Политика Хастинапура времен взросления Кауравов.

В лицо Великому Бхишме летел кот. Обыкновенный полосатый кот, каких полно на дворцовой кухне и в зернохранилищах, где они стерегут запасы от крыс и получают за это блюдце молока. Но с этим котом Бхишма встретился отнюдь не на кухне. Регент спокойно изучал донесения с границ у себя в покоях, и ничего не предвещало нежданной встречи, но к несчастью ему вдруг понадобилась большая карта. Карта была в зале совещаний, и регент, ни о чём не подозревая, открыл дверь в коридор. В лицо Бхишме полетел кот. С диким воплем, больше подходящим раненому слону, чем скромному кухонному мышелову, кот приземлился на пол, не долетев до регента каких-то пару сантиметров. И не тормозя не секунды, рванул вверх по ноге Великого Бхишмы, перепрыгнул на портьеру, забрался к самому карнизу и затаился там, кажется даже дышать перестал. В следующее мгновенье на регента налетел маленький вихрь, локализованный где-то в области коленей. Вихрь норовил сбить с ног и орал «Кис-кис-кис» десятком детских голосов. Сыновья Дхритараштры опять вырвались на свободу. Когда они только родились, Бхишма почти не думал о внуках. Они были с матерью под бдительным присмотром внушительного штата нянек и кормилиц. Единственное, о чем пришлось позаботиться регенту, это оценить и утвердить проект нового дворца, задуманного Дхритараштрой для своих многочисленных отпрысков. Не до внуков было Великому Бхишме, бессменному хранителю Хастинапура, совсем не до внуков. У него были варвары на границах, вечные проблемы с Синтху и Панчалом, грозная Магатха на горизонте, торговые пошлины, новые дороги, да мало ли дел у регента в большом царстве. Внуки тем временем подрастали все разом, потихоньку вставали на ноги и начинали осваивать мир за пределами их покоев. А потом им всем разом исполнилось по четыре года, и дворец содрогнулся. — А ну тихо! — прикрикнул регент на клубившийся вокруг него ураган, и тот немедленно распался на десяток мальчишек в запыленных дхоти. Юные принцы явно не щадили дорогой шелк, и на ткани отчетливо проступали следы многочисленных приключений, таких как стояние коленками в грязи или неаккуратное поедание варенья. — Простите, дедушка. — нестройным хором прокричали дети, почтительно сложив руки, но глаза принцев так и рыскали по покоям в поисках несчастного кота. — Где ваша няня, принцы? — как можно строже спросил Бхишма, судорожно пытаясь сообразить, кто именно из многочисленного потомства махараджа сейчас перед ним. Худо-бедно он умел отличать двоих старших, но остальные сливались в общую толпу, и запомнить кто из них Шушена, кто Викарна, а кто Абхая было очень трудно. Принцы в ответ недоуменно пожимали плечами и делали невинные мордашки. Вроде это не они сбежали от няньки, а она сама куда-то делась. Регент вздохнул и на секунду прикрыл глаза ладонью. У господа Шивы было своеобразное чувство юмора, и оно полностью проявилось в благословении, данном царице Гандхари. Сто сыновей, это, наверное, хорошо, если думать о них абстрактно. А когда они живут с тобой в одном дворце, невольно начинаешь сомневаться в благости подобного дара. Особенно когда братья так дружны, что меньше чем вдесятером никуда не ходят. — Идите в свои покои, дети, — велел Бхишма, и внуки послушно бросились прочь из его покоев веселой гурьбой. Регент вслушался в топот десятка удаляющихся ног, и засомневался, дойдет ли этот десяток куда велено. Где-то в коридоре в ответ на его мысли печально зазвенела медь. Одна из больших ваз в очередной раз не выдержала напора и рухнула с постамента. Уходя, регент очень тщательно закрыл двери. Недавно когда он входил в свои покои, на него высыпалось целое ведро цветного порошка, и найти виновного так и не удалось. По коридору тоже следовало идти осторожно, принцы носились, не разбирая дороги, и усилий многочисленных нянек и мамок откровенно не хватало, что бы уследить за ними. Дверь в комнату совещаний была приоткрыта, поэтому Бхишма входил туда очень осторожно. Там оказалось неожиданно пусто, только на столе, где на искусно выполненной карте стояли фигурки воинов и колесниц, обозначая свои и вражеские войска, удобно разместилась пара рогатых жаб, пяток белых мышей и уж. Кто-то явно пытался смоделировать битву и запрячь мышей в колесницы, но не слишком успешно. Бхишма вздохнул и раздраженно позвонил в серебряный колокольчик, вызывая слугу. Вместо слуги появился Видура. Тюрбан главного министра был намотан неровно и как-то странно сидел на голове, а по накидке растекалось пятно цветных чернил, но Видура не обращал на это внимания. В комнату он вошел так, как будто на него в любой момент мог рухнуть потолок. — Мое почтение, дядя. — поздоровался племянник, и опасливо оглянулся. Бхишма только головой покачал. — Где махарадж? — Проводит пуджу. — Давно? — С утра. Бхишма молча согнал оккупировавшую стол живность на пол и задумчиво уставился на карту. — Видура, я принял решение.- наконец сказал регент, после продолжительного молчания, — Что бы укрепить нашу оборону против Магатхи нам немедленно нужно объявить войну Анга Прадешу. Сообщи махараджу, пусть подпишет указ. Я лично возглавлю поход. — Но дядя, — Видура тоже перевел взгляд на карту, — Анга Прадеш очень далеко от Хастинапура. Это же займет года два, не меньше. — А может и все три, — в голосе деда отчетливо прозвучала безумная надежда. Через три года сыновьям Дхритараштры будет уже по семь лет. Это будут практически взрослые люди! Видура посмотрел на регента с отчаянной мольбой. — Дядя, вам наверное понадобиться опытный дипломат, что бы не возникло проблем с проходом по землям союзных царств. Хотя бы на пару месяцев! Где-то за дверью раздался жуткий грохот и звон бьющегося фарфора.