Быть ханом

Начинался рассвет, и солнце уже золотило головки трав Великой Степи, но душе Гийяра все еще была ночь. Такая черная ночь, ибо только при такой темноте они могли встретиться. Пальцы стиснули рукоятку хлыста, хан сузил темные глаза. Его губы еще хранили тепло нежных губ девушки, его руки еще помнили мягкий шелк ее волос. Ольга, невеста его врага - Алекши, его запретная любовь! Он полюбил ее еще тогда, когда, очнувшись, увидел ее лучистые голубые глаза над собой, увидел ее лицо. Он так и не смог ее забыть. Даже когда прошло время. Даже когда он выбрал себе невесту. Он «случайно» встретился ей раз, другой. Он караулил ее в лесу, ждал у реки, когда она бежала стирать белье. Он проезжал мимо ее дома, когда приезжал на переговоры с русскими, тем более, что ее дядя был одним из их совета. Он клялся себе, что это в последний раз, что посмотрит на нее и все, кончено! Но он не останавливался. А этой ночью она ответила ему. Она тоже сказала: «Люблю». Это сладкое слово звучало на русском также прекрасно, как и на печенежском. И вот тогда он испугался. Он испугался самого себя. Он был готов на все ради этой девушки. На все. Если бы она попросила не нападать на ее народ – он бы повиновался. Если бы она попросила взять ее в жены – он был бы только рад. Если бы она попросила его отречься от печенежских богов, он… Но он был ханом. Его отец говорил: «Власть держится на страхе». Это было не совсем так. Власть держится на дисциплине. И дисциплину хан имеет право требовать со всех. Даже с себя. Гийяр развернулся и, рассеяно проведя рукой по жестким волосам, собранным в хвост, направился к стойбищу. Его душа горела, будто на погребальном костре. Но обветренное лицо оставалось невозмутимым. - Господин? Его слуга услужливо взял хлыст из его руки. - Собирай всех, завтра идем в набег. - В набег, господин? - Да, мы захватим пленниц, красивых русских девушек. И продадим их на юге. Продав рабов, он получит много золота. Его народ будет процветать. Гийяр будет хорошим ханом.