Save me from madness

– Кенсу~я, ты всегда будешь на моей стороне? Ты же любишь меня? Да. Люблю, сильно, безумно. До потери пульса. – Не бросай меня... Останься со мной... Я всегда здесь. Не брошу, навеки твой. – Ифань хороший, не наговаривай на него. Ты так говоришь из-за того, что он тебе не понравился. Кенсу, ты мне не мать, чтобы указывать. Бэк, ты ничего не знаешь о нем. Остановись, раскрой свои глаза, он изменяет тебе. Да, я тебе никто, но ты для меня единственный родной и любимый человек. Моя любовь, моя семья. – Су... Ты был прав... Он изменял мне с самого начала... Я так ему верил... Кенсу... Прости меня, глупого… Ты же простишь? Захлебываясь слезами, Бэкхен просит прощения. Мне ничего не остается, кроме как простить. Обнимая его за плечи, я чувствую, как он засыпает, а затем лишь скупая одинокая слеза катится по щеке. И все. Это конец. Конец тому, что он начал. Начал нашу забавную дружбу в универе столкновением. Тогда я думал, что от него будет куча проблем и он слишком шумный. Надоедал и вечно таскался за мной. Бэкхен дарил мне улыбку и тепло объятий при встрече. Я постепенно открывался ему, все чаще стал улыбаться и смеяться. Если бы я встретился со старыми друзьями, они не узнали бы. Ты настолько изменил меня, что стал для меня целым миром. Мы постоянно зависали у меня на квартире. Ты постоянно плакался о своих ухожорах и неожиданно менял темы. Если сначала это очень забавляло, то со временем меня начало выводить это из себя. Я пытался присвоить тебя себе. Хотел, чтобы ты стал моим. И тогда я понял – влюбился. Сначала я списывал все на недостаток времени, из-за которого мы стали редко видеться. Ведь я учился – он же работал. Наши вечерние посиделки стали редкими. Как и мои улыбки. Я замкнулся и словно ушел в любовную депрессию, но Бэк вновь разрушил ее своим приходом с бутылкой вина. Он всегда знал, что я люблю. Вновь прощаю ему то, что он забыл меня на время. Внимательно вслушиваясь в его мелодичный голос, я и не заметил, как вино стало на меня воздействовать. Бэкхен все говорил и говорил, так приятно видеть его. Утром он исчезает, словно мне это приснилось. Сон, который стал явью, но сильный сушняк давал о себе знать. Значит, не сон. Устало выдыхая, я больше не смог сдерживать слезы. Вчерашние разговоры засели у меня в голове. Ведь я больше никогда не смогу обнять его, шутливо чмокнуть в щеку, взять за руку и спокойно погулять. Бэкхен больше не мой. Горько усмехнувшись и взяв телефон с тумбочки, я сразу набрал заученный наизусть номер. Я пытался ему дозвониться недели две, но он больше не хотел моего общения. Длинные гудки, и абонент не доступен. После следующего набора номера прозвучало то же самое. На третий раз все же повезло, но я так не думал. Трубку подняли, и я сразу заговорил: – Бэкхен, занят? – неуверенно начал. – Кенсу? Ахх… ты не вовремя... – сдержанно простонал Бэкхен. – Ох, ты такой узкий Бэкки... Застыв на месте, я понял, что он вовсе не скучал за то время, что мы не виделись. Злость накрыла меня. Бросив телефон в стену, схватился за рядом стоящую вазу, откидывая ее в сторону, и перевернул стол, из-за чего разбилось все, что на нем находилось. Я не мог остановиться. Меня предали... Ко мне пришло осознание этого. Злость словно испарилась, появилось лишь глубокое одиночество и явно позабытое чувство разбитости. Я оглядел весь бардак, где не было видно ни одного живого места. Осев на пол, на колени, стал плакать. Это были капли соленой и противной для меня воды. Я дотронулся до своего лица: из глаз уже текли слезы. За что ты так со мной, Бен Бэкхен? Я любил тебя всем сердцем. Прощал все. Я оставался всегда на твоей стороне… Так почему же не я? Я обхватил себя руками, но не мог вновь почувствовать то тепло, что ты дарил, Бэк. Поднявшись, я не сразу заметил глубокий порез на своей руке. Я не чувствовал. Внутри лишь пустота и безысходность. Выйдя из квартиры, я побрёл, не зная, куда. Не разбирая дороги, не поднимая взгляд на глупых людей, которые, оборачиваясь, смотрели мне вслед. Сердце болезненно сжималось, повторяя вновь и вновь стоны Бэка и незнакомого мне голоса. Обессилено закричав, я упал на колени, вновь заливаясь слезами. – Вам плохо? Боже, у вас рука в крови? Что случилось, молодой человек? Хрипловатый голос заставил меня поднять голову и посмотреть в обеспокоенные глаза парня. С темной кожей, пухлыми губами и глазами цвета шоколада, в которых хочется тонуть. Слезы прекратились, а руки потянулись к столь теплому телу. – Спаси меня от безумия. Парень с недоумением посмотрел на меня и потянул руки в ответ, скрепляя их в замок с моими. Тепло... Улыбнувшись, я понял, что держу незнакомого мне парня за руки и сижу на холодном асфальте. – До Кенсу. – Ким Чонин. – Спасешь? – Спасу. И мы сразу друг друга понимаем. Без лишних слов. Надо все забыть, начать с начала и больше не сдирать этот ненужный пластырь с раны. Ким Чонин, станешь ли ты моим огромным пластырем, чтобы заклеить столь огромную рану в сердце? Я хочу надеяться лишь на лучшее, стань моим. Бен Бенхен, я был рад, что ты был моей первой любовью. Пусть ты и принес мне немало страданий, я все еще верю, что ты мой друг. Навсегда я сохраню эти воспоминания о тебе и свои к тебе чувства.

Навечно твой самый верный друг До Кенсу.