***
Повелитель только открыла глаза ото сна, как увидела, что над нею возвышаются плоские и на первый взгляд неустойчивые конструкции. Однако они стояли неожиданно прочно и падать не собирались. Поднявшись, она удивленно посмотрела на образовавшуюся землю. Земля едва ли была похожа на ту, которую мы знаем: полуживая пустыня, частично созданная изо льда, из воды и камней или из песка и твердой глины, поверхность, едва ли пригодная для чьего-либо существования. Но тем не менее, она видела на плоскостях существ, кто принял поначалу облик, схожий с тем человекоподобным, что принимала она: ведь они не знали другого. Их было восемь, но казалось, что на самом деле их только двое и эти двое отражаются в нескольких зеркалах. Между тем, пары на каждой поверхности в чем-то напоминали друг друга, но казались абсолютно противоположными. Повелительница Кошмаров смотрела на них с интересом, ощущая, как радость медленно накапливается в ней, вот-вот собираясь выплеснуться наружу — одновременно так не похожи на неё и так сильно близки ей. Её забавляло то, что им казались огромными горы, которые она видит как на ладони. Кажется, существа были удивлены, но больше радостны и это роднило создательницу с созданиями, и это было приятно ей. Пока они решили изучить увиденный своими глазами мир, старясь держаться рядом, Золотая Владыка следила за ними с интересом. Будь она человеком, она бы положила голову на руки и приблизила бы лицо. Будь она человеком, она бы усмехнулась, с интересом рассматривая созданных ею существ. Этот похож на неё, светит, да только свет не греет. Как темная звезда, что она видела недавно. Удивительно, но следующий, белый, выглядит словно космическая туманность, увиденная ею рядом с черной дырой. У третьего глаза красные, как драгоценные камни. А от последнего хаотично, как от скопления звезд, во все стороны стремятся потоки синевы, едва ли заметные для человеческого глаза. Вдохновлённая, она думала, что миры слишком пусты, и появлялись новые горы, реки, густела пробивающаяся травка, цвели цветы, появлялись темные и светлые стволы деревьев, а на камнях среди мха виднелись капельки росы. Она смеялась, смотря как её дети реагируют на медленные для них изменения, смеялась, видя их забавные мысли, смеялась, слушая их странные разговоры. Довольная собой, Мать всего сущего снова приблизилась к вселенным, смотря, как те различаются. Разные горы, рельефы, разные реки, разная растительность и новые, еще более мелкие существа, такие забавные и пушистые. Она улыбнулась и хотела коснуться того, что создала. Но…***
До того момента, как началось сражение Богов-Драконов и Повелителей Тьмы, она почувствовала что-то неприятное, холодное, липнущее к стенкам желудка и опустошающее изнутри. В который раз она видела всё, что создала, и ощущала это так близко. Видела, как общаются дети друг с другом, не думая, что можно общаться с кем-то ещё. Она еще не решила, почему они созданы попарно; она просто не успела решить, ведь Эль даже не заметила, как подумала об этом и как её разум воплотил мысль в реальность. Сейчас, смотря на то, как двое в каждом мире легко касаются созданного ею, она снова заметила особенность, которая стала казаться неприятной: как бы сильно она не хотела, она не могла приблизиться к ним. Мать Хаоса слушала мысли всех тех, кто был создан в самом начале, и была уверена, что они не одиноки, так как сейчас они ощущали её, почти видели, так как у каждого из них есть свой брат или сестра, дополняющий второго. Но она не была ими. До тех пор, как она не создала миры, она не знала этого чувства. И теперь она не сможет забыть этот липкий холод, волнение, сжирающее изнутри. Она испытала бессильную злость, видя жалкие кусочки материи, отобравшие у неё блаженное неведение. И это желание, эта мимолетная мысль созидающего разума опять реализовалась. В какой-то миг Источник Хаоса даже поняла, что снова что-то рождается, теперь не только над, но и внутри неё, как будто чувство отражалось зеркалами множество раз, воплощаясь в разных формах, но будучи по сути одним и тем же. Тогда же она увидела, как потоки материи вокруг четырёх вселенных взбудоражились и снова пришли в движение. Она жадно смотрела, как яростно набросились друг на друга братья и сестры. Она снова испытала искреннюю радость, но другого порядка — мстительную, злобную, ревнивую. Сразу же Золотая Повелительница постаралась приблизиться, чтоб увидеть изменения, произошедшие с ее детьми. Будучи еще совсем юной, она не полностью понимала те изменения, от которых негодуя завопили драконы, от которых яростно и слепо кричали мазоку. Тут её словно осенило: нет, они созданы не чтоб дополнять, а чтоб сражаться друг с другом. Словно в подтверждение её словам, энергия вспыхивала в каждом из миров, сталкиваясь и взрываясь. Белая, синяя, черная и красная. Уничтожающие против созидающих. Это снова понравилось ей, и снова материя пришла в движение, меняя облик каждого из существ. Четверо из них становились все огромнее и уродливее, словно бы воплощая в себе разрушение, которого она жаждала. Напротив, оставшиеся засияли, рождая приятное спокойствие вокруг, отражая её нежелание уничтожать прекрасное, что она создала. Будь L-сама человеком, она захлопала бы в ладоши и засмеялась, смотря на войны, разгоревшиеся между двумя сущностями, каждый из которых только что считал другого близким себе существом.***
Она скучала. Война занимала её только первое время, несколько минут, оказавшиеся для маленьких планет годами. Она словно вздохнула и мысль, ею ещё не осознанная, снова потрясла миры. Пожелав скорейшего конца наскучившего боя, она почувствовала, что опять что-то изменилось и приблизилась к четырём поднебесным, смотря на ближайшую из них. К её удивлению, в Чёрном мире борьба все так же продолжалась: забывшись, Дракон и Монстр всё так же атаковали друг друга. Мать всего сущего, недолгое время наблюдая за этим, снова заскучала и отвернулась. Стоило ей только приблизиться к Красному миру, который когда-то порадовал её множествами маленьких существ и зеленью, как оглушительный взрыв сотряс весь материк, находящийся перед её взором. На миг ей показалось, что она чувствует что-то острое, сжимающее сердце. Но разве это чувствует она? Повелитель кошмаров сфокусировала своё внимание на центре взрыва, пожелав приблизиться ещё. Дракон опустился рядом с кратером, похоже, очень утомлённый, и из огромного и сияющего существа принял человеческую форму (видимо, отражая количество оставшихся сил). Он поднял лицо, будто бы желая увидеть Её там, куда посмотрел. Его голос был уставшим, холодным, но не злобным, а как будто смирившимся. Вопросы, которые он задал, не были полны стремящейся убить ярости, скорее какой-то горькой, тягучей и режущей носителя эмоцией. — Зачем… Зачем ты пожелала чтоб мы сражались? Золотая Повелительница удивилась, смотря на маленькую фигурку. Она не понимала, что за чувство овладевает ею, давит изнутри. Она всё яснее и чётче понимала, что сидящий на обгорелой земле дракон испытывает нечто совсем не такое светлое и радостное, как в те времена, как он только появился. Чувство, что он испытывал, было скорее тёмное и печальное, чуждое и незнакомое ей. Но она беспокоилась за него, и потому захотела найти и убрать источник боли, от которого так мучился этот дракон. Однако, подбираясь ближе к правде, поняла, что не хочет узнавать, откуда взялось горе. Тогда она пожелала найти второго, сказать ему, ведь тот мог бы успокоить брата. Она очень внимательно слушала существ, находящихся на земле, но почему-то не могла никак найти того, у которого глаза похожи на драгоценные камни. Это стало последней каплей и напряжение Матери всего сущего достигло предела, явив новое чувство, гнетущее, нервное — страх перед неизвестным. Он так уверенно, быстро и сильно овладел ей, что она расслабилась, позволив Океану Хаоса опуститься ниже, чтоб не касаться вселенных. На миг она подумала, что ей нельзя было так приближаться к мирам. Огромное количество энергии около вселенной отнюдь не было единственной причиной её побега: Повелительница Кошмаров от чего-то больше не хотела видеть и чувствовать то, что происходит в каждом из миров. Поэтому тогда она снова уснула, боясь, что вернутся те чувства, которые открылись для неё за последнее время. Она уже не видела, как Цефеид разделяет собственную душу на четыре части. Она не знала, что для совсем юного дракона этот выход казался единственным и универсальным: он желал прекратить войну и остановить боль от потери брата, не хотел больше испытывать слепящую ненависть, а потом видеть, что уничтожил что-то, что было ему дорого. Она не знала, что поступки, которые совершают Боги во всех параллелях, делаются для того, чтоб она увидела их и поняла, кто виноват в том, что братья убивают братьев.