***
Хейзел знала, что Гейл мечтает создать семью, а также ей было известно, что единственная девушка, с которой он хотел бы это сделать, — Китнисс, и всегда будет только Китнисс. Гейл вне опасности на Жатве уже два года, и всё это время он работал на рудниках. Хейзел подготовила себя к тому, чтобы отпустить сына. Пусть он и не говорил об этом, миссис Хоторн догадалась, что Гейл хочет сделать предложение этой ночью. Было совершенно ясно, что на подсознательном уровне чувства Китнисс и Гейла взаимны, но всё это время, открещиваясь от чего-либо ещё, они были лишь лучшими друзьями, хотя в последние два года Гейл более ясно начал выражать, что на самом деле испытывает к подруге. Он никогда не говорил об этом в открытую, так как не отличался красноречием, но пытался показать, насколько Китнисс важна для него. Когда они бывали в лесу на охоте, Гейл отправлялся к самому краю скалы, чтобы нарвать первоцветов, так как эти цветы всегда вызывали улыбку на лице юной Эвердин. Две недели он копил деньги, чтобы купить любимые конфеты Китнисс в оранжевой обёртке, а каждое воскресенье — единственный выходной от работы в шахте — просыпался до восхода солнца, чтобы провести весь день с ней. С того самого дня, как Гейл начал работать, он откладывал деньги и прятал их в носок, который держал под матрасом. Пару недель назад он, наконец, накопил нужную сумму и бросился обменивать денежные средства на колечко с маленьким зелёным камнем. Хейзел знала о кольце. Случайно нашла его в комоде Гейла, когда прибиралась. И, разумеется, знала о том, кому оно предназначалось, и о том, что, если Китнисс отвергнет Гейла, то никому другому это кольцо не достанется никогда. Оставалось только надеяться, что сама Китнисс осознает свои чувства, когда Гейл откроет ей свои. Он и так претерпел слишком много лишений, и Хейзел не смогла бы стоять и смотреть, как её сыну разбивают сердце. Она прислушивалась к происходящему в доме всю ночь настолько внимательно, насколько только возможно, когда Прим кричит на Рори, потому что Рори кричит на Вика, а Пози непрерывно рыдает, потому что Вик случайно сломал её любимую игрушку. Китнисс сидела на диване, успокаивая красную от слёз Пози, а Гейл тихо ругался, пытаясь починить сломанную напополам игрушку. Наконец, с помощью клея причину рыданий удалось устранить, и Пози мгновенно успокоилась, спрыгивая с дивана. — Спасибо, Гейл! — воскликнула она, обнимая брата, который практически заменил ей отца, ведь его девочка совсем не помнила. Гейл поцеловал сестру в крошечный затылок с чёрными кудряшками, торчащими в разные стороны. Решение подобных проблем стало обычным, учитывая проживание в доме трёх беспрестанно грызущихся по поводу и без детей. Осталось самое сложное. — Может, прогуляемся, Кис-Кис? — Гейл встал и протянул руку Китнисс. Сердце Хейзел забилось быстрее, когда она услышала эти слова, и женщина едва смогла удержаться от ободряющей и понимающей улыбки. Хейзел взяла мочалку и во второй раз принялась протирать кухонный стол, искоса наблюдая за тем, что происходит в гостиной. Китнисс улыбнулась и протянула Гейлу руку. — Хорошо, — сказала она, прежде чем двое вышли из дома. Хейзел подошла к раковине, где Фарра Эвердин заканчивала с мытьём грязной посуды. — Гейл купил Китнисс кольцо, — сказала она. Фарра вскинула на приятельницу взгляд, полный изумления. Медленно, но верно, по лицу её расплывалась улыбка. — Ну, — вздохнула миссис Эвердин, возвращаясь к посуде. — Она будет дурочкой, если не скажет «да».***
Китнисс Эвердин никогда не хотела от жизни многого. Только избежать Жатвы самой, не слышать имени Прим из уст Эффи Бряк, вызывающей трибутов на сцену, и не голодать. Две задачи из трёх на сегодня были выполнены. Когда Гейл предложил прогуляться, Китнисс быстро согласилась. Никто в здравом уме не отказался бы и не остался дома с тремя подростками, которые вечно ссорятся. Она вложила руку в протянутую руку Гейла и позволила вывести себя из дома, но, к её удивлению, даже на улице он не выпускал её руки. Дойдя до забора, они остановились и прислушались, но не уловили безошибочного гула тока, бегущего по проводам. С улыбкой на лице Гейл пробрался под забором и подождал, пока его спутница сделает то же. Китнисс находилась в лёгком замешательстве, не понимая, куда они идут. Раньше Гейл всегда был непреклонен и требовал, чтобы они возвращались домой до темноты, так как в это время хищные звери выходят на охоту, а сегодня привёл её сюда прямо перед закатом. — Разве не опасно находиться здесь ночью, Гейл? — шёпотом спросила Китнисс, хотя вокруг не было никого постороннего, кто мог бы их услышать. — Жизнь коротка, Кис-Кис, — усмехнулся Гейл. — Нет ничего опаснее, чем поезд, в котором ты могла оказаться сегодня. По знакомой дорожке они шли к выступу скалы, где располагалось их логово, скрывающее луки со стрелами. Где-то далеко-далеко, за горами, садилось солнце. Небо отливало оранжевым и красным, а деревья и холмы чернели в сумерках. — Красиво, — заметила Китнисс. — Нам следует чаще приходить сюда, чтобы посмотреть на это. — Я знал, что тебе понравится, — сказал Гейл. Он неотрывно смотрел на девушку, в которую был давно и безнадёжно влюблён. Её длинные тёмные волосы, как всегда, заплетены в красивую косу, в серых глазах виднелись переливы заката. Кажется, в красном платье, позаимствованном наверняка у матери в честь праздника, ей становилось холодно под лёгкими дуновениями ветра. Гейл придвинулся ближе, чтобы хоть немного защитить её от холода, и ему показалось, будто щёки Китнисс покрылись едва различимым в темноте румянцем. — Что ты будешь делать сейчас, Кис-Кис? Тебе ведь больше не угрожает Жатва. Китнисс взглянула в его серебристо-серые глаза. Подул очередной ветерок и взлохматил волосы Гейла, которые тот тут же пригладил, возвращая в прежнее положение. Даже в самые холодные дни от него всегда веяло теплом. Эвердин лишь пожала плечами в ответ и заметила, как Гейл нахмурил густые брови. — Ты не подумала об этом? — спросил он. — Н-ну… нет… не совсем. Думаю, буду жить, как всегда. Охотиться каждый день. Торговаться. Как обычно, — ответила Китнисс. — Ты не хочешь выйти замуж? — задал вопрос Гейл, прикидывая, зазвучали ли в его голосе нотки отчаяния. — Ты же знаешь, я никогда не хотела замуж, — Китнисс была немало удивлена. Гейл пристально посмотрел в глаза Китнисс. Обратного пути не было. Он желал её так сильно, что готов был рискнуть всем. — Это было много лет назад, Кис-Кис. Ты была ребёнком. Тебе ведь известно, как тут относятся к незамужним женщинам. Желаешь этого для себя? Разве ты не хочешь любить? — Ты даже не знаешь, что такое любить. Поэтому хватит стоять здесь и читать мне проповеди о… — А вот здесь ты ошибаешься, — перебил Гейл. — Я любил тебя многие годы. Неужели ты не замечала? Китнисс была слишком ошеломлена, чтобы отвечать. Она лишь стояла и смотрела на Гейла с широко распахнутыми глазами и чуть приоткрытым ртом. Когда Гейл заговорил снова, его голос звучал чуть громче шёпота. — Идея «нас», действительно, так сильно пугает тебя? Ты хотя бы задумывалась об этом? — Китнисс видела, как Гейл достаёт что-то из кармана; что-то маленькое и полностью скрытое в его руке. — Я думаю, что ты могла бы любить меня, если бы попробовала. Он протянул Китнисс кольцо. Она, наконец, нашла в себе силы посмотреть в глаза лучшему другу и тиха ахнула. Это разбивало её сердце. Китнисс никогда не видела Гейла плачущим: ни когда он сломал руку здесь, в лесах, ни когда умер его отец, ни когда он смотрел на голодающую малышку Пози, ни когда Рори сказал, что ненавидит его, и попросил прекратить вести себя, как их отец. — Гейл… — Я люблю тебя, Китнисс, — его голос дрогнул. — Ты выйдешь за меня? Столько всего произошло за короткий промежуток времени. Китнисс не могла разобраться в собственных эмоциях. Глядя на Гейла, она чувствовала, что больше всего на свете хочет защитить его от этого мира. Но было ли это любовью? Конечно, она его любила, но… была ли влюблена в него? Она не знала. Совсем не знала. У Китнисс не было времени подумать, потому что Гейл стоял и смотрел на неё, в руках у него было такое красивое кольцо, которое, должно быть, стоило целое состояние, а она… не знала. — Гейл, я… я не знаю, — заикаясь, ответила Китнисс. Она посмотрела ему в глаза ещё раз, но сразу же опустила взгляд. — Мне нужно время. Ты не можешь просто признаться мне в любви, сделать предложение и ожидать, что я вот так сразу соглашусь. Мне тоже нужно понять, что я чувствую. — Да, я понимаю, — пробормотал он. — Подожди. Я не сказала «нет», — Китнисс схватила его за руку, и Гейл едва заметно улыбнулся. — И кольцо очень красивое. Ты зря потратил столько денег. — Ты заслужила это, — прошептал он, будучи неуверенным, что сможет говорить громче. Они шли к дому семьи Эвердин в полной тишине. Гейл хотел дать Китнисс столько времени на раздумья, сколько возможно. Он хотел получить ответ сегодня. Китнисс находилась в полной растерянности и тщетно пыталась привести мысли в порядок. Она уставилась на кольцо в руке, но ни разу не надела его на палец. Когда же они добрались до крыльца, Гейл выжидательно посмотрел на Китнисс, и она смутилась в ответ. — Гейл, мне нужно время подумать. Прости. Он кивнул и развернулся, чтобы уйти. Китнисс остановила его и протянула кольцо. — Оставь себе, — пробормотал Гейл. — Оно твоё. Наблюдая за тем, как он идёт прочь, Китнисс уже точно знала ответ. Она никогда не смогла бы разбить Гейлу сердце. Ей следовало бы остановить его и позвать обратно, но она не сделала этого. Через неделю Хоторн празднует свой день рождения, и Китнисс решила, что тогда и скажет ему о своём согласии.***
Китнисс только-только натянула тетиву, намереваясь подстрелить первого оленя, которого увидела за последние месяцы, когда услышала это. Единственный звук, который ни за что не хотела услышать снова после смерти отца. Сирены. Она тут же забыла об олене, думая теперь лишь об одном. Гейл. Китнисс бежала быстрее, чем когда-либо до этого, бросив лук и стрелы куда-то в сторону бревна, не потрудившись спрятать. Не остановилась и у забора, чтобы проверить, не пустили ли ток по проводам. К счастью для неё, обошлось. Она летела через Шлак и остановилась у входа в шахту, откуда выбирались первые шахтёры, выбравшиеся из-под завалов. Гейла среди них не было. Сердце Китнисс бешено колотилось и одновременно разрывалось на куски. Это была первая крупная авария в шахте после той, в которой погиб её отец. Китнисс искала в толпе Хейзел Хоторн, невольно вспоминая тот роковой день. Увидев широкие плечи Рори, она двинулась в его сторону. — Хейзел! — крикнула Китнисс. Та обернулась и тут же заключила Китнисс в объятия. — С ним всё будет в порядке, дорогая, — шептала Хейзел ей на ухо, хотя сама была безумно напугана и дрожала всем телом. Хейзел Хоторн не понаслышке знала, сколь эгоистичны шахты. Они забирают тех, кого хотят. Семь лет назад они забрали её мужа, а сейчас собираются забрать и сына. — Хейзел, — рыдала Китнисс. Показалась ещё одна группа перепачканных шахтёров, принёсших с собой тучу пыли. Гейла среди них не было. День медленно перетекал в ночь. Снова и снова мужчины спускались вниз по покосившемуся лифту и поднимались наверх с ранеными. Толпа медленно расходилась по домам. По мере того, как приходилось спускаться всё ниже и ниже, редели и ряды спасателей, в то время как число раненых только увеличивалось. Остались только самые смелые, спускающиеся вниз, чтобы найти выживших. В десять часов вечера всё ещё не было никаких признаков Гейла. Сердце Китнисс разрывалось. Вместе с очередным лифтом наверх подняли и Тома, лучшего друга Гейла. Китнисс бросилась к нему. — Том, где Гейл? — в отчаянии спросила она. — Не знаю. Я посмотрел везде, но не нашёл его. Разве Гейла ещё не подняли? — спросил Том, и Китнисс отрицательно покачала головой. — Он скоро будет здесь, я уверен. Том ободряюще обнял Китнисс, хотя знал, сколь велика вероятность, что Гейл Хоторн мёртв. Китнисс стояла с Хейзел в течение ещё двух часов. Детей миссис Хоторн отправила домой ещё около девяти. Около шахты оставалось ещё несколько женщин, и в полночь крупный мужчина подошёл к ним, ссутулив плечи. Выживших больше нет. Хейзел и Китнисс застыли. Ошеломлённые. Убитые горем. Эвердин первой нарушила молчание. — Я собиралась сказать ему сегодня вечером, — она показала кольцо с зелёным камнем, что носила на левой руке. Хейзел громко всхлипнула и уткнулась в плечо Китнисс. — Мне так жаль, детка.***
Хейзел уложила Китнисс в постели Гейла, где он спокойно спал ещё накануне ночью. Ему сегодня двадцать один. И он мёртв. Одна мысль об этом сжигала Китнисс изнутри. Она натянула одеяло к самому подбородку и уткнулась лицом в подушку. В эту ночь ей приснился кошмар. Китнисс очнулась в тёмном, пыльном помещении, где едва могла дышать. Всё вокруг было чёрным, испачканным в саже. Она была в шахте. Лампы вокруг мигали и гасли, смещённые с правильного расположения. Пытаясь сосредоточиться и кашляя от сажи, Китнисс начала подниматься на ноги и ударилась головой о потолок. Кучки породы тотчас полетели на землю, а пыль окружила её. Китнисс упала спиной на землю и решила ползком добраться до шахтёра, лежащего в нескольких метрах от неё. Она сразу не узнала, кто это, так как вокруг было темно. Сняв с мужчины шлем и приблизив к его лицу фонарик, прикреплённый к шлему и светивший очень тускло, Китнисс узнала Гейла. — Гейл! — воскликнула она. Отбросив шлем в сторону, Китнисс обхватила руками его лицо и внимательно осмотрела. Оно было грязным, в пыли, саже и запёкшейся крови от глубокого пореза у левого глаза. Но Гейл был жив, и это всё, что имело значение. Краем глаза уловив какое-то движение, Китнисс повернулась, увидев отца и ещё какого-то высокого мужчину, напоминавшего Гейла. Медленно папа поднёс палец к губам… Китнисс резко села на кровати. После пробуждения боль от утраты Гейла вернулась с новой силой, и сдерживать рыдания стало невозможно. Она плакала около часа, прежде чем услышала, как кто-то стучит в дверь. Эвердин поднялась с постели и вышла в коридор. На пороге дома Хоторном стоял Том. — Китнисс, они нашли его. Он жив!***
Китнисс рванула за Томом в сторону маленького шахтёрского госпиталя, располагавшегося неподалёку от рудников. — Где его нашли? Как он выжил? — тяжело дыша, спрашивала она. Голос Тома дрогнул, и он громче, тяжелее стал топать по грунтовой дороге. — Они искали тела, Китнисс. Не выживших. Он не должен был выжить. Там была трещина, и его фонарик всё ещё работал. Очень слабо, мигая, но работал. Они прорвались через стену и нашли его в яме. С травмой головы, но живым. Увидев впереди дым из трубы шахтёрского госпиталя, Китнисс ускорила шаг и вскоре стремительно ворвалась в здание. Он был там. Живой. Она рухнула у его постели, хватая за грязную руку. Часть головы была скрыта белой тканью, а на левой стороне лица красовались засохшие пятна крови. — Том, беги обратно, в дом Гейла, и скажи остальным, что он в порядке, — Китнисс повернулась к лучшему другу Гейла, и тот сразу же исчез за дверями госпиталя. Гейл был грязным и потрёпанным, но, быстро оглядев его с ног до головы, Китнисс убедилась в том, что все части тела на месте. Всё будет в порядке. Веки Гейла задрожали, и Китнисс облегчённо вздохнула, когда встретилась с ним взглядом. — Кис-Кис, что случилось? Почему у меня так болит голова? — тихо спросил он. Китнисс крепко сжала его руку. — Произошла авария в шахте, Гейл. Много людей погибло, а ты оказался в ловушке. Мы… мы думали, что ты мёртв. Нам сказали, что выживших больше нет, — Гейл погладил большим пальцем тыльную сторону её ладони. — Ты практически не мог выжить. Просто чудо, что тебя нашли. — Мистер Хоторн? — Китнисс и Гейл одновременно обернулись на голос и увидели врача у постели. — Поскольку вы очнулись, то можете отправиться домой. Держите рану на голове в чистоте. Нам жаль, что это случилось с вами. — Давай я отведу тебя к маме. Она посмотрит, что с твоей головой, — предложила Китнисс и не встретила возражений. Дорога к дому Эвердин прошла в молчании. Китнисс придерживала Гейла за талию, а его рука лежала у неё на плече, помогая поддерживать равновесие. Эвердин была настороже и готова была поймать Хоторна, если тот начнёт падать. — Я видел странный сон, Кис-Кис. Мой отец был там с человеком по имени… — Гейл сделал паузу, припоминая. - Лео. Так ведь звали твоего отца? Китнисс кивнула и вдруг поняла, что её сон был… реальностью? Её отец и отец Гейла каким-то образом присутствовали в шахте, когда случилась авария. Они защитили его. Китнисс решила не говорить об этом вслух, ведь так хотели бы Ашер Хоторн и Лео Эвердин. Ноги Гейла заплетались, когда они поднимались по лестнице в дом Эвердин. Китнисс помогла ему прилечь на кушетку и позвала мать, а потом посмотрела на Гейла. Его глаза то открывались, то закрывались. — Гейл, ты в порядке? — настороженно спросила она. — Буду, если ты выйдешь за меня, — прошептал он. Китнисс рассмеялась. — Конечно, я выйду за тебя, — наклонившись, она поцеловала его.***
Китнисс Эвердин стала Китнисс Хоторн через три недели после аварии, которая должна была унести жизни двадцати шести человек, но унесла в итоге двадцать пять шахтёров разных возрастов. Слова «чудо-шахтёр» быстро распространились по округе. Влюблённые принесли обеты в присутствии семьи и друзей в Здании Правосудия. Друзья преподнесли свадебный торт, который Китнисс и Гейл доедали уже ночью, в уединении их собственного дома. Их первая годовщина пришлась на воскресенье. Китнисс наблюдала, как Гейл встаёт и надевает охотничью куртку. — Пожалуйста, Гейл, я хочу пойти с тобой в лес, — просила она. — Кис-Кис, нет, это слишком опасно. — Через пару месяцев я буду сидеть дома и полагаться на Рори, который будет охотиться с тобой. Позволь мне пойти в последний раз, — Китнисс вспыхнула от негодования. — Потом я ещё долго не смогу ходить с тобой! Гейл обернулся и посмотрел на жену, чьи руки машинально гладили сильно увеличившийся живот. Китнисс была на седьмом месяце беременности, и было бы безумием даже думать о том, чтобы взять её с собой. А она всё продолжала умолять. — Это наша годовщина, и я хочу быть рядом с человеком, которого люблю. На это он ведь не мог сказать «нет». Гейл подошёл к ней и присел на корточки, положив обе руки на живот Китнисс. — Дело вот в чём: ты можешь пойти, если только пролезешь под забором, — поддразнил он. Китнисс оттолкнула его и демонстративно протопала к прихожей, где стояли охотничьи сапоги. Гейл наблюдал за тем, как она изо всех сил пыталась найти положение, в котором предоставлялась возможность добраться до шнурков или хотя бы увидеть их. Не желая долго смотреть на её мучения, Хоторн подошёл и опустился на колено. — Ты же знаешь, что я люблю тебя? — усмехнулся он, зашнуровывая сапог. — Да, а ещё ты придурок, — проворчала Китнисс. Но когда Гейл оторвался от шнурков и посмотрел на неё, то увидел улыбку на лице миссис Хоторн.