За тобой хоть в Рай, хоть в Ад!

*** Больно ли терять дорогих тебе людей? Больно ли смотреть, как гроб с телом твоего любимого закапывают под холодную землю? Больно ли понимать, что ты никогда не услышишь голос этого человека, никогда не прикоснёшься к нему, никогда больше не ощутишь тепло его объятий? *** «Это всё сон! Этого не может быть! Я просто сплю…сплю. Он не мог… » Такао смотрел на всех этих убитых горем людей, которые явно были подавлены смертью своего друга. Тут были все: члены команды Шутоку, Поколение чудес и родители умершего. Немая тишина, что стояла на месте похорон, медленно разрывала душу на маленькие кусочки, не было слышно ничего, кроме шума ветра и всхлипов несчастных людей, которые недавно лишились друга или сына, брата, но даже эти звуки Казунари улавливал словно сквозь воду. Парень был в пустоте, пустоте своей души, в которой был только он и мемориал его любимого. Чувство, которое разрывает душу, чувство, от которого хочется убежать куда подальше и думать, что это просто ночной кошмар, чувство, когда хочется закричать во всё горло, но не можешь произнести и слова из-за огромного комка в горле. Знакомо ли Вам это чувство? Такао был не знаком с ним, но всё бывает в первый раз. Казунари почувствовал на себе каплю воды, а затем ещё одну, и ещё. Пошел дождь, хотя назвать это дождём было сложно. Ливень был настолько сильным, что когда капля падает на тебя, по телу расползается волна маленькой боли. Все ушли. Остался только Такао и кладбище.  — Скорпионы сегодня на последнем месте, а талисман дня — зонт. Гороскоп и правда бывает прав, Шин-чан, — горько усмехнулся парень, садясь рядом с мемориалом. — Знаешь, Шин-чан, я смотрю на небо. Ты, наверное, сейчас там, да? А я на траве… понимаешь? Небо сейчас серое, как мои глаза, а трава зелёная, прям как твои. Получается, я сижу на твоих глазах и смотрю, как ты стоишь на моих и возможно, смотришь на меня, — Такао вдруг рассмеялся. - Да, я знаю что ты сейчас думаешь! «Такао, что за бред ты несёшь?», — пародируя Мидориму, парень ещё больше расхохотался, но улыбка эта продержалась недолго. — Шин-чан, ну и где твой подзатыльник?! Где твоё фирменное «Сдохни!»?! Где, Шин-чан?! — по щекам Такао полились обжигающие кожу слёзы. Это были слёзы отчаяния. Такао закричал. Он крикнул во всё горло, так громко, как мог. Казалось, будто этот вопль было слышно даже в Аду. Лёгкие гудели от боли, голова раскалывалась на куски, глаза, наверное, скоро высохнут из-за отсутствия влаги, но Такао кричал. Душераздирающего вопля и слёз было мало, согнувшись пополам он стал бить землю, проклиная всё, что есть на этой планете, проклиная, что не был в последние минуты жизни рядом с  Шинтаро, проклиная, что умер последний, а не он. Сейчас он ненавидел всё и вся. Сейчас было даже не понятно: что сильнее, слёзы Такао или ливень. Просидев так до позднего вечера, когда ливень уже прекратился, Казунари окончательно охрип.Стало прохладно, но парню не было холодно, грусть и отчаяние поглотили все остальные чувства, даже осязание. - Ах, да! Чуть не забыл, — хриплым голосом прошептал Казунари, доставая что-то из кармана. — Раки сегодня на 11 месте, счастливый талисман — фигурка из дерева, Шин-чан, — Такао аккуратно поставил на могилу вырезанную из дерева сову. — Я хотел подарить её тебе на Рождество, но видно, не судьба, поэтому подарю сегодня. Пусть даже в Раю или Аду с тобой будет удача, Шин-чан! Я люблю тебя, — новая порция слёз потекла из серых, полных боли, глаз.- Люблю, больше всего на свете… знаешь, я даже не знаю, как буду жить без тебя. Это вообще возможно? Такао лёг на мокрую от дождя траву и вытянул ладонь правой руки в небо. Сейчас его не заботило, что он простудится или намочит одежду, сейчас он только обдумывал жизнь без Мидоримы. На секунду, ему показалось, что его ладони коснулась чертовски знакомая рука, возможно, ему это всего лишь показалось, но во тьме его души зажёгся маленький огонёк изумрудного цвета. Парень был счастлив, обдумав всё и решив, он посмотрел на небо, будто спрашивая согласия Шинтаро. *** На утро все из Поколения чудес решили навестить своего давнего друга снова. Их лица были серьёзными, заплаканными и подавленными, но они знали, что больше всех страдали родители умершего и Такао. Акаши, как всегда шёл впереди всех, неся большой букет белых лилий. За ним шёл Мурасакибара, который нёс на себе Куроко, странность была в том, что гигант-сладкоежка был без еды. Да, ни одного батончика, ни чипсов, ни какой-либо другой сладости у Ацуши не было с собой. Он просто не мог есть, каждая вкусняшка напоминала ему о погибшем друге. За ними шёл Аомине, который обнимая и поглаживая по волосам Кисе, пытался его хоть как-то успокоить, но Дайки сам еле-еле держался, чтобы не зареветь, как тряпка, на глазах у Акаши, Кисе и других. Момои с ними не было, девушка до сих пор плакала дома, не веря, что один из Поколения чудес, один из её друзей со средней школы, умер так рано. Придя на место, там где похоронен Мидорима Шинтаро, они были в безмолвном шоке. Все цветы были в крови, а рядом с мемориалом лежал Такао, весь в алой жидкости и бледный, как только что выпавший снег, глаза его были мокрые толи от дождя, толи от слёз, а на лице была радостная, искренняя улыбка. Казунари умер. Они и подумать не могли, что такой жизнерадостный подросток мог закончить свою жизнь вот так. Самоубийством. Чувство вины перед Мидоримой окутало побледневших, от увиденного парней. Они не смогли защитить его, защитить сокровище Шинтаро. *** Такао очутился в месте очень похожим на космос, а может это он и был. Было темно, но слабые огоньки оранжевого, жёлтого и мягко-голубого цвета освещали это странное место, давая возможность оглядеться. Заприметив, силуэт высокого парня со спортивным телосложением, Такао не поверил своим глазам, потерев их, дав себе пощёчину, парень понял, что не спит. Силуэт сам подошёл к Казунари. Парень, с зелёными волосами и такими же глазами, в очках, с забинтованной левой рукой, это однозначно он. Казунари замер, он не знал как вести себя сейчас, да и где он, тоже не знал, всё на что додумался его мозг это улыбнуться, что Такао в общем-то и сделал. — Зачем ты это сделал, Такао?! — чуть не срываясь на крик спросил Мидорима. Улыбка Казунари пропала так же быстро, как и появилась. — Знаешь, Шин-чан, моя жизнь без тебя стала бы серой и бессмысленной, — шёпотом произнося те мысли, которые его посетили во время последних минут жизни.-Я не представляю, как я буду жить без твоих талисманов дня, без рикши, без твоего карандаша, без твоего цундерского «Сдохни.», без твоей забинтованной левой руки, без твоих прекраснейших трехочковых, от которых моё сердце пропускает удары… Без твоих изумрудных глаз, которые сейчас почему-то готовы расплакаться… Я не могу без тебя, Шин-чан, -снова улыбнувшись, ответил парень, глядя на объект своей любви. Повисла неловкая пауза, продолжавшейся минуты две. — Шин-чан, я хотел бы тебя о кое-чём попросить, — дабы нарушить тишину, тихо произнёс Такао.- Можешь меня называть по имени? Хотя бы перед смер… — Хорошо, Казунари, — не дав договорить последнему, быстро ответил на просьбу Мидорима.- Знаешь, я люблю тебя, любил и буду любить, даже сейчас, после смерти люблю. Я говорил тебе это или нет, Казунари? — обнимая Такао на ушко прошептал Мидорима. Огоньки вокруг них стали гаснуть, оба парня сразу догадались, что их время скоро выйдет. Становилось всё темнее, времени всё меньше и меньше, от того факта, что даже после смерти они не могут быть вечно вместе хотелось кричать и плакать, умолять кого угодно, но лишь бы не отпускать теплоё тело возлюбленного из своих рук. -Интересно, куда мы попадём, в Рай или Ад? — ни с того ни с сего спросил парень в очках, поглаживая брюнета по волосам. — Ты и правда в это веришь, Шин-чан? — сквозь смех спросил Такао. -Тебя даже смерть не исправила, — тоном, полным нежности, счастья и любви прошептал Мидорима, но всё же дал подзатыльник бестолковому суициднику. Огоньки стали ещё темнее. -Знаешь, Шин-чан, я хоть в Рай, хоть в Ад за тобой пойду! Ты от меня просто так не избавишься! — с ухмылкой на лице сказал Такао, взяв Шинтаро за руку. Влюблённые в друг друга подростки понимали, что это последние минуты проведённые вместе, крепко взявшись за руки они пошли вперёд за одним особо ярким огоньком, который вёл их в абсолютную темноту. Им не было страшно, каждая секунда этого единства была блаженна. — Шин-чан… — Казунари… Осознав, что это конец, они взялись за руки ещё крепче. Умершие смотрели в глаза друг друга, видя, как подступают слёзы. Как же Мидорима не любил слёз Такао, да и последний не особо любил слёзы любимого. -Похоже, это конец, Казунари… Давай встретимся в следующей жизни и сыграем в баскетбол.-сказал Шинтаро, истекая слезами, Казунари улыбнулся самой тёплой и искренней улыбкой, которой только мог, а в его серых, как небо во время дождя, глазах, чётко читалось «Хорошо, Шин-чан, я буду ждать. Люблю тебя.~»