Твое ледяное дыхание

«Лишить сердце желаний все равно, что лишить землю атмосферы» Эдвард Бульвер-Литтон

      Он не был холоден к ней. Нет, с чего вы только взяли? Он любил так, что сердце, стучавшее львиным рыком, готово было выпрыгнуть из груди при первой же возможности. Просто ему нелегко показывать свои чувства, раскрываясь перед близкими, перед собой, перед ней. Каждая ее улыбка, адресованная ледяным глазам, каждое слово, каждый вздох будоражил сознание. От этого Кунсайт лишь злился, сжимая руки до побелевших костяшек. Все, что его не устраивало — находилось лишь в нем.       - Почему ты постоянно скрываешься от меня, даже сейчас? — набравшись смелости, на одном вздохе произнесла Минако и затихла, нервно теребя края юбки, пытаясь смотреть на что угодно: на вид ночного Токио, блиставшего ярче звезд с наступлением вечера, на потрескавшуюся с годами штукатурку, на носки своих пушистых тапочек. Лишь бы не встречаться взглядом с причиной ее бед. Лишь бы случайно не утонуть в этом омуте серых глаз. Кунсайт, заметив это, подошел к ней ближе на пару шагов. Он терпеть не мог, когда кто-то терялся и мямлил, но перед ним же стояла Минако, по-детски хлюпающая носом глупышка, которая выбежала к нему в одной кофте и джинсах.       - Почему ты улыбаешься? ..- пробурчала обиженная девушка.- Тебя забавляет все это, да? То, как я гоняюсь за тобой, как не даю тебе нормально жить, как извожу целыми днями. Ты знаешь, почему так? Потому что я люблю…- Кунсайт преодолел расстояние между ними одним широким шагом и поспешил накинуть на шею продрогшей блондинки свой белоснежный шарф. Мужчина сосредоточенно завязывал его, будто не желая произносить ни слова в данный момент, но так казалось лишь на первый взгляд. На самом же деле он просто пытался перебороть свое неизменное хладнокровие и сказать то, что давно уже должен был.       - Почему ты такая дурочка? — обхватив ладонями лицо девушки, спросил он. Попытка обмануть себя увенчалась провалом — он просто не смог произнести то, что хотела сейчас услышать блондинка.- Неужели так трудно потеплее одеться? — он нервно сглотнул: у краешков глаз Айно навернулись большие хрустальные бусинки слез, мигом покатившиеся со щек.       - Ты обижаешь меня, не смотря на то, что…- неразборчиво пробормотала девушка, пытаясь стянуть шарф с подбородка. Порыв холодного ветра заставил ее изменить свое решение и, наоборот, укутаться в спасительное тепло, уткнувшись носом в мягкую шерсть.       - Я даже не собирался обижать тебя, — серьезно произнес мужчина, вытирая слезинки со щек девушки большими пальцами.- Я просто хотел хоть немного позаботиться о тебе, знаешь ли.       - В кои-то веки…- возмутилась блондинка, потирая покрасневшие от ноябрьского холода ладони.       - Противная девчонка, — Кунсайт поднял воротник своего пальто, переминаясь с ноги на ногу. Он никогда не уделял девушке больше двадцати минут личного времени. Они живут в соседних квартирах, каждый день в одно и то же время выходят на утреннюю пробежку, работают в соседних зданиях, но общаются крайне редко.       - Мы знаем друг друга с самого детства, но ты все равно всегда избегал меня, что до переезда в Киото, что после. Почему? Со мной что-то не так?       Кунсайт горько усмехнулся. Н-да, Токио встретило его пару лет назад очень недружелюбно, заставив таранить себе путь в бизнесе. Став гендиректором большой корпорации, мужчина понял, что добился того, чего хотел. Но все же чего-то не хватало…       - Ты слушаешь меня, Кун? - да, он знал эту маленькую задорную девушку лучше всех. И смотрел ее репортажи с мест событий каждый день в девять вечера по новостям национального канала. Думал о ней и даже переживал.       - Не слушаю, Мина, — мужчина поправил серебряные волосы, спадающие на плечи.- Я не слушаю тебя уже давно и очень жалею об этом, — он остановился и скоро добавил.- Иногда…- Кунсайт прокашлялся, понимая, что сейчас ляпнул немного лишнего.- Знаешь, я ведь смотрю новостные выпуски ежедневно ради тебя. Я приезжал в больницы Японских пригородов все те три раза, когда ты калечилась на съемках обвала, местного наводнения и нападения на репортера, то есть тебя, — он перечислил названия всех репортажей Айно, где она пострадала и нахмурился.- Ты вообще в курсе всего этого? Нет, конечно…- Мина задержала дыхание. Все это было словно ненастоящим. Она никак не ждала от мужчины этих слов и признаний, — И знаешь, что самое ужасное во всем этом, Минако? То, что я не могу разрешить себе быть с такой, как ты. Жизнерадостной, позитивной, всеми любимой…- он крепко обнял блондинку, которая побоялась предпринимать какие-либо ответные меры.- Но все же хочу быть достойным. Меня зовут айсбергом. Разве может позволить себе любовь человек, чье сердце холоднее арктических льдов? Молчишь… Я знаю, о чем ты думаешь. Но прости меня, Минако. Прости и перестань добиваться моего внимания. У тебя тучи поклонников, а ты вешаешься на одного единственного мужчину, который, между прочим, старше тебя на целых семь лет, — его глаза казались бесконечно глубокими, а улыбка какой-то неестественной, натянутой.- Я не смогу дать толком ничего, правда, хоть и до безумия боюсь потерять такой яркий лучик в моей беспросветной жизни.       Холодные звезды рассыпались по темному небосклону. На рекламном щите горели лишь одно полное слово «YOU» две неоновые буквы «N» и «O» из целого предложения: «You can do it!». На крышу падал тусклый красноватый свет, который не мог добраться лишь до самых темных уголков. Айно устремила пустой взгляд вдаль, видя перед собой лишь чернеющие пятна. В ушах стоял звонкий гул, а по спине побежали мурашки от частых рваных вздохов мужчины, всем телом прижимающего девушку к себе. Она не верила, не верила ни единому его слову. Как может Кун, родной, близкий, уйти от нее, бросить, оставить одну в этом большом городе. Жить без него — все равно, что не дышать вовсе. Второе, все же, гораздо легче…       - О чем ты говоришь?! — выкрикнула Минако, отталкивая от себя мужчину.- Ты вообще представляешь, что значит жить без тебя? Совсем не думаешь обо мне, да? — разозлившаяся девушка сняла шарф, повисший на плечах, и бросила его в блондина.- Прощальный подарок удумал предоставить?! Забирай назад! Я не собираюсь променять тебя на какую-то шерстяную чертовщину, Кунсайт! — Айно вопила, чуть ли не захлебываясь слезами.- Ничего не можешь мне дать? Ничего? Мне не нужно любви в таком случае! Я просто прошу, будь рядом. Будь рядом со мной, Кун… Стучи по тонкой стенке, желая мне спокойной ночи, уступай плеер, когда я забываю свой дома, поправляй мою одежду, пока едем в лифте, каждое утро оставляй свежую коробочку молока у двери… Прошу, оставь все так, как есть, если не можешь сделать шаг к чему-то большему! Прошу…       Девушка тяжело дышала, вытирая рукавом толстовки слезы, беспрерывно капающие со щек. Мужчина закрыл глаза, зарывшись рукой в свои волосы на затылке. Что он мог сейчас сделать, кроме как не остаться рядом с ней. Она просит его. Она, мать вашу, просит его об этом! Отказать? Что за бредовая идея. Если так — то он и впрямь ледяной чурбан.       - Я могу…- прошептал он, вновь прижимая к себе хрупкую блондинку.- Могу сделать первый шаг, потому что люблю тебя, Мина.       Его голос был ровным и спокойным. Ни один мускул не дрогнул на лице. Лишь сердце приятно защемило, когда девушка крепко обняла его в ответ, вдыхая терпкий аромат головокружительного мужского парфюма уже давно смешавшегося с запахом свежесмолотых кофейных зерен. Это была первая ночь, действительно сблизившая их. Ночь, растворившаяся в глубоком и чувственном поцелуе на крыше тринадцатиэтажки. Ночь с потрескавшейся штукатуркой на пожелтевших выступах, безумно красивым ночным Токио под ногами и внезапно загоревшейся вывески «You can do it!».