Записки психиатра SME: EXO

      Сочный розовый цвет свежевыкрашенной стены медленно блекнет. Капля серой краски неведомо откуда капает на самый её центр и с чудовищной скоростью начинает размножаться, закрашивая собой красивый розовый. От одного взгляда на это пятно Тао задыхается: неужто опять придется все это закрасить? Кажется, штукатурка сыпется. Голова Тао начинает раскалываться. Постепенно его охватывает приступ паники. Парень подбегает к стене и трогает ее: пятно грязно-серого цвета перемещается с центра на левую сторону. Издав леденящий душу крик, он яростно бросается на пятно и в попытках очистить её начинает царапать. На крик в комнату выбегает Сехун и, обнимая Тао за плечи, оттаскивает от стены, попутно шепча ему на ухо, что нет никакого пятна, что стену закрасили буквально полчаса назад, надо дать засохнуть… Тао даже не слышит. Обессиленно плюхнувшись на диван, он трет глаза и удивленно смотрит: действительно, нет никакого серого пятна, стена окрашена в кристально-розовый цвет, и только там, где касались руки Тао, остались маленькие неровности. Тао послушно следует за Сехуном в ванную, где тот умывает его руки и лицо, а затем бережно вытирает полотенцем. Вернувшись в комнату, он опять пялится на стену: неужели игра воображения? Но стена, как и прежде, розового цвета, только ныне с мелкими шрамами от нанесенных Тао ран. Сехун берет его за руку и уводит в другую комнату, приказывая лечь спать, готовит какао, высыпая тайком в него снотворное. Засыпая, Тао все еще ощущает под ногтями мерзкую липкость розовой незасохшей краски.       Это началось после ухода Криса.       Тао чувствует себя выжженным. Физически, эмоционально, душевно, духовно, ментально… Тао не может подобрать подходящее слово, чтоб описать происходящее с ним. Ему кажется, что он просто поле, половина которого без единой попытки сопротивления покорилась молнии: напрасно искать даже тлеющие крупицы. Их нет. Вокруг только густой дым и чернота раскалённой земли.       Тао медленно открывает глаза и вытягивает руки прямо перед собой. Левая искривляется, плавно вырисовывая в воздухе дугообразные волны. Тао часто-часто моргает: всё в норме, рука как прямо вытянута, так и висит, рассекая воздух.       — Поворот! — издали доносится до парня голос режиссёра. — Тао, чёрт возьми, что ты творишь?!       Тао оглядывается по сторонам: вокруг парни из группы — Сухо, Чен, Кай в кислотно-жёлтых одеяниях с железными побрякушками на бедре кривляются, как будто танцуют. Но Тао чувствует: тут определенно что-то не так. Ощущение подвоха натянутой струной витает над головой юноши. Постепенно, с ужасом, до Тао начинает доходить: они ненастоящие! Тут все подставные, искусственные куклы, что играют свою роль. Напряжение нарастает, в стеклянных глазах читается злой умысел. Если внимательно присмотреться, то Кай не совсем Кай, а пластиковый.       — Зачем вы это делаете? Зачем? — истошный, полный тревоги крик взрывается в воздухе. — Вы все пластиковые, ненастоящие! Думаете, я не заметил? Вы играете! Наигранные! Искусственные!       Наверняка этого и стоило ожидать. Стены надвигаются на парня, чтобы заставить его замолчать. Ещё чуть-чуть, и они придавят его, как букашку, а искрящийся воздух изжарит до хрустящей корочки. Тао вскидывает локти, пытаясь удержать чёртовы стены, но они неподвижны.       Выбегая из студии вон, задохнувшийся парень не обращает никакого внимания на крики Се, который, пытаясь его догнать, машет руками и возбуждённо что-то лепечет про съёмки клипа. Спотыкаясь, Тао летит прямо в тартарары, успев напоследок засохшими губами шепнуть «куклы».       Всё началось после ухода Криса.       Серая кровать, серые стены и Тао на серой подушке под серым одеялом. Подтягивает колени ближе, обхватив их руками, отчего длинная серая майка неприятно липнет телу. С каждым взмахом ресниц медленно, но верно блекнет даже серый. Странно, но очертания становятся всё чётче и чётче, а цвет и запах скользят на второй, десятый, двадцатый план. Внезапно перед глазами из ниоткуда возникает Крис. Контуры его тела так резки, что он кажется нарисованным. И вообще, он какой-то плоский. Тао чувствует смутную боль где-то в области живота. Крис медленно отдаляется, скользя, словно прямо в шкаф, сбрасывая с себя кусками краски, будто кто-то соскабливает его изнутри, пока наконец не становится бесцветным и безликим нечто, облачённым лишь в чёрный контур. Оглушительная боль настигает Тао где-то в области солнечного сплетения и, обрушившись, с силой ударяет в челюсть. Крис улыбается. Улыбается напоследок какой-то гнусной, недоброй ухмылкой и начинает плавиться, посередине резко стекая вниз. Когда последняя капля контурного Криса беззвучно капает на бесцветный пол, Тао хватается обеими руками за голову.       — Нет, — кричит он, царапая ногтями кожу и выдёргивая пучки волос, — нет, нет, нет, нет!       На кухне безликий Сехун варит бесцветное какао абсолютно без какого-либо запаха и кладёт в чашку маленький контурный кружочек — феназепам.