Рождённый править

      С момента битвы в Нью-Йорке прошло два месяца. Тони Старк развернул утреннюю газету. Глаза его округлились, и он ощутил страстное желание выпить чего-нибудь покрепче. Тони выматерился и закрыл лицо руками. Роджерс выхватил газету и обомлел. На огромный разворот помещалась фотография Беренира и Старка, он маячил где-то на заднем плане. В статье поднимались вопросы о том, мог ли Старк украсть у кого-то технологии, возможно ли, что его компания занимается мошенничеством и Мстители, это просто пиар проект. В общем, репутация Старка, да и Мстителей тоже, была растоптана. Разорение Тони не грозило, но на восстановление Башни, подкуп репортёров и поправку изрядно подмоченной репутации ушло потом немало средств. Брюс Беннер всё-таки выжил и никак не мог поверить, что Локи смог отмстить им, он клялся, что обязательно достанет его. Через год после битвы, был восстановлен Асгард. Отношения между Тором и его сыном не потеплели, но Тор всё равно был рад, что его сын просто жив. Ещё через два года состоялась свадьба дочери Локи и сына Тора. Согласно правил этикета, Локи и Беренир присутствовали на бракосочетании. Бёр не объяснил выбор невесты ни отцу, ни матери, ни Фригг. Да они и не задавали лишних вопросов, спорить с государем было себе дороже. В своём правлении он признавал только выгоды Асгарда, как и Локи выгоды Шедара. Элиниэль мучилась шесть часов, в конце концов, она принесла своему мужу двоих детей. Мальчика и девочку. Фригг была в восторге, ей всегда хотелось дочку. Правда счастье её было не долгим, как только детей обмыли и завернули, Бер вызвал одного из своих воинов и вручив ему дочь приказал немедленно отправить девочку в Шедар. Тор попытался отговорить сына от такого решения, но Бёр был непреклонен. — Ты стал жесток, сын мой — с горечью сказал Тор. — Отец, ты не понимаешь, за всё в жизни надо платить. Вы принесли слишком много горя тому, кого и злить то не стоило — грустно ответил Бёр — у тебя было много шансов исправить всё, но ты не использовал ни один. У меня шансов не было, я сам их истребовал и от слова своего не отступлю. — Позволь мне хоть взглянуть на внучку — сказал Тор и подошёл к девочке. Бёр закричал и схватился за запястье, по руке медленно сочилась кровь. Тор подскочил к сыну, усадил его на пол и, осмотрев опоясывающую резаную рану на руке Бёра, в ужасе прошептал: — Что это? — Одним из условий договора о помощи Асгарду и согласия на этот брак был пункт, что все девочки принадлежат дому Лафей в Шедаре. А ты и Один не можете даже подходить к моим детям женского пола и принимать участие в воспитании наследников мужского пола, — сказал Бёр растирая рану. Тор в ужасе закрыл лицо руками, он впервые осознал, что натворил. Воин удалился к радужному мосту, унося с собой корзинку с ребёнком. — А как ты назвал своего сына и моего внука? — сдавлено спросил Тор. — Мальчика назовут Локи, — ответил Бёр, и, посмотрев на отца, сказал, — за всё надо платить. За ваш покой и жизнь Асгарда заплатил я, своей личной независимостью. — Ваше величество, — доложил слуга, — к вам гонец из Асгарда. — Зови его быстрее! — Проявил нетерпение Локи. Дверь в кабинет распахнулась, и на пороге показался высокий ас с корзинкой с ребёнком. Он с опаской смотрел на Локи. Тот, не обращая внимания на гонца, выхватил у него из рук корзину, бережно достал девочку и прижал её к своей груди. — Добро пожаловать домой, малышка, — прошептал ей Локи в самое ухо, и девочка улыбнулась во сне.