Инфенсус Гениус

Whatever you say it's alright Whatever you do it's all good Whatever you say it's alright (bush — letting the cables sleep) Я еще ненадолго подумал, после чего твердо ответил: — Я выбираю второй вариант. Отчего рот расплылся в дружеской улыбке, а после исчез, вместе с глазами и светом из которых они и появились. Оставляя меня в абсолютной тьме, в которой не было ничего кроме страха, холода и отчаяния. Но мне отчего-то не было страшно. Так как я был уверен, что все сделал правильно. — Саша? Саш, ты меня слышишь? — спрашивал меня голос Жени. Интересно, а почему она меня Сашей называет? Я ведь Семен. Открыв глаза, я увидел перепуганное лицо библиотекарши и невольно улыбнулся. — Ты что так пугаешь? — обиженно крикнула она, всхлипывая. — Я уж было подумала, что с тобой случилось чего. Испереживалась вся. А ты… — Да нормально со мной все, — ответил я, отчего-то не своим голосом. — А что собственно произошло? — поинтересовался я. Осмотревшись по сторонам. Вроде похоже на медпункт. — И как я тут оказался? На что Женя с сочувствием на меня посмотрела и погладила по щеке. — Бедный. Ты, наверное головой ударился, вот и не помнишь ничего? — спрашивала меня она. — Почему же. Что-то да помню, — начал вспоминать последние события я. — Помню, что собрался на поиски этого злого Гения вместе с Алисой и Ульяной… или Ольгой Дмитриевной… или Юлей… или Милой… ох, что-то у меня голова разболелась. Все как-то перепуталось, ничего не соображаю. — Какой поход, Саша? — спросила она. — Ты что же не помнишь, что мы с Семеном нашли тебя лежащим на лавочке возле памятника? А после отвели в медпункт, хотя ты при этом сильно сопротивлялся и говорил, что все мы да и этот мир не настоящие. И глаза у тебя были тогда какие-то очень уж страшные. Я тогда очень за тебя переживала. Не пугай меня так больше хорошо, Шурик? — Хорошо, только… почему ты меня все время Шуриком называешь? — поинтересовался я. — Я ведь Семен. На что Евгения Сделала глаза по пять рублей, а после дала мне в руки маленькое зеркальце, чтобы я смог себя рассмотреть. И какого же было мое удивление, когда вместо уже привычного мне семнадцатилетнего пионера Семена, в зеркале на меня смотрел… Шурик. Вначале я просто не поверил в это и решил помахать отражению рукой. И когда Шурик, который в зеркале, повторил за мной все движение, мне стало неподдельно страшно. Ведь если я стал Шуриком, то возможно настоящий Шурик стал Семеном, а это значит… бред какой-то. Тем более, что от этих мыслей, голова разболелась только сильнее. Нужно еще прилечь, полежать и подумать, как такое вообще могло произойти? В голову лезли разные мысли: от похищения инопланетянами; до секретных научных экспериментах, по замещению сознания, или оккультных-Вуду обрядах. Но факт оставался фактом — в данный момент я был в теле Шурика, и с этим нужно было, что-то делать. Только что — ума не приложу. И я только сейчас заметил, что Женя все еще сидела в ногах и смотрела на меня то ли с жалостью и сочувствием, то ли со страхом за мой психику. Да… сойти с ума в данной ситуации, проще простого. Тем не менее, стоит взять себя в руки и попытаться найти ответы на все вопросы. — Слушай…, а до обеда еще далеко? — поинтересовался я, чтобы перевести разговор в другое русло. — А то, что-то так есть, вдруг захотелось. Слона бы съел. Женя пожала плечами. — После того, как к нам приехала новая смена, хотя старая еще не уехала, столовая стала работать лишь два раза в сутки — только на завтрак и ужин. Чтобы еды всем хватило, — сообщила библиотекарша. — Но ты не переживай, я тебе кое-что с завтрака принесла. На, ешь, — и Женя передала мне бумажный пакет, в котором была знаменитая треугольная картонная упаковка кефира и пару булочек. – Тут, конечно не много, но все же лучше чем ничего, правда? — Спасибо, — кивнул я. На что Евгения кивнула, а после залилась горькими слезами. Интересно почему? Неужели раскусила, что я вовсе не ее Ромео-Шурик, а всего лишь Семен, которого она все это время старалась не замечать? Тем не менее, я подумал, что молча есть, пока рядом с тобой сидят и льют слезы в три ручья, по крайней мере не прилично. Нужно хотя бы проявить некую заинтересованность, что ли. — Что-то случилось? — поинтересовался я. — Нет, — грустно ответила Женя. — Что-то случится? — продолжил спрашивать я. — Нет. — Что-то в данный момент случается? — сделал последнее предположение я. — Нет. Я почесал в затылке. — То есть это сейчас не past, не present, и даже не future simple? — выдал я. — Ноу, — ответила она в той же манере, что спросил. Я призадумался. — Логика кончилась, — предположил я. — А включать женскую логику я не рискну, потому что это надолго. Да скажи ты, в самом деле, что случилось?! Тебе уже нечего читать в своей библиотеке? На что Женя прекратила реветь и серьезно на меня посмотрела. — Дурака кусок, — буркнула она, вытирая слезы руками, и собралась уже уйти, но я ее остановил. — Погоди. Прости меня, пожалуйста. Я просто погорячился, с кем не бывает. Фигню спорол. Скажи, пожалуйста, что случилось? А то у меня голова сейчас уже готова взорваться, — честно ответил я. — Мне просто страшно, потому как я не знаю, что нас дальше ждет, — призналась Женя. — Вдруг автобус вообще не приедет, и мы все тут погибнем? Я же убынулся и взял ее за руку. Женю, конечно, это немного огорошило, но вырываться она не стала. — Спокойно, Женя я Дубровский. То есть, проще говоря, все будет хорошо, обещаю, — немного переделав фразу из «Капитанской дочки», ответил я. Что вызвала у библиотекарши улыбку и легкий смешок. — Не знала, что ты любишь читать Пушкина? — сказала она, немного смущаясь. — Думала, что тебе только научная периодика и разные научные журналы интересны. — Я, конечно, ученый. Но еще не сумасшедший, — ответил я, довольно знакомой фразой. Словно я ее уже говорил. Или это был не я, а Шурик, и сейчас во мне говорило его подсознание? В общем сложно все это и без пол литра не разберешься. Кстати, где-то у этих дружков кибернетиков была заначка — бутылка водки. Может, стоит пока поискать ответы на дне бутылки. Хотя, это всегда успеется. Для начала мне необходима трезвая голова и ясный ум. Перекусив на пару с Женей, чем Бог послал (а точнее, что она принесла), я стал обдумывать план наших дальнейших действий. И что самое главное, надо попытаться найти Шурика, который по-видимому сейчас в моем теле и тоже хочет все вернуть обратно. Для начала я решил начать поиски ответов с общих кружков. Ибо расспросы Жени, куда мог направиться Семен, он же Шурик, ничего не дали, и она просто пожимала плечами, на все мои вопросы. И только я было собрался уйти из медпункта, как вдруг в помещение вошла наша медсестра Виола. — Так-так, ну здравствуйте пионеры, — загадочно улыбнувшись, произнесла она. — Я вам тут случайно не помещала? — Что вы? Нет конечно, — пытался разрядить обстановку я, отвечая за себя и Женю, так как та неожиданно резко раскраснелась и потупила взгляд. — Не подумайте, мы тут не делали ничего плохого, Виолета… забыл Ваше отчество. — Цервервна, — напомнила она. — Но ты можешь звать меня просто Виола. Я разрешаю. — Спасибо, — кивнул я, затем поинтересовался — Можно я пойду? Я уже вполне здоров. Правда-правда. Честное пионерское. Жень, скажи, а? Евгения пару раз кивнула. — Ну уж нет, пионер, друг любезный. Здоров ты, или нет, тут я решаю, — назидательно произнесла она. — А по твоему внешнему виду можно сказать, что ты еще не совсем здоров. Вон и цвет лица у тебя какой-то бледный, и «мешки» под глазами, словно ты неделю из запоя не выходил. — Между прочим я… я совсем не пью, — правдиво ответил я. — И чувствую себя абсолютно нормально. Честно. Вы мне верите? — это я уже спросил и Женю, и Виолу вместе. Библиотекарша сразу поверила и подтвердила мою правду коротким кивком. А вот медсестра, немного задумалась. Затем взяла молоточек и решила провести мне небольшое обследование: вначале поводила им у меня перед глазами взад и вперед, вверх и вниз; затем проверила рефлексы, постучав по коленям и локтям. И померив мне напоследок, давление и температуру, с небольшой горечью в голосе, констатировала, что я здоров и разрешила покинуть медпункт. И только после того, как мы оказались снаружи, Женя облегченно выдохнула, обретая прежний нормальный цвет лица. — Ты чего так распереживалась, то? — поинтересовался я у нее. — Вроде все нормально прошло? — Да знаю, — отмахнулась она, поправляя очки, съехавшие на нос. — Просто Виола на меня действует, как удав на кролика. Того и гляди слопает. — Не думаю, что она интересуется особями женского пола. Как по мне, так ей больше нравятся особи мужского пола, — констатировал я. — Хотя может и все сразу. — Фу, — скривилась Женя. — Как-то все это слишком пошло, тебе не кажется? Я пожал плечами. — Что поделать. Жизнь штука странная и непредсказуемая. Я вот, например, вообще не знал, что в наше время реально переселение душ. — Это шутка такая, да? — нахмурилась библиотекарша. — Конечно шутка, не бери в голову, — улыбнулся я, дабы не волновать ее раньше времени. Потом ей все объясню… когда сам все пойму, что произошло и как все вернуть как было. — Мне в клуб надо заскочить по делам. Хочешь, пошли со мной? — поинтересовался я у Жени. — Я бы с радостью, да только мне нельзя так надолго библиотеку покидать, — сообщила она. — А до конца трудового дня еще далеко. Вечером забегу, хорошо? — и поцеловав меня, то есть Шурика на прощанье в щеку, Женя упорхнула по направлению библиотеки, оставив меня (и изобретателя тоже) в смешанных чувствах. И все-таки между этими двумя что-то наклевывается, помимо обычной френдзоны. Может, стоит помочь Александру развить отношения с Евгенией? Потому как она оказалась вполне нормальной, вменяемой и веселой девушкой. Которая видимо из-за каких-то своих личных причин, стала затворницей и закрылась в своей раковине, как устрица или рак-отшельник — снаружи твердая и жесткая, а внутри мягкая, нежная, добрая. Блин… да если бы Шурик не решил за ней приударить, я бы раскрутил с ней небольшой романчик. Но отбивать девушку у друга (коим Шурик для меня уже давно стал), как-то… не комильфо, что ли. Поэтому отложим сообщение правды о себе. Или вообще не буду ей ничего доказывать. Просто помогу другу, наладить их взаимоотношения. Заодно и узнаю, что мне делать в подобной ситуации. Все это, безусловно, было очень странно (то что я оказался в теле Шурика). Взять хотя бы к примеру то, что Шурик носил очки. Когда я решил проверить, как он себя чувствовал без них, выяснилось, что изобретатель мог вполне нормально видеть и без них. Тогда зачем они ему? Просто чтобы выглядеть более интеллигентно? Или дело в другом? Хотя, что это я в чужую душу лезу? В своей бы разобраться сначала. Кое-как короткими перебежками, и петляя зигзагами взад и вперед, чтобы не попасться никому на глаза, мне все же удалось добраться до места где я могу получить нужные мне ответы. И перевести дух А именно — в здание общих кружков и по совместительству, постоянный дом Шурика и Электроника. Войдя внутрь и заперев дверь, я, наконец, смог перевести дух и собраться с мыслями, что же в конце концов произошло. Я присел на табурет возле окна, прежде смахнув все, что на нем было на пол, прикрыл глаза, намериваясь обдумать сложившуюся ситуацию, но не заметил, как задремал. Однако ненадолго. Спустя буквально пару мгновений (как мне показалось на первый взгляд), меня кто-то стал бесцеремонно трясти за плечо. — Какого хрена? Дайте поспать, в конце концов, — недовольно буркнул я отворачиваясь. — Александр, так нельзя со старшими разговаривать. Тем более с вожатыми, — отчитала меня Ольга Дмитриевна. Интересно, а как она вошла? Я ведь помню, что дверь на ключ закрывал. Наверное, Славю о помощи попросила? У той всегда с собой связка запасных ключей от всего лагеря есть. Хотя лично я об этом не знал. Наверное, опять отголоски воспоминаний Шурика. — А ну извинись сейчас же! — Продолжила воспитательный процесс Ольга Дмитриевна. — Простите, я больше не буду, — не открывая глаза, ответил я. — Вы чего-то хотели? — открыв глаза, я увидел, что вожатая и правда пришла не одна. Но не со Славей, а с Женей. Что же получается, у нашей библиотекарши тоже имеются свои ключи от всего лагеря? Или у Слави одолжила? Хотя какая разница, откуда взялись ключи, когда я еще не понял, как и с какой целью оказался в теле Шурика. И не то, чтобы мне было в нем плохо. Просто в своем теле мне было немного комфортней и безопасней. А оказавшись в теле Шурика, я вообще не знал к чему готовиться. Раз он очки со стекляшками, для чего-то носит, вместо обычных и по назначению. — Хотела, — кивнула вожатая. — Ты Семена случайно не видел? Утром встала, а его нет. Даже записки не оставил, куда ушел. — Двачевской и Ульяны, кстати, тоже нет, — вставила слово Женя.- Я к ним в домик стучалась, но никто не открыл. — Ох, не нравится мне все это, — печально вздохнула Ольга Дмитриевна. – Ну, ничего, пусть только явятся, я им устрою. Будут у меня последние дни смены под замком сидеть, — затем вспомнив, зачем пришла, вожатая снова переключила внимание на меня (то есть Шурика). – Ну, так ты их видел или нет? — Пока нет, Ольга Дмитриевна, — ответил я за Шурика. — Но если встречу, обязательно сообщу. На что вожатая лишь кивнула и молча, ничего не сказав, вышла из каморки Шурика и Электроника, оставляя меня с Женей наедине. — Как-то ты действительно резко ответил, — подметила она, присев напротив. — Я такого за тобой раньше не замечала. С тобой все хорошо? Может, тебе рано было выписываться? — Вы меня еще в психушку сдайте для надежности, — огрызнулся я, снова прикрыв глаза. — Тремя смирительными рубашками свяжите и слоновую дозу успокоительного вколите, чтобы не буянил. — Сашь ты меня пугаешь, — призналась Женя, касаясь лба Шурика. — Температуры вроде нет. Язык покажи. — Зачем? — Надо. — Настаивала она. — Не вредничай. А то сейчас уйду. — Ладно-ладно, — сдался я, показывая ей язык, — довольна. — Хм. Тоже вроде без отклонений, — подметила Женя. — Но ты все равно в медпункт сходи, еще раз медсестре покажись. А то мало ли что. Вон, я в газете вычитала, сейчас какие-то комары особо кусачие и заразные пошли. Какую-то африканскую лихорадку переносят. А у тебя я на правой руке видела расчесанный след от укуса. — Ну укусил и укусил, что с того, — отмахнулся я. — Почешется и перестанет. И потом, что это ты о Шу… то есть обо мне так печешься? — Как же не переживать? — улыбнувшись ответила Женя, взяв Шурика за руку. — Мы ведь пионеры всегда должны заботиться друг о друге и помогать. Разве, нет? — Эээ… ну… да. Наверное, — ответил я, оторопев от ее прикосновения. По телу Шурика в тот момент, словно электрический разряд прошелся. И либо это, то о чем я думаю, либо у нашего изобретателя, очень чувствительная к чужим прикосновениям кожа. Хотя скорей всего Женя нашему изобретателю просто очень нравится, но он боится ей об этом сказать. Ну ничего. Сейчас я ему в этом подмогну. — Женя? — обратился я к ней. — Я давно хотел тебе кое-что сказать. Но никак не решался. Только не смейся, пожалуйста хорошо… Эй, ну я кому сказал не смейся? А ты еще сильнее начинаешь. — Прости Саш, — отсмеявшись сказала она. — Просто ты, когда сказал не смеяться, мне от этого очень весело стало. Вот и не удержалась. — Да ну тебя, — обижено буркнул я, прислоняясь к стенке, снова намериваясь поспать. — Я тут понимаешь, душу изливаю, а ей смешно. Ха, ха, ха. Прям обхохочешься, — картинно рассмеялся я. — Вот возьму и не буду ничего рассказывать. Помучаешься теперь, чтобы узнать, о чем я хотел тебе сказать. — Ладно-ладно. Больше не буду смеяться, честное пионерское, — заверила она меня. — Честно? — нахмурился я, за место Шурика. — Честнее не бывает, — ответила Женя, при этом даже отдав честь по-пионерски. — Хорошо. Значит вот, что я хотел тебе сказать Женечка, — начал издалека я. — Дело в том, что ты… мне… мне… — пытался сказать я, но слова застревали в горле. Видимо это мышечная память Шурика сопротивляется, во время разговора с противоположным полом. Ну ничего. Сейчас мы это исправим. — Женя, дело в том… что ты мне очень нравишься, вот, — выпалил на одном дыхании я, вместо Шурика и почувствовал, как щеки начинают «пылать», словно кибернетик увидел, что-то неприличное или непристойное для советского гражданина. Хотя делов-то, всего лишь признаться девушке в своих симпатиях. Но как оказалось на деле, для советского человека это оказалось непосильной задачей. Я прямо чувствовал, что еще чуть-чуть и Шурик со стыда может сгореть. Причем в прямом смысле слова. К счастью Евгения оказалась более терпимая к таким вещам. И более решительная, чем наш советский кибернетик. Потому как вместо слов, она наклонилась и быстро чмокнула меня… то есть Сашу, прямо в губы. Снова запутался кто я сейчас — Семен, Шурик или тот и другой вместе. Так сказать — Шумен или Серик. Хотя первый вариант мне больше нравится. — Это что сейчас было? — растерянно поинтересовался я, приходя в себя, после того, что произошло. На что Женя пожала плечиками. — Просто проявление моей к тебе симпатии, — пояснила она. — Или скажешь, что тебе не понравилось? — Да нет, что ты, — вовремя успокоил библиотекаршу я. — Очень даже понравилось. Просто я не думал, что ты… то есть у нас… короче тебе не кажется, что все у нас развивается слишком уж быстро? Я имею в виду, наши взаимоотношения. — Ну, а зачем медлить? — бодро сказала библиотекарша, подсаживаясь ближе ко мне. Но быстро вновь стала хмурой и серьезной. Короче, самой собой. — Хотя может ты и прав. Извини, если что не так. Я не должна была этого делать. Ну, я пойду? А то у меня там перерыв в библиотеке давно закончился. Работать нужно. Я было хотел, просто сказать ей пока, но вместо этого отчего-то, притянул Женю к себе и крепко поцеловал. Поначалу, она, конечно, пыталась вырваться, но поняв, что это бесполезно, просто растворилась в моих объятьях… или Шурика, и стала отвечать на его… или мои поцелуи. Не знаю, правильно ли я в тот момент поступил, или опять глупость сделал. Просто мне показалось, что если Женя сейчас уйдет, то это навсегда поставило бы точку в наших с ней… то есть Шурика с ней отношениях. Поэтому и решил идти ва-банк. После этого она либо влепит пощечину и уйдет навсегда, либо все будет хорошо, и все будут жить долго и счастливо. И судя потому что пощечины все еще не было, а наш с ней поцелуй продолжался, я все же надеюсь на вариант с «долго и счастливо«…, но только не со мной, а с ним. И что она нашла в этом плюгавеньком блондине-очкарике, который на самом деле и двух слов с настоящей девушкой связать не может. Стоп! Я что уже ревную Женю? Но ведь до этого, насколько припоминаю, я к ней совершенно ничего не испытывал. А сейчас, горы был готов свернуть, лишь бы она осталась именно со мной. Может это мужской эгоизм или чувство соперничества, но я реально был готов пойти на все, лишь бы мы с ней были вместе. Разлепившись друг от друга, я приготовился принять на себя весь груз ответственности, за свой опрометчивый поступок. Но вместо пощечины, Женя улыбнулась и погладила меня по щеке. Что ж, уже хороший признак того, что все идет как надо… ну или почти. Не считая того, что она все еще думает, что перед ней Шурик, а не Семен. — Я так понимаю, что этим поступком ты хотел сказать, что я тебе тоже нравлюсь, — предположила Женя. — Не то слово, — ответил я за Шурика. — А какое? — не поняла библиотекарша. — Что «какое»? — переспросил я. — Какое слово то, если это не «то»? — извернулась она. — Что-то я запутался, — честно признался я. — Мы вообще о чем говорили? — Уже не помню, — пожала плечами Женя и мы вместе с ней рассмеялись. — Я просто хотел сказать, — говорил я, после того как градус веселья чуть спал, — что ты мне не просто нравишься. А очень-очень-очень, нравишься. Но должен признаться, что на самом деле я не… —, но договорить я не успел, так как меня прервал какой-то противный писк. Словно кто-то передавал сообщение азбукой Морзе. Быстро найдя источник звука (а именно передатчик для отправки и приема сообщений морзянкой), мы вдвоем с Женей пытались разобрать переданное нам сообщение. Как оказалось, это был сигнал S.O.S, а также координаты (широта и долгота) откуда его отправили. И сверив полученные данные с картой местности, мы быстро смоли отследить примерное место, откуда мог быть послан сигнал. А именно с района, где раньше находился старый корпус лагеря, путь к которому пролегал через лесополосу. — Это, наверное, Семен с Алисой и Ульяной нашлись, — предположила Женя. — Только откуда они знают азбуку Морзе? — Меня больше волнует, где они нашли передатчик, чтобы отправить сообщение, — задумчиво ответил я, после хлопнул в ладоши. — Ну что же, делать нечего. Придется идти на помощь. — Может еще, кого с собой возьмем, хотя бы для подстраховки, а? — нерешительно посоветовала Женя, крепко взяв меня за руку. — А то темнеть уже начинает. А в лесу ночью жутковато. — Спокойно Женя. Я Дубровский, — ответил все той же переделанной фразой я. — То есть, я имел в виду что все будет хорошо. Не бойся. Я же не боюсь. — Да я тоже не боюсь, но… давай хотя бы Ольге Дмитриевне сообщим, что идем на поиски, — предложила она. — А то она испереживается вся, из-за того, что еще и мы пропадем. — Идея, конечно не очень, но не лишена смысла, — подумав ответил я. — Тем более, она может еще, кого-нибудь вместе с нами отправит. Только уже в приказном, а не добровольном порядке, — подметил я. Женя пожала плечами. — А что делать? У кого власть, того надо слушаться, — выдала она. После чего мы вышли на улицу, я запер дверь клубов и я с Женей направились к Ольге Дмитриевне, сообщать о нашем незапланированном походе. И как оказалось зря. — Или вы идете со мной, или вообще никто никуда не пойдет. Ясно вам? — твердо сказала вожатая, когда мы с Женей рассказали о наших планах. — Да, но… — хотел было возразить я, но Ольга Дмитриевна была непреклонна. — Никаких «но», — обрубила она. — Или со мной, или никак. А то ишь чего удумали — в лес они пойдут. Ночью. Одни без взрослых. — Мне между прочим 18 исполниться, через две недели, — брякнула Женя. — Вот тогда и будешь делать, что хочешь. А пока вы все здесь, тут я за всех в ответе. Правильно я говорю, Александр? — обратилась она ко мне. — Безусловно, — удрученно вздохнул я и, посмотрев на Женю, просто развел руками. Мол, вот тебе и власть, которую нужно слушаться. Но она вовсе не расстроилась, как я ожидал. Даже наоборот — незаметно для вожатой взяла меня за руку и прошептала: — Все будет хорошо. Не переживай. На что я вначале махнул рукой, а после перевел дух и улыбнулся. В конце концов, так и правда лучше. Ведь на большое количество людей обычно никто не нападает. А три человека — это уже небольшой отряд. Действительно, что с нами может случиться? Разве что на этого пожирателя душ случайно не наткнуться или какого-нибудь зверя, готового нас сожрать. А так, все хорошо. И вот собрав все необходимое для такого путешествия, мы втроем (а именно: я, он же Шурик, Женя и Ольга Дмитриевна) отправились в наш нелегкий и опасный путь. Выйдя за границы лагеря и идя по тропинке через чащу леса, мы даже не успели понять, когда так резко успело стемнеть. К счастью я догадался взять с собою фонарик, который хоть немного, но освещал дорогу, не давая никому из нас споткнуться, или въехать лбом в дерево. Вдобавок к этому мы втроем держались за руки, чтобы не потеряться. Но даже, несмотря на это, атмосфера ночного леса очень на всех нас давила: повсюду слышались, голоса ночных зверей и птиц, а в сочетании с холодным ветром и почти кромешной тьмой, вообще складывалось впечатление, что все мы попали в какую-то страшную сказку, где каждый кустик или дерево представлялись этакими монстрами из фильмов ужасов. Я точно уже не помнил, как долго мы шли, но все это время меня не покидало чувство, словно за нами кто-то наблюдает. — Семен, — послышался мне чей-то тихий голос. — Семен. — А? Что? Кто здесь? — я стал размахивать фонарем вокруг себя, чем очень напугал Женю и Ольгу Дмитриевну. — Шурик. С тобой все хорошо? — настороженно поинтересовалась вожатая. Женя лишь сильней взяла меня за руку. — Семен, — продолжал голос. — Я знаю, ты растерян и очень напуган. Ты не знаешь, что с тобой произошло и что делать дальше. Но не переживай. Скоро череда повторений для тебя может закончится. Как только ты ответишь себе на один вопрос. — И какой же? — тихо спросил я, чем видимо еще сильней напугал своих спутниц. — Готов ли ты пойти на все, чтобы в конце концов обрести свое счастье? — В смысле «на все»? — Шурик, это уже не смешно, — серьезно сказала вместо таинственного голоса вожатая. — Прекрати немедленно! Вон смотри Женю как напугал. Я помотал головой, чтобы прийти в себя и действительно увидел, что Евгения стала белой от страха, как простыня. Наверное, они обе решили, что я, то есть Шурик, опять сошел с ума? Может так оно и есть, раз я уже голоса слышать начинаю. Хотя может это всего лишь ветер шумит так, что мне все это показалось. Тем неменее я вовремя их обеих успокоил, сказав, что со мной все хорошо и можно продолжать путь. Пока они обе окончательно не решили, что я слетел с катушек. — Простите, я так больше не буду, — пообещал я, хотя слабо в это верил. Затем сверился с картой. — Пойдемте. Нам еще километр минимум идти нужно, до места назначения. Раньше пойдем, раньше закончим. — Сколько? — ошарашено спросила Ольга Дмитриевна. — Километр, — повторил я. – И, наверное, плюс-минус метров четыреста. Стандартное отклонение. — Сашь, может привал пятиминутный устроим? — стала канючить Женя. — Я устала и по-моему ногу подвернула, идти больно. — Нам нельзя останавливаться, — назидательно сказала вожатая. — Мало ли — вдруг Семен и Алиса с Ульяной в опасности. — Но Женя ведь ногу подвернула, а это значит, что идти мы будем намного медленней. Или же Вам Ольга Дмитриевна, придется где-нибудь посидеть с ней, а я сам продолжу поиски. Только учтите, что в этих лесах есть вещи куда страшней чем холод или дикие звери. Вас какой вариант устраивает? Ольга Дмитриевна немного помялась, махнула рукой, мол, делайте что хотите, и присев на ближайший пенек с нескрываемым наслаждением вытянула ноги. Я же усадил Женю, на поваленное, наверное от грозы, дерево и принялся осматривать ее травму. — Так больно? — спрашивал я, взяв стопу и слегка ее, покрутил из стороны в сторону. — Не очень. Но заживет, не волнуйся, — ответила она немного поморщившись от боли. — Да как тут не волноваться, когда я за вам обеих огромную ответственность несу, — ответил я, ища чем бы сделать перевязку. Пришлось «пожертвовать» самым ценным, что есть у каждого пионера — галстуком. Однако Женю это немного смутило. — Так же нельзя делать, — ответила она, разглядывая чем я перевязываю ей ногу. — Галстук ведь это наше пионерское все – ум, честь, совесть… — Ага. Очень они нам сейчас пригодятся, когда еще больше километра идти, — говорил я, заканчивая перевязку. Получилось не бог весть что, но для временного пользования — сойдет. Потом, что-нибудь получше придумаем. — Спасибо конечно, — сказала Женя, осматривая ногу, — только я не могу смотреть, как ты будешь ходить без галстука. Поэтому держи пока мой, — она сняла галстук и повязала мне, хотя я в тот момент был против этого. Но разве меня, кто-нибудь спрашивал? — Спасибо Жень, — я улыбнулся ей, беря за руку. — Ты настоящий друг. — Да не за что. Ведь все пионеры должны всегда и во всем друг другу помогать, — Ответила Евгения, как по учебнику и крепче взяла меня за руку, шепотом спросила. — А с кем ты тогда разговаривал? Я здорово перепугалась. — Так, просто обдумывал план наших дальнейших действий, — махнул рукой я, дабы не заставлять ее переживать еще больше. — А мне расскажешь? — «загорелась» энтузиазмом Женя. — Все-таки одна голова хорошо, а две — лучше. — Может и вожатую тоже подключим? Чтоб думалось быстрее, — кивнул я в сторону Ольги Дмитриевны, которая до сих пор растирала опухшие ноги, и выдирала приставший к форме репейник. Женя кивнула и, подозвав к нам вожатую поближе, мы начали наш совместный «мозговой штурм», по спасению Семена, то есть моего тела, а так же Алису и Ульяну, которые по видимому сами напросились пойти вместе с ним. Только, что же он, то есть Шурик, забыл в тех местах? Вряд ли очередные запчасти для новых роботов ищет. Мила уже сама может каких угодно сама конструировать. Хотя, откуда я это знаю? Я ведь вроде с ней только недавно «познакомился» и тогда она была не очень на многое способна. Наверное это уже мои фантазии пошли в дело. А может, что-то иное… Но, чтобы то ни было, сейчас не стоит забивать себе голову всякой ерундой. Надо состредоточиться, на текущем плане действий. А план был примерно такой: раз Женя повернула ногу и прихрамывает, то кому-то из нас придется ее поддерживать, что нас немного замедлит. Оставлять ее одну здесь тоже было бредовой, да к тому же весьма не безопасной идеей, поэтому остановились на моем плане. У Ольги Дмитриевны были, конечно, предложения вернуться обратно в лагерь за медсестрой. Но одну я ее никуда не отпустил, и оставить ее вместе с Женей тоже не мог. Вот нам и осталось, разве что просто не спеша топать дальше к поставленной цели. А уж найдя Семена и Алиску с Ульянкой, я придумаю как вызвать к нам МЧС, скорую, спасателей… да кого угодно. Потому как там где Семен, там и передатчик с которого он и послал сигнал S.O.S. И раз он дошел до нас, то по идеи должен доходить до более далеких мест. По крайней мере теоретически. По-моему чем дольше я нахожусь в теле Шурика, тем сильнее перенимаю его словарный запас и характер. Нужно поскорее возвращаться назад, пока у меня и, правда, раздвоение личности не началось. Однако с планом нашего дальнейшего передвижения, я немного промахнулся со временем в пути. Так как Жени через каждые пятьдесят метров приходилось останавливаться, из-за нарастающей боли в ноге, в итоге, я предложил ей запрыгнуть себе на спину, обхватив ногами за талию. Что она собственно и сделала, после чего идти ей стало легче… А мне наоборот намного тяжелее. Потому как не знаю, чем она питается в свой библиотеке, но явно уж не только духовной пищей. Но хватит жаловаться, потому, как я сам свою помощь предложил, вот теперь и расплачиваюсь. Хотя, в конце концов, мне-то что? Это у Шурика все болеть будет, когда мы обратно телами поменяемся. Вот пусть он и мучается. Но пока отчего-то тяжко только мне. Ну, ничего. Шевелись конь ретивый. Наша цель близка. Как там было в одной советской песне: «Имел бы я златые горы и реки полные вина». — Все отдал бы за ласки взоры, чтоб мной владела ты одна, — прокряхтел я уже в слух, чем должно быть привлек внимание дремавшей на мне Жени. — Знаю. Красивая песня, — улыбалась она, с закрытыми глазами. — А спой еще что-нибудь. Пожалуйста. — Я бы с радостью. Если Ольга Дмитриевна не против, — сказал я смотря в сторону вожатой, идущей с фонарем чуть впереди. — С удовольствием послушаю, как ты поешь, Шурик, — кинула она нам через плечо, продолжая освещать путь. — Тем более пение хоть поможет разбавить, эту гнетущую тишину. — Ладно. Что вам исполнить? — поинтересовался я. — Я много песен знаю. — Не важно, — ответила вожатая, затем подумала и исправилась. — Пой то, что любишь, и что у тебя лучше получается. — Ну раз так, тогда слушайте, — и прочистив горло я начал не очень громко исполнять песню группы bush — letting the cables sleep, не рассчитывая на то, что вожатая или Женя, что-то из нее поймут. Да и из всех слов песни я знал лишь припев и то не весь, а часть, которую пару раз повторил. Однако, закончив петь, я увидел, что Ольга Дмитриевна вытирала шмыгающий нос, рукавом формы, а Женя уткнувшись носом мне в плечо, прямо-таки намеривалась меня всего до нитки промочить слезами. – Ну, как? Не слишком ужасно для начала. — Что ты, все как раз наоборот, — поспешила успокоить меня Ольга Дмитриевна. — Хоть я не слова из твоей песни не поняла, но звучит безусловно красиво. — Песня о том, что неважно, о чем ты подумаешь или сделаешь, все рано или поздно будет хорошо, — вольно объяснил смысл песни я, поглаживая Женю по голове, пытаясь успокоить «фонтан» слез, который грозился меня всего промочить. - Ну, а ты чего ревешь? — улыбнувшись, спросил свою «наездницу» я. — Песня уж больно грустная, — немного успокоившись, проговорила она. — Я-то хоть и не идеально, но английский знаю и в принципе поняла смысл и без перевода. — Но все равно это всего лишь песня и не стоит из-за этого так расстраиваться, — сказал я вытерев ей слезы. — Ладно. Постараюсь, — пообещала она. — Нам еще долго идти? — Да нет. Судя по вашей карте, почти пришли, — сообщила вожатая, присмотревшись, куда достигал свет фонаря. — Еще чуть-чуть. И действительно: буквально через пару десятков метров мы вышли из чащи к месту, откуда предположительно был послан сигнал о помощи. Так называемый старый корпус лагеря, который при лунном свете выглядел еще более страшней и запущенней, чем я  (или Шурик, опять видимо отзываются отголоски его воспоминаний) слышал. На деле это оказался давно всеми забытый детский садик, который после переоборудовали в летний лагерь, а после того, как отстроили новые корпуса, в которых я и очутился, о старый лагерь пришло запустение и разруха. И как результат, про это место часто рассказывали всякие ужасы. Например, что тут погиб целый отряд пионеров, вместе с вожатой и по ночам, особенно в полнолуние, можно услышать их протяжные стоны и крики о помощи. Тогда может быть это вовсе не Семен послал сигнал о помощи, а эти погибшие пионеры? Но я быстро отмел эту гипотезу, потому как это не научно. Ведь призраков не бывает. И все это просто выдумки. — Твое время почти на исходе, — неожиданно сообщил мне все тот же странный шепот, который слышал отчего-то только я. — Конец близок. Ждать осталось недолго. — Затем снова исчез, растворившись в потоке холодного ветра, дующего со стороны старого лагеря. Кто бы мне не нашептывал все эти слова, он безусловно где-то рядом. И найдя его, я возможно узнаю ответы на все интересующие меня вопросы. Или наживу себе очередных неприятностей, что более вероятно, учитывая, насколько мне по жизни везет. Но, тем не менее, у меня нет пути назад. Только вперед. Навстречу неизвестному. Навстречу судьбе. Войдя внутрь здания, мы осмотрелись по сторонам. Обстановка была вполне удручающая: пол прогнил, обои со стен отклеиваются, потолок осыпался, окна и двери выбиты. — Интересно, а когда старый корпус решили заменить, у администрации лагеря никаких идей не было, по поводу использования этого места? — поинтересовался я, разгребая ногами кучи мусора, и разминая спину, после работы «извозчиком» у Евгении, которая в данный момент сидела на ступеньках, ведущих на второй этаж и с грустью рассматривала старого и грязного плющевого пса, без одного глаза и уха. — Были варианты, сделать тут спортзал, но по причине того, что перекрытия тут очень старые и не годятся для перепланировки, от этой идеи быстро отказались, — пояснила Ольга Дмитриевна, продолжая что-то искать в грудах мусора. — А ты уверен, что нам точно сюда? Что-то я твоего передатчика не вижу? — Может он наверху, — предположила Женя, показав на старую разбитую лестницу, ведущую на второй этаж. — Сейчас проверим, — сказал я и быстро вбежав по лестнице наверх и быстро окинув взглядом, что там есть ценного среди еще большей разрухи, чем внизу, спустился обратно. — Там тоже ничего ценного нет, — сообщил я, почесав затылок. — Хотя странно. Координаты вроде правильные. Может я ошибся в расстояниях и мы прошли это место мимо. А хотя, погоди-ка… — на удивление всем, в полу обнаружилась железная дверь, неприметного цвета, ведущая куда-то дальше вниз. Причем она была чуть приоткрыта, а это значит ею уже кто-то пользовался. И прислушавшись повнимательней, я смог услышать, какие-то звуки, похожие на крики о помощи. Хотя может мне это просто показалось. Но все же стоит проверить. С небольшим трудом, но мне все-таки удалось открыть дверь и посветить вниз фонариком: оказывается что под старым лагерем, располагался загадочный тоннель, прорытый тут лет десять назад. И судя по тому, что крики исходили как раз оттуда, то это значит, нам как раз нужно было вниз. Пока не стало слишком поздно. — Сюда, — крикнул я Ольге Дмитриевне. — Кажется, я понял, куда нам надо? — я указал в открытую мной, подвальную дверь. — Ты в этом на сто процентов уверен? — скептически поинтересовалась вожатая, смотря вниз. — На девяносто девять и девять десятых, — немного исправил ее я. — Потому как сто процентов вероятности, не может дать даже теория вероятности. — Понятно, — кивнула Ольга Дмитриевна. — Теперь давай думать, как нам спуститься? — Легко, — заверил я ее. — Тут же лестница есть. — А ты случайно ничего не забыл? — вожатая указала в сторону Жени. — Ах да. Ее нога, — вспомнил я, хлопнув ладонью по лбу. — Что ж… тогда вам придется посидеть тут вдвоем, пока я пойду один разбираться, что же там происходит. — Никуда ты один не пойдешь, — твердо сказала Женя, встав и прихрамывая подойдя ко мне. — Не хватало, что б мы потом тебя искать начали. Короче хочешь — не хочешь, но я с тобой пойду. — А я? — обиженно спросила вожатая. — А про меня не забыли? — Ладно, ладно. Хорошо, — махнул рукой я. — Идем все вместе. Только не говорите потом, что я вас не предупреждал. Первым в эти катакомбы спустился я, затем мы совместными усилиями с Ольгой Дмитриевной, помогли спустить Женю, ну и последней внизу оказалась сама вожатая. Далее двигались по той же схеме, как и раньше: Женя сидела у меня на спине, пока Ольга Дмитриевна освещала нам путь фонарем. Мы действительно оказались в странном коридоре, напоминающим скорее, какой-то хорошо укрепленный бункер, отстроенный тут наверное еще в годы холодной войны. Тут наверное и какое-нибудь бомбоубежище имеется, для защиты населения в случае нападения со стороны страны агрессора? И действительно — чуть впереди, метров через двести, мы наткнулись на толстую металлическую дверь со знаком радиации. Должно быть, это и есть бомбоубежище. При этом, за дверью явно слышалось какое-то копошение, возня, даже звуки борьбы и ругань. Прислушавшись повнимательней мы сразу узнали все три голоса — это действительно были Алиса, Ульяна и Семен (точнее Шурик в моем теле). Значит все они живы и это уже хорошо. Однако мы решили, что не стоит сразу ломиться внутрь, а для начала стоит попробовать постучать. Что я собственно и сделал. — Кто там? — сказала ставшая за дверью Ульянка, а после этого снова послышалась какая-то возня, и тихая ругань. Видимо Семену-Шурику и Алисе не понравилось, что Ульянка, выложила нам свое местоположение. — Это мы — Шурик, Евгения… — начал перечислять всех нас я. — И Ольга Дмитриевна, — ответила за себя вожатая. — Не верим, — крикнула им в ответ Ульяна. — Чем докажите? — поддержала ее Алиса. — Двачевская, клянусь, если ты сейчас же не откроешь эту чертову дверь, то комсомолкой ты уже никогда не будешь! Я тебе это устрою! — сердито крикнула на Алису вожатая. — О! Ольга Дмитриевна, а вы что тут делаете? — удивилась Алиса. — Двачевская, не испытывай мое терпение, — сквозь зубы скрежетала вожатая. — Мы не для того, так долго сюда шли, чтобы перебраниваться с тобой. Поняла?! — Ясно, ясно. Не горячитесь, уже открываем, — сдалась Алиса и нас наконец-то впустили внутрь. В нос тут же ударил запах плесени вперемешку с запахом старого бабушкиного векового шкафа, сохранившегося еще со времен Великой Октябрьской революции. Причем вместе с вещами прошлого века. Не знаю как вожатая и Женя, но я с трудом удержал рвотные позывы. — Ну слава Генде (!), с вами все хорошо, мои дорогие, — расчувствовавшись Ольга Дмитриевна начала всех расцеловывать: вначале Алису и Ульяну, которые скривили недовольные физиономии и долго отплевывались после этого, а затем Семена, то есть Шурика в моем теле, которому такое проявление нежности со стороны вожатой очень даже нравилось. Хотя Алиса с Ульяной снова скривились и даже делали вид, что им обеим сейчас стошнит. И продолжили бы кривляния, если бы я с Женей, на них сердито не шикнули. Только тогда они успокоились. И вот, когда все проявления нежности с обеих сторон иссякли, мы расселись в круг, чтобы лучше видеть, друг друга и начали думать, что делать дальше. Наши мнения сразу же разделились: одна половина (Алиса, Ульяна, Семен-Шурик) были за то, чтобы продолжать поиски; другая же половина (я, Ольга Дмитриевна и Женя) напротив были только за то, чтобы выбираться из этого богом забытого места, пока тут ничего не обвалилось от старости и времени. Причем Семен, который на самом деле должен быть Шурик, вел себя вполне естественно, словно ничего и не произошло. Когда, я прямо места себе не находил, боясь даже посмотреть в его сторону. Интересно, он еще не понимает, что оказался не в своем теле? Или же что-то замышляет? Что-то нехорошее? То, что может подвергнуть нас всех смертельной опасности. Кто его знает, с него станется. Все равно нужно будет с ним позже поговорить наедине и вывести этого очкастого кибернетика на чистую воду. Кто он такой на самом деле? И что из себя представляет, если даже не настоящие очки носит непонятно зачем. Неожиданно прямо во время «переговоров» Шурик-Семен сватился обеими руками за голову, пробормотал что-то непонятное, а после начал безумно смеяться, чем сильно всех напугал. — Сень с тобой все хорошо? — заботливо поинтересовались у него Алиса с Ольгой Дмитриевной. Женя, Ульяна и я лишь сделали взолнованно-сочувствующий взгляд, хотя мне было при этом еще и жутко: смотреть со стороны, как я сам схожу с ума. — Г… голоса, — прошипел он, не поднимая головы. — Я слышу их. Они повсюду. — Какие голоса? — не поняла вожатая. — Ты имеешь в виду наши что ли? — Не-ет, — с обезумевшей улыбкой прошептал Семен-Шурик. — Эти голоса другие. И их очень много. Они повсюду. Их тут сотни, может даже тысячи. И все они твердят, что нашего мира, лагеря, да и нас самих нет на самом деле. Что мы все всего лишь чья-то фантазия, отраженная на листке бумаги, в виде текста и немногочисленных картинок. — Что он несет, кто-нибудь понимает? — поинтересовалась у всех нас Ульяна. — Похоже, что у Семена началось психическое расстройство, — предположила наша всезнайка Женя. — Иначе как еще объяснить его слова. — И что теперь делать? — испуганно спросил я, боясь что этот ненормальный, что-нибудь сделает с моим телом и мне уже некуда будет возвращаться. — Для начала можно попро… —, но договорить она не успела, так как в то же мгновение, Семен-Шурик вскочил с места, всех нас растолкал и заломил Жене руки за спину. — Пусти. Пусти кому говорю, псих ненормальный, — пыталась высвободиться она, но этот психованный продолжил ломать комедию, даже вытащил что-то из кармана штанов. Какой-то темно зеленый предмет, с кольцом сверху, похожим на… о нет, только не это?! Где он умудрился ее взять?! — Ложись, у него граната! — крикнул я, отчего все, кроме Семена-Шурика и Евгении, которую тот продолжал держать в заложницах, попадали на пол. Что вызвало у этого психа, очередной приступ безумного смеха. — Вы что, надеялись, что я тупой и ничего не понимаю? — говорил он, зыркая глазами по сторонам следя за всеми нами, словно хамелеон. — Все что здесь есть, от начала до конца, да и все мы являемся лишь выдумкой одного человека, который в данный момент сидит и пишет сценарий наших жизней. Даже такой казалось бы хитрый ход продумал, поменять меня с Семеном местами. Однако, даже это не добавляло мне свободы, хотя я формально, но все же временно стал на место главного героя. Я все равно чувствую на себе его гнетущий взор, готовый в любой момент прервать наше существование. Но я не сдамся, ибо я не марионетка и свободен от нитей кукловода, — с этими словами он выдернул чеку, но гранату из рук не выпустил, что давало еще хоть небольшой шанс на спасение. — И знаешь, что стало для меня последней каплей Сеня? — продолжал свою тираду он. — Это Женя. Зачем она тебе? Ты ведь и так тут уже со всеми романы крутил. За несколько сотен повторений, конечно же. И не один раз. Признаться честно, когда я за тобой наблюдал, то завидовал, мечтая стать тобой, что бы произвести впечатление на ту которую искренне полюбил. Но и тут облом. Что за жизнь? Дай же отыграться, хоть! — О чем это он все? — не поняли все, смотря поочередно то на меня, то на этого безумца с сорванной гранатой, которая может рвануть в любой момент, навсегда похоронив нас тут. А они еще какие-то вопросы задают. Хорошо хоть им не нужно знать, как пройти в библиотеку? — Понятия не имею, — пожал плечами я. — Головой, наверное, ударился, вот ему и слышится ему и мерещится всякие бредни. — Хватит!!! — прорычал Семен-Шурик, чуть не выпустив из рук гранату. — Хоть теперь не ври мне Сеня. Ты ведь не хуже меня знаешь, что ты всего лишь главный герой некоего произведения, написанного неизвестным тебе автором, который захотел вдохнуть в нашу жизнь больше приключений. Вот и придумал, сначала весь этот странный мир-пионерлагерь из которого никому нет выхода, кроме тебя и твоих копий. А затем, решив наполнить это место жизнью, он создал нас: тебя, меня, Алису, Женю всех, кто здесь и там в лагере сейчас находиться. И теперь издевается над нами, как тому вздумается. Хотя с тобой особый случай. Тебя он наоборот всегда поощрял и ты выходил всегда сухим из воды, при этом каждый раз с новой подругой. А я всегда был один, и вот когда у меня появился лучик света в виде Жени, ты и его у меня отобрать решил. Но на этот раз у тебя ничего не выйдет. Потому как сейчас я вас всех похороню. — Но взорвав это место, ты не только нас погубишь, но и себя вместе с Женей убьешь, — пытался воззвать к его разуму я. — Ничего. Зато теперь мы по настоящему уже будем навсегда вместе, — ответил Семен-Шурик и неожиданно закричал, так как Женя сильно укусила его за руку, которой тот ее держал. За что этот психопат, влепил библиотекарши сильную пощечину, от чего та отлетела в нашу сторону, едва не упав на пол. Но мы все сумели вовремя ее подхватить. — Ну и черт с тобой. Черт со всеми вами! Черт с этим проклятым миром! Черт со всем!!! — и крикнув это, Шурик разжал руку, снимая тем самым последний предохранитель с сорванной гранаты. И когда счет уже пошел на секунды и я мысленно приготовился ко встречи с родителями, время словно замерло, как на паузе при просмотре фильма. Хотя может это все мне померещилось, перед смертью. Многие же вернувшиеся из «Горизонта событий» (то есть загробного мира), рассказывали, что до этого им приходили видения в виде их умерших родственников, или наиболее памятных событий. А у меня отчего-то остановилось время. И даже более того: почти сразу после этого, я заметил фигуру, точнее даже не фигуру, а лишь темный силуэт, появившейся из ниоткуда. Причем с каждым шагом за ним следовала тьма, которая, словно ластик на карандаше стирала весь этот мир. И так продолжилось до тех пор, все мы  (я, Ольга Дмитриевна, Алиса, Ульяна, Женя и Семен-Шурик) не оказались в кромешной тьме. Но даже, несмотря на тьму, странного незнакомца было прекрасно видно. И почему мне кажется, что это не просто еще одно действующее лицо всей этой катавасии. А кое-кто пострашнее. — Знаю, знаю. Мое время истекло и бла-бла-бла, — бурчал я, продолжая лежать на полу. — Пожалуйста, избавь меня от подробностей и просто пошли. — Куда? — не понял незнакомец. — Тебе видней куда — в ад или рай, — пожал плечами я. — Ты ведь я так понимаю, пришел за всеми нами? Поэтому хватит болтовни. Устал я от нее. Просто пошли и все. Молча. Хорошо? — Ты, наверное, меня с кем-то путаешь, — немного оторопел черный незнакомец. — Ты разве не мрачный жнец? — нахмурился я. — Кто? — опять спросил «не жнец». — Ну или смерть, как тебя чаще называют? — уточнил я. На что «не жнец» весело рассмеялся. — Нет Сеня, ты меня не за того принял, — поспешил успокоить меня он. — Я всего лишь тот, благодаря кому существуешь ты и твой мир. — Ты – Бог? — с содраганием в голосе спросил я. — И тут мимо, — печально ответил «не Бог». — Тогда кто ты?! Отвечай сейчас же! Иначе я за себя не ручаюсь! — стал уже кричать на него я, потому что чаша терпения была давно переполнена, а появление этого типа стало последней каплей. — Я всего лишь скромный автор, придумавший весь твой мир, а также тебя и всех твоих друзей, — спокойно ответил автор. На что у меня глаза стали по пять рублей. — Значит все что говорил, обезумевший Шурик, правда? — обреченно опустил руки я. — Да. Но это не вся, правда, — немного исправил меня он. — Поясни, — потребовал я. — Я всегда могу в любой момент все исправить в твоей судьбе и судьбе этого мира. Тебе лишь достаточно только попросить этого, — ответил автор. — Только и всего? — нахмурился я. — Да, — кивнул он. — А что просить то? — растерялся перед выбором возможностей я. — Все что хочешь. Это ведь мой мир и я имею право перекраивать его как захочу. — Тогда дай мне хороший пулемет, связку гранат, огнемет и отправь меня к первобытным людям, — решил пошутить я, но автор шутки не оценил. — Все, но в пределах разумного, — серьезно ответил он. — Что ты на самом деле хочешь? — Свободы и безопасности для всех и каждого в этом и моем мире, — с ходу пожелал я. — Сделано, — ответил автор. — Что-нибудь еще? Я посмотрел в сторону Евгении, которая теперь стояла передо мной, чему-то мечтательно улыбаясь. — Женя, — прошептал я. — Ты хочешь, чтобы вы снова были вместе? Если что, я это устрою. Мне не сложно, — понимающе ответил автор. — Я то этого хочу, — обреченно вздохнул я. — А вот хочет ли она этого — большой вопрос. — Ну, у вас еще вся жизнь впереди. Успеете еще разобраться в своих чувствах. Это все? А то мне спать давно пора? — поторапливал меня автор. Я еще немного подумал и пожал плечами. — По-моему все. — Будет сделано, — заверил меня автор. — Что ж. Рад был с тобой встретиться Сеня, но мне и правда пора. Позже еще обязательно поговорим. Это ведь не последняя история с тобой в главной роли. Так что будем чаще встречаться. Ну, будь здоров Сень. Я пошел. — Погоди, — приостановил его я. — Еще один вопрос можно? — Валяй, только быстро, — говорил автор, посматривая на левую руку, где по идеи должны быть часы. — Кто или что такое все-таки Инфенсус Генеус? Или Злой Гений? — задал самый главный вопрос я. — Это я. И предвосхищая твои следующие вопросы, я всегда был рядом с тобой. Только в разных образах, — коротко ответил автор, чем снова сильно меня удивил. — Но зачем? И в чем тут смысл? Зачем ты все это делал? — пытался понять я. — Просто мне хотелось не просто писать историю и следить за ее повествованием, но и стать полноправным ее участником. Надеюсь такой ответ тебя удовлетворит, а то мне уже реально бежать нужно? — поинтересовался «не жнец». — Вполне, — кивнул я. — Что ж. Тогда мне приятных снов. А тебе радостно проснуться. И до скорых встреч Сеня, — сказав это незнакомец и все оставшееся окружение постепенно исчезло в том числе и я провалившись в эту темную и бездонную пропасть. Но когда открыл глаза понял… понял, что все еще нахожусь в том самом автобусе 410 маршрута, который увез меня в «Совенок». Самое странное, и в то же время ставшее таким родным, место на Земле. И вот теперь выяснилось, что все это был только сон. Красочный, яркий, добрый, но все-таки сон. Отчего на душе так тоскливо стало, хоть волком вой. Но вспомнив, что у меня была назначена встреча с новыми интернет знакомыми, на душе тут же стало тепло и хорошо. Кто знает, может все они будут добрыми и отзывчивыми людьми, а не очередными приколистами, которые назначают время, а сами не приходят. Сколько раз уже такое было. Но отчего-то все еще продолжал верить в человеческую добропорядочность. И на этот раз я был прав: все они оказались добрыми, милыми людьми, с которыми можно не только поговорить на многие интересные темы, но и которые поддержать в трудную минуту и подставить свое дружественное плечо. Особенно, как мне показалось, более общительной, хоть и немного нагловатой, но от этого не менее милой, была одна девушка, с темными короткими волосами, симпатичным личиком и большими глазами, желтоватого цвета. И имя у нее главное было тоже красивым — Евгения. И у меня сложилось впечатление, что я ее уже видел. Может в этом «Совеноке», который я уже реально стал воспринимать, как какой-то яркий, красочный и запоминающейся сон. Не знаю точно что это сон или явь, но с Женей мы быстро нашли общий язык, хотя поначалу постоянно подкалывали друг друга по всяким мелочам. Но это было по-дружески поэтому никто из нас не обижался. И как это обычно бывает, вскоре наши дружеские отношения переросли в нечто большее и спустя год, после нашего с ней первого знакомства, мы с Женей поженились и теперь живем счастливо, душа в душу. И не важно, та ли это Женя из моего сна или не та. Важно, что мы любим друг друга, и большего счастья нам и не надо. (Получено (ы) достижение (я) (тут читатель, волен выбирать сам, что ему больше нравится. Можно выбрать как одно, так и несколько или все сразу)  — «Аффтар выпей йаду!», «Слишкам многа букаф!», «Все это боянище, потому что уже было!», «Пионер Боггарт», «Тайна Инфенсус Генеуса» Концовка Жени) У каждой истории есть начало и конец. У каждой истории есть своя фабула, синопсис, ключевые моменты, прологи и эпилоги. И нет такой истории при повторном прочтении, которой не всплывали моменты, незамеченные ранее. У каждой истории есть начало и конец. Почти у каждой…А впрочем вовсе и не у каждой…