Что-то особенное

— Нет, ты только представь, они сказали, чтобы мы сваливали оттуда, — размахивая руками, Рон Уизли рассказывал своему другу о своих вчерашних похождениях во время очередной студенческой аврорской попойки. На их столик в пабе уже стали оглядываться потревоженные излишним шумом посетители. Гарри тяжко вздохнул и укоризненно взглянул на собеседника. Однако того совершенно не удовлетворила такая реакция. И он продолжил снова и снова рассказывать свои ночные приключения, постепенно накручивая на них всё новые и новые невероятные подробности.  — Да-да, это просто ужасно, — наконец, высказался Поттер и душераздирающе зевнул. Мало того, что он в принципе не любил всеобщего внимания, которое на него с завидным постоянством сваливалось, так ещё вот уже целую неделю он не высыпался. Хотелось чего-то особенного, чего-то большего. Не сопливых поцелуев с Чжоу, со слезами на глазах и надломленным сердцем. Не крепких объятий с Джинни, от которых тянуло приторным запахом лавандовых духов. Хотелось чего-то до бесконечности нежного, обращённого только к нему, просто Гарри, а не знаменитости и Герою. И где такое взять он не знал. Потому и ворочался которую ночь без сна.       Гарри ещё раз вздохнул и глотнул сливочного пива. Рон, кажется, удовлетворившийся его реакцией, предложил повторить. И Поттеру ничего не осталось, кроме как согласиться. И, наверное, заказать вооон тот вкусный салат. Такой только у мадам Розмерты был, фирменный. Уизли кивнул и поспешил к стойке: народу в таверне много, лучше не гонять и без того занятых официантов. Почувствовав спиной пристальный взгляд, Рон обернулся: за дальним столиком в компании с Малфоем сидела слизеринская принцесса Паркинсон и как-то слишком долго его рассматривала. Заметив его взгляд, девушка кокетливо улыбнулась и лукаво подмигнула ошарашенному парню. А потом она плавно встала и подошла к стойке аккурат рядом с ним. Не то чтобы Рон после войны всё так же ненавидел слизеринцев, но настороженность была. Да и как он мог с ними конфликтовать, если в школу на восьмой курс он не поехал. Как и Гермиона. А Гарри ко всей этой возне был равнодушен. Он больше тишину любил.  — Уизли, у нас есть идея, — вопреки всем предположениям Паркинсон даже не стала грубить, — Давайте всем потоком съездим в Брайтон. В честь примирения факультетов, так сказать.  — И с чего ты предлагаешь это мне, Паркинсон, — удивился Уизли.  — Ты передашь это Поттеру, а он уже соберёт остальных, — она мило улыбнулась, забрала свой заказ и вернулась к себе.       Гарри наслаждался спокойствием, пока рядом не было Рона. Нет, он очень любил друга. И без него ему было бы очень и очень плохо. Но тот иногда был слишком шумным. И слишком назойливым. А ведь Гарри есть о чём подумать. И вовсе не о всяких непотребствах. А об артефакте, например. Таком хорошем артефакте, который надел человеку на палец и тот сразу стал светлым и чистым, а не злым Тёмным Лордом. Или, например, можно придумать автомат, который бы сам вкалывал оборотням Аконитовое зелье…  — Так поедешь? — на Поттера в упор смотрели серые наглые глаза Малфоя. И как тот там оказался? Гарри дожевал салат и вздохнул. Вот о чём они говорили? Да и вообще, зачем и когда он вместе с Паркинсон сел к ним за столик? …  — Поттер, я тебя спрашиваю, — повторил свой вопрос слизиринец и отодвинул салат.  — Отдай, — тихо, но твёрдо попросил Поттер.  — Сначала ответь, — тарелка была отодвинута ещё дальше.  — Хорошо, поеду, — раздражённо ответил Гарри и требовательно посмотрел на салат. В конце концов хрустящая снедь намного интереснее какой-то там поездки на выходных. Только пустая трата времени. Кстати, надо всё-таки спросить об этом Рона перед уходом в школу.       Рон на такую реакцию лишь усмехнулся. И даже не стал по привычке задирать Малфоя. А ещё Паркинсон села непозволительно близко к нему.  — Гарри! Это курорт! — кричал возмущённый Рон под смех однокурсников, — Тут жарко, понимаешь? А ты… А что Гарри? Он и так оделся очень и очень легко: всего лишь в футболку и шорты. И даже мантию не надел. А Рон… Зато он не сгорит на этом палящем пляжном солнце!  — Поооотер, очнись, — Малфой пощёлкал перед лицом у Поттера, — Пошли. Гарри так и не понял, когда все успели разбежаться, и зачем он пошёл за своим врагом. Хотя, скорее соперником. И почему не повелел тому убраться куда подальше. Он просто молча шёл, так же молча сел за столик и принял заказанное для него мороженное. И уж точно совсем не понял, почему в Малфоевских глазах вместо обычного презрения плещутся тёплые смешинки.       А Драко всё никак не мог поверить своему счастью. Вот Поттер сидит рядом с ним, только руку протяни, не язвит, не кривит презрительно губы и совсем не обзывается. Только, вот что делать дальше с этим ершистым чудом Малфой не знал. За все семь лет совместной учёбы они так и не нашли общий язык, и даже ходов, чтобы подобраться поближе не было. Драко знал о том, что Гарри обожает тишину, хотя и не избегает компании друзей. Гриффиндорец любит читать, но так совершенно по-своему, совсем не как Грейнджер. Малфой не раз наблюдал, как в школьной библиотеке его соперник любовно поглаживал корешки книг, аккуратно переставлял их, с трепетом переворачивал древние страницы и делал пометки в странной тетради в клеточку. Кажется, в магловский блокнот. Он даже как-то украдкой купил себе такой же и признал его преимущества перед пергаментными свитками. Драко мог часами любоваться Поттером. Его чуть прихмуренными бровями, сжатыми от упрямства губами, тонкими, совсем не мужскими руками. За семь лет Поттер стал его болезнью. Неизлечимой магловской раковой опухолью на сердце. Только избавиться от этого наважденья совсем не хотелось. Скорее наоборот. Хотелось завоевать его душу, защищать и просто быть рядом. Даже врагом. Главное рядом.       Драко чуть помялся и задал тихий вопрос. И Поттер ответил. Без привычных оскорблений и со всевозможной искренностью. Завязалась неспешная беседа: Малфой задавал вопросы, а Гарри отвечал на них уже тем, что не сбегал, не обзывался и даже не пытался открыть прихваченную как средство от скуки книгу. Тонкие пальцы теребили и без того истрёпанный корешок. Это невероятно, но Поттер нервничал. Не то чтобы Драко считал его равнодушной скотиной, вовсе нет. Он видел его и в сражении, и в спорах. Доводилось наблюдать, как искры ярости плясали в прищуренных от напряжения глазах. Но вот нервничать, казалось, Поттер не мог. А ещё краснеть и так мило именно ему улыбаться. Где-то недалеко раздался девичий визг и шумное бултых: ребята веселились в море. С высокого утёса смотрел за другом довольный Рон: кажется, кто-то будет действительно счастлив, пусть и с человеком, которого он совершенно не одобрял. Сзади незаметно подошла Паркинсон и зачем-то крепко-крепко его обняла, а потом потянула куда-то в сторону. В её ранее высокомерном взгляде плясали лукавые чёртики.       Гарри ещё раз вздохнул. Шла совсем скучная лекция по Истории магии, которую он всё-таки зачем-то включил в своё расписание. Спать против обыкновения совсем не хотелось. И не мечталось. Вот ни один артефакт в голову не шёл, ни один механизм. Точнее мечталось, но о всяких непотребствах. Эти самые непотребства смотрели тёплыми малфоевскими глазами, мелькали белобрысой шевелюрой, обнимали и, о Мерлин, целовали. А что происходило дальше, обычно заставляло Поттера просыпаться на влажных простынях и заливаться густой краской смущения при взгляде на соперника утром. Руки автоматически перевернули страницу лежащей на коленях книги. Моргана, он не запомнил ни строчки. Да что же это такое! Неожиданно кто-то дёрнул его за рукав, и книга с грохотом свалилась на пол.  — Господа студенты, что вы себе позволяете? — скрипучий голос оторвавшегося от лекции профессора Бинса практически растворился в вязкой атмосфере кабинета.  — Простите, профессор, но Поттеру стало плохо, и я хотел помочь ему дойти до Больничного крыла, — очаровательно улыбнулся преподавателю Малфой, быстренько собрал вещи со стола и потащил Гарри на выход. Тот скорчил недовольную мину, но пошёл следом.  — Что ты делаешь, — отойдя от кабинета на несколько метров, гневно зашипел Поттер.  — Ничего, — невероятно искренне улыбнулся Драко, — Просто хочу кое-что тебе показать. Пошли. Они вдвоём спустились в подземелья и под удивлённо-понимающие взгляды слизеринцев пересекли Зелёную гостиную, прошли ещё пару коридоров и оказались в совершенно невероятном месте. Светлое, отделанное деревом помещение, вдоль стен которого располагались длинные стеллажи с древними книгами и манускриптами, а центре — огромный рабочий стол мастера-артефактора с множеством уникальных инструментов. Малфой смотрел на восторженное лицо своего аманта и не мог нарадоваться. Только показывать своё расположение слишком явно нельзя: люди, когда осознают свою нужность другим, имеют отвратительную привычку тянуть жилы. Знаем, плавали.  — Это же рай для мастера! — вместо вопля послышался радостный хрип, — Да я здесь жить буду! Поттер пошёл вдоль стеллажей и начал водить пальцем по старинным корешкам. А Драко отправился предупредить софакультетников и декана о новом жильце их сокровищнице: кто знает, может когда-нибудь это чудо останется не только в лаборатории Слизерина, но и в его постели и в его жизни. А что, куй железо, пока горячо.       О том, что приличному гриффиндорцу в два часа ночи полагается быть где угодно, но уж точно не в подземельях, вспомнилось как-то совсем внезапно, но никакого волнения по этому не было. Просто констатация факта, тем более там было совсем не страшно, а наоборот даже уютно. Размеренный гул серебряных приборчиков и тихое сопение заснувшего на диване Малфоя окутывали теплом. Вот только в Башню всё равно надо — спать-то хочется. Гари осторожно подошёл к спящему слизеринцу и приблизился к его лицу. Во сне оно было таким мирным, таким красивым… Кажется, к его ночным непотребствам прибавится ещё и неуловимый запах цитрусовых, чуть подрагивающие пушистые реснички и милая морщинка на переносице. Кажется, Малфой становится необходим. Эта крамольная мысль пришла не сразу, она выдержала долгую борьбу со стыдом, долго отвоёвывала своё право на правильность, сопровождалась изучением соответствующей литературы магмира.  — Гарри? — чуть хриплый со сна шепот. Серые глаза затягивают, а губы оказываются непозволительно близко. А поцелуй неожиданно сладким и нежным. Драко очень хотелось вложить в него всю свою ласку, но Гарри как будто дорвался. Он кусал губы, прерывисто дышал и всё никак не мог остановиться. Лишь когда воздуха совсем перестало хватать, они смогли оторваться. Пальцы Малфоя неуловимо коснулись быстро краснеющей щеки, ласковый взгляд пытался поймать другой, такой нужный, прячущийся от смущения за стёклами очков. И слов не нужно.       Засыпая в объятия Драко — было признано, что возвращаться в Башню слишком поздно — Гарри думал, что наконец-то он получил то особенное, чего ему так не хватало. Ведь теперь у него есть шикарная лаборатория, где можно сделать самые невероятные артефакты, и Малфой. Абсолютно его Малфой, который, кажется, будет любить его совершенно просто так. Не совсем его, правда, но это вопрос времени. В комнате напротив довольно улыбалась Панси, прижимаясь всм телом к рыжему Рональду. Кажется, им с Малфоем повезло оторвать свой собственный кусочек гриффиндорского счастья. 15.03.2015 Калуга