Точка невозврата

Цзянь в очередной раз хмурит бледные брови, в упор пялится на него. А он что? Звериная тишина в ответ и раздирающий душу взгляд, зримый упрек которого становится невыносимым. Патлатый осознает, что вернуться назад уже невозможно. Все. Это конец. Окончательное, беспробудное осознание невозможности устоять перед ним; окончательное осознание собственной щенячьей привязанности и, к сожалению Цзяня, даже большего. Он хмурится, не желая признаваться в этом себе. Но подсознание твердит ему одно и то же уже достаточно долго, и Цзянь И желает вырвать себе душу наружу и отдать ее всю, всю без остатка. Всю ему. - О чем ты снова задумался? – спрашивает вдруг Чжань, и Цзянь понимает, насколько безнадежна его ситуация. От этого хочется выть, драть ногтями стены. - Знаешь, Чжань, я давно хотел тебе сказать... еще тогда, на дне моего рождения. Чжэнси лишь смотрит на него: утверждающе и сурово. Его брови всегда нахмурены. Его лицо всегда строго по отношению к нему, к Цзяню. От этого ни капли не легче. - Говори, - его голос глубок, словно тысяча слитых воедино океанов, и его хочется слушать, хочется чувствовать кожей, губами, всем. В его глазах разливается мощь всех вместе взятых богов, и под его взглядом хочется тонуть. Напряжение доходит своего апогея, когда Цзянь выпаливает быстро и не своим голосом: - Я люблю тебя, Чжань Чжэнси. Чжань лишь смотрит на него: зло и страшно. В душе у Цзяня колокольчиками звенят моря, и он тонет в бушующем чувстве.