Я сидел на скамейке и фотографировал конспект. Вы спросите, почему я его не писал сам? Так вот, когда меня отчислили из-за дочки преподавателя, я многое успел пропустить, придется отрабатывать.
За делом застала меня Самойлова. Как же я ее люблю, правда, я поздно это понял. Жалею, что был таким дураком. Упустил такую милую, общительную, веселую кареглазую девушку, да еще и подругу детства, отдав ее моему другу и товарищу по команде. Признаться честно я рад, что дождался этого момента, когда Яна и Саша расстались. Хм, сразу вспоминаю события, которые произошли год назад.
Я встретил Яну около института. Она сидела в машине какая-то задумчивая, грустная, поэтому я решил поднять подруге настроение.
— А чей-то мы опаздываем? — поинтересовался я, опершись на ее машину.
— Ты сейчас очень занят? — она будто проигнорировала мой вопрос, задав свой.
— Ну, у меня сейчас пара по философии, — ответил я, — хотел выспаться, а что?
— Мы можем поговорить? — с ноткой серьезности продолжала она задавать мне вопросы.
— Ну конечно, — уже ответил и я серьезно.
— Давай пройдемся?
— Давай.
И вот Яна выходит из своего мерседеса и мы отправляемся гулять по парку около нашего учебного заведения.
— Нууу, и о чем мы будем говорить? — начал я.
— Андрей, у меня к тебе большая просьба.
— Любой каприз, — восторженно говорил я.
— Я серьезно.
— Я сама серьезность.
— Только давай один раз договоримся, и больше не будем возвращаться к этому вопросу? — Интересно, о чем она?
— А именно?
— У нас с тобой все давно уже закончилось, — начала Самойлова, — и ты для меня просто друг детства, не более.
— Ага. Уверенна? — я все же надеялся, что она передумает, но я следом услышал:
— Да, я уверенна! — ответила она, как отрезала. С каждым ее словом мне становилось все больнее и больнее.
— Вот, я тебе говорил еще в школе: Самойлова, не бросай театральный кружок.
— Ты это к чему? — спросила Яна.
— Ну не доигрываешь, не верю, нет блеска в глазах.
— Ты юмор-то свой попридержи, — и тут Самойлова стала повышать свой тон.
— И это звучит неубедительно, — все же продолжил я, не веря, что она выбрала не меня.
— Андрей, пожалуйста, иначе мы вообще не будем общаться.
— Аа, то есть предлагаешь мне бросить бороться за тебя, так?
— Я не предлагаю, я настаиваю.
— Ясно, — с грустью отвечал я, — теперь ты слушай меня, друг детства. Костров тебе будет еще интересен месяца полтора, ну максимум два, потом он приревнует тебя к вон той скамейке, ты его бросишь, неделя депрессии и тут ты вспомнишь про меня.
— Ничего подобного.
— Яночка, что за детский сад? Ладно, будем считать, что ты ушла в Кострова, а я тебя из Кострова дождусь, — говорил я, посмеиваясь, — обещаю. Счастливо.
И вот, сейчас мы вместе, после всех событий, которые произошли с нами за год. Да, могу сказать, что этот год для нас был тяжелым. Я успел уйти из команды, из-за той ночи с Касаткиной, Егор все узнал. Но спустя дня три Щука простил меня и вернул в команду. А Яна за это время успела сбить пешехода, правда, тем пешеходом оказался дядька Назара. В команде начались разборки между Вадимом и Сашей. Вы спросите причем здесь Костров? Так вот, при том происшествии в машине вместе с Самойловой сидел Костров. Семья Назарова подала в суд. Я пытался помочь своей подруге детства, но Саша все не так понял и начал ревновать Яну ко мне. Ну и пусть, что я могу поделать, если люблю ее.
— Привет, — поздоровалась со мной Яна.
Какая же она сегодня красивая. Хотя почему сегодня? Она у меня всегда красивая.
— О, привет, — в ответ поздоровался я, целуя свою девушку в щечку.
— Явки? Пароли?
— Да если бы. Пару лекций по криминальной пропустил, теперь переписывать с ума сойдешь.
— Понятно. Я забыла тебя поздравить.
— С чем? — не мог понять я.
— Как с чем? Вы же в кубок вышли.
— Есть такое дело, — улыбаясь, отвечал я.
— Ты извини, у меня не получилось приехать на игру, зачет был, — оправдывалась девушка.
— Да ладно, там ни у кого не получилось.
— В смысле? — переспросила Самойлова.
— Игра без зрителей была.
— А, точно, забыла совсем. Ну и как это игра без зрителей?
— Ну, тут в двух словах не расскажешь.
— А кто говорит, что можно только в двух? У меня весь вечер свободен.
— Понял, где ужинаем? — с улыбкой до ушей справил я.
— Ну, это на выбор победителя.
— Тогда в Каравелле, — предложил я, сопровождая свои слова жестами, — там новый повар. Утиную грудку так сделает, что прямо закачаешься.
— Андрей, я с утра ничего не ела.
— И не ешь. Вечером гарантирую незабываемые ощущения.
— Договорились.
— Тогда ровно в 7 часов вечера я за тобой заеду! Отмазки не принимаются.
После разговора с Самойловой я отдал своему одногруппнику конспект и со спокойной душой поехал в Каравеллу, чтобы заказать столик на вечер. К сожалению, в ресторане мне отказали, тогда я предложил деньги, но и они мне не помогли. Почему, спросите вы? Так вот, в этом заведении отмечают у директора мясокомбината юбилей. Я позвонил Яне и сообщил ей неприятную новость. Самойлова отреагировала неплохо. Взамен она предложила вечером заняться пробежкой, и я был не против. Еще бы, с любимой хоть на край света.
В назначенное время я заехал за девушкой. Она уже терпеливо ждала меня около дома.
— Не поняла, мы что сегодня, на колесах? — спросила Яна.
— Сейчас на секунду ко мне заедем, я быстро переоденусь, и стартуем, — отвечал я, открывая дверь машины перед девушкой.
Всю дорогу мы проболтали, вспоминали веселые моменты из нашей детской жизни. Вот помню, как с Янкой мы ходили в магазин, покупали всякий фаст-фуд, но потом, посмотрев на свою подругу, которая смотрела на меня жалобными глазками, я отдавал свою порцию. Или когда мы вместе ели арбуз. Помню, мы не только его объелись, но и искупались в нем. Еще, был интересный момент, когда я Яну учил плавать, она меня в тот день чуть не утопила. Но зато я все равно научил ее плавать. Если честно, я до сих пор горжусь этим. Надеюсь, что и в будущем наших с Яной детей я буду учить плавать.
— Ян, буквально пять секунд, — говорил я, заходя в свою съемную квартиру, — я мухой.
Пройдя в гостиную, я заметил накрытый стол. Хм, ну точно отец. Надо позвонить ему и поблагодарить. А нет, он меня опередил:
— Да, пап.
— Приятного вам аппетита, — пожелал нам отец.
— Блин, ну ты даешь.
— Мне показалось, что так будет не хуже, чем в Каравелле. А, да, пока не забыл, загляни в холодильник, только аккуратно, утка вылетит.
— Спасибо, пап, я твой должник.
Честно сказать, я благодарен своему отцу. За то, что он столько для меня делает. Я рад, тому, что он хорошо относится к моей девушке, принял ее. Еще бы, это дочь его лучшего друга, да он и сам ее считал своим вторым ребенком. Наши отцы нас еще в детстве поженили. Говорили, что вот мы подрастем, закончим учиться, поженимся и родим им здоровых внуков. Мы, конечно же, в это не верили. Считали, что друзьями будем до конца жизни. Но как говориться, дружбы между мужчиной и женщиной не существует. И это я понял на своем опыте из жизни.
Вернемся к нашему совместному ужину. Мы сидели и ели ту самую утиную грудку, запивая ее красным вином.
— Как утка? — поинтересовался я.
— Очень вкусно. — О, опять у нее те самые глаза, когда мы в детстве ходили в магазин за фаст-фудом. Они меня так и манят к себе, — особенно, когда я настраивалась побегать.
— Слушай, — дожевывая кусочек утки, извинялся я. Действительно получилось неудобно, — прости. Это просто полная импровизация моего отца.
— Хорошая импровизация. Передай папе, что мне понравилось.
— Обязательно.
— Правда единственное, что меня смущает, мой костюм, — блин, точно, какой же я идиот. Сижу тут за таким столом в своем выходном костюме, а Яна этим временем сидит в своем спортивном, — в этот стол он явно не вписывается.
И тут я нашел выход.
— Так это не проблема. Сейчас все исправим, — встав из-за стола, я отправился в комнату переодеваться.
Я надел свой спортивный костюм, и единственное, что я добавил к своему наряду — это галстук. Конечно же, я его затянул, как и всегда. В этом прикиде я пошел к своей девушке, которая меня наверно уже заждалась.
— Па-пам. По-моему, мы будем так лучше смотреться, — утверждал я, поправляя свой галстук, который немного сдавливал мне горло. Похоже, я его перетянул.
— Андрей, ну кто так носит галстуки в спортивном костюме? — встав из-за стола и подходя ко мне, спросила Самойлова.
— А как надо? — и тут Яна начала мне поправлять галстук, точнее она его ослабила.
— Сейчас вот так модно.
— Да? — спросил я, смотря в ее изумительные глаза, которые так и манили к себе. Как же я хочу ее, хотя и она меня, похоже, тоже, по глазам видно. Так, Андрей, надо действовать, — ну спасибо.
Еще пару минут мы смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Как же меня манят ее губы. Я начинаю их целовать. Ее теплые, сладкие, розовые так и тают в моих губах. Я аккуратно взял ее на руки и понес в комнату, укладываю на кровать, продолжаю целовать.
— Андрей, подожди. Мне надо кое-что тебе сказать, — прошептала Яна.
— Это может подождать? — спросил я и снова начал ее целовать. Не могу остановиться, я так хочу ее.
— Андрей, стой, это не может подождать.
— Хорошо, говори.
— Андрей, я еще…ну ты понимаешь…
— А как же Костров? Ты не была с ним? — поинтересовался я.
— Я не спала с ним, если ты хочешь это услышать.
— Прости, — сказал я и начинаю ее целовать. Понимал, что стоит переходить к следующему шагу, но после услышанного, я боюсь ей сделать больно, — милая, я буду аккуратен. Не бойся, просто доверься мне, — я взял ее ладонь в руки и поцеловал.
***
Этот привычный жест, такой знакомый, к которому он прибегал каждый день сотни раз, сейчас почему-то взволновал Яну, словно какой-то вихрь подхватил, закружил и понес в манящую глубину. Она почувствовала, как он распустил ее волосы, и они хлынули по плечам теплыми волнами цвета пшеничного поля. Вдруг это тепло затопило все ее существо, сердце то падало, то взлетало, как на качелях, хотелось плакать и смеяться одновременно. Широко открыв изумленные глаза, она посмотрела на Андрея, возникло желание рассказать ему, что с ней происходит, но лишь что-то похожее на слабый стон выпорхнуло из ее губ. Время перестало существовать. Вокруг был только он, касание его рук, его обжигающие поцелуи. Потом она ощутила осторожное прикосновение чего-то непривычного внизу. Трепет охватил ее, она напряглась и замерла, привыкая к этим новым ощущениям. Но поцелуй Андрея позволил расслабиться и невольно податься навстречу. Внезапно точно молния прошла сквозь нее, заставив задрожать всем существом. Глаза парня, карие, как шоколад, приблизились настолько, что заслонили собой все. Впервые она увидела его глаза такими, мягкий их свет изливался на нее с любовью, и от этого ей вновь захотелось плакать. Слезы покатились по ее щекам.
— Любимый, — выдохнула Самойлова и покорно замерла у него на груди.
Некоторое время он, молча улыбаясь, смотрел на нее. Лицо Яны порозовело. По нему блуждала странно-мечтательная улыбка, огромные глаза манили парня, пробуждая нежные желания. И его глаза откликались ответным мерцанием, льющимся, словно из глубины моря. Два луча, встречаясь, сплетались воедино, и казалось, весь мир вокруг наполнялся ими.
Потом, не выпуская девушку из своих объятий, парень тихо спросил:
— Как ты? Тебе не было больно?
Этот его прямой вопрос смутил Яну, и она ничего не ответив, только покачав головой, уткнулась ему в плечо. Они уснули.
***
Сквозь сон он ощутил ее взгляд. Даже во сне Кисляк не мог устоять против ее силы. Самойлова сидела, подобрав ноги и рассматривая парня. Роскошные волосы, ниспадая крутыми волнами, почти полностью скрывали ее фигуру, лишь край рубашки белел внизу. Она напоминала восточную женщину, укрытую покрывалом. Увидев, что он проснулся, она опустила глаза, ее щеки тронул румянец.
— Доброе утро, моя милая! — Андрей улыбнулся и притянул ее к себе, — ведь уже, наверное, утро?
— Да, уже утро, Андрей. Девять часов утра. Ты пока вставай, а я пойду, приготовлю нам завтрак.
— Хорошо, но сначала я должен тебя поцеловать.
И вот парочка снова слилась в поцелуе. Парень стал углублять поцелуй, но девушка отстранилась.
— Так, все, вставай.
— Хорошо, хорошо, — сказал Кисляк. — Какие планы на сегодня? Как насчет того, чтобы прогуляться по лесу?
— Хм, заманчивое предложение, — отвечала Самойлова, — я только за.
— Тогда завтракаем, собираемся и в путь.
И вот, уже к трем часам дня ребята приехали на прогулку в лес. Какая же сегодня чудная погодка. На улице тепло, ярко светит солнышко. Парочка, взявшись за руки, весело болтая, шли по тропинке. Лес с золотыми прядями берез восхищал красками, но они, казалось, не замечали ухищрений художницы-лета, с блаженством замечая только друг друга. Они не просто держались за руки, их пальцы сплетались, скользили, словно змейки, сливающиеся в любовном экстазе. Иногда они останавливались, Андрей обнимал Яну, и они соединялись в поцелуе. Самойлова была гораздо ниже его ростом, она приподнималась на цыпочки, запрокидывала голову, Андрей же нависал над ней, их губы встречались. Сквозь одежду он чувствовал, как в него упираются тугие шарики её грудей, как подрагивают ее плечи, а внизу, под плавными изгибами упругой попки, слабеют, подкашиваются ножки Самойловой. Ее глаза призывно блестели так, что у Кисляка закружилась голова, внизу живота разлилось тепло, и его «друг», успевший отдохнуть, ожил, напрягся и оказался готовым к новым подвигам.
— Ты сводишь меня с ума, — промурлыкал парень и легко, как ребенка, подхватил свою девушку на руки, — клянусь, я не доеду до дома, — улыбнулся он.
— Я тоже, — краснея, призналась Яна, — здесь так хорошо, трава еще мягкая, - она, не договорив, выразительно взглянуло на него.
— О! — Андрей с восторгом утонул в ее глазах и сразу забеспокоился, — но уже становится прохладно, ты можешь простудиться.
— Нет, — покачала головой Самойлова и, улыбнувшись, приблизилась губами к его уху, прошептала чуть слышно: — Ты такой горячий, когда это делаешь. Пожалуйста, давай попробуем здесь.
Яне не пришлось уговаривать дважды. Пройдя еще несколько шагов и остановившись на небольшой полянке, залитой солнцем, он опустил Самойлову на ноги. Некоторое время ушло на борьбу с многочисленными застежками ее платья.
— О, я, кажется, сейчас не выдержу! — смеясь, простонал Андрей, срывая с Яны платье.
И вот одежда сброшена. Кисляк остался в одних трусах: он все еще боялся шокировать Самойлову своим видом. Разгоряченный припал губами к обнаженным плечам девушки, осыпая их поцелуями, поднимаясь все выше к чуть выпуклой родинке на шейке, под самым ушком. Упругий шарик правой груди удобно замер в его руке. Парня приводило в восторг то обстоятельство, что грудки его любимой умещались в его ладонях. Девушка извивалась в его объятьях, ее стоны, казалось, заглушали собой все звуки леса, учащенное дыхание возлюбленных сливалось в один громкий вздох. Когда желанная волна настигла обоих, Яна почти кричала, запрокинув голову и смотря блуждающим, будто обезумевшим взором в чистое ярко-бирюзовое небо. Андрей, едва не теряя сознание от выплеснувшейся страсти, всем своим существом воспарил к этим небесам.
Потом они лежали рядом, раскинув руки. Блаженные улыбки играли на лицах. Яна, устало вздохнула, повернулась на животик, подставив солнечным лучам две восхитительные ягодички с шелковой розово-молочной кожей.
— Сейчас можно обгореть на солнце, — предупредил парень, — я не хочу, что бы ты стала похожа на арабку, — с улыбкой заметил он.
— Ммм, — девушка что-то невнятно промурлыкала и грациозно повела бедрами, чуть приподняв попку.
Кисляк сразу ощутил новый прилив возбуждения. Он нежно, едва касаясь, прикусил ягодички одну за другой, потом самым кончиком языка лизнул места укусов. Самойлова опять застонала. И он заметил, как по ее бедрам вновь потекла желанная влага. Тогда Андрей уложил ее на спину, съедая взглядом фигурку девушки. Яна уже никак не противилась ему, не пыталась спрятать своего пушистого «котенка» между ножек. Она лишь глубоко дышала и смотрела на него зовущим взглядом. Не отводя глаз от нее, парень опустился лицом на маленькую пушистую подушечку под животиком. Самойлова, вздрогнув, глубоко вздохнула, мурашки пробежали по молочной коже, глаза удивленно расширились.
— Любимая, разреши мне, — чарующе улыбаясь, прошептал Кисляк, — тсс, ничего не бойся, расслабься. Нам будет хорошо.
Он тихо подул на пушистый островок, спрятавшийся между бедер. Вздохнув, Яна раздвинула ножки. Черные кудряшки зашевелились, щекотнув нос и губя Андрея. Осторожно приласкав их рукой, парень поцеловал «котенка». Стон вырвался из губ Яны, а ее талия выгнулась плавной дугой. Взяв девушку за ножки, согнув их в коленях, Андрей с нежной настойчивостью еще сильнее развел ее бедра. Он знал, что Яна очень гибкая, ножки разошлись на сто восемьдесят градусов, открыв его взору аккуратный маленький «цветок» с влажными розовыми лепестками.
— Андрей… — словно в бреду, девушка выдохнула имя парня.
Слегка касаясь кончиками пальцев, парень раздвинул лепестки и погрузил губы в сердцевину «цветка». Самойлова вскрикнула и запустила пальцы парню в волосы, будто захотела удержать его губы в своем «бутоне». А Кисляк и не собирался оставлять свое занятие. Его язык плавно скользил между лепестками, то поглаживая их плоской поверхностью, то дразня напряженным кончиком. Андрей вдруг ощутил, что сок, давно струящийся из цветка, и правда источает нежный тюльпановый аромат. На миг, оторвавшись от сладкого местечка, парень поцеловал девушку в губы.
Ощутив свой вкус, Яна не захотела прерывать поцелуй. Не прекращая целовать девушку, парень продолжал ласкать ее между ножек пальцами. Они нежно скользили, гладили, слегка теребили «бутон», то входили в маленькую дырочку, то вновь выходили из нее, обливаясь нектаром.
Глаза Самойловой с застывшими в них слезами блестели, как две звезды в летнюю ночь, лицо и шея раскраснелись, грудки торчали, словно две пирамидки, устремившие свои напряженные вершины в небо. Внезапно она вскрикнула, задрожав всем телом, выгнулась и, резко выпрямившись, расслабленно замерла, продолжая тяжело дышать.
— Ооо! — выдохнула Яна слабым голосом, — что это было?
— Ничего особенного, — улыбнулся Андрей, целуя ей руку, — просто я так люблю тебя…
— Я словно взлетела к небесам.
Когда все закончилось, парень нежно поцеловал обессилившую девушку, после чего лег рядом, прикрыв любимую платьем.
— Яночка, тебе не холодно? — Спросил Андрей, заметив, что Самойлова стала ежиться, сжимаясь в комочек.
— Да, мне немного неуютно, — с улыбкой отвечала она.
— Нам пора возвращаться домой, — решил Кисляк и с нежностью погладил ее по волосам.
Яна села и стала одеваться, но и Андрей не отставал. Когда пара была уже полностью готова, Кисляк поднял свою девушку на руки и пошел к машине. Положив голову ему на плечо, Самойлова сладко уснула.
