Игра

-Кажется я…чуток переборщил, - снова недовольное сопение под боком, перемежающееся чуть слышным, и от этого не менее раздражающим, бормотанием под нос. – Нет, ну правда! Дай мне вон ту кисточку, которая потоньше, с черной ручкой. Бьякуя прикрыл слезящиеся от усталости глаза, сделал глубокий вздох. И еще один. Не помогало. -Пиши аккуратнее, кончиком, - в который раз повторяет мужчина. Он неохотно открывает глаза и скашивает их чуть в сторону, где, согнувшись над низеньким письменным столиком, неуклюже восседало рыжее, нахальное, бесцеремонное чудовище. От слова «чудо», наверное… И что же он видит? Мальчишка, состроив угрюмо-сосредоточенное выражение лица, усердно поджимал свои губы, которые так и норовили расплыться в довольной улыбке. Вот ведь маленький чертенок, а ведь Бьякуя с самого начала знал, что скомканное «…приобщаться к искусству» - ни что иное, как очередной способ поиграть на шатких нервах капитана шестого отряда. Кучики Бьякуя, ты снова попался. Похоже Ичиго совсем отчаялся скрыть настойчиво выползающую на лицо улыбку, поэтому решил действовать от обратного – с ловкостью медведя вывел очередной иероглиф на рисовой бумаге и от всей души улыбнулся. -Этот хорошо получился! – довольно мурлыкнул он, продолжая ярко улыбаться своей наглости и изобретательности. Браво, мальчик, браво – дурачишь ты почти идеально. Только вот глаза выдают с потрохами. Слишком сильно искрят золотом – нахальные, довольные, как у кота, стащившего целую плошку сливок. И улыбка такая же, кажется, что он вот-вот зажмурит от удовольствия миндалевидные глаза и сыто облизнет измазанные в сливках губы… -Ужасен, впрочем, как и все предыдущие, - мельком взглянув на «творчество» рыжего кота, безапелляционно резюмировал мужчина. Но Ичиго, кто бы мог подумать, даже не обиделся такой оценке. Неопределенно пожал плечами и кинулся вырисовывать новый корявый иероглиф. Каллиграфия. Не самая лучшая идея, чтобы занять делом неугомонное дитя. Но откуда ему было знать… Нет, дело вовсе не в отсутствии таланта или нежелании сосредоточиться на работе. То, насколько тщательно и терпеливо Ичиго прорисовывал каждую черточку, даже вызывало восхищение. И улыбку. Потому что «тщательность» его распространялась на всем: тщательно сжимать древко кисти, тщательно обмакивать ее в чернилах, чрезвычайно тщательно нажимать на нее, да так, что щетинки разъезжались в разные стороны. При этом он прикусывал язык от напряжения. -Правда, ты только бумагу переводишь, - хладнокровно добивает Бьякуя. Ичиго громко фыркнул, закрепляя за собой сходство с котом. -Уж извини, мои руки привыкли держать меч, а не кисточку! – чуть ли ни раздуваясь от собственной кичливости, замечает он. Бьякуя скептически бросает взгляд на руки мальчишки – изящные, по-девичьи миниатюрные ладони, точеные изгибы пальцев, розовые ногти; остро выпирают косточки на запястьях. Те самые руки, которые «привыкли» к тяжести меча. -А я, по-твоему, свой меч для красоты ношу? Причем не первое столетие, и тем не менее, мои работы вывешивают на стены, а не топят ими печь. -Погоди, мне осталось имя дописать, и можешь топить свою печь моим шедевром, - отмахивается мальчишка. Бесполезно спорить с этим ребенком. Себе дороже. Устраиваясь поудобнее на татами, Бьякуя возвращается к прерванной работе. «В 41 районе Руконгая обнаружена повышенная концентрация духовной энергии, отряд, состоящий из четырех рядовых шинигами отправлен на место, для…» «В бараке №9 обрушилась северная стена, в результате…прошу оказать…» -Чем ты постоянно занят? БОГИ!!! Ведь даже пяти минут не прошло! Или прошло? -Работаю, - цедит Бьякуя, - пишу отчет – если тебе интересно. А чтобы сдать его вовремя, мне нужна тишина, Ичиго… Мальчишка замолкает ненадолго, шумно дышит приоткрытым ртом. Бьякуя чувствует на себе его ощупывающий взгляд. Ичиго отодвигает от себя столик – мужчина видит это боковым зрением – опускается на колени и ладони, подбирается, будто для прыжка и ползет к нему на четвереньках, смешно выгибая спину. Точно – кот. Лохматый, рыжий и желтоглазый, и любопытный. Бьякуя старательно делает вид, что это в порядке вещей – ползком передвигаться по его кабинету. «…необходима замена тренировочного оружия: боккены, дзе…» Мальчишка садиться ему за спину, вытягивает шею, выглядывая из-за правого плеча. Читает шепотом последнее предложение, написанное ровными, слегка округлыми иероглифами. Его дыхание щекочет щеку и расшатанные вконец нервы. От него густо пахнет теплым молоком. Сладким, с едва различимой горечью на корне языка. Бьякуе кажется, что все в этой комнате пропахло этим мальчишкой – начиная от стен и заканчивая полированными ручками кистей, которые он держал в руках. Впрочем, мужчина совсем не против такого вкусного дополнения в скучный интерьер этой комнаты. Сюда даже стало приятно возвращаться каждый вечер, чтобы написать очередной доклад; еще одна приятная неприятность сопела ему сейчас в ухо. -Ты и вправду занимаешься этим каждый день? – разочарованно тянет Ичиго. Бьякуя поворачивает к нему голову, на мгновение ловит тепло чужого дыхания. Мальчишка вопросительно глядит на него, приподняв тонкие брови, всем своим видом выказывая крайнюю степень заинтересованности. Только тигриные глаза лукаво улыбаются. Шельмец! Решил играть до последнего? Неблагодарное это дело, Ичиго, выводить из себя кого-то вроде Бьякуи. Неблагодарное и неосуществимое. Но раз уж тебе так хочется сыграть… -А ты предлагаешь мне заняться чем-нибудь поинтереснее? – понижает голос мужчина. Ичиго и так к нему непозволительно близко, однако Бьякуя пододвигается к нему еще ближе, притискивается вплотную, чувствуя кожей, исходящий от мальчишки, жар. Ему самому становится жарко. Ичиго очумело хлопает ресницами, приоткрыв от удивления рот. На его щеках мгновенно вспыхивает пожар. Он облизывает пересохшие губы. -Н-нет… -Вот мне и приходится писать эти скучные отчеты, - с наигранным сожалением вздыхает Бьякуя, якобы невзначай кладет ладонь на худое бедро, - вместо того, чтобы заниматься чем-то по-настоящему инте… -Да понял я, понял!!! Все, больше не буду мешать! Черт тебя задери! – вскакивает Ичиго. -Надеюсь, - меняя интонации, цедит мужчина, - я ведь не пошутил про скуку…