Чанёль тяжко вздохнул и поправил берет. В животе предательски заурчало: глисты уже вовсю танцевали ламбаду, требуя очередную дозу наркотика под названием самгепсаль. От летней жары в подсобке становилось невыносимо душно, и парень то и дело поглядывал на часы. Еще немного, совсем чуть-чуть, и рабочий день будет окончен. Менеджер, чтоб не отхватить люлей от своей ревнивой жены, которая будто с цепи срывается, стоит муженьку опоздать хоть на пять минут, сразу умчится домой, и тогда можно будет без опасений выползти наружу из этой чертовой тюрьмы, чтоб отправиться на поиски чего-то съедобного.
Но предательские глисты не давали покоя, живот вздувался, и нетерпеливому и вечно все преувеличивающему парню казалось, что он вот-вот лопнет. Бледными, дрожащими от волнения пальцами, он мял краешек красного берета с пером, что еще пару часов назад мирно валялся в углу подсобки, а сейчас был вынужден впитывать в себя холодный пот незаконного обладателя.
«Сколько я уже торчу тут? — пытался выяснить точное время своего пребывания в этой темной и душной комнате Чанёль, очевидно, с помощью генератора случайных чисел. — Три часа? Пять часов? Десять?»
На деле же наш лопоухий друг провел в подсобке час и двадцать три минуты: ни больше ни меньше. Ровно час и двадцать три минуты прошло с тех пор, как озорной весельчак Чанни в попытках вырваться из цепких рук Дио, которому в прямом смысле слова насолил, точнее пересолил, врезался в менеджера, что нес в руках уродливейшую вазу необъяснимой формы. К несчастью товарища Пака, ваза оказалась довольно хрупкой и, недолго думая, разбилась на мелкие кусочки. Но то полбеды: она была дорогущей, из лимитированной коллекции какого-то горе-стеклодува, чье знаменитое имя Пак Чанёль не расслышал, вдобавок — предназначалась жене менеджера в качестве подарка на день рождения. Это была катастрофа. Конец всего. Может быть, даже конец существования группы EXO и S.M. Entertainmant. Чанёль ни на секунду в этом не сомневался, поскольку имел счастье быть лично знаком с дражайшей супругой менеджера Кима. Более того: подробности встречи с этой дамочкой до сих пор фигурировали в его самых страшных и красочных кошмарах.
***
Произошел сей печальный инцидент в пасмурный осенний день, в далеком N-ном году, когда молодой Пак, тогда еще улыбчивый трейни, мирно, чуть посвистывая себе под нос песенку из репертуара певицы Боа, завязывал шнурки ботинок у черного входа S.M. Entertainmant, предназначенного для артистов и менеджеров с целью избегать сасэн фанатов. Пока юноша занимался шнурками, ко входу подъехала машина (черный опель, кажется) марку точно Пак не запомнил. Зато он отлично запомнил грузную женщину, с трудом выползающую из живота машины: коротко стриженые и завитые в каннамском дорогущем салоне черные волосы, тонко выщипанные брови, маленькие беспокойные глазки, горящие огнем алчности, красная помада, леопардовые лосины и наконец все золото, очевидно, еще с приданого на женщине выдавали в ней обыкновенную плебейку. Но Чанни ожидал неприятный сюрприз: плебейка оказалась необыкновенной.
Достав зонтик и распахнув его над головой, женщина полезла в карман и вытащила телефон марки Самсунг, последнюю модель.
— Опять ты заставляешь меня ждать тут целый день? — заорала она в трубку, да так, что стоящий на метров десять поодаль Пак вздрогнул. — Знаешь, какую шубу в подарок получила жена менеджера Има?
Чанёль не дослушал. Он мысленно обещал себе не жениться раньше сорока. Через две минуты дверь распахнулась, и менеджер Ким, запыхавшись, подбежал к
мегере: своей, как оказалось, жене.
— Где деньги, бестолочь? Я тоже хочу шубу, — недолго церемонясь, она начала бить мужа зонтом.
Чанёль мысленно отложил срок собственной женитьбы до сорока пяти лет. И, лишь когда Ким завизжал, как поросенок, ощущая стальной кончик зонта в заднем проходе, Чанёль мгновенно дал обет безбрачия, удирая из поля зрения чудовища по имени мадам Ким.
Вспоминая все это, нетрудно догадаться, почему Пак в страхе закрылся в подсобке. Гнева менеджера он не боялся, однако приезд мадам Ким точно не пережил бы. Но голодный желудок урчал и урчал, продолжая свое черное дело, и парень все-таки решился выйти из укрытия. Не успел он сделать из шагу от двери, как чьи-то крепкие ручонки схватили его и потащили прямо к менеджеру.
— Я же говорил, что он в подсобке, — весело засмеялся Ким Чонин, швыряя Чанни на диван.
— Предатель, — пробурчал Ёль, подняв взгляд на менеджера.
Тот вздохнул с сожалением: Чанни было жалко, да и эту уродскую вазу он сам терпеть не мог. Только вот жена ему устроит наверняка, ибо в доме госпожи Им стоит такое же уродство.
— Поедешь на банановую плантацию на благотворительных основах помогать тамошним жителям. Надеюсь, это научит тебя ответственности.
— Но, — попытался возразить Пак, однако менеджер перебил его, сунув ему в руки билет и рекомендательное письмо.
— Все уже решено. На две недели!
***
И вот, затянув ремешок потуже, с огромным рюкзаком на плечах, в котором покоились пара трусов и гурда всякого хлама, наш лопоухий друг спустился на землю
обетованную небольшой деревушки, находящейся на юге Кореи.
«Ну и пустырь», — мысленно вздохнул Чанни, которого никто так и не встретил в этом захолустье, где даже вокзала нет. «И вай-фай тут не ловит, — проверяя телефон, огорчился парень. — Интересно, что там наши делают? Наверное, хореографию к новому синглу репетируют».
Чувствуя, что грусть опутывает его в свои коварные сети, Чанёль раскинул руки и начал прыгать на одной ноге.
— Свобода-а-а-а, — проорал он что есть силы, таким способом пытаясь разогнать нависшую над головой, как Дамоклов меч, тоску, — я целых две недели свободен. Буду творить все, что душе угодно.
Бодрым шагом он направился к пункту назначения, чьи очертания смутно виднелись вдали. Дорога пустынная, даже проезжающих по встречке машин не было, и потому Чанни ускорил шаг, дабы успеть в деревню до наступления темноты. Попутно насвистывая, он озирался по сторонам и удивленно отметил про себя, что разглядывать особо нечего: ни коров, ни людей, ни растений. Ничего. Только пара одиноких деревьев ближе к воротам деревни.
«А где тут банановая плантация? Да и вообще: есть ли тут она? Как может в таком захолустье что-то цвести? В правильное ли место я пришел?»
Короткие резкие мысли захлестывали Ёля, а серые сгустившие облака только нагоняли страха. Не хватало еще тревожной музыки. Юноша пошел быстрее, почти срываясь на бег, и в тот самый миг, когда первая крупная капля летнего дождя коснулась земли, он пулей влетел в открытые ворота деревни. Слегка отдышавшись, он попросил первого попавшегося под руку прохожего отвести его к Со Бо Ену — главе села.
Со Бо Ен — пренеприятнейший старик. Под его змеиным взглядом Чанёль чувствовал себя неуютно. Потому и быстро протянул ему письмо от менеджера и зарылся лицом в полотенце, что на скорую руки принесла ему внучка главы — А Ри. Делая вид, что старательно вытирается, парень на самом деле пытался ускользнуть от недоброго взгляда старика.
— Соседний дом пустует, так что можешь ночевать там. Сколько времени ты пробудешь здесь? Завтра тебя отведут на плантацию, постарайся там. Деньги на пропитание взял с собой?
Пак, удивленный таким холодным приемом, быстро уверил его, что дольше двух недель не останется, хлопот никому не доставит, денег на пропитание у него достаточно, что он премного благодарен, а сейчас вынужден удалится, поскольку путь был долгим и утомительным и он очень устал. Ретируясь в соседний дом, даже не разобрав вещи толком, парень повалился на кровать и заснул мертвецким сном.
Утром, ни свет ни заря его поднял стук в дверь. Маленькая группа стариков и старушек, вооруженная плетеными корзинами, стояла у входа. Не дав парню даже рта раскрыть, аджуммы «любезно» потащили Ёля в микроавтобус, который доставил их на плантацию. Чанёль попытался уснуть на пути, но любопытные аджуммы не дали парню сомкнуть глаз, засыпав вопросами про Сеул, айдолов и прочее.
Пак Чанёль охнул, когда увидел тяжелые банановые грозди по всей плантации, раскинутой на пару акров. Желтые, спелые, сочные и зеленые, твердые, еще не созревшие, они все были прекрасны. Но не тут-то было. Не дав полюбоваться как следует, Чанни всучили в руки корзины и, проведя инструктаж, как правильно срывать плод, замучили как раба аж на 10 часов.
Так продолжалось неделю. На восьмой день, вечером, к превеликому своему удивлению, вернувшись с «работы», Чанёль обнаружил в хижине Кая, пожирающего рамен.
— Ты-то что тут делаешь? — накинулся было на лже-друга Пак, однако сил для драки не осталось совсем, и он плюхнулся в кресло.
— Ну… я почувствовал себя типа виноватым, — замялся Чонин, не прекращая лопать рамен, — вот пришел помочь, что ли. Кстати, еле это место нашел. Часов пять на самолете и еще семь на автобусе, плюс три пешком, — тараторил он о трудностях приезда. — С завтрашнего дня начну, ладно? Извини?
Чанни ничего не ответил. Он уже крепко спал, свернувшись в калачик в кресле.
***
«А не впихнуть ли мне этот банан прямо ему в задницу? — негодовал Чанёль, сверкающими глазками поедая Кая, который стоял неподалеку и миленько флиртовал с первой красавицей деревни. — Приехал помочь, так теперь это называется… Тьфу на такого друга: мало того, что торчу тут по вине этого предателя, так он еще и на бабу меня променял».
Чанёль так крепко сжал в руках плод, что тот, не выдержав натиска, разделившись пополам и оставив нижнюю часть в руках парня, ударился верхней оземь, но не превратился в прекрасную девушку, нет, просто покатился прочь.
— Куда ты? — крик Пака облетел всю деревню, по пути меткой стрелой вонзившись в ухо Чонина, отчего тот невольно вздрогнул. — У тебя важная миссия, слышишь? Я тобой еще тому засранцу зад должен надрать!
И под изумленными взорами жителей деревни, которые явно прокручивали в уме сценарий пятичасового фильма о том, как всей толпой свяжут, запрут и будут водить хороводы около (исключительно в лечебных целях, конечно), парень, не переставая орать о своих заветных желаниях, со всех ног бросился, а точнее покатился по крутому склону вслед за дезертиром.
Чонин же, пожав плечами, дескать, странности Пака — дело каждодневное, обнял девушку за талию и повел в более уединенное место, а именно: в хижину, где они остановились с Чанёлем.
***
Девушка сидела на коленях Кая и нежно гладила его по волосам, попутно любуясь игрой солнечных бликов на кирпичного цвета шевелюре. Легкий летний бриз, минуя открытое окно, ворвался в комнату и, добравшись до ее белого хлопкового платья, резко вздернул подол, обнажая смуглые от загара бедра. Длинные блестящие черные локоны, которые она сегодня утром так старательно завивала старенькой плойкой, одолженной у соседской аджуммы, в ожидании предстоящей волнующей встречи с сеульским парнем, поддавшись ветру, растрепались, закрывая собой лицо. Рассмеявшись, А Ри запустила пальцы в кудри, дабы поправить прическу, но запутала ее еще больше. Тряхнув головой, она опустила ладонь ниже, к бедрам, пытаясь схватить кусочек шальной ткани и прикрыться им, однако рука Кая, покоившаяся доселе на талии девушки, быстро скользнула вниз и, предупреждая ее действия, опустилась на слегка разгоряченную плоть.
— Что ты творишь? — облизнув пересохшие губы, тихо шепнула А Ри, делая вид, что пытается оттолкнуть руку парня, а на деле теснее прижималась к нему.
— А ты против? — наглая ухмылка тронула уголок губ парня, который, шире раздвинув колени, заставил А Ри пошатнуться.
Притворившись, что помогает не упасть, Кай сгреб ее в охапку и прижал к себе. Уткнувшись в шею девушки, он провел по ней кончиком носа, вдыхая аромат духов, потом резко опрокинул А Ри на спину, нависая над ней. Плотоядно облизнув губы, он склонился к своей добыче…
***
Кай сидел под деревом, в темноте, по пояс в липкой грязи и сетовал на судьбу.
— Я почти поцеловал ее! Появись ты на минуту позже. Нет, лучше б на полчаса…
— Думаешь, они тут нас найдут? — Чанёль вцепился в друга ручонками, дрожа всем телом от страха. — Они же рыщут по всему лесу с факелами… Убьют.
Сбежавший из-под надзора Чанни злосчастный банан, покатившись по крутому склону, остановился прямо у ног главы, что в тот момент был занят выкапыванием тяжелого горшка. К несчастью, Пак был так близок, что успел разглядеть содержимое. В нем лежали золотые блестящие монеты времен Чосона. Заметив хищный взгляд старика, Чанёль мгновенно единственно правильно среагировал: пустился бежать со всех ног. Достигнув хижины, он прервал Кая на самом интересном месте и не в силах что-то внятно объяснять схватил того за руку и потащил в неизвестном направлении. И вот уже четыре часа они прятались в лесу, пока вся деревня была занята их поисками.
— Нам нужно продержаться еще чуть-чуть, — Кай старался успокоить Чанёля, — менеджер и поисковая группа скоро будут.
— Ты им звонил четыре часа назад! — закричал в панике Ёль. — А вдруг не успеют?
— Да близко они, близко, — обнял друга за плечи Чонин, — не ори ты так.
Кай резко ударил Пака в затылок, и парень потерял сознание. Очнувшись, он обнаружил, что находится в чистой, светлой палате. На соседней кровати лежал Кай.
— Поймали, — слабым голосом пропищал он, — как раз в тот момент, когда этот старик нашел нас… Уф, думал, умру.
— Ты меня вырубил! — завопил Пак в гневе. — Я тебе еще покажу!
— Потому что ты дотошно орал, прям как сейчас, и они бы раньше нас нашли, — зевнул Кай, поворачиваясь на бок, — спи, через пару часов пресс-конференция. Может, нам орден какой-нибудь дадут. Все-таки нашли национальное достояние — золото Чосона. Лучше б монетку дали на память.
И, не дождавшись ответа, Кай решил эффективно использовать оставшиеся минуты отдыха, потратив их на сон.
