Рабство по контракту

      Сэмюэль Винчестер увидел этого мальчика не сразу. Но – обо всем по порядку.

***

      У Сэма была деловая встреча в мужском клубе. Это стало обычной практикой – некоторые клиенты не хотели принимать адвоката дома, чтобы не вызывать лишние вопросы у соседей, и не хотели идти в контору – по той же причине. На Вулкании основной приоритет – неприкосновенность частной жизни гражданина, и лишнее внимание к себе и своим делам местные не любят.       Сэм сам был членом этого клуба, как и большинство мужчин района с достатком выше среднего, поэтому в том, что он выпивал с кем-нибудь из них и мирно беседовал, не было ничего необычного.       Шла осень – самый унылый сезон на Вулкании. А за ней последует долгая суровая зима – на поверхности планеты даже в самые теплые годы можно жить не более ста дней в году. На все остальное время жители спускаются под поверхность – в тоннели. Оставаться наверху становится небезопасно, да и бессмысленно – температура минус восемьдесят и ветер двести километров в час – нормальная погода для вулканийской зимы.       Вот и сейчас – с началом осени народ почти весь «нырнул» под землю, где у каждого гражданина были оборудованы свои апартаменты, часто удаленные друг от друга на километры. Города не строили, так как планету постоянно трясло – ее активное ядро работало без перерыва, и на землетрясения в три-четыре балла никто не обращал внимания. Случались тряски и посерьезнее. Но даже такую неспокойную планету, как Вулкания, люди все же не покидали – много народу сколотило тут неплохие состояния – недра планеты богаты алмазами, золотом, рудой редких металлов и драгоценными камнями непередаваемой красоты и чистоты.       Но, несмотря на богатство планеты, население ее росло медленно – местные заботились о том, чтобы не началось перенаселение, как на Земле или Терре-3, иначе придется строить города. И тогда уже при любом более-менее сильном землетрясении будет много жертв, будут потери и убытки. Чужаков сюда пускали неохотно.       Именно по этой причине большая часть жителей планеты – рабочие по контракту: поработал, контракт закончился, и – уматывай! Летом еще заезжали туристы и сезонные работники, в основном старатели. И все. Свой замкнутый уютный мирок. Нелегалам здесь ловить нечего! Им не затеряться где-нибудь в джунглях или на островах – зимой никто не выживет на поверхности. Бежать бесполезно – или умрешь на морозе, или тебя поймают в тоннеле и все равно выдворят с планеты без права вернуться.       Сэм не старатель, он – юрист. У него много работы и летом, и зимой – тяжбы длились годами. Имущественные споры, разводы, дела о нарушении контрактов. Бесконечные консультации. А еще архив – скучнейшая бумажная волокита. И так до бесконечности. Рутина! Скукотища. Зато стабильная и неплохо оплачиваемая, правда, с ненормированной рабочей неделей.       Вот и сегодня, хоть и был вечер пятницы, Сэм шел по тоннелю в клуб на деловую встречу. Можно было вызвать такси, но – зачем? От апартаментов Сэма до клуба – всего восемь километров. У Сэмюэля неплохая адвокатская практика, но нельзя было сказать, что он сильно богат. Средний класс – он вполне был способен пройтись пешком – и платить лишний раз не хотелось, и хоть какое-то движение, какое-то подобие прогулки.       В тоннеле – мрачно и сыро, освещение слабое, лампы часто перегорают, и по некоторым пролетам Сэм двигался, руководствуясь, скорее, чутьем, чем зрением. Случайному человеку было бы здесь жутко, но Сэму – нормально, он привык. Такими тоннелями опутана вся планета. Заблудиться не боялся – он хорошо знал дорогу. А, если засомневался бы, имелись подробные указатели. Кое-где даже рекламные таблички со стрелками, объясняющими, где найти клуб, где супермаркет, а где аптеку.       Прошуршало чье-то такси. Сэмюэль посторонился и прижался ближе к краю. Машинка на магнитной подушке сбросила скорость, мигнула фарами. Сэм махнул рукой, чтобы она не останавливалась – та почти бесшумно двинулась дальше. Он пройдется и так, причем с искренним удовольствием!       В тоннеле зябко и влажно – на поверхности дождь уже начал срываться на снег. Скоро все схватится морозом на много-много дней, в этих тоннелях тоже станет слишком холодно. Но сейчас пока еще можно размять длинные ноги приятной пешей прогулкой.       Сэм скучал по Земле, по ее просторам. Все короткое вулканийское лето его невозможно было заманить под поверхность – у Винчестера было еще несколько гермодомиков у озера. Летом он жил в одном из них, а другие сдавал местным и туристам внаем – тоже не лишний заработок. И природа вокруг – зеленые растения, хрустально чистый воздух, вода, в которой отражалось небо, такое же голубое, как на Земле. Все это радовало глаз, лечило душу.       Но сезон закончился, и Сэм не увидит солнце и небо несколько месяцев.       Винчестер подходил к клубу. На двери скромная надпись «21+» и ниже: «То, что происходит здесь, пускай остается здесь». Еще одно напоминание о закрытости частной жизни граждан Вулкании.       Элитный мужской клуб – простых работяг и женщин сюда не пустят. Только граждане-мужчины от двадцати одного и старше, только свои. Хочешь стать членом клуба – подтверди гражданство, возраст и пол (видимо, бывали случаи), зарегистрируйся и оплати ежегодный членский взнос. И ты – уже свой. Приходи – отдыхай, расслабляйся, порой, даже слишком расслабляйся – разглашение того, что происходит в клубе, карается по закону. Все строго. Ни мамы, ни жены, ни пресса – никто не узнает, что происходит за закрытыми дверями – ни одна живая душа!       Сэм вошел, прислонив к датчику клубный перстень с личным электронным чипом. На него пахнуло уютным теплом и вкусным запахом готовящейся еды. Играла негромкая приятная музыка. В животе заурчало, но – сначала дела, еда и развлечения – потом.       Господин Кроули махнул Винчестеру рукой и приветливо заулыбался – его сезонный заработок только набирал обороты и он был рад возвращению каждого клиента. Рад искренне. Сэм улыбнулся и помахал в ответ.       Снял куртку – в клубе всегда поддерживалось достаточное тепло.       Достаточное, чтобы официанты бегали по залам в одних легких тапочках и брюках. Официанткам еще полагались сексуальные обтягивающие топы. Да, Вы правильно поняли – официантами тут работали и парни, и девушки – правило «без женщин» на работников не распространялось. Все они – контрактники. Кроме Кроули – он хозяин заведения, всегда в строгом черном костюме с золотой цепью, подтянутый, чисто выбритый. Всегда приветливый и полный достоинства.       Сэмюэль присел за столик, где его уже ждал клиент. Девушка-официантка принесла выпивку, клиент Сэма погладил ее по упругому заду, та слегка улыбнулась и исчезла.       Поговорили. Ничего примечательного – обычная консультация. Весь вопрос решили за пять минут. Однако, клиент был неплохой – в будущем мог стать постоянным, поэтому Сэм не спешил прощаться. Общались дальше. Темы дежурные – последние события в политике, налоги, погода, приближающаяся зима. Болтали неспешно, потягивая расслабляющие напитки.       Только вот беседе все время мешало что-то – в заведении было непривычно шумно. Причину Сэм не видел – шумели где-то в глубине зала, за колоннами. Кричали, смеялись, иногда улюлюкали. Правда, для такого заведения это тоже не было чем-то странным – может, пьют на спор. Может, ставки делают на что-то. Тут только свои и приходят сюда отдохнуть и расслабиться, ведь так? Этот клуб многих из них будет спасать от тоски и депрессии в продолжении долгой вулканийской зимы. Зашел в клуб, выпил немного, пообщался с приятелями, пошалил с официанткой, поучаствовал в чьем-то споре, похохотал над шутками, и – вроде бы и легче. А сейчас народ только подтягивается после лета и многие шумят, как дети, радуются своим, делятся новостями и последними сплетнями. Частная жизнь – частной жизнью, но языки это чесать не мешает.       Только сейчас было слишком уж шумно!       - Что там? – наконец, спросил Винчестер у своего собеседника.       - То же, что и неделю назад – спорят на новичка.       - На кого? – не расслышал Сэм.       - Да мальчишка новый появился у Кроули, контрактник. Ал за него взялся. Упрямый малый – будет весело!       Черт! Да уж, весело – обхохочешься!       Сэмюэль догадался, что происходит – он видел такое и раньше. Идти туда не хотелось – Сэм не любитель такого рода развлечений. Аластар всегда брался за новеньких мальчиков, особенно если те были привлекательны внешне. Обычный спор – парнишку растягивали на столе, привязывая ремнями за руки и ноги, Аластар брал особенный хлыст и начиналось. Такой хлыст разрешен законом – он не оставляет на теле шрамы. Он тонкий, очень эластичный, после него на коже вспухают красные полосы, которые еще несколько часов горят огнем, а потом проходят без следа. Бить большее число раз, чем лет работнику, запрещено, поэтому, когда Аластар бил, толпа громко отсчитывала удары, хохотала и улюлюкала. Вполне разрешенное развлечение. Веселуха, блин!       Винчестер такого не любил – этот хлыст не травмировал, химические ожоги полностью сходили через сутки, не оставляя совершенно никаких последствий, почти как ожоги от крапивы на Земле, но… Проклятие! Сэм знал, насколько это больно – самого когда-то так пороли...       - Двадцать один! Очко! – отсчитали мужики и зааплодировали – заорали. Кто-то выиграл и громко радовался. Кто-то проиграл и тихо чертыхался.       В общем, весело. Всем, кроме того, на кого ставили.       Пообщались еще немного, уже в относительной тишине, и собеседник Сэма отошел к знакомым у другого столика.       Винчестер не торопился. Пил медленно, ощущая, как приятное тепло расползается по телу. Играла ненавязчивая музыка. Хорошенькие официантки проворно бегали между столиками. Сэм даже не спеша начал выбирать – а почему нет? Он давно тут не был, времени у него сегодня навалом, мог себе позволить. Вон одна из них присела к кому-то за столик, и клиент уже запустил ладошку под ее топ – гладил кругленькие груди. Нашел сосок и теперь покручивал его кончиками пальцев – девушка задышала открытым ртом и прикрыла глаза. Сэмюэль ее знал – это Руби – высокая блондинка. Очень отзывчивая! Под кофточкой у нее смешные вздернутые соски – многим мужчинам они нравятся. Их так приятно сосать и теребить языком... Но, видимо, Сэм тут уже опоздал – клиент пошел ее оплачивать. Ничего, тут еще множество не менее симпатичных девчат – на любой вкус, и старые знакомые, и новенькие, прибывшие за летний сезон.       Это тоже было нормально для такого рода заведений на Вулкании. Ребята работали не только в обеденном зале, помогали на кухне, мыли полы и посуду, но и общались с клиентами. Односторонние или взаимные ласки и минет входили в стоимость обслуживания в клубе, а чтобы развязать шнурочек на брюках девушки или парня – уже нужно заплатить дополнительно.       Тот клиент как раз подошел к Кроули, чтобы оплатить дополнительную услугу, обнял Руби и удалился с ней наверх – в ячейки. Все правильно, все согласно контракту здешних работников. Значит, Руби уже занята. Оплата на дополнительную услугу почасовая, то есть, Руби не будет как минимум час.       Сэму еще нравилась Джен – Женевьев – миниатюрная брюнетка, с почти мальчишеской, весьма подтянутой и стройной, фигуркой, но пока он ее нигде не видел.       - Будете еще что-нибудь заказывать? – услышал Винчестер над собой.       Парень. Необыкновенной красоты – Сэм аж залюбовался! Черты лица такие… правильные. В «21+» все симпатичные – Кроули умеет подбирать работников, да и статус заведения обязывает, но этот… По-настоящему красавец!       Впрочем, тут же спохватился Сэм, так, ничего особенного. Просто смазливый мальчишка. И почему-то в рубашке.       И тут до него дошло – черт! Аластар! Именно этот мальчик – его новая жертва. Он таких любит – высокий, хорошо сложенный, гибкий, и, судя по складке чувственного рта, упрямый. Алу интересно таких ломать. Теперь это надолго.       А рубашку ему хозяин выдал, хотя остальные мальчишки бегали только в брюках. Это чтобы вид его воспаленной исхлестанной спины не портил интерьера клуба и не смущал остальных гостей.       Сэм поморщился – он знал, что парню сейчас очень больно, его кожа под рубахой горит и кажется, что растрескивается. А Кроули отправил его в зал. Хоть бы опомниться дал! Кроули – животное. И Аластар – животное.       Планета животных!       - Повтори еще виски, – произнес Сэм с горестным вздохом.       Мальчик с легким поклоном коротко стриженной головы удалился. Черт, ловко у него это получается! А мальчишка хорош!       Очень хорош! Весной его не было – новенький. Значит, ему… по вулканийским меркам – двадцать один, а по земным – восемнадцать.       Вулкания меньше Земли, находится на орбите своей звезды ближе, чем Земля, поэтому ее год меньше земного. Но, благодаря большому содержанию металлов, она по весу – почти как Земля, и сила тяжести у нее земная. Чтобы не заморачиваться, на Вулкании не стали придумывать названия месяцам – дни просто нумеровали. Семидневную неделю для удобства оставили.       Вулканийский год – 316 дней. Если посчитать по вулканийскому календарю, то, когда тебе восемнадцать на Земле, а это 365х18 и плюс где-то еще четыре лишних дня из високосных лет, то это 6574 дня итого, то есть, где-то 20 лет и 254 дня на Вулкании. Вот такая арифметика. На Земле тебе только исполняется восемнадцать и ты вступаешь в так называемое неполное совершеннолетие. Это значит, что работать по контракту ты уже можешь, но решать это не тебе – вместе с тобой подписывают бумаги твои родители или законные представители, если родителей нет. А наследовать имущество, например, или менять гражданство, до полного совершеннолетия, то есть до двадцати одного года, не можешь. Зато на Вулкании, если учесть время на перелет и карантин, тебе уже двадцать один год и ты, по закону, можешь оказывать секс-услуги, как взрослый. Бедный мальчишка! Такой молоденький!       Сэмюэлю тоже было восемнадцать, когда он прилетел на эту планету. Сейчас ему тридцать пять. Это по-вулканийски. А на Земле было бы тридцать один.       Мальчик принес напиток, и Сэм еще раз присмотрелся к нему – в полутьме глаза его казались очень темными, почти черными. На лице не дрогнет ни один мускул, хотя кожа на его спине опухла и горит, как от каленого железа. Только бледный немного и спину держит неестественно прямо – и все.       - Я не видел тебя раньше. Сколько ты здесь? – спросил Сэм.       - Месяц. Э-э-э... тридцать дней, – исправился парень на вулканийский манер.       - Как тебя зовут?       - Дин.       - Он занят, – из темноты, словно демон, вынырнул Аластар и обнял парнишку за плечи (за истерзанные плечи!), – УЖЕ занят!       «Скотина!» – подумал Сэмюэль.       Мальчишка только побледнел сильнее. Вида, что ему больно, не показал – гордый.       Сэма передернуло:       - Здравствуй, Аластар.       - Здравствуй, Винчестер. Как прошло лето?       Разговаривать не хотелось, но надо. Аластар богат и влиятелен – с такими ссориться небезопасно.       - Хорошо, – нехотя ответил Сэм.       - А у меня – прекрасно! – Аластар улыбался похабной рожей: – Бизнес процветает. Слетал на Землю – совершил променад по местным борделям. Одно не люблю – предохраняться, а местные шлюхи просто кишат насекомыми! Бедность, антисанитария, никакой медицины и контроля. Экзотическая, надо сказать, поездочка! Боялся, что карантин потом не пройду. Но, ничего, обошлось. Тут гораздо лучше, спокойнее. Смотри вот, хороший какой! – Аластар провел ладонью вдоль позвоночника мальчика, от шеи до желобка на пояснице (Дин не выдержал, выгнулся, между темных бровей залегла страдальческая складочка), спустился на ягодицы и гладил теперь упругие мышцы. – И главное, чистенький, как младенец. Нравится?       - Я не по мальчикам, ты знаешь, – поморщился Сэм – рука Аластара как будто прожигала его собственную спину.       Аластар оскалился дружелюбно:       - Ты не знаешь, что теряешь. Сейчас я трахну этого красавчика, и сразу вернусь – еще поболтаем. Жди меня здесь, – приказал он еще больше побледневшему Дину, и пошел к Кроули – оплачивать.       Аластар богат. Очень. Алмазные копи. Он всегда платит наличными, и денег у него, как грязи. Он может трахать мальчишку хоть каждый день. Хоть несколько раз в день. И мучить, как и сколько захочет. Но законы Аластар знает – на Вулкании с этим строго. Минет можно хоть в верхних комнатах, хоть прямо в зале – здесь никто на это не обратит внимания, здесь это в порядке вещей. А вот залезть девушке или парню в штаны – надо доплатить. И тогда снова можно. Хоть здесь, хоть наверху. Трахать, бить хлыстом, мучить как-нибудь по-другому, лишь бы на теле не оставались следы. Следы – нельзя. Никому не нужен подпорченный товар. За порчу товара – бешеный штраф. За смерть товара – пожизненная пенсия его содержантам, как при потере кормильца. Но, если истязать так, что следы исчезнут в течение суток, то снова можно. Это разрешено.       Проклятая планета! И ведь все по закону, ничего не скажешь. Винчестер знает законы, Аластар тоже. Вернулся, хлопнул притихшего Дина по спине, вроде бы по-приятельски так (по воспаленной спине!):       - Пойдем, детка! Будет весело! А понравится – скажешь дяде Алу, продлю еще на час. – Повернулся к Сэму: – Все для моей детки! Он теперь – мой любимчик. Хорош, правда? Прям, насмотреться не могу! Попробуй его как-нибудь – рекомендую!       И подтолкнул мальчишку к лестнице.       Бессердечная тварь! Винчестер закипал внутри, но что он мог поделать? Все законно. Парнишку жаль – если Аластар берется за кого-нибудь, то выжимает по полной. А еще у него огромный толстый хер – Сэм помнил. У Аластара нет не только сердца, но и никаких тормозов – он не раз занимался сексом прямо в зале – и с девушками, и с парнями. Да и наверху, в общем-то, не комнаты, а ячейки – дверей нет, только шторки. Проходя мимо, многое увидишь. Это делалось для безопасности рабов, чтобы если кто-то из гостей увлечется, Кроули всегда мог вмешаться. Правда, Сэм не слышал, чтобы он хоть раз вмешивался – товар можно заменить, а богатые покупатели – на вес золота. Кстати, «рабы» – обиходное прозвище работников таких заведений. Рабы по контракту. Как точно, не правда ли?       Винчестер – тоже не ангел. Он тоже приходил сюда не только за выпивкой и общением. Весь бесконечный холодный сезон, обычно раз в неделю – по пятницам, он будет приходить сюда, выбирать девушку и подниматься с ней наверх. Пройдет в ее персональную ячейку вдоль двух рядов таких же ячеек, где за шторками кряхтели, стонали, потели, иногда ругались или плакали. Сэмюэль будет заниматься с ней сексом. Но он никогда не ударит, не сделает больно, не унизит. Только обычный трах – и все. Сэм никогда даже не разрешал, чтобы ему делали минет в общем зале – всегда поднимался с девушкой наверх. Не то, чтобы стеснялся – унизительно это было как-то. Как для девушки, так и для него самого. Нехорошо. Неправильно.       Еще девушку (или парня) можно арендовать на сутки или двое (с дополнительной посуточной оплатой, естественно) и забрать в гостиницу или домой. Сэм тоже иногда так делает – такой секс самый приятный – и не увидит никто, не подслушает, и девушка будет более расслабленная. И актов будет не один или два, а можно наслаждаться все выходные – снова и снова. Как и сколько захочется – любые ласки за собственные деньги и в пределах оплаченного за аренду работника времени. Любые разновидности секса, какие только сможешь придумать. На это время работник в полной твоей власти, и отличается от раба древности только несколькими правилами, нарушать которые запрещено по закону. А в остальном – делай с ним или с ней, что хочешь.       Но сейчас Винчестер ждал. Он не знал, чего. Девушки сами к нему подсаживались, немного болтали, уходили. Даже Джен уже спустилась сверху, поздоровалась с Сэмом, посидела немного рядом, пока ее не оплатил другой клиент.       Сэм не выбирал себе девушку – он думал про Дина. Может, внезапно вспыхнувшее однополое влечение охватило его? Очень вряд ли! Наверное, он просто хотел убедиться, что с мальчиком все будет в порядке. При мыслях об Аластаре и его гиперхозяйстве, Сэмюэля бросало в неприятную дрожь. Сэм и сам не жаловался на размер, но то, что росло у Ала между ног – это жесть! Дин тут всего месяц, наверное, не привык еще, а тут этот слонопотам! После Аластара даже некоторые опытные рабы еле ходят, а тут этот – молоденький.       Хорошенький такой… Как нарисованный. Ал с такого скоро не слезет...       Прошло около часа. Аластар спустился вниз, довольный, как котяра. К Сэму, слава богу, не подошел – увидел в другой стороне кого-то знакомого и свернул туда. Дина все не было.       Винчестер подождал еще немного. Наконец, показался Дин – спускался по ступеням, ступая осторожно и не спеша. Больно. В лице – ни кровинки. Увидел Сэма, подошел к столику:       - Вам что-нибудь еще принести?       - Нет, спасибо, Дин. Возьми, – Сэм положил на стол купюру – вдвое по сравнению со стоимостью напитков.       Жалко было парня. Здорово его, наверное, отодрал Аластар!       Дин поблагодарил легким кивком головы и пошел к другому столику – ему надо работать. И так еще три земных года! Блядская планета!       Сэмюэль вздохнул и приблизился к стойке Кроули:       - Джен на сегодня заказана?       - Нет. Через полчаса освободится и можешь забирать. Сутки?       - Как обычно.       - Я запишу на твой счет, – Кроули записал в книгу и поднял лобастую голову, позвал: – Дин!       Подошел Дин:       - Да, господин.       - Готовься на двое суток. Ступай!       Легкий кивок красивой головы и Дин пошел готовиться. Сэм проводил его взглядом: сквозь тонкую рубаху ничего не проступало – крови-то нет! Рубаха обычная, без застежек, и штаны тоже самого обычного кроя, как пижамные – мешковатые, на веревочке, у всех одинаковые. Сэм с удивлением подумал, что никогда не видел, чтобы такие безликие тряпки на ком-то так хорошо смотрелись.       - Он популярен, – услышал. Кроули произнес это, не глядя на Винчестера и продолжая что-то писать.       Популярен, блин! Слово-то подобрал какое!       - К Алу? – не удержался, спросил Сэм.       - Нет.       Слава Богу! Кроули все равно не скажет, к кому, но главное, что к кому-то другому. Может, тот, другой, не будет так жесток с мальчишкой, как Аластар?       Дай-то Бог!

***

      В следующую пятницу Сэм снова был в «21+». У него выдалась тяжелая неделя, муторная, и ему хотелось хорошенько напиться и расслабиться.       Снял куртку, устало присел за тот самый столик (этот столик на обслуживании у Дина – другой официант подойдет, только если Дин занят).       Подошел другой парень.       - А где… – начал Сэм и не договорил.       В другом конце зала снова было шумно – ошибиться было невозможно – крики, хохот, ставки. Похоже, что на какое-то время это шоу будет еженедельным. Вот, черт!       Винчестер направился туда. Дина уже раздели и уложили на стол лицом вниз – голова повернута на бок, руки и ноги надежно закреплены. Человек двенадцать-четырнадцать подвыпивших мужиков по амфитеатру. Все – законопослушные граждане. Смех, споры, ставки, всеобщее воодушевление. Радостное возбуждение перед шоу.       Увидели – замахали:       - Сэмюэль, иди к нам, – закричали, – на что поставишь?       - А на что ставят? – передернул плечами Сэм.       - На «заплачет – не заплачет», – поясняли терпеливо. – Если закричит, тоже считается. А стон считаем, мужики?       - Да!.. Нет!.. – со всех сторон.       - Давайте считать, если закричит или заплачет – даже одна слезинка считается – все услышали?       - Услышали!       Аластар подначивал:       - Ставки, господа! Еще ставки! Винчестер, на что поставишь?       Другие советовали Сэму:       - Ставь на «не заплачет» – он пока еще ни разу не плакал! Аластар разминал плечи и скалился радостно:       - Он заплачет. Не сегодня, так в следующий раз. Обязательно заплачет!.. Кроули, да где ты там, мать твою?       - Иду, – Кроули подал Алу плотные перчатки (чтобы клиент случайно не обжег свои драгоценные ручки) и колечком свернутый хлыст.       - Свежий?       - На неделе закупил.       - Хорошо, – Аластар улыбался во все свои желтые тридцать два. – Ну что, поехали?       - Начинай уже! Не томи! – заорали зрители нетерпеливо – их глаза горели азартом.       Хлыст тонкий, влажный, в умелых руках он свистит в полете – тоненько так, мерзко, тихо – слышно только, если стоять слишком близко. Сэм услышал.       Фьють! Мальчишка вздрогнул всем телом.       - Ра-а-аз! – считали хором.       Поперек спины Дина вспухала первая ярко-розовая полоса.       Фьють!       - Два-а! – кричали.       Сэм терпеть этого не мог! Но и уйти уже не мог. Это сродни тому, как когда смотришь фильм ужасов и прекрасно знаешь, что потом не сможешь заснуть, а если и уснешь, то до утра будешь видеть только кошмары, но и оторваться уже не в силах. Словно гипноз. И чем страшнее кино, тем неотрывнее ты пялишься в экран, уже вовсю проклиная самого себя за то, что вообще включил этот проклятый зомбоящик!       - Три-и-и!       Аластар бил умело. Хлыст в его руках не свистел – он пел. Полосы ложились ровно, почти строго параллельно. Этот не промахнется. И не пожалеет. Бессердечная тварь!       - Четы-ыре!       Когда ж это закончится? Сэм знал, когда – когда будет двадцать один. Столько мальчику по вулканийскому календарю. Долбаная планета!       - Пять!       Дин вздрагивал всем телом, сжав зубы. Ни звука.       - Ше-есть!       Чего ж они все так радуются? Их бы так! Они не знают, что чувствовал сейчас Дин.       А вот Сэм знал. Он был рабом. Отчим продал его на Вулканию, когда мама уже была смертельно больна. Сэма тоже так били – один раз. За дело – он случайно пролил напиток клиенту на брюки…       - Двенадцать!.. – громко врывалось в воспоминания.       Наказать могли и за меньшее, но то хоть за дело. Сэму всыпали двадцать один удар. Он до сих пор помнил каждый из них.       - Восемнадцать!       Вот бы и хватит! Мальчику же и есть только восемнадцать! По-земному, но не по-вулканийски. Вот, снова:       - Девятнадцать!       Терпи, пацан. Выбора-то все равно нет.       - Как он там? – интересовался время от времени Ал у зрителей, но вовсе не из сочувствия.       - Ничего пока, – отвечали, – держится! Только зубами хрустит.       Аластар размахивался сильнее.       Помнится, после экзекуции Сэм поднялся весь в слезах. Больно было – не передать! Его спину будто исполосовали раскаленными ножами! И еще стыдно. Не от наготы – к тому времени Сэма много раз видели голым – рабов обоего пола могли запросто трахнуть прямо в зале. Тогда, как и сейчас. Но все равно, лежать вот так перед всеми, с голым задом, по которому гуляет хлыст – унизительно как-то. Обидно…       - Двадцать!.. Аластар, всыпь ему! Я проигрываю, приятель! Дай ему хорошенько! – кричали с разных сторон.       Даже Сэм уже мысленно торопил его: «Ну, давай, не тяни! Пусть все быстрее закончится!»       Но Аластар тянул, гад! Театрально обошел вокруг стола, заглянул Дину в лицо, улыбнулся:       - Какой упрямый!       Наклонился над мальчишкой, провел по его спине рукояткой – поперек воспаленных полос. Парня аж затрясло. Отступил на шаг – толпа вокруг перестала дышать. Размахнулся и…       - Очко!!! – закричали, заулюлюкали. Последняя полоска легла поперек упругих ягодиц. Юморист, надо же! Головой бы, да об стену этого юмориста!       - Ну что? Что?! – спрашивали.       Мальчика развязали. Поднимался, дыша сбивчиво, на челюстях желваки ходуном, глаза блестящие, но сухие. И – ни звука.       - Вот, черт! – расстроились некоторые.       - Я выиграл! Я выиграл, Сэм! – радовались другие.       Пустоголовые скоты! И ни один не поинтересовался у мальчишки, каково ему! Только Кроули швырнул ему рубашку, чтобы тот прикрыл некрасивые рубцы. Мальчик надел штаны (мелькнуло его расслабленное голое хозяйство с пучком рыжеватых волос, и Сэму отчего-то захотелось стыдливо отвернуться). Через голову натянул рубаху, немного морщась.       - Иди работать, – буркнул Кроули хмуро.       И все. Шоу закончилось.       Сэм, негодуя, вернулся на свое место. Дин подошел почти сразу:       - Что будете заказывать? – спросил заученно.       - Присядь, отдышись, – Винчестер жестом пригласил его присесть на скамейку.       - Мне нужно работать.       Проклятье! За такой ответ уже можно отведать хлыста, ведь такое поведение могут расценить как невнимание к клиенту или даже дерзость, смотря какой клиент.       Сэмюэль Винчестер – не такой:       - А мы сделаем вид, что общаемся – это тоже твоя работа, ведь так?       Дин кивнул, помедлил секунду (может, боялся, что клиент начнет его трогать), но все же присел, прикрыл глаза длинными ресницами, выдохнул шумно. Сэмюэль придвинулся ближе, наклонил голову к парнишке, чтобы со стороны казалось, что они мило воркуют.       - Как ты? – поинтересовался Сэм тихо.       - Нормально, – так же тихо ответил Дин.       А что еще он мог ответить?       - За что тебя?       - Мало ли! – громко прозвучало над ухом (и Сэм, и Дин от неожиданности вздрогнули). Аластар, мудак, чтоб его! Осклабился похотливо, брякнулся рядом с Дином, перебросил ему руку на плечи (на пылающие плечи!).       Сэмюэля передернуло:       - Ты же знаешь, Ал, что хлыст для наказания, а не для истязания!       - О-о-о, – протянул Аластар, – да Винчестер у нас – романтик! Стихами заговорил. «Наказание – истязание». По-моему, не очень удачная рифма, как считаешь, Динно?       Парнишка не отвечал.       Сэм упрямо настаивал:       - Так за что ты его, Ал?       - Всегда есть за что. Например, мне не понравилось, как он меня обслужил. Я пожаловался хозяину – имею право. Так было, Фергус? – Аластар повернулся к владельцу заведения.       Тот неопределенно махнул рукой.       Аластар рассматривал лицо Дина своим неприятным немигающим взглядом:       - Ну что, детка, идем? Пора продолжить веселье.       - Я его забираю! – неожиданно выпалил Винчестер. Неожиданно даже для себя самого. Ух! Кровь жаркой волной хлынула в кожу щек!       Аластар опешил:       - В смысле – забираю?       - Я забираю его на сутки.       - Когда это вы успели договориться?       - Только что. Так, Кроули? – Сэм тоже повернул голову к хозяину. Тот снова нарисовал в воздухе неопределенную фигуру.       - Та-а-а-к, – протянул Ал, – и ты уже оплатил аренду?       Мозг Сэма работал лихорадочно быстро:       - Нет, – не растерялся, – но и ты не оплатил. Ты хотел оплатить почасовую?       - Ну, да, – согласился Аластар, – как обычно.       - А я – посуточную. Приоритет – мой. Ты закон знаешь.       Повисла пауза. Даже Кроули, наконец, поднял лобастую башку от своей писанины и вперился в спорящих умными карими глазами.       Лицо Аластара потемнело, но больше он никак не выдал своего гнева, заговорив спокойно и с улыбкой:       - Да, Винчестер, я знаю закон. Ну, что ж, удачи!       И снова хлопнул мальчишку по спине – сильно, немилосердно. Поднялся, сделал шаг, оглянулся:       - Не по мальчикам, говоришь?       И удалился, посмеиваясь.       Сэм махнул Кроули:       - Запиши на мой счет! – потом подумал чуть-чуть: – На весь уикенд.       Хозяин кивнул головой, записал заказ в тетрадь, поднял глаза на Дина:       - Чего сидим? Иди готовься!       Мальчик встрепенулся – убежал.

***

      Пришли. Дверь открыла Джо. Удивилась, но вопросы не задавала. Когда Винчестер приводил на ночь девушку – это было привычно. А тут – впервые парень. И такой… обалденно красивый!       Джо засуетилась, помогла господину снять куртку, развязать ботинки.       - Раздевайся и ложись, – скомандовал Дину.       Сэм имел в виду верхнюю одежду. Пока отвлекся на кухню, Дин уже лежал в его постели полностью обнаженный. Быстро же мальчишку выдрессировали! Сэмюэль даже рассердился немного:       - На живот ложись!       Дин послушно перевернулся. Он не удивился бы, даже если бы его отодрали прямо на пороге – такое уже было. Было даже в такси – клиент не смог утерпеть – трахнул мальчишку прямо на ходу, не стесняясь посмеивающегося, пялящегося в зеркало заднего вида, водилу. Всякое уже было с Дином за месяц.       Лежал и ждал еще указаний. Клиенты все разные – иногда командовали четко, сразу говорили, чего хотят. Иногда надо было догадываться. Тут пока не понятно – с этим клиентом Дин впервые. Высокий мужик, подкачанный. Наверняка у него и орган здоровый. А что, если как у Аластара? Или больше? Хоть бы без лубриканта не пробовал входить…       А, может, начать себя стимулировать, не ожидая приказа – если возбудиться, бывает не настолько неприятно. Или сразу начать растягивать пальцами в…       Не додумал, вздрогнул невольно, когда к его спине притронулись чем-то холодным.       Сэмюэль приостановился, не давая мальчику повернуть голову:       - Полежи спокойно, ладно? Я знаю, что больно! Скоро будет легче.       И продолжил смазывать воспаленные полоски на коже мальчика прохладной мазью. Дин затих – вот такое точно было с ним впервые! У господина Кроули тоже была какая-то мазь, но он выдавал ее обычно в конце дня – уже за полночь, после всех клиентов. Или сам обрабатывал отеки, или поручал кому-то из рабов. Это если везло. А если не везло, Дина брали в аренду на сутки или двое и приходилось терпеть – боль проходила и без лечения, но гораздо медленнее. Еще около суток горело, как в огне. Никто из арендаторов не думал о сохранности товара, и – терпи, мальчишка! Еще и на лопатки уложат. Особенно Аластар – оттрахает грубо, или кончит на спину, чтобы больше пекло, чтобы мальчишка корчился, кусая губы. Его это заводило.       А этот здоровяк – нет, не такой. Или…       Или готовит к чему-то особенному. Что-то новое придется испытать сегодня? Странный мужик – всего можно ожидать. Всего, чего угодно.       - Если хочешь, можешь привстать, – скомандовал Сэмюэль, – и вот что, лучше прикройся.       Дин сел и послушно прикрыл пах пледом.       - Пей, – Сэм протянул мальчику стакан.       Разбавленный виски. Хорошо. Дина уже напаивали. До полубесчувственного состояния. Это лучше, чем все понимать и помнить. Дин и правда еще не привык – ни морально, ни физически. Если к такой работе вообще можно привыкнуть.       Рядом крутилась девушка – по виду тоже рабыня, контрактница. Хорошенькая. Украдкой разглядывала Дина и смущалась. Может, его купили для нее?       Тогда… Тьфу, ты! – Дин перед сменой забыл принять таблетки. Хорошо, что они всегда с собой – в кармане. Поднялся, подошел к своим вещам. Плед упал. Девушка вспыхнула и юркнула в кухню.       Сэмюэль сдвинул сердито брови:       - Что у тебя там? Покажи!       Дин раскрыл ладонь – две разноцветные капсулы. Винчестер насупился – вот отчего глаза мальчика кажутся черными – зрачки постоянно расширены. И, самое противное, что это разрешенные законом препараты – не придерешься!       - Прекрати их глотать! – прорычал Сэм.       Дин не понял:       - Почему? Господин Кроули говорит…       - Твой Кроули – негодяй! Все они – негодяи! – злился Сэм: – Так что он тебе говорил?       - Что синие – противозачаточные, а в желтых – успокоительное и витамины…       - Тебя уже покупали для женщин? Только честно.       - Покупали, – подтвердил Дин.       - Тогда – синюю принимай. А желтую – не смей!       - Витамины? – поднял брови Дин.       Как же, витамины! Сэм помнил эти таблетки. От них тупел мозг, зато усиливалось желание. Через несколько месяцев приема Дин сам начнет подставляться под мужиков, чтобы его оттрахали – ему будет хотеться больше и больше. Ему будет хотеться все время.       - Это не витамины – это наркотик, ясно? Они успокаивают, но… Знаешь, лучше перетерпи гадливость, чем… – Сэм не знал, как убедить мальчишку: – Дин, кто твой содержант по контракту?       - Младший брат.       Он зарабатывал для братишки. Очень хорошо! Хотя бы не для падлы-отчима, который будет пропивать твои деньги, говоря, что они нужны на лечение мамы, и покупать на них шлюх. Братишка – это хорошо.       Сэм подошел вплотную к Дину, чтобы видеть его глаза:       - Контракт стандартный?       - Да.       Для юриста ответ был понятным. Стандартный контракт – это когда треть заработка идет содержанту, треть – господину, а треть уходит на уплату налогов. Дополнительная почасовая и посуточная оплата фиксированная – у всех стандартников одинаковая. Первый стандартный контракт обычно заключается на три года – новичкам других и не предлагают. Вот при продлении или если до этого был опыт работы в борделе, могут назначить более высокую цену или сделать другую процентовку – это уже индивидуальный контракт. Но, видимо, не в этом случае. А пока в мальчишку будут вставлять члены, не зависимо от того, какой он замечательный или исключительный – за те же деньги, что и в любого другого новичка со стандартным контрактом в заведении подобного класса. Там расценки для всех одинаковые. Для таких, как Аластар, например – это копейки. На сдачу может трахать!       Винчестер вздохнул:       - По условиям контракта в случае твоей смерти твоему брату назначат пенсию, ты знаешь об этом?       Дин сглотнул нервно и кивнул. Сэм продолжил:       - Хорошо. Так вот, на умершего наркомана этот пункт не распространяется, ясно? Прием наркотиков расценивается как нарушение техники безопасности. Если с тобой что-то случится, твой брат ничего не получит.       Проклятая планета, проклятые законы!       Дин молча отложил желтую таблетку, а синюю все же проглотил и запил из стакана, покосившись в сторону кухни.       Опустив пушистые ресницы, ждал. Ждал, когда господин начнет использовать его по назначению. За это заплачено. Имеет право. Непонятный какой-то мужик, подозрительный. Чего от него ожидать? Может, втроем будут заниматься? Или смотреть любит? Или… или…       Парни рассказывали, что попадали на всякое – Дин осторожно огляделся вокруг, косился тревожно. Апартаменты маленькие, в углу пара гантелей и тренажеров, крюков в стенах и потолке, вроде бы, нет – привязывать некуда. Разве что, к спинке кровати. Или на кухне? А если реально есть подвал, а в нем…       Сэм наблюдал за мальчиком, угадывая, о чем он думает, даже забавно стало. Усмехнулся:       - Расслабься и надень штаны – сейчас ужинать будем. Как спина?       - Лучше.       Жалко мальчишку. Молоденький, запуганный. Жалко, а все равно забавно.

***

      Сэма разбудила какая-то неясная возня в темноте – приглушенные стоны, вздохи и поцелуи.       Похоже было, что Джо вместо господина воспользовалась мальчишкой – залезла к нему в постель, ласкала, они влажно целовались (эх, попробовать бы на вкус эти пухлые юношеские губки!). Свет Винчестер не включал – он вообще хотел отморозиться и сделать вид, что спит, но шумели уж очень громко. Неприлично громко!       - Эй, вы, там! – крикнул притворно сердито: – Дайте поспать, демоны!       Затихли. Голос Джо спросил с дрожащей ноткой надежды:       - Вы же не против, господин?       Он не против. Даже если девчонка оказалась проворнее господина и вместо него залезла мальчишке в штаны. Хотя, тоже мне, спросила разрешения, когда уже сидит, небось, на нем сверху.       - Ты там сверху, Джо? – крикнул в кромешную темноту.       - Нет, – ответила, хихикнув.       Хорошо, хоть догадалась на больную спину его не переворачивать. Ничего, тогда пускай! Джо умела доставить удовольствие – сегодня с мальчиком ничего неприятного уже точно не случится.       - Ладно, кончайте быстрее. Только тихо! А то за дверью продолжите. И смотри не забеременей, а то продам!       Джо снова хихикнула. Кажется, даже Дин хмыкнул слегка. Сэм так шутил – синие таблетки не давали осечки, да и Джо в обязательном порядке принимала свои – девчачьи, розовые.       Сэмюэль уснул, когда оба молодых раба кончили, и Джо перестала стонать.

***

      Утром хозяина снова разбудил шум, теперь доносящийся из кухни. За прикрытой дверью горел яркий свет.       - Да, чтоб вас! – выругался Сэм.       Но это было не то, что он ожидал увидеть.       - Доброе утро, господин! – подхватилась Джо. – Как спалось?       - Хреново, благодаря вам... Что тут происходит?       - У нас уборка. Пока Дин с нами, я попросила его помочь подвигать мебель – никак не могу помыть полы за шкафами.       Хорошо. Пусть не сидят без дела. Граждане Вулкании редко рассказывают о своей частной жизни – это не приветствуется. А вот рабы болтливы. Если пойдет слух, что Сэмюэль Винчестер арендовал Дина и не спал с ним, то будут ненужные разговоры. Пожалел? Не поймут. Брал для Джо? А что, сам уже не может удовлетворить девчонку?       А вот для генеральной уборки перед бесконечно долгой зимой – это нормально. Рабов арендуют не только для секса, но и для помощи по дому.       А Сэм пока займется бумагами – у него в понедельник было предварительное слушание по одному непростому делу, а речь катастрофически не готова.       Винчестер писал. Джо и Дин до блеска выдраили кухню и перешли в комнату. Комната у Сэма небольшая, но, при желании, если приехали гости или заночевали друзья, к примеру, из стен выдвигались еще три кровати. Места хватало. Джо, правда, запасной кроватью ночью так и не воспользовалась – нырнула к Дину. Вот тебе и скромница Джо!       Сэм тихонько подсматривал, как во время уборки Джо то и дело прикасалась к Дину. То за плечо потрогает, то прижмется грудью к его голой спине, то тряпкой в него бросит и хихикает. Запала, что ли? Мальчик, конечно, очень красивый, но любовь для рабов – беда. Они не принадлежат себе, влюбленный раб считается испорченным рабом и его обычно продают с глаз долой. Сэм не планировал продавать Джо – она неплохо готовит, у нее хорошая фигура, и она умеет удовлетворить Сэма в постели. Правда, Джо болтушка, и это реально раздражало!       - А ну, тише! – прикрикнул на Джо, а смотрел на Дина.       Руки у парнишки сильные. Интересно, если бы он по-настоящему схватил Аластара за его костлявое горло, придушил бы?       - Как спина? – спросил поверх бумаг.       - Нормально.       - Дай посмотрю, – Винчестер привстал и придвинул ближе яркую лампу.       Полосы превратились в небольшие розовые пятнышки и почти исчезли. До вечера совсем пропадут. Кожа у мальчика тонкая, гладкая, а на плечах – веснушки. Сэм даже заулыбался – веснушки, блин! Это на сумрачной суровой Вулкании!       Дин оглянулся, слегка повернув лицо к свету, а глаза-то! Вашу мать! Зрачки сузились, а глазищи, черт подери, зеленые! И на носу веснушки. Милые оранжевые точки...       Тьфу ты! Нерабочая обстановочка! Сэмюэль насупился:       - Санузел не забудьте вымыть, – и вернулся к своим бумагам.

***

      Ночью Сэм снова слушал, как стонет и покрикивает в экстазе Джо.

***

      К вечеру воскресенья Винчестер вернул Дина в «21+» – его оплаченное время истекло.       Кроули запер за мальчиком входную дверь:       - Все на месте? Тогда всем спать!       Посмотрел вокруг, остановил взгляд на Дине:       - Что-то ты выгладишь сегодня отдохнувшим, – смотрел пристально, но Дин молчал. Кроули улыбнулся одобрительно: – Правильно, так и надо – лишнего не болтай. Когда есть возможность отдохнуть – надо отдыхать. А когда надо учиться – будешь учиться. Иди готовься – и ко мне.       Кроули прошел вдоль ячеек, убедился, что все улеглись. Некоторые кровати пустовали, а на некоторых было по двое. Это ничего, Фергус это не осуждал – за весь день, обслужив кучу клиентов и не получив разрядки, многие из ребят ночью хотели получить удовольствие друг с другом. Это даже поощрялось. В любой день, но не завтра.       Завтра – понедельник. В понедельник в заведении выходной. Генуборка, медосмотр, маникюр, стрижка, депиляция. Остальное время – свободное – кто-то будет отсыпаться, кто-то писать письма родным. Летом Кроули даже выводил своих подопечных наверх – на природу, к солнышку. «Выпасал овечек», как он это называл. И никаких клиентов, ребята все до единого дома, все отдыхают. В понедельник даже сам Кроули ни с кем не спал – всем давал время на восстановление.       Но это завтра. А сегодня…       Отпер скромную дверь в самом конце прохода – в свои личные апартаменты. Через небольшое время туда же зашел Дин – свеженький, вымытый, молчаливый.       Кроули запер за ним:       - У тебя не все еще получается, не правда ли, Дин? Есть проблемы, – господин рассматривал притихшего парнишку: – И не надувай губы! Учиться, Дин, учиться! Раздевайся и ложись.       Сэм пришел в «21+» через неделю, как всегда, вечером в пятницу.       Только переступил порог, как его тут же бросило в жар!       За тем столиком, что он облюбовал в прошлые разы (конечно, где же еще?), Сэм увидел Ала. Да не одного. Сэмюэль чуть не задохнулся от гнева!       Аластар трахал Дина. Прямо здесь, в общем зале. Опрокинул животом на блестящую холодную столешницу, спустил штаны и вбивался в него, как таран. Мальчик вцепился побелевшими пальцами в край стола. Почти при каждом толчке болезненно открывал рот, но упрямо не издавал ни звука.       - Наконец-то, Винчестер! – Аластар оскалился в подобии приветственной улыбки: – А то мы тут с Дином тебя заждались. Малыш заскучал, а я его развлекаю. Да, Динно?       Почти полностью вытянул из мальчика свой моржовый хрен и опять резко вошел, даже крепкий деревянный стол с легким треском подался вперед.       - О, прости, Сэмюэль, я забыл, что это твой любимый столик. Постараюсь не сломать, – и снова толчок. Мальчик закусил губу. Аластар наслаждался его болью и стыдом: – Одну минуточку, Винчестер, потерпи. Ща я в него кончу, и все – ужинай себе! Это же по закону, да? Я ничего не нарушаю, если трахаю этого раба? Я это оплатил, можешь проверить.       И опять в Дина – резко, глубоко, грубо. Остановился, будто вспомнив что-то:       - Ой, Винчестер, кажется, мы сегодня без смазки. Ну, забыли, с кем не бывает, да, Динно? Ну не останавливаться же – зачем ломать мальчику кайф?       И, с новой силой, несколько быстрых сильных движений вминали тело мальчишки в край стола – Аластар словно насквозь пробить его хотел. Еще, еще, еще. Выгнулся, вцепился Дину в талию, натянул до конца, прижался к нему, затрясся. Кончил, раскрыв кривой рот, зарычал по-звериному. Лег расслабленно, придавив жертву к столешнице и не отпуская – Дина била дрожь, он хватал воздух бледными губами.       Скотина! Хоть бы вертел свой из парнишки вытянул!       - Хороший, – Аластар довольно гладил Дина по светлым волосам, лизнул в шею, – девочка моя.       «Хотя бы спина у парня сегодня целая», – подумал Сэм, подходя ближе. А вслух сказал:       - Отпусти уже его!       Аластар будто ждал – снова спохватился притворно:       - Прости, Винчестер, что-то я рассеянный сегодня. Ты же тоже хочешь. На! – он резко выдернул свой инструмент, грубо протянул мальчика животом по краю стола, толкая в сторону Сэма, но когда Дин попытался приподняться, с неожиданной силой прижал его рукой к столешнице снова, лицом вниз: – Возьми его, Сэм, пока он растянутый. Я ж для тебя старался. Посмотри, он ждет тебя.       Отодвинул Дину половинку ягодицы, чтобы Сэм лучше видел его воспаленный вход. Бедный мальчишка!       - Оставь его, говорю! – голос Сэма завибрировал угрожающе.       Аластар убрал руку. Мальчик боком сполз со стола, поднял с пола штаны, надел. Бледный, а щеки пылают. Стыдно. Хотел уйти – не успел, Ал снова бесцеремонно притянул его к себе за плечи, посмотрел на Сэма:       - Это – просто сучка, Винчестер! Красивая, но сучка! – повернул к Дину свою гадкую рожу, поцеловал в губы – Дин вынужден был отвечать на поцелуй. Аластар улыбнулся: – Видишь? Я не надолго отойду, детка! Иди подмойся, и снова повторим. Как ты любишь – без смазочки.       Отпихнул пренебрежительно и пошел вглубь зала, на ходу застегивая ширинку.       Дин в глаза не смотрел. Наверное, так его унизили впервые. Отодрали в общем зале, у всех на глазах, словно дешевую шлюху. Сэм не знал, что сказать.       - Ал – просто скотина! – сказал тихо, хотя и знал, что не имеет права этого говорить. О рабе можно было бы, но не о гражданине, о гражданине – нельзя.       Дин сглотнул нервно, не поднимая глаз:       - Мне нужно готовиться – попрошу Джен обслужить Вас…       Ему надо было сходить в душевую – смыть с себя следы позора.       - Давай я снова сегодня тебя заберу. Ты не против, Дин? – произнес Сэм торопливо, пока мальчик не ушел.       Тот покачал головой. Сэму даже обидно стало:       - Не хочешь?       - Это невозможно, – возразил мальчик торопливо.       - Почему?       - За меня уже заплатили.       - Тебя арендовали? На сегодня?       - На все уикенды…       - Кто? – побледнел Сэм, догадываясь.       Дин молчал.       - Конечно, я, Винчестер, – к ним вернулся Аластар, сияя торжествующей улыбкой, снова обнял мальчика: – Я купил его! Ты хотел взять его на один уикенд, а я проплатил на два месяца вперед. Теперь приоритет – мой. Ты закон знаешь.       Черт подери! Сэм не нашелся, что возразить. Законы он знал.       Бедный Дин! Что Ал будет вытворять с ним все эти дни – подумать страшно! На принцип пошел и мальчишку теперь жалеть не станет. Даже наоборот – поотрывается, как сможет. Насколько хватит его извращенной фантазии. И ничего нельзя сделать. Гребаные законы! Гребаная планета!       А, чтобы Сэму стало еще больнее, Аластар напоследок прислонился к мальчику, нежно так провел пальцем по щеке:       - Кстати, девочка моя, а мы ничего с тобой не забыли?       Дин побледнел, стиснул зубы. Аластар заулыбался, прошипел тихонько:       - Умная детка, правильно, – и заорал на все заведение: – Начинаем шоу, господа! Делаем ставки!       Со всех сторон потянулись предвкушающие ежепятничное развлечение. Вот тебе и целая спина! Подхватили онемевшего мальчишку под руки, раздели, растянули (все на том же столике!).       - Кроули, чего копаешься, – орал Аластар, – неси хлыст! И посвежее – моей детке только самое лучшее!       Сэм поспешно надевал куртку.       - Раз! – считали за спиной.       - Два-а-а! – уже доносилось еле слышно из-за закрывшейся двери.       Страшный сон, который повторился. И не проснуться, не перекрутить назад.       Чтоб ты сдох, Аластар!

***

      Первый уикенд прошел, словно в тумане. С перепуга Дин не запомнил, куда его везли. Из такси его втолкнули в какие-то тяжелые дорогие двери. В темном холле мелькнули люди, наверное, работники Аластара (он богатый, может себе позволить сколько захочет рабов). Хозяин рявкнул, чтобы убирались, и холл мгновенно опустел. Дина протащили мимо нескольких полутемных комнат, втолкнули в спальню и швырнули на постель.       Аластар посерел от злости. Он насиловал, пил, и снова насиловал.       Иногда отключался ненадолго, и Дин молился, чтобы он проспал подольше. Просыпался и принимался снова. Вбивался в Дина, как отбойный молоток, втирал его тело в простыни. Спина дико болела, казалось, воспаленная кожа вот-вот слезет ломтями.       Но Дин молчал. Он не знал, почему. Гордость? Какая тут гордость, если раскрываешься перед каждым подонком, который заплатил, а минет даже не считается чем-то особенным: принес клиенту виски или кофе – потом ужин – сделал минет – принес счет. Убрал со стола – встретил нового клиента – виски – ужин – минет – счет. И так далее.       Дин не знал, почему он решил не кричать. Не мог сдаться – и все. Он же – Дин! Не хотел потерять остатки себя, настоящего. Или просто это была единственная форма протеста, доступная ему? Может, и так.       Аластар продолжал неистовствовать. Часы тянулись бесконечно – под землей окон нет. Поэтому только из-за того, что в какой-то момент принесли обед, Дин понял, что наступил второй день. Суббота? Господи, только суббота! Дин застонал бы, если бы не сцепил упрямо зубы.       Аластар поглощал еду. Швырнул Дину кусок лепешки, как собаке. Мальчик тоже начал есть – тут не до гордости, силы еще понадобятся.       Мучитель насытился, отставил тарелки, зло усмехнулся:       - Пошли!       Рывком поднял парнишку с постели, втолкнул в боковую дверь. Дальше – вниз по лестнице. В подвал.       Дин очутился в той самой страшной комнате, о которой рассказывали пацаны и которые бывают в некоторых апартаментах – комнате с крюками в стенах и потолке. И стоком в полу. Дин подумал, что отсюда он никогда больше не выйдет.       Его запястья и лодыжки плотно обернули ремнями, стальными карабинами прищелкнули цепи, и немилосердно растянули онемевшего от ужаса мальчика между полом и потолком наподобие буквы «Х». Дин стоял, голый и открытый, балансировал на кончиках пальцев.       - Законы… – бурчал сквозь зубы Ал, копаясь в ящиках, – я знаю законы. Двадцать один? Хорошо... – он грубо схватил Дина за шею и вплотную приблизил к нему гневную рожу: – Двадцать один удар в сутки, Динно! Сутки – прошли! Я не нарушу ваш гребаный закон! – орал, брызгая слюной.       Напялил перчатки, расправил длинный хлыст – тонкий, хлесткий. Здесь было много места, и Аластар мог хорошенько размахнуться.       Да, это были совсем другие ощущения, чем раньше. После первого удара Дин конвульсивно задергался, зазвенел цепями. Показалось, что тело охватила пылающая молния. Мальчик понял, что ежепятничное шоу – это приятный массаж по сравнению с сегодняшней экзекуцией. При вертикальной растяжке хлыст не тормозился, ударяясь о края стола, а заботливо обнимал торс почти по всей окружности.       - Считай! – орал Аластар, его лицо от злости уже мало походило на человеческое: – Считай, я сказал!       - Раз! – прохрипел Дин.       Фьють!       - Два...       Может, это просто сон?       Дин старался не смотреть на сток в полу комнаты. Он думал о Сэмми. Нет, не о том высоком странном дядьке, в апартаментах которого провел прошлые выходные, а о своем братишке, оставшемся на Земле. За те деньги, за которые Кроули купил у рекрутера Дина, Сэмми удалось устроить в хорошую частную школу. Но теперь эту школу надо оплачивать. Дину, больше некому. Оплачивать своим трудом. И своей спиной. И своим задом. Это все, что у него есть, и даже это ему уже не принадлежит…       - Три, – шептал мальчик бескровными губами, ощущая, как огнем горит кожа не только на спине – горят ребра, горит живот, горит все по окружности.       - Закон, – шипел Аластар, – как тебе наш закон? Нравится? Ты вволю насладишься нашим законом. До тошноты нахлебаешься!       Фьють!       А ведь только суббота, и даже не вечер.       Дин вытерпит. Ради Сэмми.       Если останется жив.

***

      В воскресенье вечером, обрабатывая Дина и ставя примочки, бурчал Кроули:       - Учись расслабляться. Чего ты упрямишься? Надо клиенту – рыдай. Надо – проси о пощаде, унижайся, ноги целуй – быстрее отстанет. А теперь что? Как ты будешь работать во вторник?       Дин молчал.       В понедельник бурчал доктор. Он сразу загнал Дина в смотровую, раздвинул ему ноги, покачал головой:       - Узнаю почерк Аластара. Ну что ж, приступим.       Лез инструментами, промывал, мазал мазью – Дин только зубами скрипел.       - Ну, а сейчас что? – ругался Кроули, кружа, как коршун, возле своего самого востребованного раба: – Сейчас чего упираешься? Кому здесь нужна твоя гордость? Больно – поплачь. Покричи – легче будет. Упрямый баран! Тебя же так надолго не хватит!       Дин молча хрустел зубами и вцеплялся в поручни кушетки, чуть не отрывая их с корнем побелевшими от напряжения руками.       Он – сильный. Он выдержит. Ради Сэмми.

***

      Несмотря на худшие предположения Сэмюэля, остальные недели Дина прошли не настолько плохо.       Во вторник еще было больно. В среду уже терпимо. До пятницы Дин пришел в норму – обслуживал клиентов, как обычно. Клиентов было много – он красив, его часто заказывали. Отказывать никому нельзя – Дин числился не при гражданине, а при заведении, а в заведении он обязан обслужить каждого клиента, который оплатил услуги. Кроули считал прибыль, Дин не считал члены…       Но с вечера пятницы до вечера воскресенья – он забронирован для Аластара. Он – собственность Ала, его секс-игрушка, его покорный раб.       Следующей пятницы Дин ждал с дрожью. Но все прошло неплохо. По сравнению с предыдущей, конечно.       Аластар забрал Дина немного раньше. Винчестера в клубе еще не было. Экзекуции тоже.       Дина увезли в те же апартаменты, что и в прошлый раз, только целенького, свежего.       - Готовься, – бросил Ал и оставил его одного в санузле.       Дин принял душ. Промыл прямую кишку, насадившись на тонкую трубку со специальным раствором – клиенты любят, чтобы «там» тоже было чистенько. Натянул брюки, завязал шнурок – зная, что это ненадолго. Присев на крышку унитаза, ждал, безуспешно стараясь расслабиться и унять дрожь в коленках и неприятные спазмы в желудке.       Через полчаса его позвали.       У Ала были гости. Дин прислуживал: приносил напитки, фрукты, вытирал столы.       Все гости были мужчины. Курили, беседовали, пили вино и виски. Много пили.       Ал хвастался Дином, будто новой игрушкой. Дин понял, почему его сегодня не били – как можно хвастаться подпорченной вещью? Дина без стеснения лапали. Усадили к кому-то на колени прямо с подносом, полным стаканов виски со льдом, и незнакомый мужик гладил его гениталии сквозь тонкую ткань брюк, шептал нежные слова. Потом Дин принес фрукты другому мужику, и тот залез ему рукой в штаны, щупал твердеющий член, ласкал бархатистые яички. Все одобрительно кивали Аластару головами. Восхищались Дином – красивая вещь! Редкая, необычная.       И пили. Много пили.       Потом отобрали поднос. Раздели. Начали раздеваться сами. Все до единого. Их было восемь.       Протягивали руки. Гладили, ласкали. Дину не было стыдно – ему было страшно. Темнело в глазах и противно подташнивало. Мальчик старался держаться – он не хотел потерять сознание. Нет, только не перед ними, он не доставит им такого удовольствия. И не перед Алом. А потом…       Потом Аластар одним движением руки сбросил с низкого столика все, что на нем было. Полетели, со звоном, бокалы, покатились по полу фрукты. Приказал встать «раком» на столе. Разделся. Оглаживал мальчишке мускулистый округлый зад, любовался, ласкал, пристраивался.       «Начинается», – подумал Дин, холодея от ужаса.       Но ничего. Аластар хотя бы откупорил баночку лубриканта, обильно смазал им свой огромный, сильно эрегированный, орган. Поработал немного пальцами, растягивая Дина. Потом вошел – медленно, постепенно, аккуратно. Дин стонал – без звука, одним воздухом, принимал в себя монстрообразный твердый хер, выгнувшись с пояснице. Оттопырил зад, и Аластар смог войти еще глубже, вжавшись бедрами в ягодицы мальчика. Мужики глазели жадно, некоторые начали ласкать себя. Облизывались.       Аластар начал двигаться. Не спеша, наслаждаясь теснотой и возбуждающим трением. Оглаживал мальчишке мышцы – спину, плечи, аппетитную попу. Несколько раз вытаскивал и засаживал снова – до самого корня, на полную. Оттягивал наступление разрядки, медлил. Получал удовольствие от обладания этим красивейшим из задов и вторжением в узкое, пока еще не слишком растянутое, розовое очко. Округлые, идеальной формы ягодицы, с дырочкой между ними, в которую так и хотелось погрузить свой член!       Ал ускорялся. Быстрее, еще быстрее. Обхватил Дина за бедра, толкался в него, насаживая глубоко, до основания, ударяясь лобком. Но со смазкой это было терпимо. Растрахивал, растягивал дырку, заполнял собой. Забился, задергался, его член внутри Дина запульсировал. Аластар кончил, зарычав низко, гортанно. Удовлетворенно затих на время. Вытянул.       Нагнулся, рукой приподнял лицо Дина за подбородок. Поцеловал в губы – жадно, страстно. Как целовал бы ненасытный любовник. Обошел стол, подставил опадающий член – дал Дину облизывать сперму. Махнул рукой – мол, следующий. Постанывал и закатывал глаза, ощущая головкой горячий рот парня, расслабленно водил по языку и губам.       Теперь один из гостей пристроился сзади. Смазал, вошел:       - О-о-о, хорошо! – простонал. Двигался, кряхтя и потея.       Кончил.       Следующий.       Следующий…       Пока все не вставили ему по очереди.       Потом перерыв.       - Иди подготовься, – скомандовал Аластар, нежно погладив мальчика по спине – от ложбинки между лопаток, по позвоночнику, и проводя горячей ладонью между ягодиц – по растянутому розовому входу. Даже пальцы вставил в дырку – поелозил в чужой сперме, вытянул, провел испачканными пальцами Дину по губам. Мальчик облизал и это – терпкий коктейль из спермы восьмерых мужчин.       Опять душ и промывание. Надо смыть с себя пот и чужие слюни, вымыть изнутри липкую смесь из лубриканта и чужого семени.       Позвали снова. Одеться уже не дали – не было смысла. Уложили на диван. Трахали сразу по двое – в рот и анус. Засаживали одновременно, с двух сторон, сменяя друг друга. Остальные смотрели, дрочили или дотягивались руками – ласкали, трогали, мяли. Некоторые, не дождавшись своей очереди, кончали ему на грудь или в лицо, отдыхали и начинали снова.       В тот вечер Дин потерял счет актам, которые с ним совершили.       А, когда довольные гости ушли спать, гордый Аластар (как будто ему было чем гордиться) долго целовал мальчика, дыша перегаром, трахал языком его рот, рычал нежно:       - Моя девочка. Такая славная. Ты такой хороший, Динно. Такой красивый. Иди, детка, подготовься, и – в спальню. Я буду тебя ждать.       Кошмар никак не заканчивался.       Принял душ, насадился, вымылся снаружи и изнутри. Чтобы принимать теперь только шланг Аластара.       Даже очень нетрезвый, Ал никак не мог насытиться. Насиловал и насиловал Дина. Насиловал сзади – в коленно-локтевой или распластывая раба по постели и загоняя себя внутрь насколько глубоко, как только мог. И сверху ложился, переворачивая мальчика на спину и закидывая его ноги к себе на плечи. И заставлял Дина садиться на него. Снова и снова. Бесконечно.       Сон, когда невозможно проснуться...

***

      Примерно так шли остальные дни. Винчестера Дин не видел.       Со вторника до пятницы – кухня, подносы, минет, обычный почасовый трах, иногда сутки. С пятницы по воскресенье – Аластар. Толпа мужиков, ласкающие руки, горячие члены. Сперма. Много спермы.       Дин думал о брате. Он привыкал. Приспосабливался.       Только раз было страшно. Когда совсем уж распоясавшиеся гости стали засовывать мальчишке в задний проход разные предметы. Смеялись. Сигары, ложки, свечи, продолговатые фрукты, что-то еще. Когда решили засунуть винную бутылку, а Дин уже кусал кулак от боли и страха, их остановил сам хозяин. Нет, не от сочувствия. А просто убедил всех, что если их игрушке что-нибудь порвут, его нельзя будет больше трахать.       Спасибо, господин Аластар! Низкий поклон!

***

      Винчестер сначала совсем не ходил в клуб. Потом пошел (потому что зимой на Вулкании, кроме работы и дома, ходить больше некуда), но специально попозже – он не хотел видеть ежепятничное шоу, не мог больше. О Дине не спрашивал – ему страшно было знать, как он – после стольких ночей и дней с Аластаром.       Сэмюэль ужинал, пил. Иногда поднимался в ячейку с Женевьев или другой девушкой. Занимался сексом. Ехал домой, молчаливый и пьяный. Джо встречала его, раздевала, укладывала в постель – господин никогда раньше так сильно не пил. Что-то происходило с ним, но Джо не знала, что. На ее вопросы хозяин или отмалчивался, или сердился, и она перестала спрашивать. Молча делала минет, пока он засыпал...

***

      Так прошло два месяца.       В очередную пятницу Сэмюэль пришел в клуб, присел за обычный столик с намерением надраться в стельку и трахнуть какую-нибудь курицу – не важно, кого.       - Что будете заказывать? – прозвучал над ним знакомый голос.       - Дин?! – встрепенулся Сэм.       Мальчишка легко поклонился.       Винчестер улыбался во весь рот:       - Дин! Я так рад тебя видеть! Как ты, Дин?       - Хорошо, – ответил мальчик.       Вроде бы и неплохо. На удивление, живой и даже целый. Только будто стал выше ростом. И уставший – тени под глазами. Под большими зелеными глазами.       Сэм хотел спросить, как у него дела, но не мог подобрать слова. Как он? Сказал, что хорошо. Хотя, какое к черту может быть хорошо? Он был у Аластара восемь уикендов и даже сам Сатана не знает, что Ал вытворял с ним за это время! Сколько раз пялил, как унижал, какие пытки придумывал. И надо ли об этом спрашивать? Сэм просто полубезумным взглядом окутывал мальчика с ног до головы. Дин внезапно стушевался и опустил пушистые ресницы:       - Ваш заказ, господин Винчестер?       - Принеси виски со льдом.       Дин кивнул, принес поднос с запотевшим стаканом.       - Присядь.       Присел, поерзал беспокойно, ответил на немой вопрос Сэма:       - Я в порядке.       - Ты не заказан на сегодня?       - Не знаю пока. Уточнить у господина Кроули?       - Я имею в виду, Аластар…       - Нет. Он – нет, – ответил мальчик тихонько.       - Мне надо поговорить с тобой.       - Господин смотрит, – Дин покосился на стойку.       - Подожди, Дин. Разве ты не можешь просто посидеть со мной и поговорить?       - Я должен работать, – Дин приподнялся.       «Боится, – догадался Сэм, – боится, что все начнется снова».       К тому же, не только Кроули наблюдал за ними – в глубине зала Винчестер видел настороженную рожу Аластара, который болтал с кем-то из знакомых, а сам неотрывно следил за Дином. Хищным немигающим взглядом. Взглядом, от которого даже Винчестеру стало не по себе.       - Я только хотел спросить… – начал Сэмюэль.       - Не надо. У меня все хорошо.       - Нет, Дин, не об этом. Я хотел…       Дину стало страшно. Кроули смотрел. И Аластар – мальчик затылком ощущал его прожигающий взгляд.       - Ладно, – вздохнул Дин обреченно, – говорите.       Отставил поднос, присел на корточки, привычно раздвинул длинные ноги Винчестера:       - Говорите же! – и начал расстегивать Сэму ширинку.       Винчестер поймал его руки:       - Что ты делаешь, Дин?       - Мне нельзя долго стоять возле Вас. Просто стоять. Вы же понимаете…       - Дин!       - Говорите, – прошептал мальчик и полез Сэму в штаны…       - Подожди, – Сэмюэль приподнялся, торопливо застегиваясь, потянул мальчика за руку к лестнице.       - Сэм Винчестер! – закричал им вслед Кроули, потирая большим пальцем об указательный – мол, это уже платно.       - Мы ненадолго.       Сэм и раньше так говорил. Это означало, что он не собирается залазить парню в штаны. Даже минет Сэмюэлю всегда делали наверху – все об этом знали.       Кроули кивнул.       Поднялись. Винчестер впервые зашел в ячейку Дина. Ничего особенного, как все остальные ячейки.       Запахнули шторку.       - О чем Вы хотели поговорить? – спросил мальчик, скрестив на груди руки.       - Дин, я… Как ты?       - Нормально. Это все?       Теперь Дин не выглядел затравленным – он был, скорее, дерзким. Сжав упрямые губы, хмурился. Будто знал, что ему все равно уже влетит за этот разговор. По полной!       - А если честно?       - Честно? – Дин горестно усмехнулся: – Что Вы хотите услышать? Понравилось ли мне? Нет, не понравилось. Сколько мужиков в меня кончали? Не знаю, не считал…       - Не сердись, – Сэм потянул мальчика за руку, – присядь! Я хочу знать, зачем тебе это все?       - В смысле? – не понял Дин.       - Зачем? Ради чего? Как ты все это выдерживаешь? У тебя же брат. Я понимаю, что нужны деньги, но почему такие? Ты мог найти другую работу. Ты…       - Работу? – перебил Дин. – Какую? Земля – нищая, грязная, пропитанная пороком дыра. Мы голодали. Я украл и попался, ясно? Другая работа – это по приговору рудники, и смерть. А что тогда было бы с Сэмми?       - Сэмми? – Винчестер поднял брови.       - Моим братишкой.       Странное совпадение – тоже Сэм.       - Что Вы от меня хотите? – Дин зря старался успокоиться, у него не получалось, его щеки пылали.       - Может, я бы забрал тебя сегодня. И не только на сегодня…       - Это Ваше право, – Дин поклонился нарочито подчеркнуто: – Любой Ваш каприз! Вы должны только оплатить в кассу…       Винчестер обиделся:       - Зачем ты так, Дин? Мне казалось, тебе у нас было хорошо…       Проклятье! Конечно же, хорошо! Но когда где-то хорошо, то там, где плохо, кажется еще хуже, когда есть с чем сравнивать. Лучше бы его не жалели, лучше бы…       Дин вдруг резко присел, опустился на колени, снова начал расстегивать Винчестеру брюки.       - Что ты делаешь, Дин? Пожалуйста, остановись…       - Он сейчас поднимется наверх. Мы слишком долго тут. Я не могу ничего не делать.       - Дин!       - Просто поверьте и расслабьтесь…       Сэмюэлю стало стыдно. Бедный, запуганный мальчик! Сэм опомниться не успел, как Дин ловко извлек член Сэма и натянулся на него влажным ртом. Удивительной красоты ртом!       Сэм этого не хотел. Не хотел так. Но мальчишка уже работал. Двигался вверх-вниз, захватывал глубже и плотнее, посасывал, надавливал языком, помогал рукой. Черт побери! Это было стыдно и приятно. Чертовски приятно…       Так здорово! О-о-о, Дин…       - Дин! Дин… – бормотал Винчестер, прикрыв глаза большой ладонью.       Он не видел, как шторка ячейки шевельнулась – Кроули проверял, не обманывает ли его клиент. Все нормально – минет входил в стоимость обслуживания членов клуба, а шнурок на брюках мальчишки Винчестер так и не развязал.

***

      Земля опаскудилась окончательно. Вместе с Террой-3 и Парадизом она поставляла подростков в бордели на все населенные планеты Галактики и даже за ее пределы.       Но, конечно, мало кто из юношей и девушек мечтал о такой работе. У Дина, как и у многих из них, не было выбора.       Мать мальчишек умерла, когда Сэмми был совсем маленький. Когда Дину исполнилось пятнадцать, а его братику – одиннадцать, погиб и отец – несчастный случай на охоте. Отец сам сорвался со скалы – пенсия им была не положена.       Детей отдали в государственный приют. Там было холодно, кормили плохо, да еще и били за малейшую провинность. Дин, со своим характером, часто сидел в карцере – голодный.       Из приюта сбежали, прятались по подвалам, подрабатывали, где могли. Работы было мало, особенно, когда тебе едва исполнилось семнадцать и у тебя нет никакой профессии. Красивому мальчику чаще всего предлагали работу в борделе, естественно, нелегальном. Он не соглашался. Да, видно, от судьбы не уйдешь.       Слишком гордый, чтобы искать еду в мусорниках, и слишком молодой и необразованный, чтобы найти работу, мальчик вынужден был воровать. Дин украл и попался. Сэма вернули в приют. Преступников с Земли обычно перевозили на другие планеты – на самые тяжелейшие работы. Дину дали на выбор – рудники или бордель. На рудниках люди умирали, как мухи. Бордели на Земле – это грязь, болезни, побои и копеечные заработки. Бордель на Вулкании (или клуб, как здесь красиво называли) – это хорошее питание, чистота, обязательные медосмотры. И, главное – это легальная работа – по контракту, то есть контрактники защищены правилами и законами. И платят хорошо, без обмана.       Дин не хотел лететь. Но он и так уже оставил брата одного, когда его арестовали и осудили, оставил надолго. Но то ли умирать в шахтах, зная, что любимый братишка где-то на Земле голодает, его унижаю, бьют. Его, возможно, уже выкрали, чтобы продать в грязный вонючий бордель, где будут обращаться хуже, чем с собакой. Или можно подписать контракт на работу в клубе – судебный исполнитель, который подпишет бумаги вместе с Дином, как его законный представитель, обязан будет проследить, чтобы Сэма перевели в хорошую школу и чтобы на его счет исправно перечисляли треть заработка старшего брата, положенную ему законом.       Дин никому не рассказывал, как ночью, в камере, он плакал. Плакал, как маленький, размазывая слезы по подушке. А утром подписал бумаги.       Потом – жесткая медкомиссия. Прощание с рыдающим в голос Сэмом. И на последнем перед зимой чартере Дин улетел на Вулканию.       Только по приезду сюда ему рассказали, что клуб, куда его купили, мужской.       - Может, в женский? – решился возразить похолодевший от страха и унижения мальчик.       Его продавец только хмыкнул:       - Парень, ты в зеркало на себя смотрел? Тебе прямая дорога в «21+»! Если будешь себя хорошо вести, три года пройдут незаметно. А если совсем повезет, тебя перекупят в какой-нибудь богатый дом – прислуживать.       - А если не повезет? – спросил Дин уныло.       - Тогда дешевое заведение для грязных работяг. А если будешь хамить или снова украдешь – то те же рудники – они здесь недалеко – в пятидесяти километрах. Поэтому старайся. И поменьше вякай! – заключил рекрутер грубо.       Дин заткнулся. Ему нельзя на рудники – у него Сэм. Он будет послушным. Все выдержит. Он сильный – он сможет.       Первые дни Дина на Вулкании прошли не так уж и плохо.       После карантина и новой медкомиссии появился его хозяин. Головастый низенький мужичок вошел с бумагами Дина, и, даже не глядя на остальных парней и девочек, сразу направился к нему:       - Дин? – спросил он, и назвал номер контракта.       Мальчик кивнул.       - Раздевайся, – приказал.       Делать нечего – разделся. При всех. Надо привыкать.       Его придирчиво осмотрели со всех сторон. Даже в зубы заглянули.       - Ноги кривые, – заключил головастик.       Рекрутер развел руками:       - Не доебывайся, Фергус! Это же не девочка. Кто там будет смотреть на его ноги? И вообще, научишь обнимать этими ногами – у него вообще живым никто не вырвется! Классно я придумал, а? Зато посмотри, какая задница! А лицо – куколка! И глаза зеленые – это же редкость.       Фергус пожал плечами:       - Не накручивай цену – больше положенного все равно не заплачу!       - Блин, Фергус, сомневаешься, можешь сам его прямо здесь попробовать!       - Ладно, – головастик почесал лысоватую тыкву, – беру. Только не за глаза – мне похер, какого они цвета! А вот задница – хороша! И рот – я таких еще ни у кого не видел. Хотя, сколько их у меня было?.. Много, короче... Дин, меня зовут Кроули, теперь я – твой господин.       И, подписав бумаги, передал их рекрутеру. И несколько купюр в папку засунуть не забыл.       - Одевайся и поехали.       Привезли в «21+». Кроули позвал всех остальных – их было около тридцати, точнее Дин посчитать не мог. Девушки и парни – девушек чуть больше.       Представил коротко:       - Это Дин. Ты, Дин, вообще, предпочитаешь мальчиков или девочек?       От такого прямого вопроса, заданного перед толпой любопытных мордашек, Дин несколько опешил. Но – надо привыкать. Клуб – не то место, где можно стесняться. На приказания господина надо реагировать быстро, на вопросы отвечать четко. Да, у него было с девочками, несколько раз. За это в приюте его били и бросали в карцер.       - С девушками, – ответил Дин.       - Тогда, э-э-э… Джен, покажешь ему, где душевые и его ячейку. Ляжешь сегодня с ним. Уже все в сборе? Тогда всем – спать!       Мылись здесь все вместе – и девочки, и мальчики. Чего стесняться, все равно друг друга они видели голыми много раз – всех иногда трахали на глазах у публики, не выходя из обеденного зала. И все занимались сексом друг с другом, хотя бы по разу точно.       Дину, как новенькому, было неловко. Он вымылся, отвернувшись к стене и стараясь не замечать, как остальные ребята рассматривают его, голого, с нескрываемым любопытством.       После душа и других процедур (и девочки, и мальчики промывали себя и изнутри тоже, насаживаясь на трубку для спринцевания со специальным раствором – тоже при всех, продолжая болтать и смеяться, как ни в чем ни бывало, Дин пока этого делать не стал), его отвели в его ячейку.       Ячейка – это как комната, только вместо двери – плотная штора. Внутри – только широкая кровать. И все.       - Смотри, – поясняла Джен, – из-под кровати выдвигается ящик, там чистое постельное. Меняешь сам, если надо, если сперма-там попала или кровью мазанули…       - Кровью? – насторожился Дин.       - Не парься пока... Здесь – ящик с полотенцами и чистой одеждой. У мальчиков только брюки, топ вам не положен. Здесь – лубрикант и несколько игрушек – наручники, ремни, фаллоимитаторы всякие – потом посмотришь. Ложись!       Так сразу? Дину стало неудобно. Но что поделать? Лег набок, подставив под голову локоть.       Джен прилегла рядом, продолжая объяснять:       - Кроули называешь господином, и никак иначе. Остальных клиентов, как они сами пожелают. Сегодня с тобой буду я. Господин просил начать с классики.       Джен очень хорошенькая – смуглая, большие черные глаза, соблазнительный красный рот и миленькие сисечки, выпирающие из-под короткой кофточки…       Она уже ласкала его грудь, поцеловала кожу у соска:       - Ты такой красивый, – произнесла почему-то с грустью.       Ее прикосновения были приятны. Дин возбудился, и когда она, целуя его в губы, стянула с него штаны, он уже не тушевался. Девочка ласкала его профессионально. Немного дернулся только, когда Джен взяла его горячий член и направила в себя.       - А презервативы есть?       Девушка хихикнула:       - Конечно, нет.       - Вы не предохраняетесь?       - Это не нужно. На планете нет болезней, которые можно подцепить друг от друга. И врач нас осматривает каждую неделю.       - Но… Но ты же можешь…       - Я не залечу! – смеялась Джен: – Вот! – она вытянула из кармана брошенных брюк и показала ему розовые таблетки, поясняя: – Мальчики тоже такие принимают, только синие. Завтра тебе выдадут. Не бойся, можешь кончать в меня.       Дин впервые занимался сексом без защиты – это было здорово.       Утром его отвели на кухню и объяснили, что нужно делать.       - И, вот что, – говорил Кроули, – в зал пока – ни ногой, ясно?       - Ясно, господин.       - Молодец, – улыбнулся тот, – прими таблетки и иди работай – скоро открываемся.       Весь день Дин мыл, чистил, нарезал. Такая работа была ему знакома и даже нравилась – тепло, не очень утомительно и еда все время рядом. Пацаны – вроде бы ничего, не злые. Не грубят, не лезут – работы много, не до этого. Все заняты, все при деле. И повар не злой – даже если делаешь что-то не так, кричит, но не бьет.       После закрытия снова – душ, и… уже не Джен. Кэсси – стройная мулатка с волосами-пружинками, черноглазая, симпатичная. Кроули прислал ее. Но она бы и сама пошла – такого красавчика-новичка все хотели попробовать. И не только девушки – если бы Кроули решил пока не пугать пацана, то здесь давно ошивались бы и парни.       - Сегодня кое-что другое, – сказала Кэсси, легонько толкая обнаженного Дина в постель, – ты тоже будешь это делать – тебе покажут. А пока – я.       Она делала это ртом. Восхитительно! Мальчишка даже подумал, что ему здесь понравится.       …А на третий день Дин совершил оплошность – оплошность, которая определила всю его дальнейшую судьбу.       Парни попросили вынести к стойке чистые стаканы. Просто попросили. Это не дедовщина – Дин самый молодой, ему и идти – это нормально. Он и пошел в зал, отдал поднос Кроули – тот глянул неодобрительно:       - Я приказал из кухни не выходить…       - Оу! – произнес кто-то рядом – тощий мужик с длинным лошадиным лицом смерил Дина маслянистым взглядом.       - Иди в кухню! – рыкнул Кроули и вздохнул тяжко – он и сам знал, что уже поздно.       - Да погоди ты! Кто это?       - Это Дин – новичок, – снова вздохнул хозяин.       - И ты прячешь от дяди Ала такую красоту? Ну-ка, иди ко мне, я на тебя посмотрю. Иди, не бойся.       Дин взглянул на хозяина, тот махнул ему рукой. Мальчик опасливо вышел из-за стойки.       - Ты ба! – мужик бесцеремонно взял его за руку и крутанул вокруг собственной оси, как крутят барышень в танце. – Хорош, подлец! Ой, хорош!       Приподнял лицо Дина за подбородок – прищуренные зеленые глаза, густые ресницы и губы… Ай, да губы! Красивее он никогда еще не видел, даже у девочек.       Дину уже объяснили – что бы ни делал клиент, надо не реагировать. Никак. Вообще. Но, когда мужик потянулся к нему губами, Дин против воли слегка отстранился.       Мужик удивленно поднял брови:       - Целка?       - Он здесь третий день, – мрачно пояснил Кроули.       - И до сих пор – целка? Стареешь, приятель…       - Дин, ступай, – бросил Кроули обреченно.       Когда Дин ушел, начался такой разговор:       - Я возьму его.       - Аластар, он не готов.       - Это – твои проблемы, Фергус – учи рабов быстрее. Сегодня я хочу этого.       - Он не готов, Ал. Дай хотя бы неделю.       - Сам хочешь насладиться? Да ты проказник, Кроули…       - Просто не хочу, чтобы ты его порвал.       - Ничего ему не будет. Я беру.       - Аластар…       - Я что-то не пойму? Он подписал контракт? – уже сердился гость. – Я – клиент. Я хочу его. После оплаты ты не можешь мне отказать, – и бросил на стойку смятые купюры, – закон на моей стороне!       Да, закон был на его стороне:       - Кроули, запиши меня.       - Ты уверен?       - Я не хочу, чтобы мальчишку кто-нибудь увел у меня из-под носа.       Кроули еще цеплялся за последний аргумент:       - Ал, ему только восемнадцать. Пять дней назад исполнилось. Ты же знаешь, что это означает?       - Мне плевать! – шипел Аластар. – Я хочу вдуть этому рабу! Я его купил. Вот это запиши – беру два часа, а это, – Аластар бросил еще денег, – это можешь не записывать.       Хозяин вздохнул в последний раз – он не хотел, чтобы так получилось. Но выбора уже не было:       - Дай нам полчаса. Майкл! Замени меня ненадолго! – крикнул он одному из работников постарше.       Дина готовили по-шухеру. Один из парней отвел его в душевую – показал, как промываться. Трубка для спринцевания вошла немного неприятно, но, в целом, терпимо – похоже было, как на медкомиссии. Или как когда маленькому Дину ставили клизму, если у него болел живот. Переодели в свежее. Кроули поспешно рассказывал, как надо расслабляться, и что делать, чтобы не было больно.       Хотя, какое к черту не больно! Мальчишка в первый свой раз примет брандспойт Аластара! Нет, не так должно было получиться. Кроули сам хотел осторожненько поработать с ним, потом допустить парней – тех, что понежнее. А уже потом его можно было бы попробовать выпускать в зал. Теперь Кроули опоздал.       Дин от волнения и страха не очень хорошо соображал. Его отвели не в его ячейку, а дальше – в апартаменты хозяина.       Дверь за ним плотно закрылась, они с Аластаром остались одни.       - Я не хочу, чтобы нам кто-нибудь помешал, – пояснил Ал, улыбаясь.       Или чтобы никто не слышал крики.       - Иди ко мне.       Надо идти. Клиент оплатил – Дин обязан.       Подошел.       - Ложись.       Лег бревном. Губы тряслись от страха.       Дин, конечно, был не дурак. Давно понял, чем будет заниматься. Видел такое еще на Земле. Видел, как это делают парни в душевой. Несколько раз выглядывал в зал днем, когда с кем-нибудь занимались этим прямо там… Но…       Но психика-то работает по-своему! Всегда хочется верить, что все неприятное тебя не коснется. Или, хотя бы произойдет попозже. И внезапно этот момент настал. Сейчас – не завтра и не через месяц, а сейчас – его трахнет здоровый волосатый мужик. Его, гордого недотрогу Дина. Дина, который ни в приюте, ни на улице, ни в камере никого не подпускал к своему очку. А теперь он постарается расслабиться и даже не пикнет! Он крепко вляпался. Он обязан. У него нет выбора. И у него Сэмми.       Кроули говорил, думай о море или об облаках. Он будет думать о братишке…       Аластар уже стянул с него штаны, лапал ручищами, обнимал, прижимался костлявым телом, тыкался в живот твердым стояком.       Долбануть бы его чем тяжелым да убежать! Только куда? Они на Вулкании, Земля далеко. А что дальше? Новый приговор, каменоломни, смерть. А Сэмми попадет в бордель на Земле и его будут трахать вонючие мужики. Уж лучше пусть Дина – Дин выдержит. Он сильный…       Конечно, все, о чем бубнил полчаса назад Кроули, тут же выветрилось у Дина из головы. С первого раза он только помнил, как Аластар лапал его, голого, целовал в губы долго и страстно, потом закинул его ноги к себе на плечи:       - Не бойся, не бойся, – шептал жарко, орудуя пальцами со смазкой, – пусти меня! Пусти…       Дин зажимался, хотя и знал, что нельзя. Ведь рефлексы имеют собственную мощную волю! Тело не хотело этого, мозг не хотел этого, сама душа рвалась наружу, и если бы смогла, улетела бы из этой страшной комнаты к чертовой матери! Но не вырваться, не убежать, не улететь! Не выпрыгнуть из собственной шкуры.       Аластар притянул оцепеневшее тело плотнее к себе и направил свой гигантских размеров член мальчику в анус, надавливал, входил. Было больно – Дин никогда не думал, что будет настолько. Выгнулся, вцепился в простынь скрюченными пальцами.       - Тише, тише, – шипел Ал, – давай уже, пускай меня…       Дин не умел пускать. Но клиенту на это было наплевать – надавил, продвинулся.       Только не застонать! Дин не знал, почему, но сразу решил не показывать клиенту, что ему больно. И звука не проронить, что бы тот ни делал!       Казалось, что член Аластара не закончится никогда! Он все насаживался и насаживался, все глубже и глубже.       - Какой ты узенький! Какой тесный! – шептал Аластар с восторгом.       Чуть вышел и – снова вперед, глубже. Чуть назад – и еще глубже.       Потом фрикции. Мощнее и мощнее. Дин приспосабливался – немного прогнулся в пояснице, немного раздвинул ягодицы – так было легче.       - О-о-о, – застонал Аластар одобрительно, – моя славная девочка…       И задвигался быстрее, жестче, стал вбиваться в Дина, ляпаясь о него волосатыми яйцами – на всю длину, до конца. Потом вдруг затрясся, зарычал страшно, его член внутри Дина запульсировал и сперма толчками вышла в мальчишку. Клиент кончил.       Дин потерял девственность и сразу половину гордости.       Но это было еще не все. Аластар отдохнул несколько минут, перевернул мальчика, поставил раком. Снова назойливые ласки, боль, унижение. Резкие толчки, боль. Слюна капает на спину. Потом пульсация, рычание Аластара, боль, сперма.       Потом Ал поцеловал его нежно, погладил по спине, помял ягодицы, оделся и ушел, напоследок назвав мальчика своей любимой сучкой. Дин понял, что это только начало.       Пришел Кроули. Осмотрел простыни, бросил недовольно:       - Ты в норме? Крови нет?       - Вроде бы нет, – ответил мальчик вяло.       Хозяин обмакнул палец в лубрикант, вставил его Дину в задний проход, поелозил, вытянул, осмотрел придирчиво – остался доволен. Кивнул башкой:       - Хорошо. Сегодня спишь со мной – будем учиться. Лучше поздно, чем никогда. Утром Майкл покажет тебе, как делать минет. Завтра выйдешь в зал. А пока – быстро в душ и на кухню. Ступай!       Не так Кроули планировал. Но было поздно…

***

      А сегодня Дин впервые сделал минет Сэмюэлю Винчестеру.       Пока Сэм оставался наверху – приходил в себя после того, что случилось, Дин уже спускался в зал. У лестницы его перехватил Аластар. Он обнял мальчишку, потянулся носом к его лицу, понюхал губы, промурчал:       - О, ты все еще пахнешь Сэмом.       Это была неправда – одно из строжайших правил, несоблюдение которых влекло за собой серьезное наказание – обязательно очиститься после каждого клиента. Дин умылся и прополоскал рот освежающим раствором.       Но Аластару было начхать:       - О чем он спрашивал? Не скажешь? Да ты дерзок, Динно, – заулыбался, повернулся к Кроули: – Дин пахнет другим самцом, а мне это не нравится. Накажем грязнулю? – кричал он уже на весь зал.       - Накажем! – подхватило несколько голосов.       Кроули только вздохнул тяжко и пошел за ремнями и хлыстом. Он ничего не мог сделать, даже если бы и хотел: слово клиента – закон. Пожелание клиента не обсуждается. И чего Аластар прицепился к мальчишке? Он никем еще так долго и так упорно не занимался!       Дина потянули вглубь зала. Пошли ставки. Бледного мальчишку растянули на столе.       - Отойдите, мне нужно пространство, – командовал Аластар.       Толпа отступила на несколько шагов. Ал наклонился к самому уху Дина:       - Ты еще не передумал? Будешь говорить? Ладно, как хочешь.       Отошел, размахнулся, ударил.       - Раз! – орали мужики радостно.       - Все еще молчишь? – наклонялся мучитель к мальчику.       Ударил снова – размашисто, метко, можно сказать, художественно.       - Два!       - Не каешься, Дин? – шептал парнишке тихо. – О чем Винчестер спрашивал, что вынюхивал? Молчишь?       - Три! – орали.       - Мелкая пакость! – злобно шипел Аластар мальчишке в лицо: – Соси кому хочешь и расставляй ноги перед кем хочешь, но отныне на все уикенды ты – моя сучка! Ты рад? Вижу, что рад!       - Четыре!..       Когда Сэмюэль спускался по лестнице, он уже слышал:       - Двенадцать!       Господи, неужели все началось снова? Сэм бросился к хозяину:       - Я могу забрать сегодня Дина?       - Не можешь, Винчестер, – вздохнул Кроули.       - Тринадцать! – эхом раскатывалось по сводчатому залу.       - Он арендован? Кем?       - Ты же знаешь, что я не имею права сказать, – ответил Кроули и кивнул вглубь зала, где Аластар размахивался для очередного удара.       - Ал, – застонал Сэм. – И он уже проплатил?       - Даже не сомневайся.       - Когда успел?       - Только что.       - На сколько уикендов?       - До конца сезона, и на все лето тоже. Приоритет его – ты закон знаешь. Замордует пацана! – и добавил тихо и злобно: – Не трепаться надо было, а дела делать, Сэмюэль Винчестер!

***

      В этот раз было хуже – Аластар съехал с катушек!       Уже с порога в собственное жилье он так пихнул Дина, что тот полетел на пол, больно ударившись плечом и скорчившись от того, что каждую воспаленную полоску на спине резануло, словно битым стеклом.       - Поднимайся, сука! – рявкнул Аластар: – Твое место в спальне!       Дин по возможности бережнее стягивал с себя одежду, инстинктивно тянул время, но даже этого ему не дали – Аластар схватил его за шкирку и втолкнул в спальню:       - Раздевайся, падаль! Ты просто пустое место! Захочу – раздавлю, как клопа! Плевать я хотел на закон! Раздвигай ноги, блядь!       Подмял под себя – страшный, злой, дышал в лицо перегаром. Насиловал грубо, по-сухому. Елозил мальчишку спиной по постели, словно тряпку. Кончил, сотрясаясь всем тощим телом, слез с пацана. Пока Дин перевернулся на бок, пытаясь хоть как-то поберечь спину и отдышаться, Аластар откупорил спиртное. Жадно пил прямо из горла, а когда оторвался – плеснул на Дина из бутылки. Мальчик не удержался – вскрикнул, не успев сцепить зубы – на воспаленную кожу будто ведро углей высыпали.       - У нашей девочки голосок прорезался! – закричал Аластар. – То ли еще будет, милая! Вечер только начался!       Вечер был очень длинным. Дин со счета сбился, сколько раз Ал вгонял в него свой слоновий хобот! Драл жестоко – со смазкой или без, Дин уже не чувствовал, у него все горело. Клиент остановился только, когда от выпитого уже не мог держаться прямо, и когда простыня, вместе с вытекающей из Дина спермой, начала пачкаться кровью.       Рывком поднял мальчишку, толкнул в боковую дверь, пинком спустил по лестнице. «Это конец», – подумал Дин, влетая в страшную комнату и лицом падая почти на сток в полу. Сейчас Аластар разрежет его на кусочки и шлангом смоет в канализацию. И – нет Дина.       Но Аластар только схватил мальчика за горло, придавил, прошипел в синеющее лицо:       - Если будешь откровенничать с законником – прибью! Запомнил, мразь? Ты – просто моя дырка, Дин, и больше ничего!       Развернул тяжелую цепь и посадил на нее Дина, как собаку, защелкнув карабин вокруг шеи. И оставил одного – ни воды не дал, ни на чем лежать. Только холодный пол, ледяная цепь, жуткие крюки в стенах и потолке. Мальчик даже подмыться не мог – было нечем.       И все же Дин через время уснул – от изнеможения, перепачканный чужой слюной, спермой и собственной кровью.       А утром его снова насиловали и били, и подвешивали, связанного ремнями, на крюки. И трахали подвешенного, и били снова. Уикенд был долгим…

***

      В воскресенье вечером, опустошенного, обессиленного, вернули в заведение. Швырнули на стойку хозяину дополнительную пачку денег.       Кроули сокрушался. Дин тихо стонал, когда хозяин обрабатывал его мазью и ставил примочки. В понедельник продолжил врач, качая головой и бурча под нос проклятия, адресованные Аластару.       И все лезли туда – инструментами, руками, тампонами. Промывали, мазали… Дин уже и сам себя чувствовал одной сплошной пылающей дыркой.       А во вторник – на работу. Угрозы жизни нет, а во всех остальных случаях раб должен работать.       Прачечная, кухня, уборка, посуда. И зал. Берешь заказ, приносишь. Иногда тебя отпускают, но чаще усаживают рядом или на колени. Клиент улыбается, ужинает, пьет. Лапает красивого мальчишку. Клиентам нравится, когда у Дина в штанах встает. Ласкают сквозь штаны, иногда начинают целовать в губы. Трогают за мускулистые ягодицы и постанывают от восторга, бормоча приторные глупости о том, какой он красивый и сладкий. Потом – минет. Или клиент доплачивает, и Дин ведет его в свою ячейку, заранее зная, что сейчас ему опять будет больно. Снова и снова.       Но молодой организм и забота Кроули делали свое дело. К следующим выходным Дин уже был в порядке – внутри ничего не болело, кровь мазаться перестала, воспаление прошло.       В пятницу появился Винчестер. Наблюдал со стороны, казался виноватым. Но с Дином не заговаривал, вопросы не задавал. Дин принес ему ужин и пошел обслуживать другие столики.       Вечером – к Аластару. Сегодня его не били – снова нужна была красивая неподпорченная игрушка – хозяин ждал гостей.       И опять – по накатанной. Дин разносил напитки, фрукты, сладости. Его рассматривали, восхищались, трогали. Некоторых из гостей он уже знал, другие были новые.       Потом снова секс – по очереди или двое сразу. И снова, и снова.       Дин – только подставка для дырок, в которые впихивали члены, трахали, начиняли спермой. Очень красивая подставка. И очень недорогая.

***

      Шли дни.       Каждую пятницу Сэм был в клубе. С Дином говорил нечасто, больше наблюдал за ним со стороны. Налюбоваться не мог. Сердце кровью обливалось, когда Дин садился к кому-то из клиентов на колени. Его обнимали, целовали в пухлые губы. Ласкали. Запускали руки в штаны, щупали. Иногда он делал кому-то минет прямо в зале, и у Сэма болезненно вставало. Потом поднимался с кем-то наверх, и Сэм мучительно представлял, как мальчишку сейчас пялит чей-нибудь волосатый член. Как в него кончает другой самец, бормоча похотливо, какой он красивый.       Красивый, как бог, подлец!       Аластар вроде бы немного поутих. Поднасытился, что ли, мальчишкой, бесконечно затрахивая его до тошноты? Но продолжал с удовольствием забирать Дина на выходные и увозить его с собой, демонстративно обнимая или лапая за зад – как свою вещь. Свою собственность.       Тогда Винчестер напивался и ехал домой. Трахал Джо. Не нежно, как раньше, а так, как трахают шлюху.       Только однажды Сэму посчастливилось. Уже перед весной.       Кроули сам позвонил ему:       - Винчестер, ты еще хочешь мальчишку?       - Что? – Сэм задержался на работе и от усталости немного тормозил.       - Я говорю, Дина хочешь?       - Да! – чуть не закричал Сэм.       - Аластар куда-то срочно уехал и на эти выходные отказался от Дина. Будешь брать?       - Да, конечно, я сейчас приеду!       - Ага, – хмыкнул Кроули в телефон, – приедет он! А пацана потом кто выхаживать будет? Ал же его прикончит своей иерихонской трубой! Я попросил одного своего знакомого сделать вид, что он берет Дина. Не бесплатно, конечно...       - Фергус, дружище, я заплачу, сколько надо! – Сэм не помнил себя от радости.       - Разберемся. Короче, они сядут в такси, чтобы все видели, а сами поедут к тебе. Такси оплатишь. А в воскресенье он Дина заберет и привезет назад – тоже, чтобы все видели. Кстати, мальчишка сам не в курсе, куда он на самом деле едет. Все понял?       - Понял. Я все тебе компенсирую.       - Я уже записал на твой счет. Салют!       Сэмюэль мчался домой. Как на крыльях летел! Успел вовремя – такси как раз подъехало.       Вышел Дин, тепло одетый – в тоннеле посвистывал резкий ледяной ветер. Увидев Винчестера, испугался вначале. Потом нахмурился.       - Не бойся, – сказал ему улыбающийся Сэм, – никто не узнает.       Дин был молчалив, да и Сэм не лез с вопросами. Сэмюэль чувствовал, что Дин рад здесь находиться, но почему-то не хочет этого показывать.       Больше всех была довольна Джо – вилась вокруг, щебетала, как птичка, не знала, чем угодить гостю. Вкусно накормила, расстелила три постели, одна из которых опять не понадобилась. Ночью Сэм решил делать вид, что ничего не слышит. Конечно, он бы предпочел, чтобы Джо к Дину не лезла и спала сама – ему очень хотелось, чтобы у мальчика выдался хоть один хороший уикенд – чтобы он отоспался, чтобы его не трогали, не лапали, не буравили членами, не… В общем, понятно.       Но, в конце концов, Джо – не Аластар. Ведь Дину, наверное, хочется и самому получить наслаждение, а доставлять наслаждение Джо умеет. Пусть ему тоже сегодня будет хорошо – Сэм не жадный!       Правда, вмешаться все равно пришлось.       После всей возни в темноте, поцелуев и стонов, когда все закончилось, Джо тихонечко шептала:       - Динчик, хороший такой, такой нежный мальчик…       Сэмюэль так и представил, как она лежит сейчас на его плече и гладит изящной ручкой его грудь:       - Бедненький мой, – тянула она тихо, еле слышно, – затрахал тебя этот гадкий Аластар…       Винчестер чуть не выматерился – вот, курица безмозглая! Но только рявкнул в темноту:       - Джо, закрой рот!

***

      В воскресенье, ближе к вечеру, такси привезло Дина назад в «21+».       - Порядок? – поинтересовался Кроули, впуская мальчика и своего приятеля, привезшего его.       - Свеж, как огурчик! – улыбался гость, озираясь по сторонам.       В клубе еще было полно посетителей.       - Иди, приготовься, – бросил Кроули Дину, – и поднимайся ко мне.       Мальчик замешкался на секунду – он такого не ожидал. Обычно после суточного вызова дают отдохнуть, клиентов вечером не допускают. И сам Кроули уже давно не спал с Дином – после всего, что довелось испытать Дину, учить его было уже нечему. Но приказали – надо подчиняться.       Кроули покрутился в зале со своим приятелем, чтобы все их видели. Приятель не числился членом этого клуба, но с разрешения хозяина находиться здесь имел право. Пообщались, выпили.       - Ладно, я думаю, что Дин готов. У и тебя уже глаза горят – сейчас пожар тут устроишь! – усмехнулся Фергус.       Слух о необыкновенной красоте Дина уже давно перешагнул порог «21+», но гость был не богат, позволить себе элитного раба не мог. А попробовать его очень хотелось. Еще больше захотелось, когда он вез мальчика в такси в пятницу, и нестерпимо хотелось, когда возвращал его сегодня. Красивый раб, чертовски хорош! Ему, с его доходами, никогда такого не иметь!       Разве что... Как плату за небольшую услугу старому знакомому. Фергус, конечно, сдерет денег с того долговязого извращенца (конечно, извращенца, а иначе зачем тайно возить к нему мальчишку?). Но сам гость денег не хотел. Он хотел Дина. Дин был его платой.       Кроули поднялся с гостем на второй этаж, провел по коридору между двух рядов полутемных ячеек, толкнул последнюю дверь в святая святых – свои личные апартаменты, сделал приглашающий жест рукой:       - У тебя есть еще два часа проплаченного времени. Он – твой. Наслаждайся!

***

      Вулкания – агрессивная планета.       Жесточайшие морозы, которые не снились даже земной Антарктиде, разрушительные ветра, снегопады и метели. И постоянные землетрясения, к которым местные давно уже привыкли.       Весна и лето здесь короткие, но зато умопомрачительно красивые! Природа будто хочет наверстать все те дни, когда она спала под снегом. Вся поверхность планеты покрывается цветами всех возможных и невозможных оттенков, а над планетой носятся такие чарующие ароматы, что голова идет кругом. Красотища потрясающая! Цветы везде – на почве, на скалах, даже на дома лезут цветы – Сэм вначале боролся, сдирая их с коттеджей, а потом смирился – пусть себе растут. А к осени эти цветы превратятся в богатые витаминами фрукты и ягоды, которые покроют землю цветным и очень вкусным ковром. А еще на планете нет хищников и вообще крупных животных. Нет змей и ядовитых пауков, нет кровососущих насекомых. И все вместе это привлекает в теплый сезон на планету множество богатых туристов.       Коттеджный городок Сэма, доставшийся ему в наследство от его сначала господина, а потом партнера, редко простаивал. Бизнес процветал.       Прокормиться на Вулкании тоже было несложно – мясо, конечно, было редкостью, и привозные фрукты очень дорогие. Очень дорого также вино – виноград на планете не растет. Только такие, как Аластар, могли себе все это позволить.       Зато непромерзающие полностью океаны очень богаты флорой и фауной, в теплое время только и лови – местные аналоги моллюсков, кальмаров и креветок, очень питательные и вкусные. Множество съедобных водорослей. Акул и вообще рыб в морях нет – они просто не развились на этой планете. В морях и океанах полно еды, а опасность только одна – тортура – подобие медузы с длинными тонкими щупальцами. К слову, из них и изготавливают хлысты для наказания работников – в соляном растворе щупальца, прикрепленные к рукоятке, сохраняют свои жгучие свойства месяцами, и даже, говорят, пытаются расти. Встреча с тортурой очень болезненная, но, как мы уже знаем, совершенно не смертельная – ожоги через сутки проходят, не оставляя никаких следов.       Пойманного и собранного летом хватает на всю зиму всем жителям планеты и всем ее гостям, и некоторые граждане прилично на этом зарабатывают.       Почва полна съедобными и богатыми на витамины и микроэлементы луковицами и корнеплодами – травы запасают в них полезные вещества, чтобы пережить долгую и суровую зиму. А поскольку на суше нет крупных животных, и эти луковицы и корешки некому есть, они не защищаются колючками и ядом – они очень вкусны и безопасны для здоровья.       Так что еды летом и осенью полно прямо под ногами – знай себе, заготавливай!       Сэмюэль всегда забивал этим добром огромный холодильник, а Джо научилась из местных даров природы готовить множество вкусных блюд. Так и жили до тепла.

***

      Настала долгожданная весна. Снег наверху почти сошел, только ночами было еще холодно. Начинался туристический сезон.       Сэм и Джо перебрались наверх, привели в порядок гермодомики у озера. Дома достались Винчестеру крепкие – они снова выдержали суровую вулканийскую зиму с ее сильнейшими морозами и ураганными ветрами. Так, по мелочи – помыть окна и полы, проветрить матрасы, где-то подкрасить, почистить дорожки, и можно было встречать гостей. Сэм все свободное время теперь проводил здесь и совсем перестал бывать в клубе. Может, так оно было и лучше? Зачем мучить себя и подвергать опасности мальчика? Винчестер все равно не мог ему помочь.       Самое правильное – перекупить контракт Дина, но это было невозможно – он слишком популярен, слишком много зарабатывает, и Кроули его не отпустит. Новичков обычно перепродавали или сразу, через месяц-два, если они не понравились. Или, если они оказывались перспективными и давали хороший доход, хозяин мог рассмотреть предложения об их покупке не раньше, чем через два-три года, когда они начнут надоедать, и Кроули сам будет подумывать о замене.       Дин давал огромный доход. Один Аластар чего стоил! А сколько клиентов Дин обслуживал за неделю, кроме Ала? Кроули ни за что его не отпустит! Или загнет такую цену, такие отступные назначит, что Сэмюэль никогда их не осилит, даже если продаст весь бизнес. А на что тогда жить? Жалко мальчишку, но на улице с ним тоже жить не будешь. Выхода не было.       Оставалось надеяться, что Аластар насытится и переключится на кого-нибудь другого. Скорее бы!

***

      Но скромным надеждам Сэма не суждено было оправдаться.       Однажды летом один из его домов, самый обширный, арендовали на уикенд для большой компании. Тот, кто вносил плату, был Винчестеру не знаком.       Для компании. Нормально, ничего необычного. Но, когда в пятницу вечером явилась компания, Сэм обомлел – среди радостно возбужденных мужиков были Аластар и… Дин.       Да что ж это такое! Мужиков восемь, а Дин один. Один, чтобы обслужить всех!       Винчестер не мог дышать от гнева. Он и раньше не думал, что Аластар все эти бесконечные уикенды трахает Дина сам. Наверное, приглашал кого-то из своих приятелей-извращенцев. Может, двоих. Но чтобы восемь! А если…       А если у Дина это не впервые? Если он каждый раз обслуживал такое количество? Кстати, это максимально возможное количество клиентов за сутки по закону (и никто не интересовался, сколько заходов делает каждый клиент). Долбаные законы! Бедный мальчик! Как же он это выдерживает?       Дин казался спокойным. Но ровно до того момента, как увидел Сэмюэля, стоящего на пороге соседнего домика. Аластар тоже заметил, что Дин куда-то смотрит – оглянулся:       - Батюшки, Винчестер! Давно не виделись. Какими судьбами? Отдыхаешь?       - Нет, я… – Сэм все равно не мог бы этого скрыть, – я – хозяин поселка.       У Аластара вытянулось и без того уже длинное лицо:       - Что, правда? Не гонишь? Томми! – заорал он одному из своих приятелей: – Ты у кого арендовал дом? У тебя что, повылазило?       Тот оправдывался:       - Я не знал. Не подумал…       - «Не подумал», – передразнил его Ал, – хотя… Это же не испортит нам выходной, да, Динно?       Сэма захлестнуло неприятное предчувствие. И Дин побледнел, как полотно. Без вины виноватый. Снова.       Аластар притянул к себе притихшего мальчика, положил ему ладонь на ягодицы, осклабился:       - Ладно, хозяин. Кстати, твоя дырка с тобой?       Сэма покоробило:       - Джо со мной.       - И моя дырка со мной, – радовался Аластар, – ох, и растянем мы ее сегодня! Растрахаем! Мы уж все постараемся! Мы растянем ее по закону – для тебя же это главное, Винчестер? Законно раздолбаем! Идем, моя девочка, надо готовиться. Надо, понимаешь? – и толкнул Дина в дом, обернулся к пылающему гневом Сэму: – А арендованная территория – она как арендованная сучка – что хочу с ней, то и делаю! Строго в рамках оплаченного времени. Обожаю наши законы!       И демонстративно захлопнул дверь перед сэмовым носом.       Гребаная планета! Гребаные законы!       Всю ночь в домике горел свет.

***

      Что делали с Дином, Винчестер не знал. Арендованная жилплощадь – оплаченная частная собственность. Он имеет право войти туда только по приглашению арендатора, или уже тогда, когда закончится проплаченное время – то есть вечером в воскресенье.       Винчестер бессильно метался по своему крохотному домику. Джо молча шмыгала носом.       Время от времени Сэм не выдерживал, прокрадывался в темноте под окна большого дома, напряженно слушал. Дома на поверхности Вулкании – очень прочные. Им выдерживать жестокую зиму с камнедробительными ветрами. Любой из таких домиков – как сейф. И звукоизоляция почти полная – не зря их называют «гермодомики».       Иногда Сэмюэль слышал голоса, когда приоткрывались двери. Мужики ржали и улюлюкали. За толстенным пуленепробиваемым стеклом мелькали обнаженные тела с бутылками или стаканами в руках. Раз вроде бы кто-то стонал, но Дин или нет, понять было невозможно. В другой раз в запотевшем окне вроде бы возник Дин – его прижали к стеклу, целовали, мужские руки ласкали его спину. Потом кто-то приподнял его, посадил на подоконник, раздвинул ноги и…       Дальше Сэм не смотрел. Дин хотя бы в порядке. Кажется. Если стонал и он, то, может, от наслаждения. Ведь такое же тоже бывает!       Сэм вернулся к себе и трахнул Джо.

***

      Его разбудил ее испуганный голос:       - Господин! Господин Винчестер!       - Чего тебе? – после тревожной ночи Сэму хотелось спать.       - Там… Мне показалось, что…       Что за манера мямлить? Вздуть бы за это девчонку…       - Говори толком!       - Господин, может, вы лучше сами посмотрите?       - Ладно, – Сэмюэль натянул штаны и свитер. Джо повела его к большому дому. На пороге Сэм приостановился и вопросительно посмотрел на девушку.       Та указала на дверь:       - Они уехали рано. Сказали, что на пикник, и к обеду вернутся.       Сэмюэль поеживался сонно и сердился:       - Тогда что мы здесь делаем?       - Там… Дин. Я хотела убраться и поменять постельное, а он там. Один. Послал меня к черту и встать не может. Бледный.       Сэм вздохнул – он не имел права входить. Толкнул дверь, позвал с порога:       - Дин!       Тишина. Джо подначивала:       - Входите – никого нет!       - Нельзя, Джо. Это – нарушение закона.       - Плюньте на закон! Если никто не увидит – можно. Я покараулю.       «Если никто не увидит – можно».       «Кажется, это и есть девиз Аластара», – подумал Винчестер с горечью. Вошел с опаской, на цыпочках.       Дин лежал на столе, привязанный ремнями. Голый, с разведенными в стороны ногами. Винчестер бросился к нему, но Дин вдруг резко осадил его:       - Нет, не троньте! Со мной все нормально. Уйдите отсюда!       - Ты так с ночи лежишь?       - А Вам какое дело? – буркнул Дин и отвернулся к стене.       - Тебя били? – волновался Сэм.       - Нет. Уходите!       - Я ослаблю ремни…       - Нет! – почти крикнул Дин. – Они вернутся и, если увидят, что Вы… Чего Вы везде лезете? Что Вам от меня нужно? После Вас только хуже!       - Дин, я… – лепетал Сэм, растерявшись и не зная, что делать. Он не имеет права быть здесь – это не его собственность еще больше суток. Дин тоже не его – он собственность Кроули, по крайней мере, пока не прошло действие контракта или не составлен новый. А пока Дин арендован – он вообще законная игрушка Аластара. Сэму нужно было немедленно убираться, иначе последствия могли быть очень серьезными.       И все же, Винчестер медлил. Его сердце хотело освободить мальчика от пут, не теряя ни секунды, а холодный мозг юриста твердил уносить ноги и оставить все, как есть. Уйти, закрыв дверь, и забыть все, что увидел. Это не его дело – это частная жизнь Аластара и его приятелей.       Решился, подошел боком, стараясь не смотреть на обнаженного мальчишку, на его подпухшие, такие соблазнительные губы, на воспаленный, растраханный за ночь, вход. Притронулся к руке – Дин вздрогнул.       - Не туго? – спросил Сэм, краснея.       - Нет, – Дин шевельнул пальцами, – уйдите, пожалуйста. Все нормально – бывало хуже.       Куда уже хуже?       Хуже будет, если Винчестера застукают здесь. Аластар озвереет. Мальчику и так не позавидуешь, а если… если арендатор узнает…       От порога сигналила Джо:       - Уходите, их лодки причаливают. Быстрее!       Сэмюэль выскочил из домика, попятился под стеночкой, нырнул в тень, и быстро, пока его не заметили, скользнул за соседний пустующий дом. По крайней мере, Дин пока еще в норме. Как он выдерживает, Сэм не представлял.

***

      Как выдерживал? Дин думал о Сэмми – о своем братишке. Иначе бы не выдержал, сдался, наложил на себя руки или свихнулся, быть может. Да еще и Винчестер этот – двухметровый дядька, от которого столько бед. Может, Аластар давно и успокоился бы, но как только видел Сэмюэля Винчестера рядом с Дином, у него просто крышу сносило! И пытки повторялись опять, каждый раз с новой силой.       Всю ночь его не просто трахали толпой – ему почти не давали встать на ноги – передавали, как надувную куклу, из рук в руки. Лезли в него членами, руками, дрочили ему, кончали в него. Пока кто-то из господ долбил его в зад, Аластар уложил Дина затылком на спинку дивана и трахал его в рот – вбивался так, будто хотел прибить его голову к дивану. Мужики ржали от того, что Дин давился членом Аластара. К утру Дин впал в полубредовое состояние – анус и рот горели одинаково. От запаха потных гениталий мутило, вкус спермы, казалось, теперь навсегда въелся в его язык и горло.       Потом его ремнями распяли на столе, так что почти двинуться нельзя, и уехали. Слава богу, не сильно затягивали кисти и лодыжки – хотя бы кровь в них понемногу циркулировала. Потом притащилась Джо – поменять белье.       - Как ты? – спросила.       Очешуенно, блин! Разве и так не видно! Затраханный и связанный – лучше не бывает! Послал ее ко всем чертям!       Потом этот лосяра Винчестер, чтоб его! Как всегда, не сможет помочь, только хуже сделает. Проклятый законник!       Потом вернулись гости Аластара.       - Какой терпеливый раб – где оставили, там и ждет! – шутили.       Развязали только для того, чтобы толкнуть в ванную:       - Готовься.       Он готовился. Страшный сон не заканчивался. Может, он теперь никогда уже не закончится?       Вымылся, почистил зубы. Промыл прямую кишку – как учили. Так надо. Чтобы чисто и снаружи, и изнутри. Клиенты так любят. Кто бы раба спросил хоть раз!       На планете нет венерических заболеваний – без тщательной медкомиссии и карантина выйти из космопорта не дадут никому – будь ты работяга, турист или дипломат. Или местный, возвратившийся из заграничной поездки – все равно. Не пустят и все! Или лечись и повторно проходи карантин, или – вон с планеты!       Поэтому здесь толком никто не предохраняется, только от нежелательной беременности. Рабы и рабыни принимают противозачаточные таблетки. Граждане – нет. Мальчика можно трахать свободно – он не залетит. Вот и трахают.       Переоделся в чистое. Все те же безразмерные брюки на шнурке – рабья униформа. Она будет на нем недолго, но так гостям интереснее – каждый день, как новый.       В комнату вошел Аластар. Обнял нежно, как любовник. Целовал в губы, ловил взглядом взгляд, шептал ласковые банальности. Эти минуты перед всеобщим безумием – только их, принадлежат только им двоим. Иногда они ограничивались ласками и нежными поцелуями. Иногда Аластар спускал Дину штаны и трахал тут же, в ванной, долго и страстно. Будто мало ему было того, что происходило накануне, и того, что начнется за этой дверью. Не мог насытиться мальчишкой. Шептал милые глупости. Дин воспринимал это как странный, не имеющий смысла, ритуал. Много часов унижения и боли, а потом внезапная ласка и нежные-нежные поцелуи – в губы, в глаза, в пульсирующую жилку на шее. А через полчаса опять начнется. Обязательно. Без исключения.       И обязательно начиналось. Дин опять прислуживал. На него смотрели, он нравился. Восхищались (а его тошнило от этих восхищенных взглядов). Не трогали. Будто и не было вчерашнего вечера и ночи, когда каждый из них, даже самый ленивый, побывал в нем и ни один раз! Как какая-то страшная игра. Дежавю, повторяющееся снова и снова. Ждали сигнала от Аластара. Хотя все знали, что будет дальше. И Дин знал, ощущая предательскую эрекцию в штанах.       Потом Аластар забирал из его рук поднос, отставлял в сторону, начинал ласкать мальчика, целовать, гладить его упругий орган сквозь ткань брюк. Все смотрели, пуская слюни. Потом Аластар развязывал шнурочек – это был сигнал. Стаскивал штаны и мальчик оставался обнаженным – перед самим собой, перед всеми этими хищниками. Перед всем миром.       Теперь его начинали трогать. Себя тоже трогали, постепенно раздеваясь. Кого стесняться – все свои.       Дальнейший сценарий немного менялся, но только немного. Или его ставили раком на стол или диван и начинали вставлять в него по очереди. Или Аластар насаживал его на свой кол и не отпускал, пока не кончал, рыча, как дикий зверь. Это было его соло – его выступление перед возбужденной публикой. Его право первого акта, как арендатора. И, кончив, передавал другим на растерзание.       Иногда, в особенные дни, мог обнимать мальчишку, целовать в чувственные губы, заглядывать в глаза, дышать в пушистые темные ресницы, словно оторваться не мог от красивого, такого беззащитного лица – а в это время его пялили сзади, один за другим, снова и снова. Аластар упивался его лицом, пока сзади из него текла смесь спермы его друзей. Еще одного. И еще. И еще…       Это в обычные дни. Как вчера. Он и раньше такое уже выдерживал. Это еще неплохо. Это он мог перетерпеть.       Но наступивший день был не из них. Его выебали толпой. Жестко драли, будто злились на что-то, толкали в следующие объятия. Вставляли грубо, больно, резко. Пили, ржали, мяли бесцеремонно руками, как вещь, будто он неживой.       Потом распяли снова на столе. Пьяные, страшные, с дикими глазами. Восемь злобных Аластаров. Развели ноги, приподняли, притянули с помощью ремней, завели почти за голову, и начали запихивать в зад… ну, кто что придумал.       Член можно перетерпеть любой – даже такой, как у Аластара – член хотя бы ограничен по длине и объему, и если его обладатель перестарается, больно будет не только рабу, но и самому обладателю – ему придется притормозить, передумать.       А предметы… Дин ничего не мог поделать. Его стянули туго – не пошевелиться! Боль, порой, адская! И стыд. И безнадежность. И отчаяние.       Дин думал о Сэмми. Иначе он не выдержит. Иначе – зачем это все? Ради чего? И… за что?!       Искусственные фаллосы, щетка из ванной, фрукты. Тюбик зубной пасты, бутылочка соуса… Смеялись. Им весело. Мальчик корчился от боли и унижения. Молча, сцепив белые зубы. Не плакать! Не кричать! Не просить! Аластар бесился.       Когда пошли в ход бутылки из-под вина, боль стала невыносимой. Дин почувствовал, как трескается плоть. Не выдержал. Он кричал – он никогда еще так не кричал. Ал сделал это – загнал бутылку, насколько смог, глубоко. Мужики вокруг и те притихли, будто опомнились. Будто проснулись и очумели от того, что увидели. Аластар зло скалился – еще и бутылкой подвигал туда-сюда – трахал мальчика, пачкая руки его кровью...

***

      Джо разбудила Сэма:       - Господин! Господин Винчестер!       - Ну, что еще? – Сэм не мог разлепить тяжелые веки. Спал он очень плохо и уснул только перед рассветом.       - Я… я не знаю, как сказать…       Достала уже!       - Говори толком! – прикрикнул.       - Вам записка.       Сэм недовольно развернул смятый листок. На нем кривыми буквами было начертано: «Винчестер, ты просил мальчишку – я оставил. Развлекайся – все оплачено. Аластар.»       Сэм подскочил, начал поспешно одеваться, путаясь в штанинах.       - И еще, господин, там Дин, весь в крови.       Сэмюэль побежал, рывком распахнул дверь большого дома – ему было похрен, есть ли там кто-то. И похрен на закон, который не может и не хочет защищать человека от человека.       То, что он увидел, ввело его в состояние шока: Дин лежал на столе на боку, прикрытый пледом и… Кровь. На столе, на пледе, под столом. Много крови.       - Это я его прикрыла, – шмыгала носом Джо.       - Набери Кроули, – бросил ей через плечо Сэм, – быстро!       Девушка трясущимися руками набрала номер и подала Сэму трубку:       - Фергус? Да, это Винчестер. Они порвали пацана. Как какого?! – Сэм начал орать в трубку: – Они порвали Дина! Едь сюда, иначе я сам вызову полицию!       - Ты не можешь. До девяти вечера – Аластар его хозяин.       - Мне посрать, кто его хозяин! – орал Сэм. – Он истекает кровью! Он умрет до девяти вечера!       - Я пришлю своего врача. Тогда и поговорим, – и бросил трубку.       Через пятнадцать минут доктор был на месте.       - Так, сейчас посмотрим, – бормотал он равнодушно, – надо его приподнять. Так. Принесите чистые полотенца. Вы его временный господин? А кто?       - Они уехали часа два назад, – вмешалась Джо.       - Наверное, на пикник?       - Не похоже. Вещи забрали. Оставили только Дина и записку.       - Я должен его осмотреть, – открыл чемоданчик, надел перчатки и…       Дин застонал, забился, когда доктор полез туда приборами.       - Терпи, мальчик, терпи, надо потерпеть, – бормотал врач все тем же бесцветным тоном, – да, досталось тебе. Чем они тебя?       Дин молчал.       Сэмюэль поднял с пола окровавленную бутылку из-под дорогого вина:       - А что, и так не понятно?       - Да… плохо. Но не смертельно. Думаю, я смогу тебя починить…       - Починить?! – Сэм не помнил себя от гнева: – Вы обязаны вызвать полицию!       - Не обязан, – доктор был леденяще спокоен. Он столько подобного видел на своем веку! Продолжал, разворачивая на чистом полотенце инструменты, доставая шприцы и лекарства. – Его арендатор уехал, оставив мальчика на Ваше попечение, между прочим.       - Я не просил! – воскликнул Винчестер.       - Это уже не мое дело, – отмахнулся врач, – звоните его постоянному хозяину – пусть он принимает решение.       Сэм кипел от гнева, но его разум говорил ему, что доктор прав.       Позвонил снова. Кроули внимательно выслушал врача, потом попросил к телефону Сэма.       - Сэм, – услышал тот в трубке, – Ал не дурак, он полностью обезопасил себя. Прочти еще раз записку.       «Винчестер, ты просил мальчишку – я оставил. Развлекайся – все оплачено. Аластар.»       - Я просил оставить мальчишку в покое, – возмущался Сэм, – а это «развлекайся» – это же просто издевательство! Хорошенькое развлечение – с полумертвым мальчиком и лужей крови посреди холла!       - Во-о-от, а теперь посмотри с другой стороны, – рассуждал Кроули, – если это прочтет инспектор, он подумает, что ты возжелал трахнуть пацана, и Аластар, прям меценат и альтруист, великодушно тебе разрешил. Дальше – во сколько они уехали?       - Джо говорит, часа два назад.       - А теперь подумай, Винчестер, – продолжал Кроули, – только не членом, а головой подумай – ты два часа провел наедине с Дином…       - Я спал – я не был с Дином!       - Но инспектор этого не знает. А теперь скажи мне, Сэм, как доказать, что это не ты сделал ТАКОЕ с мальчиком за эти два часа?       - Это – они! Семь человек видели, как Аластар это делал!       - Но не один из них это не подтвердит. Слова Дина? Им никто не поверит – что стоят слова раба против слов восьми уважаемых граждан? К тому же, глянь, Сэмюэль, у Дина расширены зрачки?       Сэм похолодел – Дин смотрел в потолок остановившимися черными глазами.       - Он под кайфом, – заключил Кроули. – А ты трогал бутылку, Сэмюэль? Значит, на ней твои отпечатки. И они там единственные – я готов поспорить.       - Но я не делал этого, я не мог, ты знаешь, Кроули! Я НИКОГДА бы такого не сделал!       - Я знаю, – спокойно подтвердил голос на том конце линии, – и ты знаешь. И даже Дин знает. Но инспектор не знает. И Аластар, и семеро его гостей поклянутся, что когда они уезжали, Дин был цел-целехонек и махал им с порога белым платочком. И еще, Винчестер, Ал рано утром прислал мне сообщение, я только сейчас прочитал. Слушай: «Кроули, твой Дин просто ненасытен. Сколько ни трахай – ему мало. Заездил совсем! Оставляю его хозяину коттеджа – может, хоть он его успокоит. Такси на вечер я проплатил. Аластар.»       Сэм чуть не бросил трубку о стену! Да, негодяй Аластар очень хитер! Гад!       - Я не буду вызывать полицию. И ты не будешь – Аластар сожрет тебя с потрохами! Но кое-что мы можем сделать. И вот что, никуда не перемещай Дина до девяти вечера – если Ал решит вернуться и потребует свою собственность назад – все права на его стороне.       Чертовы права! Чертовы законы! Сэм постарался успокоиться.       - Вы сможете его подлечить? – спросил он у доктора.       - Смогу. А Вы лучше выйдите.       Винчестер покачал головой:       - Нет.       - Тогда не мешайте. И закройте дверь на улицу.       Расширители, тампоны, шприц.       Дин корчился от боли. Сэмюэль прижал его к столу за плечи, почти обнял – Дин вцепился Сэму в руку бескровными пальцами.       Выдержать это было трудно. Анестезия почти не действовала – к тем, кто под дозой, даже у лекарств нет милосердия. Дин не пил желтые таблетки – Сэм был уверен. Ведь накануне он видел зеленые, ясные глаза Дина. Ему что-то дали или подсыпали, но это было уже не важно. И для полиции не важно тоже.       Медицина давно шагнула дальше игл и ниток. Доктор привез с собой портативный прибор, похожий на тонкие электрические щипчики – они соединяли края разрыва, обеззараживали, прижигали, склеивали специальным нейтральным белковым составом, покрывали места соединения защитной пленкой. И так миллиметр за миллиметром. Уже через несколько дней, если все сделано правильно, на слизистой не оставалось следов, а соединение получалось столь прочным и эластичным, что на второй день обработка ран не требовалась – только покой и наблюдение. И молиться, чтобы не попала инфекция.       Дину было больно. Сэм даже не представлял, как он терпит. Может, это наркотик, который ему дали, притупил чувствительность. Или это сам Дин – такой молоденький, и такой комок мужества! Только руку сжимал все крепче и изредка постанывал откуда-то из глубины – от диафрагмы. Бедный мальчик!       Доктор закончил, осмотрел свою работу еще раз:       - Теперь – полный покой. Завтра я проверю, все ли в порядке. И… э-э-э, я бы советовал, пока никакого секса, хотя бы три дня. Швы разойтись не должны, но боль будет адская. Хотя, это не мое дело…       Винчестер снова набрал номер Кроули:       - Фергус, Дин не арендован на ближайшие дни?       - Сейчас гляну. На ближайшие – нет, кроме сегодня до девяти вечера. С вечера четверга у него стоит посуточная.       - Аластар? – ужаснулся Сэм.       - Нет. Сказали, что везут для какой-то дамы в возрасте – на Скалистый остров.       К даме – это хорошо. Она хотя бы не будет насиловать его в зад. Если не соврали, конечно.       - А потом?       - А потом он проплачен на уикенд.       - Аластар! – Сэм уже не спрашивал. Он знал.       За что это мальчишке? И как он снова это выдержит?       Но хотя бы до четверга. Доктор сказал, хотя бы три дня.       - Фергус, я беру его до вечера четверга.       - Как скажешь. Оплата стандартная. Но только с девяти вечера сегодня, – и положил трубку.       Плевать на девять вечера!       Сэм завернул обессиленного мальчика в чистую простынь, поднял бережно – Дин застонал и лихорадочно вцепился Сэму в плечо. Такой тяжелый для такого стройного парня!       Винчестер нес его к себе. Мальчик доверчиво прислонил красивую голову к Сэмовой груди.

***

      В понедельник доктор сказал, что все идет хорошо, раны затягиваются, кровотечения нигде нет. Только по-прежнему очень больно – Дин скомкал пальцами края простыни, пока доктор лез туда приборами. Сэм обнял мальчишку, успокаивал:       - Ну, тише, тише. Сейчас закончится. Потерпи еще немножко.       Доктор уехал.       Дин все больше лежал с закрытыми глазами, и Сэм не знал, спит он или нет. Джо хлопотала над ним, как над больным ребенком – кормила с ложечки, пеленала в чистое, подмывала.       - Рожать тебе пора! – буркнул однажды Сэм.       Джо поняла его по-своему – вспыхнула, смутилась, убежала, вспомнив будто бы какое-то очень неотложное дело. Дуреха!       Только на второй день Дин, морщась, начал потихоньку вставать. Выглядывал на улицу, щурился на солнце прояснившимися зелеными глазами. Его веснушки от солнца стали заметнее, и Сэму это нравилось – так мило! И так печально…       На третий день Дину стало лучше – он даже начал что-то помогать Джо по хозяйству, к ее безбашенной, почти истерической, радости.

***

      А ночью в среду случилось странное.       Джо не было – ее взял на ночь турист, занявший соседний домик. Она этого не любит, да и Сэм тоже, но это часть контракта Джо – ведь вообще-то Винчестер брал ее на работу горничной в коттеджный поселок с предоставлением дополнительных услуг, естественно. Другими словами, Джо сейчас трахал турист с другой планеты. За дополнительную плату.       Сэмюэль крепко спал, когда почувствовал, что кто-то забрался к нему под одеяло. Его тело отреагировало, как привыкло – он повернулся на бок и обнял того, кто оказался рядом (у Сэма, кстати, моментально встало). И ответил на поцелуй – жаркий, сочный. Но губы были не привычные, не Джо. Это были губы Дина.       Сэмюэль ошарашенно открыл глаза. Было очень темно, но даже в кромешной тьме он не перепутал бы Дина с Джо.       - Ты чего, Дин? – Винчестер окончательно проснулся.       - Тш-ш-ш, – Дин прикоснулся пальцами к его рту, не давая говорить, – просто расслабьтесь.       - Не надо, Дин.       - Я все сделаю сам. Доверьтесь мне.       И снова эти губы – красивейшие губы во Вселенной.       Сэмово тело ответило на поцелуй быстрее, чем среагировал Сэмов мозг. Дин обнимал его, ласкал кожу на груди умелыми пальцами, прижимался обнаженным пахом к паху – стояк к стояку, горячее к горячему.       Сэм смутился, отодвинулся:       - Не надо, Дин, я не хочу так.       - А как Вы хотите?       - Я не про это. Я знаю, зачем ты это делаешь.       - Зачем, господин? – эхом повторил возбужденный мальчик, снова придвигаясь к Сэмюэлю всем телом, лаская руками, стараясь губами поймать губы.       - Подожди, – отвернулся Сэм (о, как трудно ему было заставить себя отвернуться!) – ты делаешь это из благодарности, а я… я не хочу так.       - Я хочу этого, – шептал мальчик горячо, – хочу этого с Вами.       - Дин, – Сэм откатился и перевернулся на спину, ему стыдно было натыкаться на голого мальчика своим эрегированным органом.       - Я этого хочу, – настаивал Дин. Его руки – они так захватывали. Они пленяли. От него хорошо пахло. А эти губы – Сэм снова не смог не ответить на долгий-долгий нежный поцелуй.       Дин ловко приподнялся на руках, перебросил ногу через Сэма и оказался сверху. Взял рукой, смоченной лубрикантом, Сэма за член и направил головку в себя, надавил слегка, насаживаясь и…       - Нет! – Сэм сопротивлялся: – Дин, нельзя! Тебе будет больно!       - Расслабьтесь, – повторил мальчик, – все будет хорошо…       Нет, не хорошо! Сэмюэль так не хотел. Не мог! Воспользоваться беззащитным ребенком, который просто из чувства благодарности хочет сделать Сэму приятное единственным способом, который ему доступен! А боль – Сэм знал, что если только он позволит этому случиться, Дину будет очень больно! Швы, может, и выдержат, если врач все сделал правильно, но легче от этого не станет. Три дня – это так мало. Сэм не Аластар! Он не сделает Дину больно! Ни за что!       - Не надо, Дин, вернись в свою постель. Правда, я ценю твой порыв, но… Дин, если ты хочешь меня поблагодарить, просто скажи «спасибо».       Несколько секунд было тихо. Потом негромкое, но очень искреннее «спасибо!» из темноты.       Сэм готов был полжизни отдать за это «спасибо».       - Иди спать, Дин. Спокойной ночи! – поворачиваясь на бок, произнес Сэм, проклиная сам себя за то, что делает.

***

      На следующий день Дина ждала работа. В четверг какая-то дама. Слава богу, реально дама. Чья-то толстоватая тетушка, старше Дина раза в три. Ничего, трахнул ее, удовлетворил – без проблем.       А в пятницу – снова Аластар. Раб не может болеть долго – вещь должна окупать себя. Полумертвый от страха, подъезжал Дин в такси к апартаментам Аластара. Хозяин встретил его на пороге, виновато улыбаясь:       - Здравствуй, мой мальчик. Дядя Ал обидел тебя в прошлый раз. Прости, мой хороший, перегнул. Увлекся. Сегодня я тебя не обижу.       Обняв, провел в спальню, поставил на столик спиртное, какие-то сладости выложил на антикварную тарелочку. Долго и очень нежно целовал в губы, шептал ласково:       - Сегодня мы будем осторожны, Дин. Я буду обращаться с тобой, как с девственницей. Готовься, моя девочка.       Дина мутило от «готовься». Но он обязан. Он – вещь. Игрушка в руках богатого извращенца. Он выдержит. Он будет думать о Сэмми – больше ничего не задерживает его в этом мире. Теперь уже больше ничего…       Подготовился – душ, промывание (даже это доставляло дискомфорт – Дин морщился, насаживаясь на спринцовку).       Аластар ждал его, лежа на кровати – голое тощее тело, волосатое и жилистое. Тошнотворное.       - Иди ко мне, детка. Не дрожи, дядя Ал сегодня добрый. Дядя Ал даже не сердится из-за того, что ты три дня трахался с Винчестером. Нет-нет, совсем не сердится. Ты же не виноват – за тебя заплатили. Дядя Аластар будет нежным с моей красивой девочкой.       Дину было страшно – уж кому, как не ему, знать, что елейные слова и ласковый тон для Аластара ничего не означают. И если «дядя Ал» пожелает, он порвет его и сегодня.       Но на этот раз Аластар и правда был с мальчиком осторожен (насколько это слово применимо к действиям бессердечной скотины).       - Давай, детка, – улыбался Аластар, – начнем с простого, – он притянул Дина к себе, наклонил его голову к своему напряженному прямому столбу, – давай, поработай ртом, как дядя Ал любит. Да, вот так…       Дин подчинялся. Толстый мужской хер во рту – это тоже часть его работы. Ал просил не спешить – он хотел продлить удовольствие, насладиться ощущениями сполна. Повторял снова и снова, заставляя мальчика брать всю свою немалую длину, расслаблять горло, забирать целиком. Насаживаться, упираясь носом в жесткие волосы на лобке, задерживать, пока хватало воздуха. Медленно вытаскивать, облизывать сморщенные яички, посасывать, ласкать их языком, слушая стоны наслаждения господина, и натягиваться красивым ртом снова. Обхватывать, ласкать, сосать пульсирующую солоноватую колбасу, и глотать, когда клиент спускает тебе семя глубоко в горло. И жадно отсасывать последнюю порцию спермы, пока Ал выдавливает ее тебе в открытый рот, а потом еще долго облизывать опадающий орган, все, до капли – без остатка. Клиент так любит. Клиент так хочет. Он за это платит. И обязательно потребует, чтобы раб в полной мере отработал потраченные на него деньги. Возьмет от раба все, что захочет. И как захочет. Сколько захочет. Бесконечное число раз.       К ночи губы Дина подпухли, но так Аластару даже нравилось больше.       - Такие хорошие губки. Такие сладкие, такие сочные… – шептал он, целуя, покусывая и посасывая нежные губы мальчика.       Дин уже люто ненавидел свои губы!       На второй день Аластар трахнул Дина. Но, в этот раз, он входил осторожнее (если этот термин применим к такой неестественно огромной оглобле), использовал много смазки и не вбивался в Дина так, как обычно. Трахал долго и медленно, и кончал глубоко внутри. И заставлял снова брать в рот. Отдыхал, и снова ставил раком, натягивая задницу Дина на себя. И снова начинял кишки спермой. Было больно. Очень. Но бывало хуже. Это можно вытерпеть.       Можно, если думать о Сэмми. О маленьком братишке, оставшемся на Земле. И о Сэме – двухметровом дядьке, который еще ни разу не воспользовался им, хотя мог сто раз, и который где-то в домике у озера не спит, переживая за Дина до одури, до пульсации в висках, до болезненного замирания неравнодушного сердца.

***

      Прошло лето. Ни Дина, ни Аластара Сэм больше не видел.       Холодало. Увяли последние цветы. Тяжелые облака уже рвано неслись над остывающей поверхностью планеты. Туристический сезон заканчивался, и жители потянулись под землю – в свои тесные зимние апартаменты.       В пятницу Сэмюэль собирался в клуб. Он уже знал, что у Кроули появились новички – девушки и парни. И вроде бы Аластар занялся одним из них – темнокожим рабом по имени Виктор.       Может, теперь он наконец отцепится от Дина? Неплохо бы! Но идти в клуб все равно было страшно. Как там Дин? Не начнется ли все снова? Достаточно ли хорош этот Виктор, чтобы Аластар больше никогда уже не тронул Дина?       И тогда, позже, может, пройдет еще год или два, Дин надоест, станет староват для большинства клиентов, и Сэму удастся его выкупить. По крайней мере, надо будет попробовать. Или хотя бы помечтать…       В клубе было шумно. После лета встречались старые знакомые, шумели, смеялись, делились впечатлениями, шутили. Встречались клиенты и их любимые рабы, флиртовали, целовались, ласкали друг друга, расплачивались, шли наверх.       Винчестер присел за столик – тот самый, и ждал с замиранием сердца.       Подошел Дин. Сэм не смог удержаться от радостной улыбки – Дин все еще жив, и, вроде бы, в порядке. Только выглядит не очень хорошо – похудел, под глазами круги, губы сухие, взгляд затравленный. Затрахал его Аластар, запугал, задергал совсем. Если, не дай Бог, все продолжится, – мальчишка долго не выдержит.       - Что будете заказывать? – спросил привычно.       - Как ты, Дин? – перебил Сэм.       Дин боялся говорить долго, побледнел еще больше (хотя, куда уже!):       - Нормально. Я принесу Вам выпить.       Ушел. Бедный мальчик! Сэмюэль не знал, как ему помочь. Вовсе не ходить в клуб? Так они и так редко видятся, а лучше не стало. Брать Дина в аренду почаще? У Винчестера ему хорошо, но потом придет расплата – жестокая, циничная, возможно даже, кровавая – Аластар отомстит. Винчестер, правда, не понимал, за что. Дин по-прежнему популярен, его часто заказывают – на час или на сутки, имеют как хотят, используют по полной, насилуют и унижают. Но только на Сэма Винчестера Аластар так реагировал – будто с цепи срывался! Совершенно необъяснимая одержимость!       Если бы Сэмюэль знал! Если бы видел себя со стороны, когда смотрел на мальчика или говорил с ним, он бы не удивлялся. Аластар из тысячи отличил бы такой взгляд – и у него моментально срывало крышу! От бессильной злобы, от зависти, от ревности. Сэм этого не знал – не мог знать.       А Дин догадывался. Понял некоторое время назад. Но что он мог поделать? Он мог только молчать и терпеть, думая о Сэмми, только так он мог пережить этот кошмар, только так у него был хоть какой-то шанс.       Винчестер вздохнул – к чему пустые мечты? Кроули не отдаст мальчишку – Дин приносит слишком большой доход. И даже через год или два его цена может оказаться очень высокой. А если и отдаст, то не обязательно ему. А если Аластару – и тогда парню конец! Нет, лучше пусть будет, как есть. Но насколько это мучительно трудно! Смириться, бездействовать, боясь навредить. Молчать, когда хочется выть!       Дин принес напиток, молча удалился вглубь зала – его позвали. Там было шумно, и Сэм пошел поглазеть, что происходит.       Ал дрючил новичка. Высокого парня с шоколадной глянцевой кожей. Вбивался в его черное тело, словно кузнечным прессом, положив мальчика животом на стол и заломив о его край. Темнокожий молчал, сцепив ослепительно белые зубы (еще один гордец!). Виктор. Он был тоже по-своему красив – какой-то дикой африканской красотой. Новая забава для Аластара. Его новая живая игрушка.       Сэму было жаль парня, но в глубине души вспыхнула радостная надежда – может, все же Аластар переключится на Виктора? Хоть бы так и было!       Аластар кончил, зарычав утробно. Мял новичку округлые черные ягодицы:       - Какая задница, а, зацените? Очень хорош! Почти как моя девочка, – толкнул Виктора на стол, вышел, застегнул штаны, – кстати, где моя девочка? Динно, ты где?       Винчестер обомлел – неужели опять?       Ал осматривался по сторонам, увидел Дина, притянул к себе:       - Детка моя, что-то соскучился я по старым временам. Что скажешь, Динно? – побледневший мальчик молчал. Аластар повернулся к выходу и заорал: – Кроули!!!       Неужели снова? Этого просто не могло быть!       Дина раздели и начали привязывать к столу.       - Не так – на спину кладите! – командовал Аластар.       Мальчика перевернули, закрепили. Да что ж это такое!       - Почему снова его? – прошептал Сэм помимо собственной воли.       Рядом стоящий мужик решил, что спрашивали его, пожал плечами:       - Не знаю. Вроде бы Ал уже занялся Виктором. Да и ставок не будет – не интересно.       - Не интересно? – повторил Винчестер эхом.       - Ну, просто не интересно. Дин теперь и кричит, и плачет – не интересно ставить. Вообще не понятно, зачем это Ал сегодня затеял. Вот Виктор в прошлую пятницу вытерпел – не пикнул, гаденыш черномазый! Я на нем десятку просадил!..       Дальше Сэм не слушал. Он выступил из толпы:       - Аластар, отпусти мальчишку.       - Винче-е-естер? – протянул Аластар, не глядя: – Кто б сомнева-ался! Ничего не будет с твоим любовничком!       - Дин мне – не любовник.       - Странно. Чего ж ты тогда его защищаешь?       - Отпусти мальчишку, – повторил Сэмюэль, сжимая кулаки.       - А то – что? Я – клиент и имею право наказать зарвавшегося раба, так?       - Он ничего тебе не сделал.       - Вот именно! – рявкнул Аластар: – Я хотел минет, а он не сделал! Это же серьезнейшее нарушение! Так, Фергус?       Кроули выписал рукой в воздухе неопределенную фигуру.       - Аластар! – почти закричал Сэм в отчаянии.       - А, если будешь буянить, я на тебя заявлю, Сэмюэль Винчестер! Тебя не просто оштрафуют – тебя больше не пустят и на порог «21+» и ты никогда больше не увидишь своего Динчика! Мужики, придержите его, на всякий случай!       К Сэму подступили, но трогать боялись.       - Фьють! Раз!       Дин выгнул спину – розовая полоса начала вспухать поперек груди.       - Два!       Сэма оттеснили, он метнулся к хозяину клуба:       - Кроули, останови их!       - Прости, Сэм, не могу.       - Фергус, ты же сам знаешь, что Дин ни в чем не виноват! Как и всегда. Аластар – просто гребаный садист!       - Я не могу, – повторил Кроули, – рабы должны видеть, что им будет за непослушание. Иначе я не смогу их контролировать. И тогда бизнесу – хана!       - Они и так связаны контрактами похлеще этих ремней! И так боятся, что их отсюда выпрут и они окажутся на тех же помойках, из которых вырвались! Что же тебе надо еще?!       - Не ори, Винчестер! – Кроули был спокоен: – Ничего, потерпит. Должен потерпеть! Аластар уже почти переключился. Может, сегодня это последний его подарок?       - Подарок? – не понял Сэм.       Кроули молча указал вглубь зала – туда, где стояла толпа.       Ставок не было, но считать продолжали.       - Двадцать!       Вся грудь Дина была исполосована. Но он молчал, кусая губы. Пускай он уже и кричал, и плакал, но сегодня он решил удержаться. Может, чтобы сохранить жалкие остатки гордости, и самому себе напомнить о том, кто он? А может, ради Сэмми! Или чтобы Винчестер не видел его слез...       Сэм смотрел. Сейчас. Сейчас это закончится.       - Двадцать один!       Мальчишку не отпускали. Многие лица в амфитеатре возле сцены улыбались и горели в предвкушении чего-то. Чего? Что они ждут?!       - Ал?! – выступил Сэм из толпы, недоумевая.       Аластар обернулся с торжествующей улыбкой – представление снова разыгрывалось исключительно для Сэма:       - Винчестер! Я знаю закон!       И, еще раз, смачно размахнувшись, хлестнул мальчишку поперек лица, прямо по зеленым глазам.       - Двадцать два! – заорала и зааплодировала толпа. Аластар притворно испугался:       - Упс! Немножечко промахнулся! – и, внезапно наклонившись, поцеловал мальчишку в задрожавшие губы: – С Днем рождения, сынок!       Толпа ликовала и улюлюкала. По щекам Дина текли крупные слезы.       Сэм бросился к нему, распутывал ремни, помог мальчишке подняться – пристыженному, избитому.       Аластар. Сломал парня, сволочь!       - Ну, не надо, – Сэмюэль попробовал вытереть Дину лицо. Тот дернулся, отшатнулся. Надел штаны. Сэм не знал, чем помочь: – Сегодня я заберу тебя.       - Я арендован, – всхлипнул Дин, вытирая слезы.       - Да что ж это такое! – в сердцах выпалил Сэм.       - Мне надо готовиться, – Дин развернулся и пошел в душевую, на ходу натягивая брошенную Фергусом рубашку.       Готовиться к очередным пытками и унижениям. Если бы Сэм мог, он бы взорвал эту планету к чертовой матери!

***

      Все повторялось. Снова и снова. Жуткий День Сурка. Холодящее вены дежавю.       Толкнули на кровать, рывком сорвали одежду. Аластар насиловал грубо, протыкал своим буром, перевернул на живот, елозил парнем по простыням, словно тряпичной куклой. Прямо воспаленными ребрами. Ничего, уже проходили. Терпимо, привычно, бывало хуже. Похрен уже! Сцепил зубы, как обычно, и все.       Когда Аластар злился, он бывал ненасытен.       - Иди, подмойся, у меня для тебя еще подарок.       Дин пошел в душ – ноги ватные, кожа, покрытая подпухшими полосами, под водой горела еще сильнее. Зад пылал. Но это ничего – терпимо. Привычно. ПОХРЕН! Бывало хуже.       Очень скоро Дин понял, что не бывало. Больная фантазия Аластара была безгранична.       Аластар толкнул мальчишку в привычную комнату в подвале. Выдвинул что-то вроде обрубка трубы на треугольной подставке. Заставил оседлать трубу, перекинув через нее ногу. Привязал мальчишку к ней – больными ребрами вниз. Руки и ноги скрутил крепко – не шелохнуться.       - Я долго думал, что тебе подарить, детка, – Ал распаковывал какую-то коробку с почтовыми штампами, – мы много игрушек с тобой перепробовали, а мне хотелось тебя удивить. Но ты же знаешь – у дяди Аластара всегда есть в запасе что-нибудь оригинальное…       О, да! Дин знал много «игрушек» – начиная от обжигающего хлыста и защитного чехла, чтобы драть раба по-сухому. Это что-то вроде специального презерватива с отверстием на конце, который от тепла тела принимал форму члена – он защищал крайнюю плоть от агрессивного трения, если приходилось трахаться без смазки – а почему, думаете, всегда было больно только Дину, а Аластару – нет? К тому же, такая защита продлевала акт, к горю того, кого драли, а кончать внутрь мальчишки этот чехол не препятствовал, и Аластару это очень нравилось, он тащился от всего этого. Ремни, цепи, наручники и фаллосы разного размера и формы – это вообще не обсуждалось – это были привычные предметы для каждого раба. А были еще очень тонкие и прочные иглы из местного минерала – настолько тонкие, что, когда их вынимали из сосков или мошонки, даже капелька крови не выделялась (следы на теле раба оставлять запрещено, мы помним, но если крови нет, то можно, хотя было больно не меньше, чем если бы вгоняли обычные иглы). И много чего еще испробовал Дин. Пришлось испробовать.       Мальчик не видел, что доставал из коробки его мучитель – не мог повернуться. Но от «игрушки» Аластара его заранее бросало в дрожь. Что еще за новую пытку придется выдержать?       Аластар, в отличие от Винчестера и еще половины граждан Вулкании, никогда не был рабом – он родился на этой планете и страшно гордился этим, как своим личным достижением. И, видимо, родился без сердца – мажор и богатый наследник, продолжатель всех дел своего отца – тоже подонка и садиста.       Сейчас он искренне радовался тому, что ему прислали по почте, радовался, как ребенок. Он сам подошел к Дину. В его руках, на которые он надел защитные перчатки (что уже было очень плохо), Дин увидел предмет, похожий на рукоятку хлыста, только покороче и с набалдашником на конце. Это не было новым – рукояткой хлыста Аластар его уже трахал.       - Друзья прислали мне это с Южного континента – совсем новое изобретение, можно сказать, опытный образец. Помнишь мой любимый хлыст, пропитанный ядом медузы тортуры? Это то же самое, только компактнее. Тебе понравится, Динно.       Нет! Только не это!       Дин задергался, забился в путах, но Аластар был профессионалом – ни сдвинуться, ни выскользнуть, ни защититься мальчик не мог. Хорошо его зафиксировали – прочно.       К черту гордость! К дьяволу самоуважение! Дин просто больше не мог.       - Нет! Не надо! – кричал он: – Пожалуйста, не надо!       Аластар улыбался счастливым оскалом:       - С Днем рождения, моя любимая девочка!       И медленно ввел обжигающую булаву мальчику в прямую кишку.       Дин не плакал. И не кричал. Он выл. Выл, срывая голос, как воют животные. Выл, не помня себя. Мир вокруг пошатнулся и померк...

***

      Когда Аластар уехал, забрав Дина с собой, Винчестер бросился прочь. Его голова готова была взорваться изнутри, лопнуть, разбрызгивая вокруг кусочки мозга!       «День рождения? Какой такой – День рождения?»       Влетел домой, напугав Джо:       - С Вами все в порядке, господин?       - Заткнись! – рявкнул на девушку.       Джо обиженно надула губы.       Сэм считал. Что-то не сходилось. Год назад Дину должно было быть 21, чтобы он имел право работать под клиентами. Как раз тоже начинался зимний сезон – Сэм в прошлом году к началу сезона тоже опоздал. Если бы не та встреча, опоздал бы еще сильнее. Когда он впервые увидел Дина, тот сказал, что на Вулкании он где-то месяц. Еще исправился, мол, тридцать дней. Поэтому Сэмюэль это хорошо запомнил. И при этом Дин уже работал в зале и принимал почасовых клиентов. Это ясно, как божий день!       Так, дальше. Сегодня Дину 22 – это 316х22=6952 дня. То есть, получается, что год назад, в этот день, ему было… 6636 дней. 18 земных лет – это 365x18=6570 дней плюс где-то 4 дня с поправкой на високосные годы. То есть, это 6574 дней. Разница составляет 6636-6574=62 дня. А Дин сказал, что он в заведении тридцать дней...       Хорошо, что-то Сэм тупит... Тьфу ты! Дину уже должно было быть полных 18 лет, иначе его бы просто не пропустили через таможню без сопровождения взрослых! Плюс несколько дней на медкомиссию и карантин... А Дин тогда сказал, что уже 30 дней, как работает с клиентами... Даже если Сэм слегка ошибается, все равно очень маловероятно, что Дин уложился в эти 62 дня...       Вот же, черт! Винчестер резко откинулся на спинку стула, чуть не поломав ее – его бросило в жар! Стоп! Он в прошлом году появился в "21+" всего на несколько дней позже, чем в этом. Не на месяц или два! Тут не надо так тщательно считать! Тот мужик сказал ему тогда, когда Сэм спросил, откуда шум, что Ал уже занялся Дином и что это не первая пятница, когда его подвергают экзекуции плетью. Что-то в этом роде прозвучало, если не вспоминать дословно. Даже в традицию вошла – ставки делать и так далее. А для традиции нужно хотя бы недели три-четыре.       Чтобы наказывать работника по жалобе клиентов, этот работник должен этих клиентов обслуживать, то есть работать в общем зале и на общих условиях. То есть, когда Дина начали трахать клиенты, ему не хватало по меньшей мере нескольких недель до этого самого дня... А в этот самый день, год назад... тьфу ты!       Суть в том, что, по двустороннему соглашению между Землей и Вулканией, контрактникам на момент начала работы с клиентами должно быть полных 21 по-вулканийски и полных 18 по-земному. А полные 21 по-вулканийски – это 18 лет и 62 дня по-земному. Примерно. Контракты могут подписываться и раньше двадцати одного, но это не являлось нарушением. Пока длились формальности с документами, пока формировался чартерный рейс (рабов привозили только чартеры), пока медкомиссия и карантин в ожидании ее результатов, пока длилось обучение уже в самом заведении – эти 62 дня обычно проходили. Однозначно!       Но не с Дином. Сэм не знал, что Дин чуть ли не в отчаливающий чартер прыгнул, и обучение его длилось всего 3 дня – мы уже знаем, почему. Так уж вышло – с невольничьего корабля на адский бал. Винчестер не знал, но факты были на лицо. Такое ему уже попадалось в адвокатской практике – закон барахтался в 62 днях между 18-ю по-земному и 21-м по-вулканийски. Казалось бы, разве это много – шестьдесят два дня? Но это тянуло на серьезнейшее нарушение контрактного законодательства и, возможно, даже на чье-то должностное преступление.       Тут нельзя было ошибаться – Сэмюэль взял листок бумаги, намереваясь считать в столбик и... выматерился! Чего он так упирается с расчетами? У него же в прошлогоднем органайзере проставлена дата и время встречи с тем клиентом!       Вот, нашел!       И обалдел, глядя в собственные записи! Вот – эта дата! И, если ее совместить с сегодняшней, то получалось, что до полного вулканийского совершеннолетия Дину, когда его начали трахать клиенты, не хватало по меньшей мере... пятидесяти дней... Даже если бы Дин уже работал на Кроули, но его не выпускали в зал, это не было бы нарушением – так обычно и поступали с теми, кто не достиг положенного возраста. Кроули мог держать его эти девять недель на кухне или в прачечной, трахать потихоньку, а заодно и учить – никто бы не узнал и не подкопался. То, что хозяину не выгодно, если раб не будет зарабатывать все эти 62 дня, для закона не важно. Такой красивый мальчик потом за несколько месяцев с лихвой отработал бы вынужденный простой – Сэм не сомневался, что так и было. Только зачем Фергус так спешил? Сэм не знал. Но для закона это тоже не имело значения – перед глазами были цифры и факты.       Так. Теперь надо подумать, что делать дальше. Слова – это только слова. Дин мог и сам соврать о своем возрасте – работники иногда так делали. Или кто-то просто ошибся, оформляя документы, а тогда суд учтет реальную дату рождения, а Сэм с треском пролетит. Нужны доказательства. Железные!       А где их взять? Удостоверений личности у рабов нет. Даже фамилий – только краткие имена и номера контрактов. Номера контракта Дина Сэм не знал, а Кроули ему не скажет – коммерческая тайна. Но Аластар как-то же узнал, что у Дина сегодня вулканийский день рождения? Именно сегодня! Но ведь Дин мог наврать в дате – ему нужна была работа, чтобы содержать брата, а ради братишки Дин и не на такое пошел бы! Может, ему, на самом деле, было даже меньше восемнадцати? Или он мог, наоборот, сдвинуть дату ближе. Он сказал, что украл и попался, то есть, сознательно уменьшив возраст, он мог понадеяться избежать наказания по взрослой статье. Дату рождения надо скрупулезнейшим образом проверить!       Но, если она верна, главное – как доказать, что год назад Дин на месяц раньше "вступил" в свое совершеннолетие, ложась под первого клиента? И доказательства должны быть неоспоримые! Точнее, чем на Страшном суде!       Да уж, Сэма Винчестера ждало много работы…

***

      Снова доктор и ненавистная смотровая. Холодные приборы, примочки, боль.       Дин уже не хотел сдерживаться – он стонал и вытирал с лица крупные, как жемчужины, слезы. С Днем рождения тебя, Дин!       В понедельник отлеживался – это, конечно, не швы от разрывов бутылкой, за сутки слизистая успокоилась, яд вышел и воспаление без следа прошло. Но с самим Дином произошла метаморфоза – он больше не мог. Пытался думать о Сэмми, но образ братишки все больше отдалялся, покрывался туманом, таял. Дин больше не помнил его лица. Не помнил голоса. Достал письма, написанные ровным детским почерком и не смог читать из-за застилающих глаза слез.       Потом наступил вторник. Среда и четверг. Работа в зале, заказы, подносы. Кухня, прачечная, душевая. Минет, нахально лапающие чужие руки. Почасовые услуги. Вызовы на сутки. Члены. Много членов.       Дин двигался, словно сомнамбула. Зачем все это? Ясно, что ради Сэмми. Но зачем? Для чего? Дин не выдержит еще два года. Сэмми писал, что отложил много денег – их ему должно хватить до окончания школы, если, конечно, ребенок не ошибся по наивности (вот это настрочил и насосал Дин за год!). А что потом? Дин не сможет заработать на колледж и Сэмми сам попадет в бордель. И все повторится. Ему попадется урод, вроде Аластара, и Сэмми тоже не выдержит. Через несколько лет их обоих не будет, а мир этого даже не заметит. Тогда к чему это все? Для чего? К черту все! К черту весь мир! Да будет он проклят со всеми законами!       Потом наступила пятница. Вечером придет Аластар. А даже если не он, то какой-нибудь другой подонок – какая разница? Раздвигай, раб, ноги и терпи. Терпи и молчи. Потому что вещь не должна разговаривать. Потому что дырка для траха не должна разговаривать. Она должна только молча принимать.       Но все случилось не так.

***

      В вечер пятницы в «21+» вошел Сэмюэль Винчестер с сияющим от счастья лицом.       Дин не знал – не мог знать, что Сэм целую неделю почти не ел, почти не спал, еле дотерпел до понедельника, рано утром влетел в контору и бросился к компьютеру. Этот доступ он получил не совсем законно, но сейчас ему на это было наплевать! Сэмюэль искал и нашел – файлы заведения Кроули. Номер контракта Дина. Дата рождения в контракте была такой, как надо для начала работы с клиентами. Но не такой, о какой, видимо, узнал Аластар. Бумаги Дином подписаны и, заверены, как положено. Кто же прав – Ал или человек, составляющий контракт? Но Сэм почему-то был уверен, что или сам Дин соврал о своем возрасте, чтобы получить эту работу, или кто-то, кто очень хотел, чтобы Дин подписал контракт, соврал в бумагах за него. Может даже, по наводке Кроули – судя по качеству рабов Фергуса, он их выбирал заранее, еще на Земле и Терре-3, имея очень хорошие связи среди рекрутеров. Не бесплатно, конечно.       А еще нашел налоговые отчеты Кроули с датой первой почасовой дополнительной оплаты Дина, с которой налоги были исправно перечислены в казну планеты. Все верно – это случилось за 35 дней до их первой встречи в клубе, то есть за 57 дней до вулканийского совершеннолетия! Кстати, первые два часа допуслуг (читай, почасового траха), оплатил Аластар. А потом пошли еще доходы – вот еще почасовка, на следующий день. И три еще через день... Да этим бумагам цены нет!       Теперь главное – сама дата рождения. Налоговой наплевать – деньги уплачены, и ладно! Они не смотрят в контракты – это не их парафия! Зато теперь, по номеру, Винчестер нашел и текст контракта Дина. В контракте были фамилия Дина и место его рождения – город Лоуренс, штат Канзас, США. Скорее всего, эти данные верные – какой смысл врать об этом? А вот дата была под сомнением...       Как адвокат, Сэм мог запрашивать любые документы. И он нашел. Из мэрии городка, где родился Дин, пришла копия его свидетельства о рождении. Из архива полиции – фото и сведения о семье, в том числе о младшем брате, который учился в частной школе. Дин говорил правду.       В свидетельстве о рождении значилась настоящая дата – 24 января 2278 года. А дата в контракте – полная фикция! Значит, Аластар спалил сам себя, вычислив День рождения Дина по-вулканийски – верно вычислив! Это была победа!       А еще Винчестер снова почувствовал вмешательство чьей-то длинной руки и не только по подтасованному возрасту мальчика. В копии приговора Дина описывалось его преступление. Мальчишка и украл-то всего-ничего, только немного еды и одеяло, и попался впервые, так что приговор мог быть и помягче. При нем нашли складной нож, которым он не оборонялся при задержании – даже из кармана его не вытащил. Дин утверждал, что это подарок погибшего отца, потому и носил его все время с собой. Но ему не поверили, впаяли не только за кражу, а еще и за ношение оружия. По полной впаяли! Чье это вмешательство – Кроули или самого Аластара? Дина не пощадили. А, вместо тюрьмы, предложили подписать унизительный контракт. И немножко добавили возраста, видимо, боясь, что рейс может собраться раньше и Дин не попадет в эту партию. Очень спешили! А Дин... у него просто не осталось выбора! Бедный мальчик...       Нашлось еще много чего. Сэмюэль поднял на уши в эти дни много людей – и бывших клиентов на Земле, и людей, которые были ему чем-то обязаны, и тех, кому теперь сам Сэм будет сильно обязан. Но это были уже детали.       Винчестер заявился в «21+», даже не побрившись после такой тяжелой недели, бахнул на стойку перед Кроули пухлую папку с бумагами и фотографиями:       - Здравствую, Фергус! Я забираю Дина.       - ЧТО?! – у Кроули глаза полезли на круглый лоб.       Сэм улыбался:       - Полистай папочку. Только внимательно, вдумчиво, не спеша.       Кроули листал и мрачнел с каждой минутой, как грозовая туча в июле.       Через некоторое время Винчестер повторил:       - Так, давать ход делу или я тихонько заберу Дина? Я дам за него нормальную цену – у меня есть деньги. Конечно, не такую, как ты бы хотел загнуть. Но ты же умный мужик, Фергус, ты не загнешь. Сейчас ты просто посчитаешь, насколько выгоднее лишиться одного раба, даже самого покупаемого, чем потерять лицензию. А я это сделаю, если ты заупрямишься – можешь не сомневаться! Глазом не моргну!       - Если я потеряю заведение, Дин тебе не достанется – все имущество и все контрактники уйдут с аукциона, – резонно возразил Кроули.       - Возможно, – согласился Сэм, – но если я это не сделаю и Дин останется здесь, он все равно будет обречен. Я буду более счастлив, если он доработает свои два года где-нибудь, даже если не у меня, но уже точно никогда не попадется в лапы к Аластару. Я покупаю Дина.       - Нет!!! – заорали рядом. За спиной Сэма стоял Аластар с перекошенным от злобы лицом: – Я тоже претендую на него! Я объявляю аукцион – имею право! И сколько бы ты ни заплатил, Сэмюэль Винчестер, я дам вдвое больше. Приоритет будет мой! Дин тебе никогда не достанется! Ты не сможешь перешагнуть через закон!       - Конечно, я же не ты! – спокойно возразил Сэм.       - ЧТО?!!!       К ним начали подтягиваться зеваки. Было ясно, что Аластар не слышал начало разговора. Понял только, что адвокатишка торгуется с хозяином за выкуп Дина. Кроули поспешно захлопнул папку и вышел из-за стойки:       - Ал, можно тебя на два слова?       - Какого черта, Фергус! Закон на моей стороне!       - Аластар, на два слова! – настаивал Кроули и потянул гостя сначала на лестницу, потом по проходу между ячейками.       И почти грубо затолкал в свои апартаменты в конце коридора, плотно прикрыв за собой дверь. Это было необычно для всегда такого молчаливого и услужливого хозяина. Даже Аластар притих.       - Помнишь эту комнату год назад? – Кроули был бледен, но говорил ровно.       - Фергус, ты – идиот! Я был здесь сто раз – к чему эти вопросы?       - К чему? – Кроули сердился: – Когда ты поумнеешь, Ал? Вон, уже борода седая, а мозг, как у избалованного подростка! Не можешь без игрушки и начинаешь истерику, когда тебе ее не дают. Тебе бы только трахать каждого новичка, а чем симпатичнее и чище дети, тем тебе интереснее. А они ведь живые, Ал, им больно, им стыдно, они страдают. А тебе бы только сломать их и только это тебя возбуждает! А, когда игрушка сломана, ты требуешь новую. Когда ты уже нажрешься?       Кроули не был отморозком. И он тоже был рабом, на своей шкуре не раз испытывал хлыст. Три года отработал в «21+». Кареглазый, бойкий, очень активный в постели, хотя и маленького роста и с большой круглой головой – он был похож на четырнадцатилетнего, и все равно нравился. Любителей на такого раба находилось – хоть отбавляй! Хозяин тоже не хотел его отпускать – долго присматривался к смышленому коротышке, а позже начал учить, наставлять, готовить себе на замену. Второй контракт Фергуса Кроули был уже партнерским. А когда старый хозяин умер, Фергус сам стал хозяином клуба – состоятельным уважаемым гражданином. По меркам рабов, ему сказочно повезло.       Кроули не был плох. Ему было жалко своих мальчишек и девчонок. Но если ты унаследовал такого рода бизнес и хочешь в нем преуспеть – оставляй сердце под замком. И еще – Фергус хорошо зарабатывал, но дома, в Шотландии, у него по-прежнему оставалась большая семья и он до сих пор всем им помогал.       На такие слова Аластар задохнулся от гнева. С ним никогда еще так не разговаривали!       - Да ты охренел, Кроули? Как ты со мной разговариваешь? Я – лучший твой клиент! Да я один даю четверть твоей кассы!       - Не обольщайся, – остановил его Кроули, – максимум – десятую часть.       - Даже если пятую часть, – настаивал Аластар, – если я сейчас развернусь и уйду…       - Ты мне угрожаешь? Да лучше я потеряю одного клиента, даже самого состоятельного, чем лицензию и заведение!       - Что? Что ты сказал?!       - Что слышал!!! – гаркнул Кроули, белея от гнева: – Я же говорил тебе, что Дину только-только восемнадцать исполнилось! Ты же должен был знать, что это означает! Ты же ведь всем хвастаешься, как хорошо знаешь закон!       - Я… Я… – мямлил Аластар.       - Ты еще настаивал, чтобы я записал твой почасовик в книгу, помнишь? – продолжал Фергус: – Мог ведь не записывать. Но тебе обязательно надо было повыпендриваться! Вот, не можешь не работать на публику!       Аластар упрямился:       - Можно подумать, ты держал бы его на кухне все положенные 60 дней до полных 21-го!       - Маловероятно, – спокойно признался хозяин, – товар хороший, я – бизнесмен, а простой – это потери. Но я мог бы потихонечку предлагать его клиентам, без записи. Даже тебе, например. И я бы успел обучить его, как положено. А после первой записи уже не было смысла держать его без работы. Не выгодно.       - Да чему там учиться – расставляешь ноги и…       - Ал, да ты чуть не порвал парня в его первый раз своим хвостом динозавра! Целку ему захотелось! Да еще и по записи! В официальной книге, придурок!       - Так уничтожь ту книгу!       - Аластар, ты – идиот! – повторил Кроули, – я отчитываюсь каждые 30 дней. Та книга – давно в архиве налоговой службы, а ее копия у Винчестера в папке. И еще много-много интересных бумаг...       Аластар развел руками:       - И ты уже решил, что будешь с этим делать?       Фергус тяжко вздохнул:       - Я отпущу пацана – целее буду. Да и ты тоже, между прочим.       - Винчестер не посмеет копать под меня! – упрямился Аластар.       - Еще как посмеет! – Кроули был непреклонен: – Когда замешаны чувства, пойдешь на все.       - Он побоится!       - Уже не побоялся! Ты же никогда не любил, Аластар, откуда тебе знать? А если я тихо уступлю, Винчестер не будет раздувать пламя – ему наплевать на наши с тобой дела, ему нужен только мальчик.       - Не отдам! Не позволю! – гость угрожающе поднялся.       - Позволишь! – рычал Кроули. Он был на голову ниже собеседника, но почему-то смотрел на Аластара сверху вниз, как на презренное насекомое: – Иначе я сам тебя сейчас придушу и мир станет от этого только лучше!       Аластар испугался. Он никому не признался бы, что испугался этого лобастого коротышку, но это было так.       - Закрой рот и пошли – надо быстрее покончить с этим, – Фергус схватил гостя за грудки и бесцеремонно выпихнул в коридор: – Адвокаты не любят ждать!..

***

      Сэм терпеливо ждал. Вернулся Кроули, бледный до синевы, но спокойный:       - Обговорим цену и сроки?       - Цена равна начальной, плюс я дам 10 процентов отступных. Это окончательно, – ответил Сэмюэль, нежно поглаживая пухлую папку.       Фергус вздохнул:       - Дин только год проработал...       - Кроули, побойся Бога! – улыбался Винчестер. – Он втрое окупил свою стоимость и содержание. Это не считая тех сумм, которые ты регулярно «забываешь» записывать в книгу. Или откроем папку и посчитаем вместе?       - Проклятие! – ругался хозяин.       - Отпускай! – настаивал Сэмюэль. – Ты же отпустил когда-то меня. Отпусти и Дина – будь человеком.       - Сравнил! – хмыкнул Кроули. – Ты был длинным, худым, жалким. Все время ныл. А когда тебя в первый раз трахал Аластар, ты орал так, что…       - Фергус! – рявкнул покрасневший Сэм.       - Если бы тебя не перекупил старик Винчестер, я бы сам тебя продал, – все же закончил свою речь Кроули. – Хорошо. Когда будут готовы бумаги?       - Они уже готовы.       - Что? Как?!       - Я связался с судебным исполнителем, который является законным представителем Дина на Земле. Он не против сделки. Его подпись заверена в Министерстве Юстиции на Земле и вступит в силу, когда мы с тобой подпишемся на документах. Он может подписать свою копию позже, а документы с оригиналом его подписи тебе пришлют официальной почтой. Ты знаешь, что это законно.       - Проклятие! – снова ругнулся Кроули. Его приперли к стене.       Винчестер ликовал:       - Зови Дина.       Позвали. Полумертвый от страха, мальчик озирался по сторонам затравленно, не понимая, что происходит – толпа зевак, злой Кроули, Аластар, трясущийся от гнева и бессилия, победно сияющий Винчестер.       - Дин, – начал Сэм, – я хочу забрать тебя к себе. Насовсем, понимаешь? То есть, выкупить твои два оставшихся года. А потом, как ты сам захочешь. Подпишем новый контракт или улетишь домой. Тебе будет тогда двадцать один – по-земному – и ты тогда решишь сам. Ты понимаешь, о чем я говорю?       Дин молчал. Может, это очередная издевка Аластара? И Кроули молчит. И куча свидетелей вокруг – все глазеют на него, рты разинули, как жабы.       - Что скажешь, Дин? Ты знаешь, что я могу не спрашивать. Твой представитель на Земле уже подписал необходимые бумаги. Если сейчас подпишет твой нынешний господин и подпишу я, сделка уже будет законной. Свидетели тоже подпишут – возьмем любого гражданина Вулкании – любого из тех, что стоят вокруг. Но я не хочу так, Дин. Я хочу услышать тебя.       Дин не знал, что говорить. Вся его душа рвалась отсюда. Если он останется, снова будет Аластар – или этот, или какой-нибудь другой. Лучше уж умереть! Жалко Сэмми, но ему, мертвому, будет все равно. Мертвым не больно и не страшно.       А этот высокий дядька, Винчестер, вроде бы должен быть добрым господином. Заботился о Дине, хорошо с ним обращался, и даже ни разу не вставил, хотя заплатил и мог делать все, что посчитал бы нужным. Но… разве может все закончится настолько хорошо? Разве может это случиться с НИМ?       - Я не знаю, – промямлил тихо Дин.       - Соглашайся! – послышалось из толпы.       - Не тупи, парень! – подначивал кто-то.       - А как же Сэмми? – вспомнил Дин.       - А что Сэмми? – повторил Сэм.       - Если я не буду достаточно зарабатывать, Сэмми не хватит на колледж и я…       - Господи, Дин! – взмолился Винчестер. – Уж образование одного ребенка я точно потяну! Ты будешь продолжать получать стандартную плату, а дополнительные... – Сэм порылся в папке : – Твой братишка молодец, он не тратит твои деньги направо и налево – вот справка о состоянии его банковского счета. Он все это время откладывал. Смотри!       Дин прищурился: пятизначная цифра. Неужели так много? Неужели он смог заработать столько за год своим телом? А это только положенная по закону треть! Здесь точно хватит до окончания школы. Молодец, Сэмми, молодец, братишка! Слезы потекли из глаз Дина – из прекрасных больших зеленых глаз.       - Ну же, Дин!       Дин только тихонечко прошептал:       - Да.       По толпе прошла волна вздоха. Взрослые мужики, суровые, как сама эта планета, но глаза многих из них тоже предательски заблестели.       - Подписывай, Дин!       - Ты не можешь! – вдруг взорвался Аластар: – Он оплачен на этот уикенд! Сегодня он еще мой!       Нервы Кроули не выдержали:       - Да что вы все так за пацана уцепились – там же только смазливая морда и баранье упрямство – и все! Аластар, блядь, ты же хотел отказаться на эти выходные! Ты сам говорил, помнишь? Помнишь?!       И многозначительно посмотрел на гостя. Аластар такого не говорил, но он понял. Он вспомнил слова лобастого коротышки. Просто Ал не любил и не умел проигрывать. Но как бы он ни дергался и ни брызгал слюной от ярости, он уже проиграл. Винчестер снова погладил папку, а Аластар, нервно передернув плечами, оскалился:       - Я просто забыл. Перепиши все уикенды на Виктора... Виктор!!! – заорал он на все заведение. – Тащи сюда свою черную задницу!       И удалился вглубь зала – пошел мучить новую игрушку.       - Подписывай, Дин!       Дин подписывал дрожащей рукой – строчки прыгали перед его глазами. Потом Кроули. Потом Винчестер. Два свидетеля. Потом на копиях.       И все закончилось.

***

      Дин ехал в такси. Он пока еще не осознал того, что произошло. У него новый господин. Конечно, контракт останется стандартным еще на два года – за такое короткое время и с такой спешкой просто нереально было добиться пересмотра условий. Мальчик по-прежнему будет обслуживать кого-то почасово и ездить на посуточные вызовы, но теперь Дин поменял хозяина, и уже не числился при заведении. Теперь господин Винчестер сам будет выбирать клиентов для Дина. И он точно никогда не отдаст его Аластару – в этом мальчик не сомневался. Может, теперь Дину удастся протянуть до конца срока? А потом, может, он подпишет другой контракт, подороже и уже на пять лет, чтобы Сэмми мог учиться в хорошем колледже. Но это будет видно позже, а пока он ехал в новый дом.       А Сэмюэль думал о другом. Он был хмельной от счастья и от собственной смелости. У него получилось! И это было чудо. Мальчишка, конечно, приторможенный, ему страшно. Его тело истязали, а волю ломали. Но он жив и здоров, а остальное со временем пройдет – померкнет в памяти, отодвинется дальше и покроется туманом.       Конечно, теперь надо будет работать еще больше. И придется продать Джо. Сосед, господин Коллинз, хотел купить ее – он хороший человек и давно запал на девушку. Он живет рядом, всего в восьмистах метрах дальше по тоннелю, поэтому Дин и Джо, если захотят, смогут видеться – Сэм не будет против, лишь бы Дину было хорошо. Мальчик оттает, со временем. Сэмюэль Винчестер все для этого сделает!       Потом, когда закончится контракт, Сэм, возможно, предложит мальчику стать его партнером. Посмотрит, конечно, сначала. Дин неглупый, умеет писать – писал же он письма брату. Но, скорее всего, пишет он едва-едва, и вообще с образованием у парня должно быть туго. Но, если мальчик и не потянет адвокатскую практику, то будет хотя бы помогать с летним коттеджным городком – с этим он точно справится! А потом они смогут забрать Сэмми. Если, конечно, Дин захочет. Но это потом.       А сейчас…       Они приехали домой. Сбросили верхнюю одежду. Джо не было – сосед как раз арендовал ее на выходные.       - Теперь это и твой дом, Дин, – улыбался Сэм, – ты рад?       Дин осторожно кивнул. То, что с ним сделали, будет долго еще давать о себе знать. Он пока еще не верил своему счастью.       Но ничего, все пройдет. Сэмюэль об этом позаботится. Он будет ласков и нежен, он никогда не сделает мальчику больно. Ни за что и никогда!       Винчестеру было немного неловко. От страха, от нетерпения. От влюбленности.       Он только сейчас признавался сам себе, что почувствовал это уже в тот миг, когда увидел Дина впервые, почти год назад. Когда взглянул в эти большие блестящие глаза, когда смотрел на соблазнительный, красивейший в мире, рот, такой нежный, такой манящий, что сразу захотелось попробовать его на вкус. Захотелось зарыться пальцами в стриженый ежик светлых волос. Целовать веснушки на плечах – все, все до единой, снова и снова.       Он безумно хотел обладать им. Всем им. И ни с кем не делиться.       Винчестер обнял Дина, как можно осторожнее, бережно, будто дотрагивался до хрупкого, очень редкого цветка.       - Я очень счастлив, – прошептал Сэм. Наклонился немного, нежно поцеловал мальчика в такие соблазнительные губы.       Его губы были теплые, мягкие, податливые. Невинные и порочные одновременно.       Стольких мужчин он ублажил этим чувственным ртом! Стольких принял в себя! Столько самцов оставили в нем свое семя! Но Винчестера это не пугало – его это возбуждало.       Теперь Дин – его. ВЕСЬ! Полностью, целиком, безраздельно. Сэм улыбнулся:       - Готовься, Дин. А потом раздевайся и ложись – я скоро приду...

***

      (Прошло примерно восемь земных лет).       Меня зовут Сэмюэль Тристан Винчестер. Мне 39 по-земному и почти 46 по-вулканийски. Я успешный адвокат. У меня хорошая практика и надежный помощник – его тоже зовут Сэм, но дома мы называем его Сэмми.       Сэмми уже почти год живет с нами. Он пока не планирует переезжать – говорит, что хочет сам заработать на собственные апартаменты. Но, я думаю, он не хочет жить далеко от Дина. Вулкания считается непрестижной планетой, где невозможно сделать блестящую карьеру, поэтому Сэмми, закончившего юридический колледж с отличием, взяли в контору с радостью. И Сэмми был счастлив – он ехал не делать карьеру – он приехал к брату.       Наверное, то, что между мной и Дином – это не любовь. С моей стороны – да, я очень сильно его люблю, я никогда не причиню ему боль, никогда не обижу. А Дин… мне грустно это признавать, но он скорее позволяет себя любить, чем любит сам.       Любовь – это то, как эти двое смотрят друг на друга – два брата, два родных островка в огромной чужой Вселенной. Как понимают друг друга с полуслова и полувзгляда. Как чувствуют друг друга. Эту связь не смогло разрушить даже то, что они не виделись десять лет.       Я хотел бы, чтобы Дин меня любил – по-настоящему, но, видимо, в его израненном сердце есть место только для одной любви и это место уже занято. Было занято с самого начала. И будет занято всегда.       Но я не жалуюсь. Лучше пусть так, чем если бы я навсегда потерял Дина. Он – рядом. Уже шестой год Дин – мой партнер. На Вулкании партнер – это не совсем супруг. Скорее, подписывая партнерское соглашение, больше ищут помощника в делах, чем спутника жизни, но это не мешает партнерам разделять и постель тоже.       После того, что произошло с Землей, а потом и с Террой-3, обязательно размножаться теперь нигде не является самоцелью. Зачем рожать биологических детей, если можно помочь тем, что уже родились, любить тех, что уже есть? Или помочь сразу двоим сиротам, как получилось у меня с Дином и Сэмми. Они теперь счастливы и обеспечены. И я счастлив рядом с ними. Мне не нужна для размножения женщина. Я люблю Дина, а его братишку Сэмми считаю сыном и своим наследником. Сэмми даже, вслед за Дином, взял мою фамилию – так проще будет потом с наследством (ведь умру же я когда-нибудь). Поэтому теперь мы все Винчестеры – Дин Винчестер и два Сэмюэля Винчестера.       Сэмми знает правду. Дин считал, что брат должен знать, и рассказал ему. Конечно, не сразу, а когда мальчик подрос. Рассказал, чем занимался, как зарабатывал деньги на образование брата. Сэмми плакал. Но что сделано, то сделано. Это тоже часть нашей жизни. Наша боль и то, что тоже нас объединяет.       Но это было давно. Конечно, поначалу было трудно финансово и Дина еще приходилось иногда сдавать в аренду. Для меня это было пыткой! Дин даже посмеивался надо мной:       - Сэм, не делай эти твои щенячьи глазки! Ты знаешь, что так надо. Я должен зарабатывать, чтобы содержать брата, да и тебе помогать. Я не могу и не хочу сидеть у тебя на шее.       - Но тебя же опять…       Дин перебивал со спокойной улыбкой:       - Не думай об этом. Ты же сам проверил моего арендатора? На адекватность?       - Конечно, Дин. Очень тщательно!       - Тогда все будет хорошо. Ни о чем не беспокойся, – Дин обнимал меня за плечи, мы долго-долго, нежно-нежно целовались. Я утопал в красивых и таких умелых губах.       - Черт! – ругался я шутливо. – Иди уже, а то передумаю!       - Не сможешь, – смеялся Дин лукаво, – неустойка слишком дорогая. Ты знаешь закон!       Это он так меня дразнил. К черту закон!       А после такого уикенда Дин бывал особенно нежен – будто хотел показать, что не сердится, что пришлось снова зарабатывать телом, и что как бы его не использовали в эти дни, сколько бы раз ни трахали (я старался не представлять, а то начинало болеть сердце), со мной ему лучше всего. И что он все равно благодарен мне за то, что я сделал для него и для Сэмми. Это всегда была самая страстная и самая сладкая ночь на неделе.       Но, к величайшему моему сожалению, это не любовь. Бесконечная преданность и искренняя благодарность, но не любовь.       Как я и предполагал, Дин не захотел учиться на адвоката, зато он здорово помогает мне в коттеджном городке. А еще гены отца-охотника проявляются – летом, а часто и весной и осенью тоже, когда морозы не такие жестокие, Дин может уходить на несколько дней в горы, и тогда я не нахожу себе места. Уходит без оружия – на Вулкании нет крупных животных и не на кого охотиться. Уходит только с одним спальным мешком и стареньким складным ножичком.       Я жду его – так смешно! – как верная жена. Приходит всегда уставший, заросший жесткой рыжеватой щетиной, но очень счастливый. Умиротворенный. Приносит в основном ягоды и фрукты, которые на нашей планете под снегом можно найти даже в разгар зимы. Они выдерживают жесточайшие морозы и хранятся, как в холодильнике, до самого тепла. Дин меня дразнит, балует, соблазняет, когда кормит сладкими ягодами прямо из теплых губ. Он знает, насколько хорош собой, знает, что я млею от его зеленых глаз, от его улыбки, от рук и сильного тела. И от красивейших во всей Вселенной губ! И пользуется этим.       Я не против. Я этим живу...       Когда прилетел Сэмми, ему поначалу были странны и необычны наши отношения. Он уже знал правду, но как-то не укладывалась, что ли, у него в голове, что Дин – его гордый старший брат Дин – живет с мужиком, занимается с ним сексом и ему это не противно. Робко называл меня «дядя Сэм». Отворачивался, смущаясь, когда замечал случайную ласку, которой я одаривал Дина, или видел украдкой сорванный поцелуй. Потом привык. Ведь для ребенка важнее не пол родителей, а чтобы в доме царили любовь и уважение. А у нас и то, и другое, есть.       Потом ему в руки попало то дело. Аластар на чем-то прокололся по налогам. Я взял бумаги на выходные, чтобы спокойно во всем разобраться. Но, сколько не корпел над ними, не мог свести концы с концами!       - Дядя Сэм, дай мне взглянуть, – попросил малыш Сэмми.       Малыш! Ему двадцать два и он с меня ростом!       - Это же секретные бумаги, – попытался я возразить.       - Я тоже работаю в вашей конторе, помнишь? – парировал Сэмми, хитро прищурив свои чуть раскосые, совсем не похожие на братовы, глаза.       Я уступил. Сэмми очень умный. У него прекрасная память. Дин даже шутил – так, чтобы малыш не услышал: «В нашей семье я красивый, а он – умный».       Два дня сидел, сгорбившись, над бумажками. Растолкал меня ночью. Забыл даже смутиться от того, что я в это время обнимал под одеялом спящего голого Дина.       - Дядя Сэм, иди сюда!       Засмущался я, неуклюже натягивая штаны. Пошли в кухню, притворив за собой дверь, чтобы не разбудить Дина.       - Смотри: здесь и здесь. А теперь смотри в отчетах! Я оставил для тебя ссылки и свои расчёты. Аластар конкретно мошенничает с налогами – недоплачивает сотни тысяч! Это же очевидно!       Да, теперь и я это видел. Умный у меня сын! Гораздо умнее меня!       Дин так и застал нас утром – я старательно записывал, пока Сэмми диктовал, подсовывая мне бумажку за бумажкой, помогая сложить этот запутанный пазл. Теперь мне было с чем выступать в суде – Аластар был обречен! На Вулкании с законами строго! Никакие его деньги и связи не помогут. Ему КАПЕЦ!       Я все еще писал, Дин пил дымящийся кофе. Сэмми читал какие-то документы, которые не касались нарушений по уплате налогов.       - Дин, с тобой он тоже это проделывал? – спросил мальчик вдруг и показал брату какую-то бумагу, чьи-то свидетельские показания, что ли.       Дин прочел и кивнул осторожно.       Через время снова:       - И это тоже?       Дин снова прочел, вздохнул, мягко улыбаясь лучиками в уголках глаз:       - Не парься, Сэмми, это было давно – я забыл уже.       - Как ты выдержал?       - Я думал о тебе...       На глаза Сэмми навернулись слезы:       - Мне так жаль, Дин, – и крепко, по-мужски, обнял брата.       - Ну что ты, малыш. Все хорошо. Дядя Сэм вытащил меня.       Сэмми внезапно вскочил и, в искреннем порыве благодарности, обнял меня, обливая слезами:       - Спасибо, дядя Сэм. Я горжусь тем, что я теперь тоже Винчестер!       И я вдруг почувствовал, что он меня любит. Как отца, как друга. Как любимого человека своего любимого брата.       Меня зовут Сэмюэль Тристан Винчестер. Я люблю и я любим.