till death do us part.

Глубокий вдох. Закрытые веки. Вода. В последние три года вода стала для неё спасением, - своего рода убежищем, так и манящим погрузиться вглубь, забыться, уйти с головой в собственный, такой родной мирок. Иногда из него эхом доносилось до чертиков знакомое имя; «Беделия!», - звал кто-то так отчаянно, хрипя, срывая голос. А иногда доктор Дю Морье почти физически ощущала чьи-то сильные, тяжелые руки на своих плечах. В такие моменты женщина неустанно спрашивала себя, обнимут ли теплые ладони шею, с явным наслаждением ломая поочередно кости. Медленно, одну за другой. Смачный хруст моментально разлетелся по небольшой комнатке. Вскоре, не переставая преследовать Лидию Фэлл, сгустком мрака застрял в воздухе. Воздух. Его оказалось катастрофически мало и, едва не подавившись прозрачной жидкостью в легких, Беделия вынырнула наружу. Чье-то горячее дыхание неожиданно обожгло спину. Миссис Фэлл не посмела обернуться, списывая всё на кошмары, столь часто теперь преследующие её наяву. Вскоре во внимание бросилось и сердцебиение, отличное от её собственного. Во всём видении женщину, на удивление, ужаснуло именно отсутствие страха. Лишь полное умиротворение, плавно разливающееся по пульсирующим венам. - Я скучал по твоему запаху, Беделия, - вдруг отозвался такой привычный, спокойный голос. Голос, что всегда вызывал волну подкрадывающейся крупной дрожи. Она обернулась. Нет, нет, нет. Ганнибал Лектер ведь не мог сбежать. А если и так, не явился бы столь безрассудно домой к бывшей спутнице – ФБР будут у её порога не позже, чем через час. Ганнибал не стал бы рисковать. Или стал бы? Фантазии и явь сплелись воедино, растирая нужные для осознания границы. Страха всё еще не было. Дьявол, что поселился в падшей душе, залился радостным смехом: она довольна. Довольна, что серийный убийца, каннибал, её мучитель, нашел свою дорожку обратно из ада. Беделия догадывалась, какие эксперименты намеревался ставить доктор Чилтон, прикрываясь новаторством. Уж слишком редок был пациент. Ей же самой, тогда, еще 3 года назад, отказали в визите. Она и не настаивала. «Какая же из тебя жертва?», - неустанно твердил злобный демон. - Ганнибал, - одними губами прошептала дю Морье. Женская ладонь быстро нашла изрезанную щеку, аккуратно перебирая пальцами по грубой коже. Вскоре взор её пал и на цепочку кровоточащих ран, что оставляли карту алых следов на белоснежной ткани. Одна пуля. Незаданный вопрос так и повис в воздухе, заполняя собою каждую клеточку пространства: «За тем ли ты здесь, чтобы закончить начатое? Достаточно ли я промариновалась на твой вкус?». – Нужно всё обработать. В спальне должен быть оставленный тобою костюм. У нас мало времени, Ганнибал. Джек не заставит себя долго ждать, - только и смогла проговорить она, опираясь на отголоски здравого смысла. Женщина, не сводя с нежданного гостя голубых, словно летнее небо, омутов, накинула на тело халат. Всё происходило слишком хаотично. Она помогла ему раздеться, вынуть потусторонний объект из покрасневшей плоти, обработать, зашить увечья. Ганнибал не извергал же никаких признаков жизни. Закрыв горящие ярым пламенем глаза, он целиком и полностью отдался во владение мыслей, своего Дворца Памяти. Беделия могла бы вонзить нож ему в глотку, пожелай лишь она того. Он бы не заметил, не сопротивлялся. Она не хотела. «Какая же из тебя жертва?», - снова раздался мерзкий, скрипучий голос где-то далеко внутри. Он словно бы выворачивал все органы наизнанку, заставляя судорожно глотать воздух. - О чем ты думаешь, Беделия? Всё еще уверена, что я тебя не убью? – уголки его рта искривились в зловещей ухмылке. Она потухла столь же быстро, как и появилась. Неестественно быстро. – Ты намного ценней для меня живой, Делия, - и она знала, что Ганнибал говорит не о выгоде. Он всё еще чувствует необходимость её защитить. Необходимость тянуть за тонкие, почти прозрачные, невидимые простому взору нитки, извивая их в нужной Лектеру форме – себе подобной. С каждым новым вздохом жертва превращается в хищника, раскрывая в себе ранее неизведанный, опасный потенциал. - Считаешь ли ты, что способен по-настоящему ценить? Испытываемые тобою чувства обычно граничат с обсессией. Одержимость не может являться залогом отношений, Ганнибал. Никаких. Уилл Грэм послужил тому явным примером, - обоих не покидало чувство дежавю. Она ведь прекратила их терапию. - Я в нём ошибся. Уилл Грэм никогда по-настоящему не понимал меня. Он замечал лишь ту часть, что помогала ему целиком увидеть собственную природу. Ты же знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Возможно, лучше, чем я знаю себя сам, - Ганнибал накрыл её руку своею. Беделия слепо, оптимистично, глупо, но поверила, что переживет эту темную ночь. Мнимая безопасность поглотила сознание, посеяв очередное зерно в коллекцию сомнений. А сомневалась она сейчас лишь в себе самой. - Куда ты направишься дальше? – голос еле слышно дрогнул. Ганнибал не ответил. Спустя минуту застывшего в атмосфере напряжения он гипнотизирующе протянул женщине два иностранных документа: паспорта англичан, Лидия и Джеймс Бёрк. Она могла отказаться. Он бы не причинил ей вреда. Вместо этого Беделия молча позволила идеальному психопату надеть изысканное золотое кольцо на безымянный палец. Вновь. Может, добыча уже давно стала хищником? А, может, и вовсе всегда им была? Иногда границы между наблюдением и участием настолько размыты, что узреть их кордоны априори нельзя. Беделия вдруг отчетливо осознала, что более не наблюдатель. И уж точно не жертва. - Пока смерть не разлучит нас, - прошептал Ганнибал прямо над уязвимым ухом. - Пока смерть не разлучит нас, - она, нервно улыбнувшись, повторила. Ганнибал Лектер обязательно станет её погибелью. Корабль, плывущий по кровавым, бардовым волнам в итоге потонет, увлекая хрупкую женскую фигуру вслед за собой. Но не сегодня. Сегодня Беделия Дю Морье окончательно исчезнет с лица земли, порождая новую, куда более сильную личность – участника.