street fighting

— Я рисую, Найл, перестань меня щелкать, — сказал Зейн своему парню, который то и делал, что мешал брюнету рисовать. — Знаешь, тебя хочет ещё одна компания на обложку их журнала. Верхняя одежда, зимняя коллекция или что-то вроде. Ты звезда, Зейн. Все тебя хотят, — проговорил Найл, продолжая фотографировать Малика. — А ты? — спросил брюнет, притягивая блондина к себе ближе и усаживая на колени. — Ты знаешь, Зейн, — Хоран поцеловал брюнета в лоб, вымазал краской и, вставши с колен брюнета, пошёл на кухню. Наверное, всем интересно, что происходит? Так вот Найл теперь живет вместе с Зейном в трехкомнатной небольшой квартирке на юго-западе Лондона. Прошло четыре месяца, и Малик уже третий месяц на ура продает свои картины, а вдохновением ему служит его милый ирландец. Благодаря Гарри у Зейна появились клиенты, и стала налаживаться жизнь. В его жизни нет больше места кровавым боям и прочей хрени, которая бы окутывала его мысли в голове. Малик купил себе квартиру недалеко от Ричмонд-парка, там, где всегда хотел. Возле этого прекрасного парка с оленями. Зейн просто безумно счастлив тому, что поменял свое место жительства на более приличный и красивый район. Хоран снял Зейна для одного журнала нижнего белья и... Так получилось, что Малик стал ещё более востребован и многие агентства захотели с ним работать. Но Зейн, не был бы Зейном, если бы, не начал выёбываться. Многие агентства он просто брал и посылал куда подальше, пока Найл не наорал на него и не обиделся. Это была глупая обида, если честно, но всё же, позже Зейн сходил на парочку фотосессий, где получил отличный гонорар за проделанную работу. Малик отдал Пейну деньги за то... За тот раз, когда Зейн не оправдал надежд и, его положили и потом все остались в проигрыше. В общем, Малик всё решил с Пейном и ещё кое-чем помог Томлинсону, хоть Луи тоже на него начал орать и говорить, чтобы друг перестал это делать. Но, нет, Зейн не перестанет. Он так многим обязан всем тем людям, которые его окружают. Если бы не они, он мог бы сдаться давно и сдохнуть в какой-нибудь канаве под мостом. Серьезно, возможно так бы и было, если бы не вечные пинки Томлинсона и поддержка Хорана. Зейн наконец-таки поговорил со своими родителями и очень даже хорошо поговорил. Было море слёз и смеха. Грусть на лице у всех позже сменилась на радость и блеск в глазах. Сын наконец-то вернулся, единственный сын наконец-то переступил через себя и свою гордость, и поговорил с родителями. Конечно же, не один. Он привел с собой Найла, чтобы познакомить со всей-всей своей семьей. Все простили друг друга и приняли Зейна таким, какой он есть, вместе с его парнем. Малик весь светился рядом с Хораном и за весь вечер ни разу не выпускал его руку со своей. Мама Зейна испекла очень вкусный банановый торт с мастикой, все пили зелёный чай и делились друг с другом новостями. Жизнь слишком хороша, думал Зейн в тот момент. — Ты сделаешь мне кофе? — спросил Зейн у своего любимого парня, рисуя краской на холсте. — Кофе вредный, Зейн, — сказал ирландец и появился в проеме комнаты с подносом в руках. На подносе стояли два зелёных чая и тарелочка панкейков. — Значит вредный? Почему тогда ты заваривал его Арчи, когда я был у вас? — Эм, Арчи терпеть не может чай. Любой чай, поэтому для него только кофе, — ответил Найл. — Я тоже не люблю чай. Не так конечно чтобы вообще... — Ты будешь придерживаться здорового образа жизни, Зейн. А ещё бросишь курить, — говорил Хоран, садясь за круглый столик из соснового дерева. — Боже мой, Найл, — закатил глаза брюнет. — Когда у меня не было отношений, было круче. — Жалеешь? — Нет. Зейн встал со своего места и сел рядом с блондином за столик. — Тебе не противно есть со мной в этой комнате? Здесь пахнет краской, и... Малик не договаривает, Хоран подносит к его лицу панкейк и Зейн кусает. — Мне никогда не будет противно там, где ты, Зейн. Брюнет наклонился и уткнулся своим лбом в шею блондина. — Нужно снять студию. Мы бы могли, не беспокоится о том, что замараем пол краской или ещё чего. В студии мы можем... — Если хочешь, мы можем сделать это прямо здесь, — поднял ирландец одну бровь вверх и пошло облизнул губы. — Что? Ох. Я снова это сделал? Как порно-звезда, да? — улыбнулся блондин. Зейн потянул его за собой и... Они оба легли на расстеленные газеты и переплели свои пальцы вместе. — Хочу себе зеркальный потолок, — сказал Зейн, пялясь на свой обычный побеленный потолок. — Я люблю тебя, Зейн, — проговорил ирландец и крепче сжал свою ладонь, прям как тогда в лифте. — Найл. Я не брошу тебя, — сказал брюнет, повернув свою голову в сторону Найла. — Я тоже люблю тебя и, как сказал Томлинсон, цитирую: «Чувства сильнее и дороже любого шёлка или даже тех же денег». Мои чувства и любовь к тебе безгранична, и да... Спасибо, что сделал меня таким сопливым не мудаком. Хоран усмехнулся. — Ну, мудак в тебе всё равно иногда просыпается. Зейн занес руки блондина над головой и сел на него сверху. — Заставь заснуть его навсегда, — сказал брюнет и поцеловал блондина в такие притягательные манящие губы. Жизнь действительно блядски хороша. Нужно всего лишь найти своего человека. Своего правильного человека, благодаря которому ваша жизнь не будет казаться такой отвратительной, унылой и потерявшей все свои краски. Зейн нашел такого человека для себя. Он нашел Найла. Который сейчас озаряет всю его жизнь яркими лучами солнца, яркими красками, вместо серых. Луна наконец-то нашла свое солнце.