As my memory rests But never forgets what I lost Wake me up when September ends
Это действительно был ураган. Он налетел на Ямамото неожиданно и закружил голову так, что японец перестал чувствовать землю под ногами. Теплый итальянский ураган. Но он не знал, как сказать об этом. На всего его слова Гокудера постоянно огрызался и грозился взорвать, если Такеши подходил к нему ближе, чем на метр. Правда, дальше угроз дело не доходило. Дело решил случай. И музыка. «Поход в стиле Вонгола», если быть точным. Они все сидели около костра и рассказывали какие-то веселые истории. Почти мафия, но еще совсем дети. Правда, к своим восемнадцати пережившим больше чем многие взрослые. Рехей неумело мучил гитару, хрипя какие то воодушевляющие спортивные песни. Ямамото не слушал. Он не сводил глаз с Хаято, курившего чуть поодаль, кривясь от звуков неправильных аккордов. Тень от костра падала на лицо мечника, и он мог не бояться, что его увидят. - Давай, я хотя бы настрою. – не выдержал Гокудера пытки фальшью. Рехей с готовностью протянул ему инструмент и Хаято, закусив сигарету зубами, присел на бревно около костра, перебирая колки тонкими пальцами. Что-то негромко мыча, он натягивал струны до нужной высоты и у Такеши глаза слезились от того, какой же он сейчас красивый. Хотя он упорно твердил себе, что дышать ему тяжело от чадящего костра, но, в принципе, был не против того, чтобы Гокудера вызывал у него такое же чувство пропадающего дыхания. - Готово. – просипел подрывник, сплюнув сигарету под ноги и проигрывая несколько аккордов перебором. – Держи. - Гокудера-кун, ты умеешь играть? – осторожно спросил Тсуна. - Да, немного. Буквально пару песен. – смутился Хаято. - Сыграй нам. – вкрадчиво попросил Десятый. - Да нет, Джудайме, пусть лучше торфяная башка продолжает мучить связки. У меня и голос то не очень. – в подтверждение своих слов Гокудера закашлял. Перспектива услышать, как поет его пепельноволосая мечта, заставила Ямамото податься вперед. - Давай, Гокудера. Охота послушать кого-то с музыкальной внешностью. - Чего? – не понял итальянец. - Ну, того, кто учился музыке. – смутился Такеши, вновь отступая в темноту за костром. Гокудера не сводил с него глаз несколько секунд. Хотя Ямамото был уверен – видеть его лица он не может. А потом тонкие пальцы начали перебирать струны, заставляя воздух наполняться мелодией. И Хаято пел. Пел, не отводя взгляда от Ямамото. Будто бы только для него.Seven years has gone so fast Wake me up when september ends
Это было желание Такеши. Он всегда любил детей. И хотел, чтобы у них с Гокудерой они тоже были. Хаято сопротивлялся недолго, но яростно. Но, в итоге, все же устало кивнул и позволил Ямамото решать все дальнейшие проблемы. Суррогатное материнство – великая вещь. Так считал мечник, когда выбирал мать для будущего ребенка Гокудеры. Ямамото хотел найти максимально невзрачную девушку, чтобы итальянские гены подрывника как можно сильнее проявились в будущем наследнике. Первый ребенок должен быть похож на Хаято. А дальше… Может потом и он станет отцом. А пока у него есть Гокудера и сын, который уже в первые месяцы после рождения кричал так громко, заполняя слезами пронзительные серо-зеленые глаза, что не оставалось сомнений в том, что когда мальчик подрастет, будет просто вылитой копией своего отца. Только вот копии не получилось. Копия – это когда есть оригинал. А когда его нет, сама копия становится единственной и верной, настоящей. Семь лет счастья закончились так глупо. Ямамото казалось, что все страшное позади, они ведь уже победили Мельфиоре десять лет назад. Но кто мог знать, что в будущем им снова предстоит сражение. И они снова победят. Правда, ценой жизни одного единственного человека – Гокудеры Хаято.Twenty years has gone so fast Wake me up when september ends
Одиннадцатое поколение Вонголы подобралось на славу. Все эти ребята напоминали Ямамото их дурацкую компанию, когда им было двадцать. Только эти Хранители были серьезней. И даже когда улыбались, то все равно чувствовалось, что они готовы драться в любую секунду. Чтож, их нельзя винить, они выросли в тяжелое время. И готовили их серьезней, чем когда-то готовили десятую смену. Савада еще не отошел от дел. И не должен был в ближайшие лет десять. Все-таки сорок пять это не так много. Так что новые хранители станут у власти уже будучи взрослыми и серьезными людьми. Хотя они уже сейчас многое делали для семьи, с гордостью нося звание одиннадцатого поколения и боясь опозорить светлое имя Вонголы, которое Тсуна и Хранители отстаивали многие годы. Единственное, что осталось прежним – это Реборн. Его тренировки и его мероприятия «в стиле Вонгола». На этот раз снова поход. Итальянские леса так похожи на японские, что Ямамото казалось, будто то бы он снова там, двадцать семь лет назад. Особенно остро это почувствовалось, когда он, стоя в отдалении, медленно курил сигарету и слушал как его сын играет на гитаре ту самую песню, что играл когда-то Хаято. А потом вскинул глаза на Хранителя Дождя, ожидая одобрения и тот, широко улыбнувшись, кивнул, но тут же сбросил улыбку, устало жмуря глаза, стоило только мальчишке отвернуться. Он очень любил его, но его отца он любил все-таки больше. - Знаешь, Хаято. – сказал он в пустоту, отправляя истлевшую сигарету в темноту леса. – У твоего сына пламя Солнца. Но даже оно никогда не сможет вылечить мои раны.Here comes the Rain again Falling from the stars Drenched in my pain again Becoming who we are