то для себя, кивнул своим мыслям, поджав губы. — Я же вижу, ты хочешь сказать мне что-то. Всё во Фрэнке вопило от отчаяния. Ему казалось, что его вот-вот разорвёт на части, и он, честно говоря, уже начал ждать этого. Лишь бы не чувствовать больше боли. — Фрэнк, — начал Джерард, поднимаясь со стула. Каждый мускул на его лице был напряжён, скулы выделялись особенно чётко, а губы по-прежнему сжимались в тонкую линию. Брюнет хотел было подбодрить его, привычно взяв за руку, но вовремя опомнился, и в этот самый момент ему показалось, что швы на его сердце и правда существуют. И вот именно сейчас они начинают беспощадно расходиться. — Фрэнки, — Уэй выдохнул, закрыв глаза, и лицо его расслабилось, а губы сложились в улыбку, — мой милый Фрэнки. Ты знаешь, я пытался сочинить нечто потрясающее, что-то, что я мог бы сказать тебе с пафосным видом и всё такое, — он неопределённо махнул рукой и откинул лезущую в глаза красную чёлку, — но в голову не лезло ничего, что подходило бы моменту, так что я буду импровизировать. На этих словах Джерард впервые за весь вечер заглянул Фрэнку прямо в глаза. А тот готов был поклясться, что видит там мультяшные сердечки, точно такие же, как Уэй рисует на его запястье по утрам. Но дела обстояли совершенно иначе. И Фрэнк прекрасно знал: то, что он видит в глазах своего любимого человека, теперь предназначается не ему. Парень напротив сделал глубокий вдох, и, не разрывая зрительного контакта, продолжил говорить. Он часто вдыхал и чуть запинался, проговаривая слова. — Ты и я… Мы… встречаемся уже так много лет… Знаешь, многие парочки расстаются, не прожив бок о бок и половины этого времени. Но, несмотря на то, что мы вместе уже так долго… Я по-прежнему безумно люблю тебя, Фрэнк Айеро. Джерард взял ладони парня в свои и медленно опустился на одно колено. Шестерёнки в голове Фрэнка застыли. Мозаика, давным-давно разложенная в его голове, не складывалась. Какого чёрта происходит? — Я бы хотел подарить тебе всё, чего бы ты захотел. Я бы сделал всё, что угодно, чтобы ты был счастлив. Но сейчас, если ты позволишь… Рука Джерарда потянулась к карману брюк, извлекая оттуда небольшую тёмную коробочку. У Фрэнка перехватило дыхание. Он, наконец, начал понимать. Но понимать — ещё не значит верить. Он твёрдо решил, что сейчас, уже вот-вот, его встретит пустая спальня с разбросанными вещами, крохотное сердечко на запястье и всепоглощающее разочарование, какое бывает обычно после восхитительного сна. — Я хотел бы спросить у тебя кое-что, — Фрэнк словно в замедленной съёмке наблюдал, как длинные пальцы поднимают бархатную крышечку, — Фрэнк Энтони Томас Айеро. Младший. Согласен ли ты потратить свою жизнь на то, чтобы быть моим мужем? Брюнет едва удержался от того, чтобы начать щипать себя за все части тела, что попались бы под руку. — Что? — шокировано и хрипло переспросил он. — Ты выйдешь за меня? — повторил Джерард, расплываясь в улыбке ещё больше, в то время как его лицо начинало сливаться по цвету с волосами. — Так ты не уходишь? — Айеро слышал свой монотонный механический голос будто издалека и осознавал, что его фраза прозвучала скорее как не особо радостная констатация факта. Но поделать с этим ничего не мог. — Чего? Нет! Конечно, я не… Подожди, а… ты хотел бы этого? — улыбка немедленно сползла с лица Уэя и теперь он выглядел не менее напуганным, чем его парень. — Ни за что, — прошептал Фрэнк, чувствуя, как глаза начинают жечь слёзы. — Придурок. Он грубо притянул к себе своё красноволосое недоразумение и вовлёк его в медленный, полный безумных эмоций поцелуй. Чуть позже он тысячу раз повторит заветное «да» на ухо своему жениху, когда тот, смеясь, будет пытаться кружить его по комнате и непременно падать на пол, спотыкаясь. Они оба будут чувствовать себя самыми счастливыми людьми на этой чёртовой планете. Потом выяснится, что все те изматывающие месяцы Джерард изо всех сил надрывался на работе, выбивая заветный отпуск, чтобы укатить со своим будущим мужем в свадебное путешествие. А Фрэнк начнёт бормотать перед ним извинения за свои дурацкие мысли об измене. И целовать, целовать, целовать любимые губы.       Не всегда нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: любовь всей твоей жизни тебе изменяет. Но ещё не факт, что это осознание окажется верным.