Летнее платье

      У Сокки любимое время года — лето. Хороший выбор, учитывая, что до этого он знал только затяжную зиму, длившуюся много лет. Он любит, просто безумно обожает солнце и счастлив валяться на прогретой земле, вдыхая ароматы разнотравья вместо морозного запаха снега. Еще он рад, что не одинок в своих пристрастиях, и то, что его поддерживает именно Тоф, делает все гораздо лучше.       Сокка вообще считает Тоф великолепной. Конечно, большую часть времени она отпускает шутки на его счет, но даже серьезная, Тоф по-прежнему кажется забавной. Сокка не обращает внимания на то, что она остается такой даже когда шутит о нем. Тоф вообще «своя в доску», именно поэтому Сокка считает ее отличным другом. Она любит подраться и никогда не против лишний раз сходить на охоту; а в дни, когда Сокку одолевает беспросветная лень, она просто лежит рядом и тоже ничего не делает.       Сокке действительно нравятся мужские черты характера Тоф, которая ведет себя как истинная сорвиголова. Она походит на парня даже больше, чем Аанг — очень уж ему порой не хватает твердости. Аанг же, в свою очередь, временами напоминает Сокке ту самую девушку, которой Тоф — он очень на это надеется — никогда не станет. К тому же Тоф слишком часто колотит Аанга. За-ме-ча-тель-но.       В общем, мужское начало в Тоф столь же сильно, как и в нем самом — хотя Сокка уверен, что он все-таки более мужественный, — но когда дело доходит до вечеринок, она неожиданно превращается в настоящую девушку. Ее женская сторона, которую Тоф неосознанно скрывает от всех, совершенно внезапно прорывается наружу — и тогда сразу становится понятно, что Тоф может быть истинной леди. Сокка всегда с нетерпением ждет этих перемен — ведь появляется возможность увидеть Тоф в платье. Это одна из причин, по которым он любит вечеринки. Вторая заключается в обилии умопомрачительно вкусной еды, но раз эту причину нельзя связать с Тоф, ее можно отбросить, как незначительную.       Тоф ест даже больше него, но почему-то совсем не набирает вес. Она миниатюрна, однако Катаре всегда удается сшить для нее идеальное платье, в котором Тоф выглядит намного выше. Основная гамма всегда красная, и этот цвет подходит ей просто чудесно. В нем Тоф кажется старше и опаснее, чем на самом деле. Кроме того, Сокка начинает замечать, что Тоф становится гораздо... привлекательнее.       Тоф исполняется восемнадцать, и Зуко — преимущественно благодаря нытью Аанга — организовывает вечеринку. Поэтому сейчас Сокка ждет Тоф в коридоре. За прошедшие несколько минут нервное возбуждение усилилось, и на этот раз не из-за боязни споткнуться о собственные ноги и нелепо выглядеть в глазах толпы, как на прошлом мероприятии. Время от времени мимо него проходит Аанг и интересуется, хорошо ли он себя чувствует: заметил, что его друг потеет. Но Сокка отшучивается про температуру воздуха:       — В конце концов, у Страны Огня есть и минусы.       Аанг смеется и возвращается на вечеринку. Несколько минут спустя — три минуты и двадцать четыре с половиной секунды, но кого это волнует? — Сокка слышит, как открывается дверь в комнату Тоф. Но прежде, чем встретиться с красавицей, которая вот-вот появится прямо перед ним, Сокка вынужден пару раз глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться. Когда он поднимает голову, открывшаяся его взору картина оказывается более прекрасной, чем он рассчитывал.       Тоф заметно выросла за прошедшие годы — к счастью, только физически, — и Катаре снова удалось сшить для нее идеальное платье, подчеркивающее все достоинства фигуры. Хотя Сокка вообще сомневается, что тело Тоф имеет какие-либо изъяны. По обеим сторонам по шву пущена широкая, собранная волнами лента, заканчивающаяся ниже колен — это дает хорошее представление о длине ее стройных ног. Ткань прекрасно сидит на тонкой талии, и к тому же на этот раз нет ремешков, закрывающих прекрасные плечи Тоф.       Сокка нервно сглатывает, когда его взгляд падает на открытую грудь. О да, Тоф действительно выросла. Едва успев поднять глаза на лицо Тоф, Сокка слышит ее смех. Она всегда смеется очень громко и так по-детски, и Сокке это безумно нравится. Еще ему нравится, что Тоф не стала делать ни макияж, ни прическу: она просто сняла повязку с головы, оставляя волосы лежать естественно.       — Твоя реакция с каждым разом становится все лучше, Сокка! — говорит она сквозь смех. Сокка хмурится, в основном негодуя из-за смешков Катары, стоящей позади Тоф. Это ведь Катара виновата, что он стоит здесь с раскрытым от удивления ртом, разве нет? Сам он ни за что не признает, что может изумленно глазеть. Воин Сокка не разевает рот. Вообще.       — Ну, да, в общем... Хмм... — Сокка трет шею, снова окидывая взглядом стоящую перед ним девушку. Или женщину? — Ты с каждым разом все хорошеешь.       Тоф застенчиво опускает голову, когда понимает, что он говорит правду, и бормочет что-то похожее на «спасибо». Сокка чувствует, как ускоряется сердцебиение, ведь Тоф выглядит невероятно милой. Возможно, это как-то связано с цветом платья.       — Так почему в этот раз вы выбрали голубой?       Подняв голову, Тоф пожимает плечами и указывает рукой за спину, адресовав ему выразительный взгляд.       — Эй, не надо сваливать все на меня! — защищается Катара. — Ты сама захотела изменить цвет.       — Тогда почему ты не выбрала зеленый?       Сокка тоже немного удивлен. Он вспоминает, что когда Тоф исполнилось шестнадцать, она была в зеленом платье. А на вопрос, почему она остановила выбор именно на этом цвете, Тоф ответила, что достигла важного возраста. И хотя «восемнадцать лет» звучит намного солиднее, это всего лишь означает, что ей остается всего два года до двадцати.       Тоф снова пожимает плечами и прежде, чем Катара начинает объяснять брату причины, поднимает руку, заставляя ее замолчать.       — Не похоже на зеленый, не так ли? — спрашивает Тоф у Сокки, и ему лучше попытаться сдержать смех. Сама мысль о слепой девочке, интересующейся цветом одежды, довольно забавна. Но ведь это Тоф, и потому Сокка прилагает неимоверные усилия, чтобы не начать смеяться. Он никогда не беспокоился о подобных вещах, но только не в том случае, когда Тоф неуверенно спрашивает у него: «что это?»       — Голубой, Тоф. Детский нежно-голубой, как я и говорила, — мягко говорит Катара и кладет руки ей на плечи. Тоф хмурится, обдумывая новую информацию.       — Мне исполнилось восемнадцать. Мне не нужен нежно-голубой!       Сокка прикусывает язык, чтобы не сказать, что она всегда будет для них маленьким ребенком. Потому что Тоф не будет, и от этого почему-то становится грустно. Хорошо, что ему не приходится заботиться о Тоф — обычно бывает как раз наоборот, — но иногда, хотя и очень редко, Сокка чувствует необходимость защитить ее.       Когда Сокка замечает, что ненадолго отключился от реальности, то мотает головой из стороны в сторону и прочищает горло, надеясь, что это заставит замолчать препирающуюся парочку. Удивительно, но это действительно срабатывает — Сокке требуется пара секунд, чтобы справиться с удивлением. Недоверчиво покачав головой, он напускает на себя важный вид ответственного взрослого и говорит:       — Давайте не будем спорить из-за цвета, хорошо? Это важный вечер для Тоф, — забыв, что девушка его не видит, Сокка тепло улыбается ей. — С днем рождения, Тоф!       Недолго думая, Сокка крепко обнимает Тоф, удерживает в объятиях дольше, чем положено, и отпускает девушку с еще более широкой улыбкой. Он отмечает, что от Тоф очень приятно чем-то пахнет. А еще замечает странное выражение, промелькнувшее на лице Тоф.       — Ты уже поздравлял ее утром, помнишь? — сообщает ему Катара как истинная всезнайка, хотя она тоже выглядит смущенной и удивленной, как и Тоф. — Вы двое даже отметили это съеденным на завтрак тортом.       — О, — чувствуя неловкость, Сокка поворачивается к Тоф, на лице которой написано искреннее изумление. — Ну, никому ведь не повредит, если я сделаю это дважды, верно?       Сокка считает тему закрытой, и, чтобы не дать Катаре высказать все, что она думает по этому поводу, он хватает Тоф за руку и тянет за собой. Сокка очень горд — надо же, как ловко он игнорирует сестру, — и ведет именинницу в комнату, где проходит вечеринка. Он тоже вырос, убеждает себя Сокка. И не только физически.       Тоф вынуждает его остановиться, когда они приближаются ко входу в помещение. Вообще-то Сокка удивлен, что она не сделала это раньше: Тоф Бейфонг не любит, когда ее куда-то ведут: Сокка первый счел бы девушку заболевшей, если бы Тоф вовсе его не остановила. Он почти улыбается.       — Перестань меня тянуть, Сокка — Тоф ворчит, но на самом деле нисколько на него не сердится.       Он отпускает ее руку — скорее потому, что вынужден это сделать, — и наблюдает, как она поправляет платье, чтобы оно лучше сидело по фигуре. Ну или еще зачем-нибудь. Тоф делает глубокий вдох, чтобы подготовиться к шквалу поздравлений, потому что такой уж она человек, и широко улыбается ему. Сокка возвращает ей ухмылку и не может не отметить, что такое выражение лица идет Тоф больше всего.       — Готова? — спрашивает Сокка, предлагая ей руку.       — Готова.       Тепло Тоф и то, как она легко сжимает его плечо, кажутся Сокке самыми лучшими ощущениями, что он когда-либо испытывал. Его улыбка широко расплывается и не меркнет, даже когда Катара появляется сзади, чтобы поправить что-то на платье Тоф — он-то был уверен, что сестра уже давно находится на вечеринке. Сокка ведет Тоф по большой зале, и Аанг объявляет их, но особенно Тоф, прибытие. Сокке кажется, что он мог бы умереть счастливым. Он знает, что аплодисменты, равно как и поздравительные выкрики, предназначены не ему, но зато только он, в отличие от всех остальных, получил право вести Тоф под руку.       Может быть, пришло время признаться.