Laughing Pierrot

Ночью трава в нашем дворике всегда покрывалась холодной росой, капли которой спадали с неё, стоило лишь сделать шаг. Ветерок шевелил листья на ветках низких деревьев, словно он был кукловодом, а крона — марионетки с невидимыми нитями. Шелест этот мог напомнить какую-то незатейливую песню только человеку с исключительным музыкальным слухом. И я слышала её. Я постелила на траву свою кофту и села на неё, вперив свой взгляд в небо. Сегодня почти не было облаков, и я могла насладиться светом многочисленных звёзд. Я чуть ли не каждый вечер любуюсь ими —, а всё равно не надоедает, и я продолжаю рисовать фигуры из ярко светящихся точек. Конечно, я знала карту созвездий, но часто я видела одни вещи совершенно иначе, не так, как другие люди. Вот и страдаю я всю свою жизнь из-за своих взглядов, хотя я сама согласилась с таким раскладом. Моя странность выливалась в совершенно непредсказуемые поступки как в школе, так и в любом другом месте. Можно списать на психическую неустойчивость, но я-то знаю, почему веду себя как клоун. Пусть лучше люди будут смеяться надо мной, чем над несчастными. Я всегда думала, что способна рассмешить человека, и сейчас я занималась этим с большим успехом хотя бы потому, что я не боялась стать посмешищем или объектом насмешек других сверстников. Конечно, серьёзней ко мне относиться не стали, а вот издевательств в мой адрес стало намного меньше, чем прежде. Можно сказать, моё шутовство спасало мою шкуру не один раз, не два, а больше сотни раз. И всё же я не отрицаю своё психическое состояние, ведь для такого у меня вполне есть причины. Семья у меня была неполной с самого начала, и были у меня только мама, бабушка и дядя. Мне хотелось верить, что у папы были серьёзные причины бросить нас. А если такой нет, то это значит, что он мёртв. Не хотелось думать, что папа просто побоялся ответственности и убежал на другой конец Японии или даже мира. Зато его место заменил дядя Юта, старший брат моей мамы. Бабушка Касуми же была вдовой около двадцати лет. Мою маму звали Акино Накащима, а моё имя — Усуне. Согласитесь, что описание моей семьи довольно весёленькое, но не я выбирала их судьбу. А ведь это больший дурдом, чем кажется на первый взгляд. Хотя я не привыкла жаловаться, так что никто, кроме меня, не знает о моих мыслях о семье. Мама никогда не была против моего желания выступать в цирке в качестве клоуна или акробата, даже поддерживала. «Ты хозяйка своей жизни, не мне за тебя решать, кем тебе лучше быть», — говорила мама. Дядя Юта же противился такому и пытался втолковать моей маме, что эта профессия меня не прокормит потом. Конечно, в эти распри встревала бабушка, которая просто пыталась успокоить всех, но получалось у неё это довольно скверно. Так проходил практически каждый наш семейный ужин, и я то и дело убегала из дома, не обращая внимания на позднее время. Они знали, что я не сбегаю из дома, а просто хочу проветриться, да и мобильный телефон всегда был у меня под рукой, если что случится. Я уже прогулялась вечером, и теперь сидела во внутреннем дворе нашего дома. Я решила немного передохнуть после тренировки, и теперь сижу на траве, любуюсь небом и его звёздами. Кажется, я слишком долго размышляла о своих проблемах, но за это время я уже успела достаточно отдохнуть для того, чтобы продолжить тренировку. Куртку пришлось снова надеть, а шар и так был во дворике. Мяч был похож на круглую луну, или круглое солнце, для кого что. Он был цыплячьего цвета, и даже в сумерках был довольно заметен. Здесь было просторно и ровно для таких вещей, и я могла спокойно балансировать, не боясь упасть с мяча из-за неровностей земли. В кармане у меня было несколько крупных мячиков-попрыгунчиков, которыми я начала жонглировать сразу после того, как выровняла дыхание и перестала раскачиваться. Их было около трёх, или даже четырёх, потому что пятью я ещё не умела жонглировать, хотя как-нибудь ещё научусь это делать. Мои глаза хорошо видели в темноте, и я не боялась уронить мячики или даже свалиться в мокрую траву. Через пять минут мне надоело подкидывать мячики, и я решила попробовать стойку на руках, балансируя на мяче. Это было довольно сложно, но таков уровень профессионального акробата. Этот приём я решила освоить недавно, и он требовал идеального баланса и хорошей выдержки, потому что кровь быстро начинает приливать к голове, и та начинает кружиться, а ног потом ещё очень долго не чувствуешь. Неприятные ощущения, по себе знаю. Я начала медленно сгибаться, упираясь ладонями о внешние стенки бедного шарика, сместила центр тяжести на руки и стала потихоньку поднимать ноги. Конечно, не была я таким профессионалом, чтобы сразу сделать стойку на руках, а потому грохнулась на землю несколько раз. Было не очень больно, когда я уже в четвёртый раз упала на траву. Тогда я звёздочкой распласталась на земле, слабо улыбаясь. Мне нравилась такая жизнь. Быть клоуном вовсе не зазорно, нисколько. В какой-то степени было забавным надевать маску весёлого беззаботного паренька и выступать перед людьми, которые вечно куда-то спешат. — Звёзды сегодня светят ярче, чем обычно… — задумчиво пробормотала я тогда. Частенько я разговаривала сама с собой. Приходилось иногда сдерживать себя на людях, особенно перед семьёй. Не хотелось бы волновать дядю и маму ещё сильнее. Но я быстро перестала думать о своих странных монологах с внутренним «я», потому что над моей головой начали проноситься звёзды. Скорость их была такой огромной, что я просто не успевала уцепиться взглядом хотя бы за одну из них. Смотрелось это поистине красиво. В голове тут же что-то вспыхнуло, подобно огоньку зажигалки в кромешной тьме подвала. В далёком детстве, когда мне было примерно пять-шесть лет (я хорошо помню своё раннее детство), мама рассказала мне о том, что если поведать своё желание падающим звёздам, то они унесут его на своих блестящих хвостах и передадут его Богу. Он услышит желание и тотчас же исполнит его. Я думала, что никогда не увижу такого звездопада, потому что их попросту не бывает, а потому посчитала эту «присказку» простой легендой, ничем иным, однако я сильно ошиблась. Одна из звёзд была ну очень большой, яркой и заметной. Летела она чуть медленнее других, и я с восторгом смотрела на неё. Может, я загадаю желание на ней? Ничего плохого в этом нет, это же всего лишь сказка для малышей, о которой многие уже успели забыть, а помнила лишь я. «Хочу перестать быть одинокой!» — подумала я про себя. На самом деле я и правда чувствовала нехватку дружеского общения. У меня была семья, но ведь дядю или бабушку не назовёшь другом, что уж говорить про маму, которая постоянно работала наравне с дядей Ютой, которую я почти не видела. В школе же я была популярна, но только в качестве шута, не больше. Можно было посмеяться надо мной, поболтать со мной на отвлечённые темы, но этих людей нельзя было назвать друзьями. Они врали, говорили за спиной всякие гадости, а мне порой лишь приходилось сдерживать себя от того, чтобы не наподдать им под распухшие от своей же важности зады. Вот и получалось, что и в жизни у меня была эта «маска весёлого беззаботного паренька», а вот друзей не находилось. Какое-то время я даже пыталась себя подбадривать тем, что «друзья — не носки, сами найдутся». Это помогало до тех пор, пока я не поняла, насколько безысходна моя ситуация. Но быть грустным клоуном я перестала довольно быстро. Звезда, как и всё звёздное светлое небо, будто бы застыла в тот миг, когда я загадала желание, а затем быстро унеслась, оставляя позади себя яркий, блестящий шлейф звёздной пыли. Я слабо улыбнулась, насмехаясь над своей же глупостью. Смешно было полагать, что одна звезда решит мою судьбу и поможет потом. Человек должен делать всё своими силами. А их у меня на сегодняшний вечер не осталось, потому я убрала акробатический мяч в сарайчик, а сама пошла в душ. Быстро ополоснувшись, я добрела до своей комнаты, стащила с себя одежду и плюхнулась на кровать. Здесь было тепло, даже немного душно, и смысла укутываться не было, однако ноги я всё равно укрыла тёплым одеялом. Сон сам забрал меня с собой и унёс куда-то в другое место. Последнее, что я видела перед тем, как сомкнуть глаза — небо в окне. Звёзды весело подмигивали мне, и, снова улыбнувшись, я заснула…