Италия принимает не всех...

Спустя час мы с Олей были в кабинете синьора Лопеса и ждали когда придет Дима с другими оформителями. Официант принес нам два капучино и стакан воды. Я выпила таблетку и села поудобнее в кресле. Оля сидела рядом и небольшими глотками пила кофе. Тут в кабинет зашли синьор Лопес, Дима, молодой человек и девушка. Молодой человек был невысокого роста, стройного телосложения и лысым, а девушка напоминала топ-модель: длинные светлые волосы, миловидное лицо и стройная фигура. Одеты они были официально, правда девушка перестаралась с растегнутыми пуговицами на рубашке и ее грудь слишком уж была видна. Дима, увидев меня покраснел от злости и уже было хотел что-то недовольное сказать синьору Лопесу, но видимо вовремя остановил себя, ведь кафе было не его. Все расселись по местам и синьор Лопес попросил только что пришедших гостей показать их проект. Те включили ноутбук и начали рассказывать о том, как бы они оформили помещение. Из всего рассказа я поняла, что они хотят создать чуть ли не ночной клуб. Я посмотрела на Диму и увидела как он тупо пялился на грудь той девушки. Я усмехнулась и, не желая слушать больше этих двоих, подняла руку. Синьор Лопес кивнул мне, чтоб я говорила. -Я конечно извиняюсь, что перебила предыдущего оратора, но мне кажется, что синьор Лопес не собирался закатывать тут настолько шумные тусовки и спаивать толпы молодежы. Вы не заметили какая тишина и уют царят на уличной веранде кафе. Люди наслаждаются покоем и умиротворением здесь после рабочего дня. И навряд ли бы им захотелось приходить сюда и слушать отбойный молоток и видеть толпы людей не в адеквате. Я еще при первой встрече говорила что веранду не стоит трогать, лишь освежить. А внутри достаточно увеличить сцену и убрать vip-места, чтобы было сплошное единение людей, когда они будут слушать спокойную музыку. И я совершенно не понимаю, для чего вас пригласил Дмитрий Александрович, но мы бы и сами справились. -Дима, а кто эта всезнайка? - спросила Диму девушка. -Это дизайнер-оформитель, Анна Гаврилина, по совместительству моя жена. - Мрачно ответил Дима. -Ах жена. - ехидно улыбнулась девушка. - А я Камилла Бардж, высококвалифицированный специалист по оформлению помещений. И по совместительству любовница вашего мужа уже около года. Как только я это услышала, у меня внутри все оборвалось. И с этим человеком я год жила счастливо. Это было надуманное мною счастье. Я сидела с каменным лицом и смотрела уже как будто сквозь Камиллу. -Так, Дим, можно с тобой выйти на секунду. - сурово ответил синьор Лопес. Они вышли из кабинета и что-то долго обсуждали, а затем мы все услышали грозный голос синьора и затем он вошел в кабинет. -Я глубоко извиняюсь, что вам пришлось проделать долгий путь синьора Камилла и синьор Джон, но я не нуждаюсь в ваших услугах. - он сурово проговорил эти слова и указал молодым людям на дверь. Дима сверлил меня взглядом, а я сидела как статуя. Камилла встала и повернувшись ко мне сказала: -А муженек то у тебя так себе в постели. Ты думаешь он был мне шибко нужен, я просто развлекалась. А для тебя это будет последнее дело. Уж я постараюсь. Ни в России, ни здесь ты не сможешь устроиться на работу. После этого она подошла к Диме, поцеловала его и вышла из кабинета. -Так, Дима, выйди на пару минут из кабинета. - сурово опять произнес синьор Лопес. Дима вышел. А синьор сел рядом со мной и взял меня за руку и начал ее гладить. Оля сама сидела в шоке и видимо еще переваривала все то, что услышала. -Дочка, послушай меня, я не последний человек в этом городе и я уверяю тебя, что мы пробъемся еще. А с мужем таким я бы на твоем месте больше не жил. К чему тебе мотать нервы? Я посмотрела на него глазами полными слез. И тут меня пробило. Разревевшись я уткнулась в мощное плечо сицилийца. Он начал гладить меня по голове. Затем я выбралась из его объятий и сказала Оле, что хочу выпить. Она посмотрела на синьора и тот тут же сказал что бар в нашем распоряжении, но посоветовал много не пить. Мы его поблагодарили и вышли из кабинета. Там стоял Дима. Он хотел что-то мне сказать, но я не дала ему и слова вставить. -Сволочь! - сказала я и влепила ему пощечину.