Призрак Оперы

— Ты не виновата, ты не виновата…       Промозглый осенний ветер пробирался под легкую ткань платья белокурой девчушки, вызывая неприятные мурашки. Пасмурное небо оплакивало прошедшее лето слезами холодных дождей. Привычная для осени погода — совсем не такая, как на картинах знаменитых художников. Пожелтевшие листья лежали среди мусора на грязных улицах, лавках и крышах домов. Казалось, что природа умирала, затухая как спичка.       Девушка встала с лавки, вытирая то ли слезы, то ли капли дождя с красных щек. Руки дрожали, ноги подкашивались, а в заплаканных глазах был испуг. Как ей хотелось сейчас проснуться, хотелось, чтобы этот кошмар кончился, но эта была реальность. — Алиса, нам пора, девочка моя, — пожилая женщина положила руку на плечо девушки. В ответ старушка получила лишь легкий безжизненный кивок. — Не вини себя. Ты не причем, милая. — Бабушка, она умерла из-за меня. Почему я не могла ее остановить?! — девушка упала на колени, пачкая черное платье грязью. Слезы с новой силой потекли из глаз, а с губ девушки сорвался душераздирающий крик.       Женщина сморщилась, пытаясь остановить слезы. Они были не к чему. Ими ничего нельзя было исправить. Раздался звук заводящейся машины, отрезвляя девушку, которая по-прежнему не могла встать с колен, плача над надгробием своей мертвой сестры. Алиса встала, даже не пытаясь хоть как-то почистить платье, на котором теперь висели листья, прилипшие к нему вместе с грязью. — Пошли, дорогая.       Старушка взяла свою внучку, которая пыталась больше не плакать, за руку. Перед ее глазами стоял образ сестры, которая улыбалась. Именно такой Алиса ее и запомнила и будет всегда помнить. Сев в машину, девушка посмотрела через зеркало обзора заднего вида на лицо водителя. Ее отец редко плакал, считая, что мужчины должны быть непробиваемыми, но и он сейчас еле сдерживался, чтобы из красных глаз вновь не полились слезы отчаяния.       Потеря любимой дочери, внучки, сестры была для всех неожиданностью, несмотря на ситуацию, что и наводило на всех ужас, шок и горе одновременно. Больше всего была подавлена Алиса. После смерти матери девочек, отец девушки ушел в запой, забыв о своих дочерях, а бабушка попала в больницу. Старшая сестра стала матерью для Алисы, ведь только она о ней и заботилась. А сейчас ее нет. И именно по ее вине, как она считала. — Алиса, это было шоком для всех нас, — отец оторвал девушку от мыслей. Мужчина с волнением смотрел в зеркало заднего вида на свою дочь. Она и не заметила, как машина покинула пределы городского кладбища. Теперь из окна были видны другие машины и многоэтажные дома. — Я не хочу, чтобы ты винила себя. Ты же знаешь, что наша медицина далеко не самая лучшая. Такие операции выдерживают не все… — Отец, я понимаю. И знала это раньше. Но согласилась на предложение Саши. А сейчас? Что сейчас я вижу, папа? Зачем мне вообще видеть, если за это нам всем пришлось это пережить. Неужели такая цена за то, чтобы я была способна видеть? — Алиса начала медленно переходить на крик.       Мужчина поджал губы и решил больше не трогать дочь, которая быстро принялась рассматривать дорогу из окна машины. Алиса смотрела на небо, птиц, редкие деревья по бокам оживленного шоссе. Алиса жила без этих унылых пейзажей шестнадцать лет. Она думала, что мир красив, как его описывали в рассказах и стихах, которые ей читали, но сейчас она была разочарована. Неужели она заплатила за это уродство такую цену?       Чтобы в очередной раз не зарыдать в голос, девушка откинулась на сидение. Глаза, опухшие от слез, слипались. Немудрено. Девушка не спала четверо суток с того момента, как узнала о возможной смерти сестры. Заражение крови погубило девушку в самые прекрасные годы жизни. Алиса уже не могла думать об этом. Изнуренная бессонницей девчушка постаралась очистить голову от мыслей, медленно погружаясь в сон. — Алиса.       Девушка услышала, как ее зовут. Она стояла на старой сцене, а перед ней был огромный зал с красными роскошными креслами. Позолоченные у основания колонны, держащие балкон, массивные двери по бокам. Алиса никогда не была в театре, будучи зрячей, но представляла его именно так. — Красиво? — сзади раздался тихий мужской голос, от чего девушка даже немного подскочила, но не обернулась, слыша шаги прямо за своей спиной. — Где я? — также тихо ответила она. — Мы в опере, — поправил невидимый собеседник девушку, — Мы, Саша. — Но я не Саша, — Алиса сглотнула комок в горле, подавляя слезы. — Она умерла. Умерла из-за меня. — Глупость какая, — девушка прекрасно знала, что человек за ее спиной ухмылялся. — Я была слепой. А она согласилась на пересадку мне роговицы. А потом… — У нее было заражение крови. Такое тоже бывает. Твоя сестра, увы, стала жертвой медицины. Но в чем тут твоя вина? — Она из-за меня легла под нож! Из-за меня! Почему она, а не я? — Алиса обернулась и, столкнувшись с глазами цвета крови, замолчала. — Потому что она уже утратила веру в прекрасное.       Алиса резко проснулась, но осадок от такого короткого, но реалистичного сна остался. Казалось, что девушке стало легче, но на душе по-прежнему было тяжело. Тем временем, машина уже проезжала знакомые дворы и дома. Бабушки уже не было на переднем сиденье. Видимо, отец уже ее подвез. Спустя пару минут машина затормозила возле типичного для города дома. Мужчина вынул ключи зажигания и открыл дверь, чтобы выйти из машины. Алиса же продолжала сидеть, смотря с каменным лицом в одну точку прямо перед собой. Отцу девочки было больно видеть такое состояние младшей и уже единственной дочери, но еще больнее было вспоминать, что еще какую-то неделю назад он держал за руку, подбадривая другую, уже мертвую, дочку.       Мужчина подошел к двери со стороны дочери и открыл ее, вырывая Алису из транса. Девушка тряхнула головой и посмотрела безжизненными глазами на отца, пытаясь хоть как-то выдавить из себя улыбку, но это у нее не получалось. Выйдя из машины, Алиса посмотрела на небо. Только оно ее радовало, несмотря ни на что. Мрачные тучи или же яркое солнце — девушку завораживало и то, и другое. Но все же и это не стоило таких жертв. Ничего таких жертв не стоило…