different views

Старк заходит на кухню, в которой тут же автоматически загорается свет. Он затылком ощущает прожигающий взгляд Братона на себе и мысленно радуется своей небольшой победе. Этим вечером он даже не предполагал, что все произойдет так удачно. — Будешь что-нибудь? — Тони открывает серебристую дверь холодильника, изучая его содержимое. Стрелок припадает плечом к дверному проему, скрещивая руки на груди. Несколько мгновений он, кажется, подбирает слова, а после неожиданно резко спрашивает: — Что у вас с ним? Старк, явно не ожидавший вопроса «в лоб», на секунду замирает с пластиковой бутылкой молока в руке. Медленно закрывает холодильник и неспешно отворачивает крышку. — С Бэннером? Назови мне хоть одну причину, по которой я должен оправдываться перед тобой. Тони чувствует, какие абсурдные обороты принимает их с Клинтом игра. Они стараются казаться сильнее и независимей, чем есть на самом деле. Но чувства, какими странными бы они ни были, выдают их с потрохами. Во всяком случае, Старк отчетливо видит, как злится Бартон. И понимает, что небезразличен ему. Вместе с этим простым пониманием приходит тепло, наполняющее собой грудь Тони, и на миг ему даже кажется, что реактор начинает приятно покалывать. Бартон осознавал, что проигрывает еще тогда, когда направлялся поздним пятничным вечером в башню Старка. Мысль о том, что Старк и Бэннер заняты более увлекательными делами, нежели научные диспуты — дерет его изнутри. И Клинт проявляет слабость, подчиняясь своим чувствам. Он считает это слабостью. — Глупостью было прийти сюда, — наконец, произносит он, рассматривая немного взбудораженным взглядом Старка, так и стоящего с чуть запотевшей бутылкой молока в руке, — глупостью было вообще связаться с тобой. Он тяжело вздыхает и находит в себе силы, чтобы кривовато улыбнуться: — У меня к тебе только один вопрос. Железный Человек вопросительно приподнимает брови и Клинт, медленно выпрямляясь, негромко спрашивает: — Ты хочешь, чтобы я ушел? О, да. Старку хочется показать свою независимость в полной мере, сказать что-то вроде «все равно». Но он понимает, точнее, чувствует, что это будет грандиозной ошибкой. — Не хочу. Клинт пару мгновений напряженно смотрит в крайне серьезное сейчас лицо самовлюбленного гения, и заметно расслабляется. Тони облизывает нижнюю губу и, наконец, сняв крышку с бутылки, подносит ту к губам, делая глоток ледяного белого напитка. Когда Старк, проводив Бэннера, возвращается в гостиную, — Клинт уже спит, тихо посапывая на черном кожаном диване. С улицы в комнату льется лунный свет, придавая ей воистину сказочные оттенки. Может быть, именно потому Тони кажется, что все это происходит не с ним. Ведь это так странно — понимать, что ты нужен. Да еще кому? Тому, от кого меньше всего это ожидал. Да, точно, реактор в груди приятно покалывает. Теперь Старк отчетливо чувствует это. Он медленно подходит к дивану, на котором спит Бартон. Тот лежит в немного напряженной позе, слегка согнув ноги и спустив их к полу, чтобы, определенно, ненароком не испачкать имущество Старка своими ботинками. Ладони лежат под щекой, сцепившись между собой, а глаза сильно зажмурены. Так, что между бровей заметна напряженная складка. Бартону, наверное, снится кошмар. И ему неудобно. Старк аккуратно снимает обувь с ног стрелка и осторожно выпрямляет их. Подкладывает под голову бархатистую подушку и, взяв за плечи, разворачивает мужчину на спину. Укрывает его пледом. А после садится рядом и задумчиво скользит по спокойным, мужественным чертам лица. Как бы ему сейчас хотелось увидеть светлые, завораживающие глаза Клинта… Но нет, он не нарушит его покой. Тони проводит кончиками пальцев по теплому лбу, как бы снимая напряжение. Складка меж бровей медленно распрямляется, и Бартон заметно расслабляется. Он громко вздыхает во сне и снова затихает. — Ты нужен мне, — негромко произносит Старк, наклоняясь к уху Клинта. Касается губами его губ и на мгновение задерживает дыхание. После чего выпрямляется и проводит пальцами по шее, слегка припуская ткань футболки к ключицам. И настороженно щурится. Кожа Бартона в этом месте красная и слегка воспаленная. И Старк понимает, что поражение тянется ниже, под ткань одежды. На грудь и, быть может, живот. Что с ним? Он болен? Ранен? Тони ощущает, как им овладевает волнение. Неужели он настолько сильно погряз в собственной игре под названием «самый гордый», что не заметил, как с Клинтом что-то случилось? Естественно, Сокол никогда не будет жаловаться. Стерпит все, что угодно, но жалеть себя не будет и вряд ли позволит. Старк резко поднимается и отходит к окну, открывающему вид на роскошный ночной Манхеттен. И многочисленные серебристые огоньки тревожно мерцают, будто бы разделяя душевное состояние Железного Человека. Когда на следующее утро Бартон появляется на кухне, Старк уже заканчивает приготовление омлета. Так странно, но именно сейчас он обнаружил у себя небольшой талант к готовке. Завтрак получился на славу, если верить приятному аромату, заполнившему пространство кухни. Клинт откровенно удивился, обнаружив Тони, хлопочущего у плиты. Это казалось также странно и неожиданно, если бы вдруг Халк объявил, что хочет стать балериной и обулся в пуанты. — Доброе утро, — нерешительно здоровается стрелок, останавливаясь около разделочного стола, у которого находился Железный Человек. — Доброе, — живо отзывается Старк, разливая по высоким коричневым чашкам горячий шоколад, — видишь ли, Пеппер взял отпуск и я вынужден обслуживать сам себя. Тони лукавит. На самом деле, за время отсутствия мисс Поттс, он ни разу не удосужился приготовить себе хоть какой-нибудь завтрак, обходясь исключительно бутербродами. Просто этим утром ему хотелось сделать приятное Бартону. Но тому об этом знать было необязательно. — Поня-ятно, — тихо посмеиваясь, протягивает Сокол и рассеянно трет скулу, — а то я уж было испугался. — Тебя так просто напугать? — в тон ему отвечает Старк, и довольно хмыкая, ставит чашки с ароматным напитком на стол, — садись, поедим. Энтони замечает, как Клинт слегка волнуется. Но не может понять, с чем это связано. Однако, как только начинается трапеза, все становится на свои места. Бартон ест с огромным аппетитом, отважно стараясь соблюдать хотя бы минимальные правила этикета. Старк невольно думает, что мужчина, должно быть, жутко соскучился по домашней кухне. Он буквально целиком проглатывает тосты, откусывая от них всего один раз. И при этом действе помогает пальцем, засовывая куски подальше в рот. От того, как Бартон ел, веяло какой-то детской непосредственностью и это нравилось Старку. Он невольно улыбался, заглядываясь на то, как Сокол уминает его стряпню. Но, чтобы не смущать своего гостя, деликатно утыкался в свою чашку с шоколадом, стоило тому взглянуть на хозяина дома. — Послушай, я хотел кое о чем с тобой поговорить, — произнес Тони, когда завтрак уже подходил к концу и Клинт небрежно вытирал губы белоснежной салфеткой. — О чем? — поинтересовался он, явно немного осоловевший от еды и даже немного раскрасневшийся. — Ты ранен? Я видел вчера красные отметины на твоей коже, — негромко произносит Старк после небольшой паузы. Он замечает, как Клинт меняется в лице и нервно прикусывает уголок губ. Упирается нечитаемым взглядом светлых глаз в лицо Тони и хрипловатым голосом отвечает: — Я не ранен. Это…другое. — Что же? Бартон отбрасывает на стол скомканную салфетку и достает из кармана джинсов пачку сигарет. Нервно закуривает, сквозь серый дым глядя на своего собеседника. Старк и предположить не может, что творится сейчас в душе у Клинта, он терпеливо ждет. — Это последствия одной операции, — нехотя отзывается Сокол, давая всем своим видом понять, что не хочет обсуждать все это, — пустяки. — Пустяки? — Железный Человек медленно поднимается из-за стола, берет чашку и идет с ней к раковине. Ставит ее туда и, упираясь бедром в столешницу, поворачивается к Клинту, — не похоже, чтобы это было так. — Я не хочу говорить об этом. — Но тебе придется. — Не сегодня, — Бартон быстро поднимается и бросает острый взгляд на Старка, — спасибо за завтрак, мне пора. — Не так быстро, — Тони преграждает ему выход, пристально глядя в глаза, — не будь таким упрямым хотя бы сейчас. Я спрашиваю не из-за праздного любопытства, черт возьми! Мне нужно знать, потому что… — Потому что что? — резко обрывает его Бартон, не вынимая дымящей сигареты из губ. — Потому что ты мне дорог. Ты не очередной трофей, — стараясь не выдать свое смущение, произносит Железный Человек, — мне хорошо с тобой. Даже без секса. Со мной такого давно не было. Клинт медленно отводит руку с сигаретой в сторону, на его лице отпечаток искреннего удивления. — Так давно, что я даже не помню, что говорить и делать в такие моменты, — заканчивает Старк свою речь и подходит на шаг ближе к стрелку. Заглядывает в светлые, яркие глаза и понимает, что пропал. — Я… — на выдохе произносит Клинт и сморгнув, отходит к столу, тушит сигарету в пепельнице. Смотрит куда-то в сторону, — я знаю, что ты не тот человек, которому стоит говорить о чувствах. Потом можно здорово пожалеть. Ведь ты страшный эгоист. — Прямо уж страшный? — беззлобно улыбается Тони, не сводя взгляд с Клинта. — Послушай, я так увлекся этой теорией, что совсем забыл одну вещь…я ведь сам такой же. Обвиняю тебя в том, что ты живешь только для себя, а сам настолько привык быть один, что не могу представить, что однажды кто-то появится в моем доме. Я не хочу этого. Мне нравится тот мир, которым я сам себя окружил. Так чертовски приятно быть свободным и не зависеть ни от кого… Тони проводит ладонью по щеке, пытаясь понять, к чему ведет Бартон и как следует реагировать. — Вот только в один прекрасный момент все изменилось, и я стал думать о тебе. Просыпаюсь — думаю о тебе. Ложусь спать — та же история. Что бы я ни делал, ты всегда со мной, в моих мыслях. Сперва меня это дико раздражало, но теперь…я принял все, как данность. Ты нужен мне, Старк. Слышишь? Бартон резко поворачивается к Тони. Тот выглядит немного растерянным, а темные глаза подернуты тонкой поволокой. Он медленно приближается к стрелку и проводит большим пальцем по его нижней губе. А потом они целуются — не страстно и дико, как в последний раз. Скорее, нежно и чувственно, вкладывая в поцелуй все те эмоции и слова, которые не удалось высказать обоим.