Мой личный тиран

      К счастью, мне не влетело. Ибо проснулась я с температурой 38 и 8. Мама была в шоке, когда я залетела в дом мокрая и запыхавшаяся, с бешеными от ужаса глазами. Первым делом меня отправили в душ, а затем напоили горячим чаем и уложили в кровать с теплой грелкой. Но это не сильно помогло.       Весь вечер и ночь я проспала, а утром чувствовала себя очень плохо. Мать сжалилась, напичкала меня лекарствами и оставила дома, предварительно позвонив в школу. Отец лишь недовольно покачал головой, пожелал поправиться быстрее и вместе они ушли на работу.       Оставшись наедине с собой, я вновь уснула и проспала до обеда. Из царства Морфея меня выдернул навязчивый звонок телефона, который раздавался на всю комнату, заставляя и без того больную голову раскалываться пополам. Обшарив пол под кроватью ватной рукой, я нащупала столь ненавистный прибор и не глядя приняла звонок. — Каким образом ты умудрилась заболеть? — Из трубки раздался раздраженный голос, который мне хотелось услышать в самую последнюю очередь. — Прости, но допросить вирус у меня не получится. — Выдала первое, что пришло в голову, и ужаснулась от своего умирающе-хрипящего голоса. Ханамия прокашлялся, проигнорировав мою реплику. — Ладно. Позвонил проверить, не умерла ли ты там ещё. Похоже, ты близко к этому состоянию. — Я тоже была рада тебя слышать. — После этой реплики мы, кажется, одновременно скинули звонок.       Бесит.       Горло горело огнем, а во рту образовалась небольшая пустыня. Спать совершенно перехотелось, поэтому я спустилась на кухню, закутавшись в одеяло и не выпуская мобильный из рук, и сделала себе чаю с лимоном. Чтобы не скучать, решила проверить СМС, ибо оповещение надоедливо мигало на экране.       Всего сообщений было три. Одно от Юмэ с просьбой перезвонить, как проснусь, а второе от Мибучи, с длинным текстом и расспросами о моих делах. Быстро напечатав ответ баскетболисту, я открыла третье сообщение, которое заставило меня улыбаться и корчиться в приступах умиления. Писал Кагами: «Привет, Такаяма-тян. Мы прошли на Зимний кубок, потому следующая игра будет примерно через месяц. Точную дату я вышлю тебе СМСкой, когда все будет известно наверняка. А пока улетаю в Америку, чтобы стать сильнее. Увидимся через месяц!» «Привет, Кагами-кун! Спасибо за хорошие новости. С таким упорством Сейрин и правда станет лучшими в Японии!»       Подобная новость заставила слегка приободриться. И в таком приподнятом настроении я позвонила Юмэ, которая не на шутку перепугалась за мое состояние. — Макото-тян, что с тобой произошло? — По времени я попала на большой перерыв, поэтому Аоки быстро подняла трубку и начала с расспросов. — Да ничего особенного, всего лишь простуда. — В подтверждение своим словам, я закашлялась. — Надеюсь, с тобой все хорошо. Я принесу тебе домашнее задание сегодня. — Ещё немного поболтав с подругой, я сбросила вызов и провалялась грустным рулетиком в зале вплоть до её прихода.       Подниматься с дивана, и открывать дверь было тяжко, но я справилась. Юмэ буквально ввалилась в дом с обеспокоенным выражением на лице, что развеселило меня. — Неужели я настолько плохо выгляжу? — Хуже, чем обычно. — Девушка захихикала, и мы прошли в кухню, где я напоила Аоки чаем. — Прости, готовить не люблю, да и не в состоянии. — Ничего. Вот домашка. — Юмэ достала из сумки бумаги, запечатанные в большой бумажный конверт, и отдала мне. — Спасибо. — Я отложила ненавистные бумажки подальше и предпочла забыть о них. Юмэ все болтала и болтала о том, что происходило в школе. Видимо, ей некому было выговориться. Но я слушала и о скучной математике, и об обеде на крыше с Кентаро. Кстати, как я поняла, они начали встречаться. Но это не точно. — А, да, Макото-тян, Ханамия-кун, кажется, тоже приболел. Выглядел он так себе, но все равно пришел на занятия. — Вот придурок… — Да мне как-то параллельно. Если ему станет хуже, то это будут только его проблемы. — Очень подозрительно, — Юмэ прищурилась. — Почему это вы вдруг заболели на пару? — Не имею ни малейшего представления. — Я невозмутимо отпила чаю.       Но ведь я знаю, в чем дело. Просто меньше надо было валяться в грязных лужах, а потом идти по холодной улице в мокрой одежде. И ладно я всегда спасаюсь бегством от опасных ситуаций. А этот идиот почему в мокром поперся? Мог и переодеться. — Да ладно, Макото-тян, колись. — Если бы у Юмэ был хвост, то она бы им завиляла, словно маленькая любопытная собачка. — Да не знаю я. Это карма его наказывает. — Таким образом, я тактично избежала дальнейших расспросов, а мы допили чай и Аоки пошла домой. Снова стало пусто, но тихо и спокойно.       Ох уж этот чертов Ханамия… Вот какой нормальный человек пойдет на учебу с температурой? Надо будет отругать его при встрече. Хотя я не представляю, как это будет выглядеть. Скорее это он отругает меня, как обычно. Трудно это признавать, но я беспокоюсь. Наверняка ещё и тренируется со всеми. Совсем не беспокоится о своем здоровье. Дурак…       Забрав домашнюю работу и удалившись в свою комнату, я упала на кровать, предварительно бросив листы на стол, и уснула болезненным и тяжелым сном.

***

      Через четыре дня, включая выходные, я пришла в порядок и вернулась в школу. Каково было мое удивление, когда Ханамии не оказалось в школе. От Кентаро и Юмэ я выяснила, что он сильно заболел и ушел на больничный перед выходными.       Даже не знаю, каким плохим словом его обозвать. Так и думала, что будет лишь хуже, а все из-за его упрямого характера…       Кстати, тренировки все равно проходили, а командовал всем Фурухаши. Но сегодня мой визит на вечернюю тренировку пришлось отложить, ибо я сама решила отнести домашнюю работу Ханамии и попутно извиниться (и отругать) за то, что он заболел. Это странно, но я чувствовала свою вину. Хотя прошло уже достаточно много времени, чтобы все обдумать и успокоиться, перестать нервничать. Самое интересное то, что я надеялась на то, что и Ханамия уже забыл тот инцидент и уже не так злился. Следовательно, я надеялась не получить втык...не получить сильный втык.       За такими раздумьями я дошла до его дома и, немного потоптавшись у калитки, зашла внутрь и позвонила в дверь. Долгое время никто не открывал, поэтому я позвонила ещё раз. Только сейчас с той стороны послышались тяжелые шаги, ручка дернулась и дверь открылась. Передо мной предстал хозяин дома.       Выглядел он, мягко говоря, не очень. Темные мешки под его уставшими глазами гармонировали с цветом волос (:D), а красный нос, которым парень постоянно шмыгал, дополнял картину. Сам Ханамия был бледный, словно смерть, а его всененавидящий взгляд это подтверждал. Он есть смерть моя. — Зачем пришла? — Показалось, что слова давались парню с трудом. Вот что бывает, когда пытаешься перенести болезнь на ногах. — Домашнюю работу принесла… — Отдавай и проваливай. — Мне показалось, что Ханамия просто не хочет казаться в моих глазах слабым. Он протянул руку, в ожидании бумаг, и оперся на ручку двери. В этот момент я поняла, что не могу ничего ни возразить, ни напроситься к нему в дом, поэтому просто полезла в сумку за бумажным конвертом. Но то, что случилось следом, перевернуло все планы вверх дном.       Кажется, капитану стало хуже, поэтому он покачнулся и стал заваливаться вперед, как раз на меня. От неожиданности я выпустила из рук домашку и подхватила Ханамию, став для него импровизированной опорой. Под весом этого слонёнка я чуть не сломалась, но, взяв все свое мужество и, какую-никакую силу, в кулак я постаралась удержать обездвиженную тушку капитана. — Эй, Ханамия, только не отключайся…я же тебя даже в дом занести не смогу. — Парень что-то невнятно пробормотал и, все так же опираясь на моё плечо, двинулся в зал. Мне пришлось его поддерживать. Интересно, насколько ему будет стыдно потом. И будет ли вообще?       Кое-как я скинула Ханамию на диванчик в зале, накрыла его одеялом и вернулась, чтобы взять выпавшее домашнее задание и закрыть входную дверь. Уходить я не стала, все-таки я не монстр, который бросает других монстров в беде. — Макото… — я осторожно склонилась над парнем, который дышал тяжело и прерывисто, — ты тут? Очнись, пожалуйста. — Я коснулась ладонью его лба и ужаснулась. Температура жарила его по полной. — Мако…то, там аптечка. На кухне. — Голос Ханамии изменился, стал слабым и беззлобным. Сообразив, что к чему, я ринулась в указанном направлении. На столе стоял небольшой коробок с лекарствами, а рядом стакан с водой и распечатанная упаковка каких-то таблеток.       Ясно. Взяв это лекарство и стакан, я вернулась к умирающему. Увидев меня, и то, что я несла, он приподнялся, показывая, что не совсем умирает, выхватил лекарство и воду из рук и мигом все проглотил. Затем обессиленно грохнулся обратно на диван.       Почему-то мне показалось, что он отключился, поэтому, вздохнув, я вернулась на кухню и порылась в аптечке, где нашла градусник и пластыри от температуры. Согласившись со своими мыслями, я вновь вернулась в зал и принялась снимать защитную пленку с одного пластыря. Воспользовавшись моментом, пока капитан был в «отрубе», я быстро убрала волосы с его лба и мигом наклеила пластырь.       Ханамия пробубнил что-то недовольное и посмотрел на меня, как на врага народа. Вот ребенок… — Не смотри так на меня, тебе станет легче. — Больной закатил глаза и отвернулся от меня к спинке дивана лицом.       От чего-то мне стало смешно. Совсем недавно он говорил, что это я умираю. Но сейчас все совершенно наоборот. Карма, не иначе. Наконец-то она на моей стороне! Чем не повод ликовать? — Мне вот одно интересно, почему ты не ушел на больничный сразу? — Ханамия повернулся и спросил более-менее нормальным голосом: — Откуда узнала? — Шпионила за тобой! — воскликнула я. — Шпионы Сето и Аоки доложили. — Капитан вновь закатил глаза, но отворачиваться не стал. Меня уже раздражает этот жест. — Думал, что пройдет. — Что же, теперь моя очередь бузить на капитана. — Мда, что-то твои умственные способности дали слабину в этот раз. Неужели никто и никогда не говорил тебе, что так делать нельзя? Может кто-то волнуется за тебя! — Брови Ханамии взметнулись вверх, а его удивленный взгляд смешал в себе недоверие, небольшую насмешку и болезненную блеклость. — И кто этот кто-то? — Выдавил из себя кэп. — Мама, например. Или товарищи по команде. — А ты? — Настала и моя очередь удивляться. — А что я? Я всего лишь отчитываю тебя. — Разве это не значит, что тебе не все равно? — И тут я встала в ступор. Какая-то странная логика. То есть, если так рассуждать, то и Ханамии не все равно на меня?       Уставившись на капитана, несущего бред (во имя Луны), как на призрака, я совершенно не знала что ответить. Он тоже смотрел на меня в ответ, а потом прокашлялся, зевнул и повернулся ко мне спиной. Но этот вопрос глубоко засел в моей голове, и я продолжала обдумывать его, пялясь на темную макушку.       Совершенно никакие мысли не шли в голову, поэтому я хотела озвучить свою последнюю догадку, как вдруг замок входной двери зазвенел, и она открылась. Это вернулась Ханамия-старшая. Её сын никак не среагировал, наверное, уснул, а я вышла в коридор. Мичико-сан была рада меня видеть, но я отчиталась за состояние её непутевого сына и, быстро распрощавшись, ушла домой.       Какой же бешеный день. Но Ханамия и его поведение — верх безумства. Точно, во всем виновата болезнь!